А) Семья § 58 (63)

Если мы начинаем с семьи, т. е. претендуем на то, чтобы она рассматривалась как объект истории, то может сложиться представление, будто это происходит в угоду лишь той схеме, которую мы некогда выбрали. Ибо что общего у семьи с историей? Уже то, что в семье миллионы раз повторяется одно и то же, говорит о том, где её место.

Легко доказать, что эти соображения ложны. Повторение имеет место даже в отношении государства, но что можно рассказать о государстве готтентотов или эскимосов? В таком случае семья как нравственная единица, как мы её понимаем, является сама результатом длительного исторического опыта и развития. Идея семьи имеет свою долгую историю.

Впрочем, в истоках семьи заложено естественное стремление полов объединиться для рождения детей. Но с этого первого и самого низкого начального момента она проходит целый ряд преобразований, в результате которых она, в конце концов, становится самым внутренним выражением нравственной сущности. Ибо мера нравственности выражается в способности самопожертвования личности, в полном растворении её в общности, членом которой человек себя ощущает и хочет быть таковым. И это чувство сильнее всего и проще всего выражается в семье.

310

Ибо её члены отказались либо взаимно от своей личности (родители), либо они ещё не стали личностью и должны ещё стать ею в процессе долгого труда (дети), либо, хотя они и достигли совершеннолетия, но все же помнят, что они – дети этих родителей, следовательно, чувствуют свою неотделимость от этого тесного сообщества и единства семьи. В этом тесном кругу каждый отдельный член осознает себя через сознание другого и других, он имеет себя лишь полностью в другом, и в этой неисчерпаемой взаимности, любви, доверии, в этой полноте взаимовлияния и душевного движения заключается единство семьи, дух семьи. Конечно, в природе этой первой нравственной общности заложено, что она всё время выходит за пределы себя, что дети и внуки основывают сами в свою очередь семьи, и что родственные круги, чем дальше они от центра, тем чаще живут врозь. Но в каждом вновь образованном круге повторяется тот же глубоко значительный круговорот, каждый круг обогатился наследием и благословением родительского дома, у каждого та же новая задача основать замкнутый в себе нравственный мир самопожертвования, самоотречения и верности. » Таким образом, семья является одновременно и самой простой человеческой общностью, и самой совершенной, совершенной настолько, что все иное может быть заключено в ней. Каждый проживает свой маленький неприметный кусочек истории, основывая свою семью. Это – главная, подлинная история его жизни, и такой она остается у него в воспоминаниях. Тысячу раз повторяется одно и то же, и всё же для каждого совершенно по-своему и индивидуально, и людям никогда не приестся рассказывать о себе во всё новых книгах, как выдуманные люди прожили такой кусочек истории. В связи с нашими рассуждениями важно подчеркнуть, как наипростейшая естественная общность, та, которая, кажется, целиком и полностью вырастает из потребности продолжения рода, напротив, возникает и протекает исторически.

311

Для многих, для большинства людей, вся их нравственная, т. е. историческая жизнь движется в сфере семьи. В ней сосредоточены их труд, их заботы и радости, все их интересы. Семья для них – их мир, и в то время, как ощущают великие судьбы как нечто далекое и чужое, бытие с женой, детьми и внуками для них всё: в рамках семьи, в этом семейном зеркале они видят и ощущают свою жизнь. Это не разрыв с более высокими нравственными общностями. Ибо все общности покоятся на самопожертвовании, верности, воспитании, которые проще и сильнее всего соблюдают в семье. Не для того, чтобы стало и развивалось нравственное бытие, существует семья. Она сама есть произведение прогрессивного нравственного наличного бытия, которое в свою очередь лелеет и возвышает её самое. Там, где семья здоровая, здоровы и государство, и религия, и всё человечество.

Если история путём исследования хочет понять эпоху, государство, религиозную общность, то она должна прежде всего постараться увидеть, какой тип семьи там. Как может быть в многоженстве верность жены, почтение детей? Как может нравственно выражаться сила взаимности там, где значение женщины видят только в рождении детей, например в Израиле, где бесплодную отправляют в дом родителей? Чем выше нравственное развитие, тем интимнее становится моногамный брак, тем заботливее воспитание детей, тем свободнее отношения всех членов семьи в воспитании и любви. Древнеримская добродетель существовала, пока семья была строгой и простой. И в наши дни критерий тот же.