§ 2. Режим морских минеральных ресурсов

Всякие неживые природные ресурсы морских рай­онов, находящихся под суверенитетом прибрежного государства (т. е. внутренних морских вод, а также тер­риториального моря, архипелажных вод) или под его юрисдикцией (континентального шельфа или исклю­чительной экономической зоны) — это объекты не только национальных правоотношений, но и между­народных.

Международно-правовой режим минеральных ре­сурсов в морских районах под суверенитетом и юрис­дикцией прибрежных государств в настоящее время представлен на универсальном уровне положениями Конвенции 1982 г., предусмотренными в частях II ("Территориальное море и прилежащая зона"), IV ("Государства-архипелаги"), V ("Исключительная жономическая зона"), VI ("Континентальный шельф").

Поскольку внутренние морские воды, территориаль­ное море, а также морское дно под этими пространст­вами и недра этого дна составляют часть государствен­ной территории прибрежного государства, оно суве­ренно устанавливает режим сохранения и использова­ния природных ресурсов в этих морских районах, в том числе и минеральных ресурсов.

Комиссия международного права в Комментарии к ст. 2 упоминавшегося текста статей по морскому праву подтвердила, что "права прибрежного государства на свое территориальное море не отличаются по своей природе от тех прав, которые осуществляются этим го­сударством над другими частями своей территории".

Несомненно, что суверенитет над государственной территорией означает и право государства-суверена на природные ресурсы. Это подтверждено рядом резолю­ций Генеральной Ассамблеи ООН, в частности, Резо­люцией 803 (XVII) "Неотъемлемый суверенитет над естественными ресурсами" от 14 декабря 1962 г. Право на природные ресурсы "присуще концепции сувере­нитета", — отмечают авторы 5-томного Комментария к Конвенции по морскому праву 1982 г.

Хотя ст. 8 Конвенции 1982 г. "Внутренние воды" структурно входит в Часть II ("Территориальное море и прилежащая зона"), тем не менее в международно- правовой доктрине, как известно, проводится отличие режима внутренних морских вод от режима террито­риального моря. Вместе с тем правовой режим при­родных ресурсов в территориальном море и во внут­ренних морских водах одинаков.

В ст. 49 Конвенции 1982 г. предусмотрено, что су­веренитет государства-архипелага распространяется не только на архипелажные воды, воздушное про­странство над ними, на дно архипелажных вод и недра дна, но и еще на их ресурсы. Надо полагать, что "ре­сурсы" означают здесь природные ресурсы. Подобного положения о природных ресурсах нет в ст. 2 Конвен­ции (о суверенитете прибрежного государства над тер­риториальным морем, воздушным пространством над ним, дном территориального моря и недрами). Специ­альное указание о распространении суверенитета го- сударства-архипелага на природные ресурсы архипе­лажных вод, их дна и недр объясняется авторами упо­минавшегося Комментария к Конвенции "зависимос­тью архипелажных государств от таких ресурсов, ко­торая составляла одно из главных оснований для при­тязаний на архипелажные воды".

В настоящее время, в контексте Конвенции 1982 г., следует считать общепризнанным: если даже государ­ство — носитель суверенитета вообще не использует естественные ресурсы в морских районах, находящих­ся под его суверенитетом, никакое иное государство не может осуществлять в них разработку или разведку природных ресурсов без определенно выраженного на то согласия государства-суверена. Более того, никакое иное государство не вправе без такого согласия про­водить в указанных районах даже научные исследова­ния, в том числе и природных ресурсов (ст. 245 Кон­венции).

При этом современное международное право не исключает обязательств о сотрудничестве государств в области сохранения природных ресурсов и управления ими в морских районах, составляющих часть их госу­дарственной территории. Данные обязательства пред­усмотрены, например, нормами международных до­говоров об управлении минеральными ресурсами в конкретных морских районах, когда эти ресурсы рас­положены по обе стороны морской границы между территориальными морями сопредельных государств, а также договорными нормами об экосистемном уп­равлении. Еще большее значение это имеет, когда речь идет об управлении природными ресурсами более об­ширных морских районов — исключительной эконо­мической зоны и континентального шельфа.

Конвенцией 1982 г. предусмотрено наличие у при­брежного государства в его исключительной экономи­ческой зоне суверенных прав в целях разведки, разра­ботки, сохранения природных ресурсов, в том числе минеральных ресурсов, и управления ими, что само по себе является международно-правовым нововведени­ем. Некоторые государства, установившие не исклю­чительную экономическую зону, а рыболовную зону, тем не менее национальным законом регулируют от­ношения, связанные с сохранением и использованием

МГ только рыбных, но и всяких природных ресурсов, н 1ом числе минеральных. Поскольку юридическое со- исржание подобного закона о рыболовной зоне не вы- чодит за пределы конвенционных прав прибрежного юсударства в исключительной экономической зоне, постольку такой закон, как представляется, следует квалифицировать как соответствующий международ- пому праву.

