И среднегодовой процент мобилизованных**
от общей численности населения1461
Из графика видно, что ВВП надушу населения в России в 1913 г. был в 2,5-3 раза, а доля мобилизованных в 1,5 раза ниже, чем во Франции и Англии. Вводимое понятие сравнительной мобилизационной нагрузки позволяет соотнести эти цифры***.
* ВВП и годовая численность мобилизованных менялись во время войны, но из-за отсутствия надлежащих данных мы вынуждены использовать только имеющиеся. Общая картина от этого меняется незначительно.
** Включая флот, внутренние округа, вспомогательные военизированные службы и структуры.
*** Такой путь рассуждений выбран для наглядности. В итоге, в данном случае, среднегодовая мобилизационная нагрузка сводится к отношению количества мобилизованных к ВВП. (США рассчитаны за 4,3 года войны.)
346
Среднегодовая мобилизационная нагрузка1482
График наглядно демонстрирует, что среднегодовая мобилизационная нагрузка на Россию в Первой мировой войне более чем в 1,5-2 раза превышала нагрузку на Францию или Англию. Можно заметить также, что сравнительная мобилизационная нагрузка Германии была почти такой же, как у России, а Германия провоевала на год дольше России. Такие показатели выносливости были достигнуты Германией за счет четко организованной жесткой мобилизационной политики. По этому поводу М. Флоринский писал: «Различие в процессе, приведшем к крушению центральных держав, и процессе, сокрушившем Россию, поразительно: Россия испытывала муки не ввиду истощения ее ресурсов, а из-за неспособности полностью использовать их»1483.
Мобилизационное преимущество Германии обеспечивалось в первую очередь за счет того, что она на протяжении 40 лет, предшествующих мировой войне, готовилась к тотальной наступательной войне; вся ее экономика была подчинена данной цели. Для этого была выработана
347
даже особая форма мобилизационной общественной организации — «военный социализм». Мобилизация во время войны была для Германии естественным процессом. «Не стройте больше крепостей, стройте железные дороги!» — приказывал Мольтке-старший, развивавший свои стратегические планы на основе железнодорожных карт. Одна из завещанных им догм гласила, что железные дороги — ключ войны. В Германии система железных дорог находилась под контролем военных. К каждой железнодорожной линии был прикреплен офицер Генерального штаба, ни один путь не мог быть проложен или изменен без согласия этого учреждения. Ежегодные мобилизационные военные игры оттачивали опыт чиновников железнодорожного ведомства. Телеграммы с сообщениями о перерезанных дорогах и взорванных мостах давали возможность развить способности железнодорожников к импровизации и отправке поездов по окружным линиям. Говорили, что лучшие умы Военной академии направлялись в железнодорожные отделы, что они часто оканчивали свой путь в психиатрических больницах1484. Учение не прошло даром. С первых дней мировой войны «началось огромное по масштабам перемещение германских войск. 550 поездов в день пересекали мосты через Рейн, более миллиона человек были перевезены в 11 тысячах поездов. По мосту Гогенцоллерна в Кельне на протяжении первых двух недель войны поезд шел каждые десять минут — шедевр военной организации»1485.
Российская экономика была ориентированна изначально на мирное развитие, а военная доктрина в большей мере опиралась на оборонительные планы, именно поэтому в России большее внимание уделялось — крепостям.
Но ключевую роль в более низкой мобилизационной нагрузке России по сравнению с Германией играли географические и климатические условия России, которые поднимали стоимость содержания армии и мобилизации экономики по сравнению с союзниками и противниками в разы. Так, например, расстояния, на которое приходилось перебрасывать солдат и продовольствие в России, в 3-4 раза превосходили германские1486. Следовательно, и затраты на эти статьи в России были в среднем в 3-4 раза выше. Зима в России также холоднее и длиннее, значит, и угля надо больше, а все это упирается в большее количество паровозов, железнодорожных путей и т.д.
