Причины поражения России в Первой мировой войне
«Победу предстояло купить такой дорогой ценой, что она почти не отличалась от поражения».
У. Черчилль1467
Мобилизационная нагрузка в начале XX столетия определялась долей мобилизованных от количества мужчин в возрасте 15-49 лет. Во время Первой мировой войны Германия и Франция мобилизовали почти 80% мужчин данной возрастной группы, Англия — 50%, а Россия — всего 39%1468. О причинах столь существенного отставания России Менделеев писал еще в 1906 г.: из 128 млн. населения всей России в 1897 г. кормильцы (мужчины призывных возрастов) составляли 26,5%: «Каждый работник должен был в среднем прокормить (вместе с ним самим) 4 человека»1469. Во Франции и Германии доля кормильцев составляла — 38-40%. Как следствие, реальные мобилизационные ресурсы в России были, как минимум на 30% меньше, чем на Западе. Одну из причин низкой численности кормильцев Менделеев находил в большем количестве детей в России...
Кроме этого, если Россия оставалась империей, под которой «стонали покоренные народы», то те же Англия или Франция также были мировыми империями, но вели мобилизационный расчет только от населения метрополии. В Российской империи расчет велся от численности всего населения, хотя значительная часть инородцев в армию не призывалось*. Российская армия почти на 75% состояла из русских и украинцев, а их доля в населении империи составляла около 60%. Если вести
* В России от воинской службы были освобождено инородческое население Астраханской губернии, Тургайской, Уральской, Акмолинской, Семипалатинской, Семиреченской областей Сибири, самоеды Архангельской губернии, население Финляндии, некоторые горные племена Северного Кавказа и т.д.
341
расчет, как для Англии и Франции, только от численности населения «метрополии», то реальные мобилизационные ресурсы российской империи снижались почти в два раза. В результате уровень мобилизации в России, за 3,3 года участия в войне, практически равнялся показателям Франции и Германии, провоевавшим почти 4,3 года.
Доля мобилизованных, от количества мужчин в возрасте от 15 до 49 лет (Россия от 18 до 43)*, имперских наций1470
Люди старше 43 лет в Российскую армию не призывались, так как, по словам Гурко, «люди эти в своем преобладающем большинстве не являются ни бойцами, ни даже хорошими тыловыми работниками, а лишь лишними ртами...» Средняя продолжительность жизни в России была почти в полтора раза ниже, чем в Европе.
Средняя продолжительность жизни в начале XX века, лет.
Европейская Россия |
32 |
Германия |
42 |
Англия |
46 |
Франция |
47 |
342
Все вышеуказанные причины, в той или иной мере, на самом деле имели место, но ключевым фактором для России был уровень производительности труда, и в первую очередь в сельском хозяйстве. Объясняя низкую долю кормильцев в России Менделеев, в том числе, указывал, «что трудятся у нас в среднем еще немного». Для сравнения численность сельскохозяйственного населения в начале XX века в России составляла — 75%, в Германии — 28,7%, в Англии — 25%. То есть производительность труда немецкого и английского крестьянина была почти в десять раз выше, чем в России*. Низкая производительность труда в России обуславливала тот факт, что для нее мобилизация свыше 1/3 мужского населения деревни была смертельной, поскольку в этом случае оставшееся сельское население оказывалось неспособным прокормить империю...**
О всех этих проблемах член Государственного совета В. Гурко докладывал Николаю II: «Россия мобилизовала 15,5 млн. человек, что составляло 47,4% всех трудящихся мужчин, участвующих в трудовом процессе. К концу 1916 г. в России стал остро ощущаться недостаток людских резервов. Действующая армия требовала для ежемесячного пополнения 300 тыс. человек. Из общего людского запаса 26 млн. военнообязанных в возрасте от 18 до 43 лет осталось 11,5 млн. Из которых 2 млн. остались на занятой врагом территории, 5 млн. совершенно негодных к строевой службе из-за физического состояния и 3 млн. — специалисты, обеспечивающие работоспособность промышленности. Таким образом, с некоторыми поправками общая численность людского резерва составляла всего 1,5 млн. человек. 20 млн. годных к воинской службе инородцев России в армию не призывались... Промышленность и сельское хозяйство совершенно обезлюдели, и это при том, что в одной Европейской России, исключив область, занятую врагом, посевная площадь составляет 72 млн. десятин, а сенокос — 20 млн. десятин, что примерно равно площади Франции и Германии, вместе взятых. Обрабатывать и убрать эту исполинскую земельную площадь одной лишь мускульной человеческой силой, без содействия специальных орудий оставшееся на местах население не в состоянии»1471.
