1. Долгое о в foti 'ноги' под воздействием последующего I окра-

силось в долгое `о, т.е. о сохранило свое огубленное качество и свой

средний подъем языка, но предвосхитило переднюю позицию языка,

как при i; в результате получилось `о. Это ассимиляционное измене-

ние происходило регулярно, т.е. всякое ударяемое долгое о, за коим

следовало i в последующем слоге, автоматически развивалось в долгое

`о; таким образом tothi 'зубы' превратилось в t`othi, fodian 'кормить'

- в f`odian. Несомненно, что на первых порах чередование о и `о не

ощущалось как само по себе облеченное значимостью. Оно, возможно,

было лишь неосознаваемым механическим приспособлением артику-

ляции, вроде того, что можно наблюдать ныне в речи мно-

^Англосаксонское fet развилось, с утратой <огубления>, из более древ-

него f`ot,

которое фонетически совершенно так же относится к fot, как mys, (т.е.

m`us) к

mus. Средневерхненемецкое `uе (совр. немецкое `u) развивалось не из <умлаути-

рованного> прототипа средневерхненемецкого uo и англосаксонского о, а непос-

редственно из диалектального (древневерхненемецкого) uo. Исходным прототипом

было долгое о. Если бы этот прототип подвергся перегласовке еще в ранний

германский или западногерманский период, мы бы имели до-немецкое чередование

fot : f`uti; это более старое о не могло бы дать в результате `ue. К счастью, мы

в данном случае не нуждаемся в таких умозаключениях, хотя, впрочем, постро-

енный на умозаключении сравнительный метод, если им пользоваться осмотри-

тельно, и бывает иногда чрезвычайно полезен. Историк языка даже не может

без него обойтись.

^См.с.121.

^Прагерманское fot(s), fotiz, mus, musiz; индоевропейские pods, podes, mus,

muses. Гласные первых слогов - все долгие.

159

гих, видоизменяющих звук и в таких английских словах, как you

'вы' и few 'несколько', в направлении немецкого `u, но все же не

настолько отступая от u, чтобы отказываться считать who 'кто' и

you удовлетворительно рифмующимися словами. В дальнейшем зву-

ковое качество `о должно было настолько далеко отойти от качества

о, что `о проникло в сознание^ как явственно отличный звук. Как

только это случилось, выражение множественности в f`oti, t`othi и

подобных словах сделалось символическим и фузионным, а не только

фузионным.

2. Долгое u в musi 'мыши' под воздействие последующего i ок-

расилось в долгое `u. Это изменение тоже было регулярным: lusi

'вши' превратилось в l`usi, kui 'коровы' в k`ui (впоследствии свелось

к k`u, еще теперь сохраняется в ki- слова kine, устарелой формы

множественного числа от современного английского cow 'корова'),

fulian 'грязнить' превратилось в f`ulian (еще теперь сохраняется в

-file слова defile 'осквернять'). Психологическая сторона этого фонети-

ческого закона совершенно аналогична тому, что изложено под п.1.

3. Старый дрейф в направлении редукции конечных слогов, рит-

мическое следствие сильного германского ударения на первом слоге,

наконец, явно себя обнаружили. Конечное -i, бывшее первоначально

важным функциональным элементом, уже давно утратило существен-

ную долю своей значимости, оказавшуюся перенесенной на символи-

ческое изменение гласного (о : `о). Оно поэтому имело мало шансов

устоять против данного дрейфа. Оно помутнело и стало бесцветным

-е, f`oti превратилось в f`ote.

4. Слабое -е в конце концов исчезло. Вероятно, формы f`ote и f`ot

долго сосуществовали как речевые варианты в зависимости от рит-

мических условий предложения, примерно как F`usse и F`uss ныне

сосуществуют в немецком языке.

5. Долгое `о в f`ot утратило свою <огубленность> и превратилось в

долгое e (наше нынешнее а в слове fade). Чередование fot : foti через

промежуточные этапы fot : f`oti, f`ote, f`ot перешло в fot : fet. Аналогично

t`oth перешло в teth, f`odian в fedian, впоследствии fedan. Новое долгое е

<совпало> со старым долгим е, уже существовавшим в языке (например,

her 'здесь', he 'он'). Отныне эти два совпавших звука имеют общую ис-

торию. Поэтому-то в нынешнем английском he 'он' гласный тот же, что

и в feet 'ноги', teeth 'зубы' и feed 'кормить'. Иными словами, прежняя

звуковая модель о, е, после временной замены через о, `о, е, вновь появи-

лась в виде о, е, с тем, однако, отступлением, что теперь е получило

больший <удельный вес>, чем раньше.

