Тема 1. Возможные варианты системного представления структу­ры субъекта труда.

Тема 2. Возможные варианты анализа, группировки действий и деяний профессиональных психологов.

Тема 3. Сходство и различие психолога и инженера как субъектов труда (целесообразно рассмотреть и другие варианты).

Вопрос 6.

Методы психологии труда.

МЕТОДЫ ПОСТРОЕНИЯ ТЕОРИИ.

Прогресс науки и практики связан с тремя "китами": а) твор­ческим осмыслением методов, б) изобретением новых методов или их модификаций, а также в) широким обменом опытом в этой области. Чаще у нас "на слуху" вопросы о методиках и процедурах, технологиях, техниках профессиональной практи­ческой работы с человеком, группой. Внимание к соответствую­щим тонкостям очень важно. И об этом речь еще пойдет впере­ди. Но нельзя недооценивать и методы построения теоретических объектов (новых понятий, предположений, объяснений, сужде­ний, связных и правдоподобных мысленных моделей психичес­кой реальности). Они не просто "приходят на ум", но должны сознательно строиться и применяться.

О ПРОСТЫХ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ОБЪЕКТАХ. МЕТОДЫ НАИМЕНОВАНИЯ, ЛОГИЧЕСКОГО ГЕНЕРИРОВАНИЯ, ВЕРБАЛЬНОГО КОМБИНИРОВАНИЯ.

Общеизвестно, что к области теории обычно относят знания, характеризующиеся такими признаками, как обобщенность, внутренняя логическая связность и непротиворечивость, "пред­сказательная сила", соответствие некоторой реальности, т.е. ис­тинность. Иногда, впрочем, по ряду веских причин удовлетво­ряются непротиворечивостью вместо обычной истинности. По­добное имеет место, например, при построении систем так назы­ваемых модальных логик — логики норм, логики оценок. Реаль­ность норм, как мы отмечали в иной связи, не характеризуется признаком истинности. Но здесь важно корректное следование Мысли в рамках некоторой особой логики.

Признаки научного теоретического знания взаимосвязаны. Что-либо предвидеть можно тогда, когда знание близко к истине (соответствует реальности) и когда оно отражает нечто общее в явлениях этой реальности, действительности. Известно, что большинство обследованных взрослых людей быстро и точно могут читать ("считывать" показания шкал приборов, например) буквы и цифры при условии, если их величина составляет не менее 35—40 угловых секунд [416]. Это общее знание, обосно­ванное фактами, позволяет нам предвидеть следующее. Поло­жим, объекты восприятия будут иметь меньшие величины (на­пример, из-за неудачной установки того или иного прибора на рабочем месте или непродуманного оформления его шкалы). Что произойдет? Либо возрастет количество ошибок, допускаемых соответствующим работником, либо (если он всякий раз должен будет вставать, "вытягиваться" или нагибаться, чтобы прибли­зить глаза к прибору) возникнут неоправданные явления утомле­ния соответствующих групп мышц. Возможно и такое: работник придумает какое-либо усовершенствование для себя (например, укрепит перед прибором увеличивающую линзу или хоть по-свое­му размалюет шкалу, если это удастся). Описанное "пророчест­во" имеет веские основания и позволяет внести рекомендации по улучшению рабочего места. Последнее особенно существенно, если это рабочее место типовое. Полезный эффект рационализа­ции будет умножен на количество операторов, занятых соответст­вующий работой.

Но вы не могли не заметить, что когда речь идет о человеке, прогноз не может быть однозначным. И это есть свидетельство не несовершенства примененной схемы размышления о возможном будущем, а следствие своеобразия человека как предмета рас­смотрения. Поведение воды при нагревании или серной кислоты при опускании в нее цинка можно прогнозировать вполне одно­значно, пойдет ли речь о соответствующих процессах в пробирке или в заводской емкости. Но естественно-научные и технические стереотипы, привычки мышления и, в частности, прогнозирова­ния событий приходится "откладывать в сторону" и учитывать сложность, самочинность, нестандартность, уникальность чело­века как предмета рассмотрения. И идеалнаучности подхода в отношении к человеку совсем не тот, который уместен в науках о "неживом". Этот идеал включает принцип учета индивидуального своеобразия человека с вытекающими из этого следствиями (и не­ожиданностями, неудобствами для тех, кто хотел бы человека стандартизировать, отображать краткими общими моделями, формулами и пр.). Очень просто: подход к человеку должен быть человечным (гуманистичным). И это признак не незрелости пси­хологии (в частности, психологии труда) как науки, а черта ее специфики.