Это только ничтожная часть примеров, характеризующих главное отличие России от союзников и противников — она по сравнению с ними несла страшное, неизбежное и становившееся невыносимым бремя «климатическо-географического налога». Величина этого налога составляла 20-40% ВВП. Пропорционально увеличивалась и мобилизационная нагрузка. Таким образом, к концу октября 1917 г. совокупная мобилизационная нагрузка России была почти на 30% выше, чем в Германии.
348
Совокупная мобилизационная нагрузка учитывает время участия в войне. В Первой мировой войне Россия провоевала 3,3 года, Франция, Германия по — 4,3; Англия — 4*; США — около полугода**. График наглядно демонстрирует, что за 3,3 года войны совокупная мобилизационная нагрузка монархической России была выше, чем у демократий Франции и Англии за все время войны почти в 2 и 3 раза соответственно. К уровню мобилизационной нагрузки России приблизилась лишь Германия в ноябре 1918 г., после чего там также произошла революция.
Совокупная мобилизационная нагрузка за время участия в войне
(Россия — с учетом 20%-ного климатическо-
географического налога)
* Англия в начале войны перебросила на континент 4 дивизии, к январю 1915 г. имела 10 дивизий — 5% всех сил союзников, к июню 1915 г. —9%. Англия до середины 1916 г. в основном финансировала союзников и осуществляла блокаду европейского побережья.
** США объявили войну Германии 23 марта 1917 г., но до июня 1918 г. лишь обозначили свое участие в ней, поставив на фронт всего 1-5 дивизий, что в декабре 1917-го составило 0,8% от общего количества дивизий Антанты, к июню 1918-го — 6% и к концу войны в ноябре 1918 г. — 12%.
349
График совокупной мобилизационной нагрузки дает нам сравнительную величину силы (вектора) «Война», которую мы указывали на диаграмме «Предельных политэкономических соотношений в 1917 г. в России», как видно из графика величина этой разрушительной силы в 1917 г. для России была больше, чем для Англии и Франции вместе взятых. Именно эта сила, а не военные поражения, уничтожила, как российскую, так и германскую империи.
Поражение России в войне было предопределено не столько «реакционностью» монархического режима, который либералы обвиняли в неспособности управлять страной, или большевистской пропагандой, сколько запредельной перегрузкой мобилизационных возможностей русского государства и общества. В итоге Россия была недовольна не царской властью, а, как говорил Столыпин, «Россия была недовольна собой», т.е. была недовольна любой властью, требовавшей продолжения войны. Именно этим объяснялись все революции 1917 года... Буржуазно-демократическая Февральская революция привела к резкому снижению уровня мобилизации власти, по сравнению с монархией, которая по своей сути изначально представляет собой мобилизационный режим. После демократизации власти во время войны поражение и анархия становились неизбежными...*
Но этим не исчерпывается сравнение России с союзниками. Франция и Англия имели огромные резервы, в том числе накопленные в виде инвестиций в колониях, которые обеспечивали им дополнительные экономические ресурсы и соответственно снижали мобилизационную нагрузку. Так, например, «при полном доминировании на морях английского флота в Западную Европу шли бесконечные караваны судов с аргентинской пшеницей и бразильским мясом»1487. Относительную величину этих резервов в определенной мере отражают размеры внешней торговли.
* Какова же должна была быть численность русской армии при условии равной мобилизационной нагрузки для всех союзников? Учитывая, что совокупная нагрузка на экономику России за время участия в войне была в 2-3 раза выше, чем у Франции и Великобритании, то численность ее армии должна была составлять не 15,8 млн. чел, а всего около 6 млн. Эти на первый взгляд весьма абстрактные расчеты поразительным образом близки к данным, которые автор позже нашел в воспоминаниях военного министра Сухомлинова. По его словам, накануне Первой мировой войны, «размер средств, которые ассигновались по государственной росписи Военному министерству, можно было предпринять организацию и подготовку наших вооруженных сил, с расчетом на мобилизацию всего лишь 4,2 млн. человек, которые могли быть поставлены под ружье на случай военных действий». (Сухомлинов В.А... С. 197-198.)
350