6. Fot : fet, mus : m`us (писалось mys) - таковы типичные формы

англосаксонской литературы. В самом конце англосаксонского пери-

ода, примерно в 1050-1100 гг. звук u - и долгий, и краткий - перешел

в неогубленный звук i. Mys стало произноситься mis с долгим i

^Или достигло такой стадии неосознаваемого звукового моделирования, кото-

рая всегда находится на грани перехода в осознаваемое. См. с. 6/.

160

(рифмуясь с нынешним английским словом niece 'племянница'). Это

изменение аналогично изложенному под п.5, но произошло несколь-

кими столетиями позже.

7. Во времена Чосера (около 1350-1400 гг.) сохранились еще

формы fot : fet (писались foot, feet) и mus : mis (писались весьма

различно, но mous, myse наиболее типичные написания. Около 1500

г. всякое долгое i, как первичное (например, в словах write 'писать',

ride 'ехать', wine 'вино'), так и восходящее к англосаксонскому и

(например, в словах hide 'шкура', bride 'новобрачная', mice 'мыши',

defile 'осквернять'), дифтонгизовалось в ei (т.е. с как в слове met

+ краткое i). Шекспир слово mice произносил meis.

8. Около того же времени долгое и дифтонгизовалось в ом (т.е., о как

в современном шотландском not + и как в слове full 'полный'), Чосеров-

ское mus : mis теперь стало шекспировским mous : meis. Это изменение,

возможно, обнаружилось несколько позднее, чем изложенное под п.7; все

английские диалекты дифтонгизовали древнегерманское долгое ft, но

долгое недифтонгизованное и еще поныне сохраняется в нижнешотланд-

ском диалекте, где слова house 'дом' и mouse 'мышь' рифмуют с нормаль-

ным английским произношением loose 'освобождать'. Изменения 7 и 8

между собою аналогичны, как были и изменения 5 и 6; изменение 8,

по-видимому, запоздало по сравнению с 7, подобно тому, как столетиями

раньше 6 запоздало по сравнению с 5.

9. Незадолго до 1550 г. долгое е в fet (писалось feet) заняло

место, освободившееся от прежнего долгого i, ныне дифтонгизован-

ного (см. п.7), т.е. е приняло позицию верхнего подъема языка,

превратилось в i. Современное (и шекспировское) <долгое е> есть,

таким образом, фонетически то же самое, что прежнее долгое i. От-

ныне feet стало рифмоваться с прежним write и с современным ан-

глийским произношением beat 'бить'.

10. Примерно тогда же долгое о в fot (писалось foot) заняло место,

освободившееся от прежнего долгого и, ныне дифтонгизованного (см.

п.8), т.е. о приняло позицию верхнего подъема языка, превратилось в и.

Современное (и шекспировское) <долгое о> есть фонетически то же са-

мое, что прежнее долгое и. Отныне foot стало рифмоваться с прежним

out 'вне' и с современным английским произношением boot 'сапог'. Из-

менения.изложенные под п.7 и 10, привели к тому, как Шекспир произ-

носил слова meis, mous, fit, fut; его произношение meis и mous показались

бы теперь несколько <манерной> передачей современного нам произно-

шения слов mice и mouse, его произношение fit звучало бы теперь фак-

тически тождественно с современным нам произношением слова feet

(впрочем, возможно, было несколько более <протяжным>), а его произ-

ношение foot, рифмующееся с boot, было бы теперь сочтено проявлением

явно <шотландского> акцента.

11. Постепенно артикуляционная позиция первой гласной дифтон-

га в слове mice (см. п.7) была оттянута назад и опущена в отношении

^Как и большинство голландских и немецких диалектов.

161

подъема языка. В результате получился дифтонг, произношение ко-

торого в настоящее время в отдельных английских диалектах раз-

лично, но по среднему его качеству наиболее точной можно считать^

его передачу через ai (т.е. как а в английском слове father 'отец',

но короче, плюс краткое i). То, что ныне называется <долгим i> (в

таких словах, как ride 'ехать', bite 'кусать', mice 'мыши'), есть в

действительности дифтонг ai. Слово mice ныне произносится mais.