Следует отметить, что теоретическое отношение человека к действительности обусловлено самим фактом существования ес­тественного языка и речевой деятельностью. Способность опери­ровать более или менее обобщенным, истинным и имеющим "предсказательную силу" знанием усваивается каждым человеком в детстве вместе с усвоением речи. Теория в научном значении этого слова есть специально развитое понятийно-речевое образо­вание (система), которое в зародыше встречается и необходимо человеку на каждом шагу.

Обратим внимание на некоторые важные и до некоторой сте­пени странные особенности теоретического знания. Первая из них состоит в том, что для очень многих слов (терминов) и утверждений (как в обычном языке, так и в сколько угодно стро­гих и "высоких" теориях) не удается указать вещи, явления, ограниченные рамками места и времени, которые бы (вещи, явления) соответствовали этим словам. Например, мы говорим "трудящийся". А в действительности не можем встретить того, о чем думаем, ибо то, что мы реально встретим, будет вполне определенный человек с именем и фамилией, женщина или муж­чина определенного возраста и с несметным количеством других, в частности чисто индивидуальных, признаков. Но ведь когда мы говорим "трудящийся", то имеем в виду совсем не это, но "вооб­ще всех" трудящихся. Даже таких, которых никогда не увидим, которые были в прошлом во все времена и тех, которые появятся в будущем. И так обстоит дело, вероятно, с большинством слов.

Аналогичным образом дело обстоит не только с отдельными словами, но и с предложениями, утверждениями. Итак, "мир слов" имеет какое-то свое особое существование. И, строго гово­ря, объектом теории является некоторый мир словесных постро­ений, языковых конструкций, отображающих реальные явления и их зависимости в своеобразной (идеализированной) форме мо­делирующего упрощения. Это прежде всего мир терминов и пред­ложений, понятий и суждений.

В соответствии с определенной философской позицией [78] будем различать простые и сложные объекты теории. Эти терми­ны очень условные, и к их условности надо привыкнуть. В житейском значении соответствующих слов те и другие объекты могут быть либо отнюдь не простыми, либо не слишком сложны­ми (понятными). Простыми (в предлагаемом далее контексте) будем считать те объекты теории, которые соответствуют фактам (невымышленным явлениям, событиям, процессам), а сложны­ми—те, которые соответствуют закономерным их зависимостям. Общефилософские положения постараемся конкретизировать на материале психологии труда.

Рассмотрим разновидности простых теоретических объектов.

Совершенный теоретический объект (простой) — термин опирающийся как на эмпирическое, так и на логическое обоснование. Примеры таких объектов теории: "мотивы трудовой дея­тельности", "профессия" и т.п. Термин, как известно, может состоять и из одного слова, и из нескольких — быть составным. Термин как элемент языка соответствует, должен соответствовать понятию — мысли, отображающей общие и существенные при­знаки тех или иных явлений, процессов в некоторой реальности, действительности. Поэтому, говоря об объектах теории, мы часто будем иметь в виду и термины, и понятия, как бы не различая их для простоты изложения.