Вместе с тем прибрежное государство не обязано устанавливать исключительную зону, экономическую или рыболовную. Это — не обязанность прибрежного государства, а его право. На практике некоторые го­сударства и не пользуются данным правом, поскольку нет для того ресурсной мотивации или по иным при­чинам. Международный Суд ООН в решении от 3 июня 1985 г. по делу о континентальном шельфе (Ли­вийская Арабская Джамахирия против Мальты) отме­тил: "Хотя может быть континентальный шельф там, где нет исключительной экономической зоны, не может быть исключительной экономической зоны без корреспондирующего континентального шельфа"⁷.

Предоставляемые Конвенцией 1982 г. прибрежно­му государству суверенные права в области сохране­ния и использования природных ресурсов исключи­тельной экономической зоны определены весьма ши­роко. Современной тенденцией является практика комплексного применения прибрежным государством конвенционных положений о природных ресурсах для целей единообразного управления такими ресурса­ми—в районах, находящихся под его суверенитетом (во внутренних морских водах, территориальном море и т.д.) и юрисдикцией (в исключительной экономи­ческой зоне, на континентальном шельфе).

Конвенцией 1982 г. предусмотрены права и обя­занности других по отношению к прибрежному госу­дарств в исключительной экономической зоне; эти права и обязанности соответствуют порядку реализа­ции свобод открытого моря, в том числе свободы про­кладки подводных кабелей и трубопроводов (п. 1 ст. 58), что имеет ключевое значение, например, для морской разработки ресурсов нефти и газа. При реа­лизации указанных прав и выполнении обязанностей должным образом учитываются права прибрежного государства, соблюдаются его законы и правила, при­нятые в соответствии с международным правом (п. 3 ст. 58).

Природные неживые ресурсы в пределах исключи­тельной экономической зоны — это прежде всего ми­неральные ресурсы, которые растворены в самой вод­ной толще исключительной экономической зоны. По данным науки в морской воде растворено около 70 хи­мических элементов. Из морской воды уже извлекают­ся поваренная соль, бром, магний, хотя подобное ис­пользование минеральных ресурсов водной толщи Мирового океана носит локальный характер. К при­родным неживым ресурсам в исключительной эконо­мической зоне следует отнести и нетрадиционные энергетические естественные ресурсы — приливо-от­ливные движения водной толщи, сезонные морские ветры и т.п.

Положения Части V Конвенции ООН 1982 г., от­носящиеся к исключительной экономической зоне, предусматривают права прибрежного государства на природные ресурсы не только в водной толще, но и на морском дне и в его недрах в 200-мильных пределах этой зоны (п. 1 ст. 56). Вопрос о применимости указанных положений к природным ресурсам морского дна между 12-мильным и 200-мильным расстоянием от ис­ходных линий решается на основе п. 3 ст. 56: указан­ные права прибрежного государства в отношении мор­ского дна и его недр осуществляются в соответствии с Частью VI ("Континентальный шельф").

Даже если прибрежное государство само не разра­батывает природные ресурсы континентального шель­фа, даже если оно национальным законом не обозна­чило свой континентальный шельф, никакое другое государство не вправе разрабатывать такие природные ресурсы без определенно выраженного согласия при­брежного государства. В этом — существенное отли­чие природоресурсных прав прибрежного государства на континентальном шельфе от таких прав в водной толще исключительной экономической зоны.

Как уже отмечалось, право прибрежного государ­ства осуществлять разведку и разработку природных ресурсов своего континентального шельфа за предела­ми 200 морских миль от исходных линий обременено некоторыми международно-правовыми обязательст­вами⁸.

Что касается современного режима минеральных ре­сурсов Района, то ключевой его вопрос — о последст­виях их квалификации как "общего наследия челове­чества".

Соглашение 1994 г., как уже отмечалось, сущност- но изменило режим минеральных ресурсов Района и ресурсной деятельности в Районе в пользу рыночных принципов, сохранив, однако, установленный Кон­венцией 1982 г. режим пространств Района и его ре­сурсов как общего наследия человечества. Приложе­нием к Соглашению 1994 г. предусмотрено, что "ос­воение ресурсов Района осуществляется в соответст­вии с разумными коммерческими принципами"; в целях сведения к минимуму расходов государств- участников все органы и вспомогательные подразде­ления, учреждаемые в соответствии с Конвенцией и Соглашением, "являются экономичными", их созда­ние и функционирование "происходит на основе эво­люционного подхода, при котором учитываются функциональные потребности". Жестко регламенти­рованы функции Органа в период до утверждения пер­вого плана разработки ресурсов. В целях реализации зафиксированного принципа экономичности предус­мотрен ряд дополнительных положений, регламенти­рующих деятельность Органа и субъектов ресурсной деятельности в Районе. Функции Предприятия на на­чальном этапе выполняются Секретариатом Органа, а Предприятие занимается ресурсными разработками в Районе посредством организации совместных пред­приятий. Лишь после того, как Совет (один из трех главных органов — наряду с Ассамблеей и Секретари­атом — Международного органа по морскому дну) ус­тановит, что деятельность совместного предприятия "отвечает разумным коммерческим принципам", Совет издает директиву о независимом функциониро­вании такого совместного предприятия. Рыночные начала внедрены Соглашением и в режим передачи технологий, связанных с деятельностью в Районе, предусмотренный ст. 144 Конвенции 1982 г.: "Пред­приятие, а также развивающиеся государства, желаю­щие приобрести технологию глубоководной разработ­ки морского дна, стремятся приобрести такую техно­логию на справедливых и разумных коммерческих ус­ловиях на открытом рынке или через посредство со­вместных предприятий" (п. 1а Разд. 5 Приложения к Соглашению 1994 г.).