12. Аналогично с изложением под п. II, первый гласный дифтонга

в слове mouse (см. п.8) утратил свою огубленность и стал артику-

лироваться с опущенным языком. Получившийся в результате диф-

тонг может фонетически быть передан через аи, хотя, впрочем, и

его произношение значительно разнится в зависимости от диалекта.

Слово mouse, следовательно, ныне произносится maus.

13. Гласный в слове foot (см. п. 10) сделался <открытым> по

качеству и короче по количеству, т.е. совпал с прежним кратким и

таких слов, как full 'полный', wolf 'волк', wool 'шерсть'. Это изме-

нение произошло во многих словах с первоначальным долгим и (чо-

серовское долгое закрытое о), как, например, forsook 'покинул', hook

'крюк', book 'книга', look 'смотреть', rook 'грач', shook 'встряхнул';

все эти слова первоначально имели такой же гласный, что и слово

boot 'сапог'. Прежний гласный все еще, однако, сохраняется в боль-

шинстве слов этого класса, как-то: fool 'дурак', moon 'луна', spool

'катушка', stoop 'нагибать', В высшей степени характерным следст-

вием медлительности распространения <фонетического закона> явля-

ется тот факт, что в отношении некоторых слов доныне наблюдаются

колебания в произношении. Такие, например, английские слова, как

roof 'крыша', soot 'сажа' и hoop 'обруч', можно услышать и с <дол-

гим> гласным, как в boot, и с <кратким>, как в foot. Иными словами,

в настоящее время нельзя окончательно установить, в чем заключа-

ется <фонетический закон>, определивший переход от прежнего foot

(рифмовавшегося с boot) к теперешнему foot. Мы знаем, что имеется

энергичный дрейф к краткому, открытому гласному, как в foot, но

будут ли или нет все слова с прежним долгим и в конце концов им

затронуты, мы наперед сказать не можем. Если все они или почти

все будут захвачены этим дрейфом, то изложенный под п. 13 фоне-

тический закон окажется столь же <регулярным>, столь же всеобъ-

емлющим, как и большинство предыдущих двенадцати. Если же нет,

то, возможно, удастся в конце концов установить, если предшеству-

ющий опыт соответствует действительности, что подвергшиеся изме-

нению слова образуют естественную фонетическую группу, иначе го-

воря, что действие <закона> ограничено строго определенными усло-

виями, например, что все слова, оканчивающиеся на глухой соглас-

ный (как-то: р, t, k, f), затронуты им (например, hoof 'копыто',

foot 'нога', look 'смотреть', roof 'крыша'), а все слова, оканчиваю-

щиеся на звук и или на звонкий согласный, остались им не затро-

^По крайней мере для Америки.

162

нутыми (например, do 'делать', food 'пища', move 'двигать', fool

'дурак'). Каков бы ни был конечный исход, у нас есть все основания

полагать, что ко времени завершения действия <фонетического зако-

на> распределение <долгих> и <кратких> гласных в словах со звуком

и не будет казаться до такой степени беспорядочным, как это пред-

ставляется в нынешний переходный момент^. Таким образом, мы

приходим к тому основному выводу, что фонетические законы не

действуют со спонтанным автоматизмом, что они суть лишь стандар-

тная формула для доведенного до своего логического конца дрейфа,

который сперва обнаруживается в психологически наименее защищен-

ной точке, а затем постепенно проникает сквозь ряд фонетически

аналогичных форм.

Поучительно изобразить в виде таблицы последовательного изме-

нения форм внешнюю историю слов foot, feet, mouse, mice за по-

следние 1500 лет":

I. fot : foti, mus : musi (западногерманский)

II. fot : f`oti, mus : m`usi

III. fot : f`ote, mus : m`use

IV. fot : f`ot, mus : m`us

V. fot : fet, mus : m`us (англосаксонский)

VI. fot : fet, mus : mis (Чосер)

VII. fot : fet, mous : meis

VIII. fut (с долгим u) : fit, mous : meis (Шекспир)

IX. fut : fit, maus : mais

X. fut (с кратким u) : fit, maus: mais (английский 1900 г.)

Нет надобности перечислять фонетические законы, постепенное

действие которых противопоставило современные немецкие эквива-

ленты первоначальных западногерманских форм их английским со-

ответствиям. Нижеследующая таблица дает суммарное представление

о смене форм в немецком языке^:

I. fot : foti, mus : musi (западногерманский)

II. foss^ : fossi, mus : musi

III. fuoss : fuossi', mus : musi (древневерхненемецкий)

IV. fuoss : f`uessi, mus : m`usi

^Возможно, что наряду с чисто фонетическими факторами в истории этих

глуных действуют факторы и иного порядка.