Эмпирический полуобъект теории — термин (и понятие), опи­рающийся на эмпирическое обоснование, но не получивший еще пока логического (в рамках какой-либо концепции, концептуаль­ной схемы) обоснования. Например, занимаясь практической профконсультацией учащихся старших классов, мы быстро заме­чаем следующий "упрямый" факт: обращаясь к нам за советом по выбору профессии, учащийся, в сущности, перестает быть для нас учащимся. Мы его не учим в обычном значении этого слова. Наоборот, мы должны стараться создать у него мнение, что мы ничего ему не предписываем, ничего от него не будем требовать, не будем "ловить" его на каких-либо ошибках. Более того, даже подчеркиваем, что наше общение с ним доверительное и по пра­вилам служебной этики мы ничего без его согласия не должны разглашать (его товарищам, даже родителям и т.д.). Мы подчер­киваем, далее, свою роль советчика, "поставщика" информации и его роль как "хозяина выбора" профессии. И все это не причуда профконсультанта, но необходимая система условий для успеха в решении главных задач профконсультации как руководства выбо­ром профессии. Важно, чтобы "учащийся" был предельно от­кровенен, правильно относился к психодиагностическим проце­дурам, к рекомендациям старшего в роли профконсультанта. На самом деле это уже не "учащийся", а "выбирающий профес­сию". Нужно какое-то особое слово для обозначения этой воз­никшей в нашем опыте своеобразной реальности. Таким словом может быть, например, "оптант" (от лат. optans — избирающий, желающий). Пусть нам пока не ясно, следует ли встреченное явление из каких-либо общих положений, принципов, теорий психологии или педагогики, морали, права (и в этом смысле наш "упрямый" факт не имеет еще "прописки" в науке). И поэтому мы отнесем его не к категории совершенных теоретических объ­ектов, но эмпирических полуобъектов.

Логический полуобъект теории — термин (понятие), опираю­щийся на логическое обоснование, но не получивший пока еше эмпирического подтверждения, обоснования. Например, инже­нер-конструктор, проектирующий рабочее место оператора швейного оборудования (швеи-мотористки, как в недавнем про­шлом называли эту профессию), исходит из абстрактной идеи симметрии и считает, что элементы швейной машины должны располагаться равномерно справа и слева от работницы. Или, наоборот, работница должна сидеть "по центру" машины. Это вопрос не простой, поскольку на этом рабочем месте предполага­ется и педаль, и так называемый коленный рычаг, так что стул работницы предполагается относительно фиксированным. Опи­санное представление о структуре рабочего места отображается в технической документации и существует как логический полуобъ­ект. Всем кажется, что это хорошо и разумно. Оборудование изготовляется серийно, им оснащаются швейные цеха. Но даль­ше оказывается, что работница должна смотреть очень напряжен­но, внимательно отнюдь не на "центр" машины, не на ось сим­метрии рабочего места, столь милую сердцу конструктора, а в зону образования шва (а эта зона находится на "пол-аршина" влево от оси симметрии; в результате каждый день и "до пенсии" работница вынуждена сидеть изогнувшись, ибо подвинуться влево в достаточной степени не позволяют педаль и коленный рычаг, которые тоже расположены определенным образом в соот­ветствии с идеей симметрии рабочего места. Как следствие, неоправданное утомление, искривление позвоночника, наруше­ния осанки и т.д. (подробнее см.: (130], [395]).

Логические полуобъекты, таким образом, не обязательно должны просто "подтверждаться", но проверяться и, если необ­ходимо, опровергаться или корректироваться в ходе эмпиричес­кого обоснования.

Примерами простых логических полуобъектов теории являют­ся предположения исследователей, возникающие на стадии рабо­ты над литературой вопроса. Скажем, существует традиционное представление о профконсультации старшеклассников. Исследо­ватель, анализируя по литературным данным возрастные особен­ности подростков и особенности работы по профконсультации, приходит к заключению (пока еще в чисто логическом плане), что учащиеся средних классов — шестиклассники — уже распола­гают необходимым уровнем развития, чтобы сотрудничать с профконсультантом. В результате рождается логический полу­объект — "профконсультация шестиклассников" в отличие от "профконсультации старшеклассников". Позднее в результате специальной работы было получено эмпирическое обоснование этого объекта, и он, таким образом, превратился в так называе­мый совершенный объект теории (т.е. объект, имеющий как логическое, так и эмпирическое обоснование; подробнее см. [49]).