Что же касается положений Конвенции 1982 г. об экономической помощи развивающимся странам, для экспортных поступлений или экономики которых со­здались отрицательные последствия в связи с деятель­ностью в Районе, то такая помощь Органа лимитиро­вана: "Из той доли своих средств, которая превышает средства, необходимые для покрытия его администра­тивных расходов, Орган учреждает фонд экономичес­кой помощи... Для учреждения фонда... используются только средства, поступающие в виде платежей кон­тракторов, включая Предприятие, и добровольных взносов" (п. 1а Разд. 7 Приложения к Соглашению 1994 г.).

Как уже отмечалось, Предприятие — своеобразный производственный институт Органа, через который он непосредственно осуществляет деятельность в Районе, а также транспортировку, переработку и сбыт полез­ных ископаемых, добытых в Районе (п. 1 ст. 170 Кон­венции 1982 г.). Устав Предприятия составляет При­ложение IV к Конвенции 1982 г. Согласно Уставу, Предприятие имеет Правление, Генерального дирек­тора и персонал, необходимый для осуществления его функций. Предусмотрено обязательство Предприятия действовать в соответствии с Конвенцией, "а также с нормами, правилами и процедурами Органа". Вместе с тем Предприятие не несет ответственности за дей­ствия или обязательства Органа, а последний не несет ответственности за действия или обязательства Пред­приятия. Конвенция 1982 г. к субъектам ресурсной де­ятельности в Районе относит в первую очередь Пред­приятие. Во вторую очередь по Конвенции в субъекты ресурсной деятельности в Районе входят: а) государ- ства-участники; б) их государственные предприятия; в) другие их физические и юридические лица или лица, находящиеся под эффективным контролем го­сударств-участников или их граждан (если государст­во-участник поручилось за такое лицо); г) любая груп­па перечисленных выше субъектов ресурсной деятель­ности. Общим условием отнесения к субъектам ре­сурсной деятельности и критерием правомерности такой деятельности является соответствие требовани­ям, предусмотренным Частью XI Конвенции и При­ложением III к ней. С вступлением в 1996 г. в силу Со­глашения 1994 г. указанная очередность меняется: Предприятие уступает место первого субъекта ресурс­ной деятельности государствам.

Как сообщалось в докладе Генерального секретаря ООН, представленном на 52-й сессии Генеральной Ас­самблеи ООН в 1997 г., Органом утверждены планы ра­боты по разведке семи зарегистрированных вкладчиков, включая предриятие "Южморгеология" (Россия) и со­вместное предприятие "Интерокеанметалл" (с участием России). Обозначено содержание контрактов на развед­ку минеральных ресурсов Района, заключаемых между Органом и контрактором, в частности: о сроке действия контракта (15 лет); о совместном обзоре деятельности по разведке ресурсов и экономическом мониторинге; о планах для ситуаций, в которых возможен серьезный ущерб морской среде. Продолжается работа над уставом глубоководной добычи полезных ископаемых, а также над правилами поиска и разведки полиметаллических конкреций в Районе.

Может быть поставлен вопрос об ограничении со­держания понятия "ресурсы Района" с тем, чтобы в такое понятие ("ресурсы") не включать живые и дру­гие неминеральные ресурсы, например тепловые и энергетические, которые могут быть обнаружены в Районе. Что касается неживых природных ресурсов, то содержание понятий "неживые природные ресурсы" и "минеральные ресурсы" в международно-правовых источниках, как было показано в § 1 данной главы, иногда совпадает, а в национальном законодательстве значение этих терминов неодинаково.

Живые организмы, как показали современные ес­тественно-научные данные, наличествуют не только на поверхности Района, но и под поверхностью мор­ского дна, что обогащает современные представления о биоразнообразии морской среды. Некоторые из таких компонентов морского биоразнообразия могут быть востребованы в обозримом будущем и, по смыслу

Конвенции 1982 г., будут квалифицированы в качест­ве морских живых ресурсов. Но вопрос о причислении живых ресурсов к ресурсам Района не возникает: любые организмы, в том числе морские, по определе­нию не могут быть охвачены понятием "минеральные ресурсы" (ст. 133 Конвенции). Если в перспективе и встанет вопрос о международно-правовом регулирова­нии сохранения и использования живых природных ресурсов Района, то он будет, видимо, решаться на новой правовой основе, но не применением Части XI ("Район") Конвенции 1982 г. и Соглашения 1994 г.