^Орфография упрощенно фонетическая. Все гласные под ударением - дол-

гие, за исключением особо оговоренного случая; неударяемые гласные -

краткие.

^Ряды форм после ряда, обозначенного цифрой 1, не следует понимать как

хронологически соответствующие рядам английской таблицы. Орфография и здесь

упрощенно фонетическая.

^Через ss я обозначаю особый долгий глухой звук типа s, этимологически и

фонетически отличный от древнегерманского s. Он всегда восходит к древнему

t. В старинных памятниках он обычно пишется в виде варианта буквы z, но его

не следует смешивать с современным немецким z(= ts). По-видимому, это было

зубное (шепелявое) s.

163

V. fuoss : f`uesse, mus : m`use (средневерхненемецкий)

VI. fuoss : f`uesse, mus : m`uzе^.

VII. fuos ' f`uese, mus : m`uzе

VIII. fuos : f`uese, mous : m`o`uzе

IX. fus : f`use, mous : m`O`uzе (Лютер)

X. fus : f`use, maus : moize (немецкий 1900 г.)

Мы не считаем нужным приступать к выяснению и обсуждению

всех тех психологических проблем, которые скрываются за этими

сухими таблицами. Самоочевиден общий параллелизм отраженных в

них изменений. В самом деле, мы можем сказать, что в настоящее

время английские и немецкие формы более похожи друг на друга,

чем каждые из них в отдельности на западногерманские прототипы,

от которых самостоятельно произошли и те и другие. Обе таблицы

свидетельствуют о тенденции к редукции неударных слогов, о пере-

гласовке корневого элемента под влиянием последующего гласного,

о повышении подъема языка у долгих гласных среднего подъема (в

английском переход от о к u, от е к i; в немецком от о к u, от `ue

к `u), о дифтонгизации прежних гласных верхнего подъема (переход

в английском языке от i к ei и ai; в немецком от `о к `о`u и к oi; в

обоих языках от u к ou и к au). Эти параллели не могут быть

случайными. Они коренятся в общем для них дрейфе, сформировав-

шемся в до-диалектальный период.

Фонетические изменения <регулярны>. Если не считать одного

еще не окончательно установившегося фонетического закона (англий-

ская таблица, X), все прочие представленные в наших таблицах фо-

нетические законы распространяются на все случаи употребления со-

ответствующего звука или, если фонетическое изменение чем-либо

обусловлено, на все случаи употребления того же звука в одинаковых

условиях^. Примером первого типа изменения может служить пере-

ход в английском языке всякого прежнего долгого i в дифтонг ai

через ei. Переход этот едва ли мог быть внезапным и автоматическим,

^ Z следует понимать как французское или английское z, а не в его немецком

использовании. Собственно говоря, это z (интервокальное -s-) было звуком не звон-

ким, а слабым, глухим, промежуточным сибилянтом между нашими s и z. В со-

временном оно озвончилось до степени z. Важно не смешивать это s-z с глухим

интервокальным s, возникшим впоследствии из более древнего шепелявого

ss. В

современном немецком языке (если не считать некоторых диалектов) старые s и ss

в настоящее время не различаются в конце слова (в словах maus 'мышь' и Fuss

'нога' конечные сибилянты тождественны), но доныне могут различаться как звон-

кий и глухой s в позиции между гласными (m`ause 'мыши' и F`usse 'ноги'.)

^У фонетических законов на первый взгляд исключения есть, но при более

пристальном исследовании почти всегда обнаруживается, что исключения эти не

столь реальны, как это кажется. Существованием своим они обыкновенно обязаны

расстраивающему влиянию морфологических аналогий или особым причинам пси-

хологического порядка, препятствующим нормальному развитию фонетического

дрейфа. Изумительно, сколь мало исключений приходится отмечать в истории язы-

ка, если не считать ^выравнивания по аналогии> (морфологического замещения).