Из сказанного ясно, что логически построенное утверждение становится объектом науки не обязательно потому, что оно ис­тинно, а потому, что построено на идеях или принципах, кото­рые не оспариваются и могут быть основанием для заключений (как это было в примере с проектированием рабочего места). В ходе эмпирической проверки и решается вопрос о его дальнейшей "прописке" в науке.

Теоретический "нуль-объект" — термин (понятие), возникаю­щий в результате вербальной комбинаторики (случайной или преднамеренной). Это языковое построение, не имеющее пока какого-либо обоснования — ни логического, ни эмпирического. Например, в одном из учебников по общей психологии читаем: "Значительную часть коры больших полушарий человека занима­ют клетки, связанные с деятельностью кисти руки, в особеннос­ти ее большого пальца". Таким образом, есть основание думать о таких идеальных, теоретических объектах, как "деятельность кисти руки", "деятельность большого пальца". Но общеизвест­но, что в психологии деятельность понимается как взаимодейст­вие человека в целом (субъекта) с объективным миром. Разуме­ется, автор приведенного выше утверждения и не подумал бы настаивать на том, что "большой палец" есть "субъект деятель­ности" и пр. Здесь мы имеем дело всего-навсего с языковой небрежностью, вследствие которой и возник никому не нужный "нуль-объект" теории. И все хорошо понимают, что речь идет не о деятельности, а о движениях большого пальца, кисти руки.

Иногда "нуль-объекты" производятся преднамеренно. На­пример, производится слово "эргономичность" (возможно, по аналогии "экономика — экономичность", "технология — техно­логичность") и определяется как обозначение хорошего соответ­ствия особенностей средств труда особенностям человека ("эрго­номичность станка" как удобство его по существенным показате­лям для работающего на нем человека и пр.). Затем можно соот­нести этот термин с реальными эмпирическими признаками кон­кретных внешних средств труда (т.е. осуществить эмпирическое обоснование), усовершенствовать логическое обоснование и по­лучить совершенный теоретический объект.

Таким образом, "нуль-объекты" — это не обязательно, не всегда и не просто "пустышки" в науке. Они могут стимулировать мысль, оказываются иной раз полезным средством взаимообога­щения различных областей науки, например, в тех случаях, когда термин одной науки "пересаживается" в контекст другой и в конечном счете приобретает новое значение (например, понятие

"надежность" основательно разрабатывалось в технике, техноло­гии в значении "надежность оборудования", а будучи перенесено в область человековедения, приобрело облик "надежности чело­века-оператора"; понадобились, разумеется, его новое определе­ние и эмпирическое обоснование).

Рассмотрев основные разновидности простых идеальных, тео­ретических объектов, охарактеризуем кратко методы и приемы их построения. Исходной ситуацией, в которой возникает необхо­димость построения тех или иных объектов теории, является си­туация, когда никакого теоретического объекта нет и когда мы до некоторых пор даже не подозреваем, что он нужен. Из этой ситуации возможны три выхода и им соответствуют три метода.

1.Наименование (этикетирование) сводится к поиску подхо­дящего обозначения для обнаруженного в практической работе или эмпирическом исследовании явления, процесса, невымыш­ленного события. Соответствующие примеры мы приводили в связи с характеристикой эмпирических полуобъектов. В ходе такого поиска важно соблюдать ряд специально научных (в рам­ках психологии труда, инженерной психологии), логических и лингвистических требований:

• избегать использования слов-терминов, уже "занятых" в пси­хологии труда или смежных с ней областях, поскольку это при­ведет к появлению двусмысленных, неудобных в работе терми­нов, суждений, утверждений. Например, столкнувшись с ус­тойчивым качественным своеобразием трудовых движений раз­ных людей, мы могли бы ввести такой теоретический объект, как "характер движений". Но слово "характер" традиционно обозначает определенную группу черт личности человека, и если нам придется рано или поздно рассматривать проявления характера (как свойства личности) в моторике человека, то указанный придуманный термин окажется неудобным — со­здаст "нагромождения", непонятные "навороты" в научном языке;