Спустя полгода, 25 августа 1917 г., военный министр Временного правительства указывал, что некомплект действующей армии составил 674 000 человек. Все людские резервы, включая учебные команды, шко-
* На самом деле значительную часть продовольствия Англия импортировала, поэтому производительность труда английского крестьянина несколько ниже. Однако в данном случае имеет значение общеэкономический эффект, который в целом соответствовал указанной пропорции.
** В то же время, по данным Н. Яковлева, по степени мобилизации промышленности (из 3,3 млн. рабочих в 1916 году) 1,9 млн. рабочих, или 58% заняты в военном производстве, Россия находилась на уровне Германии и Франции, оставив позади Англию, где на войну работало 46% занятых.
343
лы прапорщиков, учителей, запасных полков, набирали 700-800 тыс. человек. «Такое положение повелительно указывает, что без решительных мер мы придем к окончательному экономическому краху, анархии и гибели государства. Необходимо смело смотреть правде в глаза»1472.
Выводы военного министра дополняет статистика совокупных военных потерь. За 3,3 года участия России в войне она потеряла больше солдат и офицеров, чем Англия, Франция и Германия за 4,3 года войны.
Совокупные военные потери* в Первой мировой войне в % от количества мобилизованных1473
Но доля мобилизованных отражает лишь часть вопроса, на самом деле он был еще значительно глубже и трагичнее. Если бы Россия мобилизовала такой же процент населения, как Франция или Германия, то численность ее армии должна была бы составить примерно 46 млн. человек (вместо 15,7 млн.), но эту армию необходимо не только накормить, но и одеть, вооружить, перевезти; необходимо кормить и обогреть семьи мобилизованных кормильцев, поддерживать работоспособность
* Учтены: безвозвратные потери, пленные, демобилизованные по ранению, инвалидности, дезертиры. Удельные кровавые (убитые и умершие от ран) потери по месяцам участия в войне, в % от числа мобилизованных, для трех стран — России, Франции и Германии, составили практически одинаковую величину — 0,3% ежемесячно.
344
экономики и т.д. Таким образом, в индустриальную эпоху ключевым вопросом для определения мобилизационной нагрузки является уровень экономического развития государства, т.е. экономический потенциал общества. Именно он обеспечивает содержание армии, определяет уровень ее технической оснащенности, ресурсы и резервы для ведения войны. Шлиффен, понимая это, еще в начале войны доказывал, что она не может быть длительной по экономическим соображениям. «Стратегия измора, — писал он, — немыслима, когда содержание миллионов вооруженных людей требует миллиардных расходов»1474. Аналогичного мнения были в России. В большой программе развития русской военной промышленности и армии говорилось, что политическое и экономическое положение в Европе исключает возможность длительной войны1475. Представитель американского президента Э. Хауз в середине 1916 г. так же приходил к выводу, что «война больше превратилась в войну амуниции, чем в войну людей»1476.
Ллойд-Джордж заявлял в 1915 г.: «Ни одна война (со времен наполеоновских войн) не обходилась так дорого. Ни одна война даже приблизительно не стоила столько, сколько эта война. Наибольшая сумма, израсходованная в течение одного года Великобританией до настоящего времени, составляла 71 миллион фунтов стерлингов... Один первый год нынешней войны будет стоить по меньшей мере 450 миллионов фунтов стерлингов. У нас непрерывно растет число солдат и, следовательно, увеличивается сумма расходов»1477. Ллойд-Джордж продолжал: «Мы испытываем большую нужду в снаряжении, нежели в людях. Нынешняя война — война техники, и она будет выиграна или проиграна в зависимости от усилий или недостаточности специалистов. Если мы не сумеем снарядить наши армии, наше численное превосходство нам не поможет. Нам нужны люди, но вооружение нам необходимо еще больше, чем люди. Промедление в производстве вооружения грозит гибелью нашей стране»1478.
Россия, казалось бы, не испытывала здесь проблем, по численности населения она в разы превосходила любого из своих союзников, а по ВВП занимало второе после США место в мире. Военные расходы России к февралю 1917 г. составили всего около 3 млрд. ф.ст., т.е. в полтора раза меньше, чем у Англии к середине 1917 г. — 5 млрд. ф.ст. 1479 При фактическом равенстве Валового Внутреннего Продукта (ВВП) обеих стран. Однако абсолютные цифры в данном случае не дают полной картины, они не отражают основного параметра, определяющего возможности государства, — эффективности экономики.
Понятие мобилизационной нагрузки призвано соотнести две величины — эффективность экономики и размеры военной нагрузки на нее. И здесь положение России выглядело далеко не так блестяще, и именно здесь скрывались основные причины ее поражения в войне.
Размеры мобилизационной нагрузки зависят от многих факторов. В первом приближении мобилизационную нагрузку можно опреде-
345
лить из соотношения доли мобилизованных и ВВП на душу населения в сравниваемых странах*.
ВВП на душу населения в 1913 г. (в тыс. долл. США 1990 г.)1480