164

но он был достаточно скор, чтобы не допустить иррегулярности в

развитии, вызванной пересечением дрейфов. Второй тип изменения

иллюстрируется развитием англосаксонского долгого о в долгое е

через `о под влиянием последующего i. В первом случае мы можем

сказать, что ai механически заняло место долгого i, во втором случае -

что прежнее долгое о <расщепилось> на два звука: долгое о, впос-

ледствии и, и долгое е, впоследствии i. Первого типа изменение не

нарушает прежней фонетической модели, формального распределения

звуков по группам; изменение второго типа несколько перекраивает

модель. Если ни один из тех двух звуков, на которые <расщепляется>

прежний звук, не является новым звуком, это означает, что проис-

ходит фонетическое выравнивание, что две группы слов, каждая со

своим особым звуком или сочетанием звуков, отныне совпадают в

единой группе. Такого рода выравнивание чрезвычайно часто встре-

чается в истории языка. Например, в английском языке, как мы

видели, все прежние долгие гласные `u, утратив свою огубленность,

оказались неотличимыми от всей массы долгих i. А это значит, что

долгий гласный i получил больший, чем прежде, удельный вес в

фонетической системе. Любопытно отметить, сколь часто в языках

обнаруживалось стремление загнать первоначально различавшиеся

звуки на какие-то излюбленные артикуляционные позиции, несмотря

на возникающие при этом смешения^. В новогреческом языке, на-

пример, гласная i есть историческая равнодействующая не менее чем

десяти этимологически различных гласных (долгих и кратких) и диф-

тонгов классической афинской речи. Итак, факты с достаточной оче-

видностью доказывают существование фонетических дрейфов общего

типа в направлении определенных звуков.

Чаще всего фонетический дрейф носит еще более общий характер.

Он есть не столько движение к определенному ряду звуков, сколько

к определенным типам артикуляции. У гласных обнаруживается тен-

денция к более верхнему или более нижнему подъему языка, у диф-

тонгов - к слиянию в монофтонги, у глухих согласных - к пере-

ходу в звонкие, у смычных - к переходу в спиранты. В действи-

тельности почти все фонетические законы, отмеченные в наших двух

таблицах, являются лишь частными случаями таких более общих фо-

нетических дрейфов. Так, например, повышение английского долгого

о до степени и и долгого е до степени i было лишь частью общей

тенденции к большему подъему языка при артикуляции долгих глас-

ных, равно как и переход t в 55 в древневерхненемецком языке был

лишь частью общей тенденции к замене прежних глухих смычных

согласных глухими спирантами. Единичное звуковое изменение, даже

если нет налицо фонетического выравнивания, обычно грозит разру-

шить прежнюю фонетическую систему, ибо вносит дисгармонию в

группирование звуков. Единственный возможный способ восстановить

^Эти смешения, впрочем, более теоретические, нежели реальные. У языка есть

бесчисленное множество способов для избежания двусмысленности на практике.

165

прежнюю систему, не идя наперекор общему дрейфу, это подчинить

аналогичному изменению прочие звуки того же фонетического ряда.

Если по той или иной причине р сменяется своим звонким соответ-

ствием Ь, прежний ряд р, t, k выступает уже в несимметричном виде

Ъ, t, k. Такой ряд по своему фонетическому эффекту не равноценен

прежнему ряду, хотя он ему и соответствует этимологически. Общая

фонетическая система в связи с этим оказывается нарушенной. Но

если t и k тоже сменяются своими звонкими соответствиями d и д,

прежний ряд оказывается возрожденным в новом виде: Ь, d, д. Си-

стема как таковая сохранена или же восстановлена при условии,

конечно, что новый ряд Ь, d, д не смешивается с прежним рядом

Ь, d, д иного исторического происхождения. Если такого прежнего

ряда нет, образование ряда Ь, d, д не встретит затруднений; если

же он уже есть, прежняя звуковая система может быть сохранена в

неприкосновенности лишь путем какого-то изменения прежних звуков

Ь, d, д. Они могут стать придыхательными bh, dh, gh, или спиран-

тизованными, или назализованными, или же могут развиться еще

каким-нибудь иным путем, сохраняющим их обособленность как ряда,

противопоставленного прочим рядам звуков. Такого рода изменения

звуков без нарушения фонетической системы или с минимальным ее

нарушением являются, по-видимому, наиболее существенной тенден-

цией в истории звуков речи. Фонетическое выравнивание и <расщеп-

ление> до некоторой степени противодействует ей, но в общем и

целом она остается центральным неосознаваемым регулятором направ-

ления и скорости развития звуковых изменений.