• избегать использования слов-терминов, которые синонимичны уже существующим (обозначают новыми словами известные вещи). Например, в литературе существуют такие термины, как "личные профессиональные планы", "проекты профессио­нального самоопределения", "проекты жизненных перспек­тив" (в связи с выбором профессии) и др. Все они обозначают примерно одно и то же — "Я и моя профессия в будущем" или "Я-образ в будущем". Возможно, что ни один из терминов не является безупречным (в частности, все они составные, много­словные, "длинные") и сам по себе "конкурс" их небесполе­зен. Но в любом случае нужно стремиться к очистке научного языка от излишних синонимов. И уж совсем непотребное дело состоит в том, что переобозначение известных вещей новыми "сверхучеными" словами выдается за новаторство в науке;

• стремиться к возможному точному соответствию семантики слова-термина сущности обозначаемого явления, выражению в нем этой сущности (с учетом происхождения слова и связанных с ним ассоциаций). Так, например, встречающийся в литера­туре термин "зрительное манипулирование" в значении "мыс­ленное оперирование (например, вращение) ранее виденным объектом" небезупречен, потому что корень (от лат. "манипулус" — пригоршня, горсть) указывает на руку, а отнюдь не на зрение или образное мышление. Разумеется, слова не являют­ся предметом частной собственности, и в языке ко всему можно привыкнуть, но можно и не создавать здесь искусствен­ных трудностей осмысления означаемых объектов;

• соблюдать требования языковой правильности, соответствия общепринятым типам словообразования и словоупотребления, эстетики языка. Например, едва ли благозвучно сочетание раз­ноязычных приставок и корней слов: "постпоступковый", "прерабочий" и пр.;

• новый термин должен быть по возможности кратким (немного­словным), удобным в употреблении, не вызывать побочных ас­социаций, образных представлений, не относящихся к делу.

Подробнее о требованиях к научной терминологии можно прочесть, например, в: [142], [284], [344], [404]).

2. Логическое генерирование сводится к построению следствий из некоторой группы имеющихся научных утверждений. Эти следствия в рассматриваемом случае (простых объектов теории) относятся к предполагаемым, возможным событиям, явлениям, процессам, фактам. Примеры соответствующего рода приводи­лись выше в связи с характеристикой эмпирических полуобъек­тов. Процедуры логического генерирования суть процедуры логи­ческого следования, которое нужно подчинять следующим четы­рем законам:

• каждая мысль в ходе умозаключения (при повторении ее сло­весных выражений) должна сохранять одно и то же устойчивое содержание — закон тождества. Эффект генерирования идеи как раз и может состоять в том, что, не позволяя себе откло­ниться от принятого содержания мысли, мы в конце рассужде­ния приходим к противоречию, парадоксу — "изумляемся". Например, мы знаем, что руководство развитием человека в дошкольном и школьном возрастах обязательно есть создание условий для его самостоятельности в общественно ценных видах деятельности (начиная от застегивания первой пуговички и кончая решением сложных задач, включая и задачу выбора профессии). Мы можем далее рассуждать так: следовательно, руководить дальнейшим развитием человека (в возрасте трудо­способности) — это значит создавать условия для его самостоя­тельности в труде (ибо это есть важнейшая общественно ценная деятельность). Вместе с тем, анализируя, например, долж­ностные инструкции, технологические документы, распоряже­ния, мы легко убеждаемся, что многие из них направлены на предельное ограничение самостоятельности работника ("делай так и не иначе", "никаких отступлений от задания", "никакой отсебятины" и пр.). Итак, общая идея психического развития, предполагающая возрастание самостоятельности человека, как бы требует одного, а мы на деле сталкиваемся с идеями совер­шенно противоположными, не согласующимися с ней. Это и заставляет нас построить (генерировать) новые логические полуобъекты. В самом деле, либо надо развитие понимать по-разному, либо труд строить так, чтобы он создавал условия для самостоятельности хоть в чем-то и где-то. Одним словом, соб­людение закона тождества делает мысль в своем роде "непре­клонной" и рано или поздно приводит ее к столкновению с другими мыслями и к порождению новых идей, предположе­ний (гипотез), которые можно так или иначе проверять на со­ответствие действительности;

