6. Раскройте основные идеи следующего фрагмента источника.Определите источник

"Я люблю людей".

"Разве не потому, -- сказал святой, -- ушел и я в лес и

пустыню? Разве не потому, что и я слишком любил людей?

Теперь люблю я Бога: людей не люблю я. Человек для меня

слишком несовершенен. Любовь к человеку убила бы меня".

Заратустра отвечал: "Что говорил я о любви! Я несу людям

дар".

"Не давай им ничего, -- сказал святой. -- Лучше сними с

них что-нибудь и неси вместе с ними -- это будет для них всего

лучше, если только это лучше и для тебя!

И если ты хочешь им дать, дай им не больше милостыни и еще

заставь их просить ее у тебя!"

"Нет, -- отвечал Заратустра, -- я не даю милостыни. Для

этого я недостаточно беден".

Святой стал смеяться над Заратустрой и так говорил: "Тогда

постарайся, чтобы они приняли твои сокровища! Они недоверчивы к

отшельникам и не верят, что мы приходим, чтобы дарить.

Наши шаги по улицам звучат для них слишком одиноко. И если

они ночью, в своих кроватях, услышат человека, идущего задолго

до восхода солнца, они спрашивают себя: куда крадется этот вор?

Не ходи же к людям и оставайся в лесу! Иди лучше к зверям!

Почему не хочешь ты быть, как я, -- медведем среди медведей,

птицею среди птиц?"

"А что делает святой в лесу?" -- спросил Заратустра.

Святой отвечал: "Я слагаю песни и пою их; и когда я слагаю

песни, я смеюсь, плачу и бормочу себе в бороду: так славлю я

Бога.

Пением, плачем, смехом и бормотанием славлю я Бога, моего

Бога. Но скажи, что несешь ты нам в дар?"

Услышав эти слова, Заратустра поклонился святому и сказал:

"Что мог бы я дать вам! Позвольте мне скорее уйти, чтобы

чего-нибудь я не взял у вас!" -- Так разошлись они в разные

стороны, старец и человек, и каждый смеялся, как смеются дети.

Но когда Заратустра остался один, говорил он так в сердце

своем: "Возможно ли это! Этот святой старец в своем лесу еще не

слыхал о том, что Бог мертв".

Так говорил Заратустра. Часть первая. Предисловие Заратустры. Бог мертв, святые своими милостынями не несут добродетель, люди принимают их за воров. Вера в мертвого Бога не является истинной добродетелью.

7. Дайте истолкование следующего фрагмента источника.

О душа моя, я смыл с тебя маленький стыд и добродетель

закоулков и убедил тебя стоять обнаженной пред очами солнца.

Бурею, называемой "духом", подул я на твое волнующееся

море; все тучи прогнал я оттуда, я задушил даже душителя,

называемого "грехом".

О душа моя, я дал тебе право говорить Нет, как буря, и

говорить Да, как говорит Да отверстое небо; теперь ты тиха, как

свет, и спокойно проходишь чрез бури отрицания.

О душа моя, я возвратил тебе свободу над созданным и

несозданным -- и кому еще, как тебе, ведома радость будущего?

О душа моя, я учил тебя презрению, но не тому, что

приходит, как червоточина, а великому, любящему презрению,

которое больше всего любит там, где оно больше всего презирает.

О душа моя, я учил тебя так убеждать, чтобы ты самые

основания притягивала к себе, -- подобно солнцу, убеждающему

даже море подняться на его высоту.

О душа моя, я снял с тебя всякое послушание,

коленопреклонение и раболепство; я сам дал тебе имя "избегание

бед" и "судьба".

О душа моя, я дал тебе новые имена и разноцветные игрушки,

я назвал тебя "судьбою", "пространством пространств",

"пуповиной времени" и "лазоревым колоколом".

О душа моя, твоей почве дал я испить всю мудрость, все

новые вина и даже все незапамятно старые, крепкие вина

мудрости.

О душа моя, всякое солнце изливал я на тебя, и всякую

ночь, и всякое молчание, и всякое томление -- ты вырастала

предо мной, как виноградная лоза.

О душа моя, обильна и тяжела ты теперь, как виноградная

лоза со вздутыми сосцами и плотными темно-золотистыми

гроздьями, --

-- стесненная и придавленная своим счастьем, в ожидании

избытка и стыдясь еще своего ожидания.

О душа моя, не существует теперь нигде другой души, более

любящей, более объемлющей и более обширной! Где же будущее и

прошедшее были бы ближе друг к другу, как не у тебя?

О душа моя, я дал тебе все, и руки мои опустели из-за тебя

-- а теперь! Теперь говоришь ты мне, улыбаясь, полная тоски:

"Кто же из нас должен благодарить? --

-- должен ли благодарить дающий, что берущий брал у него?

Дарить -- не есть ли потребность? Брать -- не есть ли

сострадание?"

О душа моя, я понимаю улыбку твоей тоски: твое чрезмерное

богатство само простирает теперь тоскующие руки!

Твой избыток бросает взоры на шумящее море и ищет, и ждет;

тоска от чрезмерного избытка смотрит из смеющегося неба твоих

очей!

И поистине, о душа моя! Кто бы мог смотреть на твою улыбку

и не обливаться слезами? Сами ангелы обливаются слезами от

чрезмерной доброты твоей улыбки.

Твоя доброта, и чрезмерная доброта, не хочет жаловаться и

плакать: и все-таки, о душа моя, твоя улыбка жаждет слез и твои

дрожащие уста рыданий.

"Разве всякий плач не есть жалоба? И всякая жалоба не есть

обвинение?" Так говоришь ты сама себе, и потому хочешь ты, о

душа моя, лучше улыбаться, чем изливать в слезах свое

страдание, --

-- в потоках слез изливать все свое страдание от избытка

своего и от тоски виноградника по виноградарю и ножу его!

Но если не хочешь ты плакать и выплакать свою пурпурную

тоску, то ты должна петь, о душа моя! -- Смотри, я сам

улыбаюсь, предложивший тебе петь:

-- петь бурным голосом, пока не стихнут все моря, чтобы

прислушаться к твоему томлению, --

-- пока по тихим, тоскующим морям не поплывет челнок,

золотое чудо, вокруг золота которого кружатся все хорошие,

дурные, удивительные вещи, --

-- и много животных, больших и малых, и все, что имеет

легкие удивительные ноги, чтобы бежать по голубым тропам --

-- туда, к золотому чуду, к вольному челноку и хозяину

его; но это -- виноградарь, ожидающий с алмазным ножом, --

-- твой великий избавитель, о душа моя, безымянный --

только будущие песни найдут ему имя! И поистине, уже благоухает

твое дыхание будущими песнями, --

-- уже пылаешь ты и грезишь, уже пьешь ты жадно из всех

глубоких, звонких колодцев-утешителей, уже отдыхает твоя тоска

в блаженстве будущих песен! --

О душа моя, теперь я дал тебе все и даже последнее свое, и

руки мои опустели для тебя: в том, что я велел тебе

петь, был последний мой дар!

За то, что я велел тебе петь, скажи же, скажи: кто

из нас должен теперь -- благодарить? -- Но лучше: пой мне, пой,

о душа моя! И предоставь мне благодарить! --

……….

Так говорил Заратустра. Песнь опьянения.

Основная идея: Заратустра переполнен радостью, желанием прожить счастливый мир ещё раз. Противоположности сливаются воедино, и это делает мир совершенным. Радость безудержна, она томится и по силе высших людей, и по скорби неудачников. Радость побеждает скорбь.

Экзистенциализм( С.Киркегор, немецкий экзистенциализм, французский экзистенциализм).