Стремление к удержанию системы, тенденция к <корректирова-

нию> ее нарушений при посредстве сложной цепи дополнительных

изменений, развивающихся часто в течение столетий и даже тысяче-

летий, - эти психические подводные течения языка чрезвычайно

трудно осознать в терминах индивидуальной психологии, а между

тем их историческая реальность не подлежит сомнению. Мы едва ли

понимаем, в чем заключается первичная причина расстройства фоне-

тической системы и каковы те силы, которые определяют выбор тех

или иных индивидуальных изменений для восстановления ее на новой

основе. Многие лингвисты совершали роковую ошибку, считая зву-

ковое изменение как бы физиологическим явлением, тогда как оно

есть явление строго психологическое, или же пытались разрешить

проблему, играя такими словечками, как <тенденция к наибольшему

облегчению артикуляции> или <совокупный результат ошибочного

восприятия> (например, со стороны детей, обучающихся говорению).

Такие упрощенные объяснения не годятся. <Облегчение артикуля-

ции> может являться одним из факторов, но это в лучшем случае

только субъективное понятие. Индейцы находят безнадежно трудны-

ми самые простые для нас звуки и сочетания звуков; один язык

поощряет такое фонетическое развитие, какого другой язык во что

бы то ни стало силится избежать. <Ошибочное восприятие> не объ-

ясняет того особо знаменательного дрейфа в отношении звуков речи,

166

на котором я настаивал. Гораздо лучше признать, что мы до сих

пор не поняли первичной причины или первичных причин медленного

дрейфа в области фонетики, хотя зачастую мы и можем определить

некоторые способствующие ему факторы. По всей видимости, мы не

сделаем в этом направлении сколько-нибудь заметных шагов, пока

не подвергнем изучению интуиционную подоснову речи. Как мы мо-

жем понять природу дрейфа, расстраивающего и преобразующего фо-

нетические системы, если мы вовсе не удосужились изучить звуковую

систему как таковую и <удельный вес> и психологические связи меж-

ду отдельными элементами (конкретными звуками) в этих системах?

Каждый лингвист знает, что за фонетическим изменением сплошь и

рядом следует преобразование в морфологии, но вместе с тем он считает

возможным утверждать, что морфология мало или вовсе не оказывает

влияния на ход фонетической истории. Я склоняюсь к тому мнению, что

нынешняя наша тенденция рассматривать фонетику и грамматику как

взаимно не соотносящиеся области языка представляется ошибочной. Го-

раздо вероятнее, что эти области и исторические линии их развития фун-

даментальным образом связаны друг с другом, но ухватить суть этих

связей мы в полной мере пока не можем. В конце концов, раз звуки речи

существуют лишь постольку, поскольку они являются символическими

носителями существенных значений и пучков значений, почему бы мощ-

ному дрейфу в сфере значений, а также ее постоянным характеристикам

не оказывать поощряющего или сдерживающего влияния на направление

фонетического дрейфа? Я полагаю, что такого рода влияния могут быть

вскрыты и что они заслуживают гораздо более внимательного изучения,

чем это делалось до сих пор.

Это возвращает нас к нашему оставшемуся без ответа вопросу:

как случилось, что и в английском, и немецком языке развилось

любопытное чередование неизмененного гласного в единственном чис-

ле (foot, Fuss) с измененным гласным во множественном (feet,

F`usse)? Было ли до-англосаксонское чередование fot : f`oti чисто ме-

ханическим явлением, без всякой побочной морфологической обус-

ловленности? Так оно всегда утверждается, и действительно все внеш-

ние факты подкрепляют этот взгляд. Переход о в `о и далее в е

отнюдь не есть нечто свойственное только множественному числу. Он

встречается и в форме дательного падежа единственного числа (fet),

также восходящей к древнейшему foti. Кроме того, и во множест-

венном числе fet есть форма лишь именительного и винительного

падежей; в родительном падеже будет fota, в дательном fotum. Лишь

столетиями позже чередование о-е стало служить средством разли-

чения числа; о распространилось на все единственное число, с - на

множественное. Лишь тогда, когда произошло это перераспределение

форм^, ясно установилась нынешняя символическая значимость че-

редования foot ; feet. Далее, мы не должны забывать, что о изме-

нилось в `о(е) во всех прочих случаях грамматического и дериваци-

^Явление, обычно называемое <выравниванием по аналогии>.