• не могут быть одновременно истинными две противоположные мысли об одном и том же предмете, рассматриваемом в одно и то же время и в одном и том же отношении (закон противоречия);

• в случае двух противоречащих суждений нужно устанавливать, какое из них истинно и какое ложно (закон исключенного третьего). Противоречащими называются не просто разные суждения, но такие, когда одно из них что-либо утверждает относительно единичного предмета, явления (или всего класса их), а другое суждение это же самое отрицает относительно этого же предмета, явления (или хотя бы части класса их). Между такого рода суждениями не может быть середины. На­пример, если истинно утверждение: "появление у человека в ходе работы рывкообразных движений есть признак утомления", то мысль о том, что появление названных движений не есть признак утомления, должна быть признана ложной. Если мысль неточно сформулирована, должны вводиться уточне­ния. Но в любом случае между утверждением и отрицанием третьего не дано;

• мысль, которую мы хотим считать истинной, должна быть обо­снована другими мыслями, истинность которых ранее доказана (закон достаточного основания). Сказанное означает, что нет необходимости "топтаться на месте" и эмпирически обосновы­вать мысль, если она достаточно опирается на ранее обосно­ванные (истинные) мысли. Означает она и то, что в науке нельзя "брать на веру" исходные предпосылки. Нужно убеж­даться, что они доказаны, обоснованы и, следовательно, ис­тинны, а не просто, скажем, удобны, приятны, выгодны и пр. Наука — не рыночная площадь, а мастерская по производ­ству истинного знания. И здесь не место для сговоров и торгов.

Например, мы приходим к заключению, что предлагае­мый вариант конструкции органов управления станка с необ­ходимостью повлечет повышенное утомление определенной группы мышц рабочего (положим, рукоятка управления, которой ему надо будет часто пользоваться, расположена так низко, что придется постоянно "кланяться" или "пинать" ее ногой). Это утверждение опирается на ранее проверенные утверждения о том, что если часто используемый орган ручного управления расположен вне зоны оптимальной дося­гаемости, это ведет к местному мышечному утомлению и даже к ухудшению общего функционального состояния ра­ботника (появлению раздражительности, желания заняться чем-то другим и пр.). Ясно, что нет необходимости эмпири­чески обосновывать то, что подводится под известные поня­тия, суждения, отображенные в соответствующих пособиях, рекомендациях, научных публикациях. Отсюда, в частнос­ти, следует, что важно располагать хорошо упорядоченными массивами соответствующих сведений, оснащенными средст­вами быстрого поиска требуемой информации (не только обычными справочниками, но компьютеризованными база­ми данных о "человеческом факторе", базами эргономичес­ких, профессиографических данных).

Соблюдение правил логического мышления есть важное усло­вие специфической трудовой (а именно умственной) дисциплины профессионала-психолога (в роли его как исследователя, так и практикующего специалиста). Неверно понимать дисциплину труда только как своевременный приход на работу "по звонку". В конце концов не столь важно, где "сидит" работник умствен­ного труда, важно, "где его голова" и что, как в ней происходит. Полезные сведения об "азбуке" логичного мышления можно по­черпнуть в работе [285].

В результате логического генерирования, представление о котором мы постарались дать выше, возникает логический полу­объект теории: новое утверждение, логическая обоснованность которого уже не представляется сомнительной (недостаточной), и далее необходимо осуществить эмпирическое обоснование (сли­чение с практической действительностью, опытными данными).

3.Вербальное комбинирование. Этот метод, как отмечалось несколько выше, приводит к порождению "нуль-объектов". Мы не считаем целесообразным дополнительно его культивировать.

♦ Вопросы и темы для размышления и разработки

1.Как отличить теорию от не-теории?

2.Как отличить лучшую теорию от худшей?

3.Каково устройство (структура) теории?