167

онного формообразования. Так, доанглосаксонскому hohan (впослед-

ствии hon) 'висеть' соответствовало hohith, hehith (впоследствии

hehth) 'висит'; именам dom 'приговор', blod 'кровь', fod 'пища' со-

ответствовали глагольные дериваты domian (впоследствии deman) 'ре-

шать', blodian (впоследствии bledan) 'истекать кровью', fSdian (впос-

ледствии fedan) 'кормить'. Все это как будто указывает на чисто

механический характер изменения о в `о и далее в е. Столь много

взаимонесвязанных функций оказалось, в конце концов, обслужен-

ным этой перегласовкой, что мы не можем допустить, чтобы она

была мотивирована какой-нибудь одною из этих функций.

Соответствующие факты немецкого языка вполне аналогичны ан-

глийским. Лишь в дальнейшей истории языка перегласовка сделалась

значащим показателем числа. Примем во внимание еще и следующее.

Переход foti в f`oti предшествовал переходу f`oti в f`ote, f`ot. Это

можно счесть <счастливой случайностью>, ибо если бы foti измени-

лось в fote, fot до того, как конечное i оказало влияние на гласный

предшествующего слога, между формами единственного и множест-

венного числа разницы бы не было, что в англосаксонском языке

для имени мужского рода было бы явлением аномальным. Но была

ли <случайностью> последовательность фонетических изменений?

Примем во внимание еще два факта. Все германские языки знакомы

были с перегласовкой, облеченной функциональной значимостью. Че-

редования типа современных английских sing 'петь', sang 'пел', sung

'петый', по-англосаксонски singan, sang, sungen внедрились уже в

языковое сознание. Далее, тенденция к ослаблению конечных слогов

уже тогда была очень сильной и обнаруживалась тем или иным путем

в течение столетий. Мне думается, что эти дополнительные факты

помогают нам уразуметь действительную последовательность фонети-

ческих изменений. Мы вправе даже утверждать, что о (и и) не могло

подвергнуться изменению в `о (и `u), пока разрушительный дрейф не

дошел до такой точки, когда задержка в изменении гласного привела

бы вскоре к морфологическому затруднению. Наступил такой момент,

когда окончание множественного числа -i (и аналогичные окончания

с i в других формах) стало ощущаться слишком слабым для удов-

летворительного несения своего функционального бремени. Непроиз-

вольно англосаксонский ум - да будет мне позволено упростить всю

сложность обстановки - воспользовался возможностью, заключенной

в индивидуальных вариантах произношения, до той поры автомати-

чески нейтрализуемых, чтобы переложить на них некоторую часть

этого бремени. Эти индивидуальные варианты восторжествовали по-

тому, что они как нельзя лучше способствовали реализации общего

фонетического дрейфа без разрушения контуров морфологии данного

языка. А наличие символического чередования (sing, sang, sung) дей-

ствовало как притягательная сила на возникновение нового чередо-

вания того же характера. Все эти факторы в равной мере действи-

тельны и в отношении немецкой смены гласных. Вследствие того,

что разрушительный фонетический дрейф осуществлялся в немецком

168

языке более медленным темпом, нежели в английском, предохраня-

ющее от морфологического расстройства изменение uo в `ue (u в `u)

не потребовалось и, действительно, не произошло ранее, чем через

триста или более лет после аналогичного английского изменения; и

это, по моему мнению, есть факт в высшей степени знаменательный,

Фонетические изменения иногда могут неосознанно поощряться в ин-

тересах удержания в неприкосновенности психологических расстоя-

ний между словами и между формами слов. Общий дрейф хватается

за индивидуальные варианты в произношении, позволяющие ему со-

хранить существующие морфологические соотношения или создать

новые, к которым устремляется язык.

Итак, я выдвигаю предположение, что фонетическое изменение

складывается по меньшей мере из трех основных стихий, а именно: