§ 1. Понятие "морские природные ресурсы" в международном праве

Термин "природные ресурсы" употребляется в многочисленных источниках международного и наци­онального права. В юридической литературе подчер­кивается, во-первых, что такие ресурсы — это часть природы, а не нечто, созданное человеком; во-вторых, что не всякий компонент природы является природ­ным ресурсом, а лишь тот, который общественно вос­требован; в-третьих, что эти критерии надо применять гибко. Так, в шестом издании американской юриди­ческой энциклопедии Г.К. Блэка говорится, что при­родные ресурсы — это любое вещество в его перво­зданном состоянии, которое имеет экономическую стоимость после изъятия; термин означает не только лес, газ, нефть, уголь, но и все другое, что востребо­вано людьми, что вносит вклад в поддержание здоро­вья и благосостояния, что приносит выгоду обществу, что существенно для его благополучия.

Во французском исследовании о природных ресур­сах 1989 г. отмечается: "Природные ресурсы — это на­ходящиеся в естественной среде средства, которыми пользуется человек". И хотя "в строгом смысле при­родные ресурсы существуют только в первозданной среде, сохранившейся до всякого в нее вмешательства, здравый смысл диктует необходимость проявить неко­торую гибкость. Соответственно, природными ресур­сами являются не только целина, нетронутое место­рождение.., но и обрабатываемая почва, разрабатывае­мое месторождение".

По смыслу Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. морскими называются такие природные ресур­сы, которые залегают (минеральные) или обитают (биологические) в Мировом океане — в его водной толще, на поверхности морского дна или в его недрах.

При таком подходе Конвенция 1982 г. не регулирует отношения, возникающие в связи с сохранением и ис­пользованием природных ресурсов внутриконтинен- тальных водоемов, не являющихся частью Мирового океана.

Конвенция 1982 г. обозначила морские природные ресурсы, живые и неживые, в качестве реальных благ, которые представляют собой ценность для субъектов международного права и на сохранение и управление которыми направлены субъективные права госу­дарств, прибрежных и иных, а также корреспондирую­щие юридические обязанности.

В "природоресурсных" нормах Конвенции ООН 1982 г. используются и давно известные международ­ному праву термины (например, "природные ресур­сы"; "морские млекопитающие"), и ранее неизвест­ные универсальным международным договорам ("ана- дромные виды", "катадромные"); те, правовое значе­ние которых определено Комиссией международного права еще в 1950-х годах ("сидячие виды"), и те, юри­дический смысл которых обозначен после принятия Конвенции 1982 г., либо его еще предстоит уточнять ("запасы, встречающиеся как в исключительной эко­номической зоне, так и в районе, находящемся за ее пределами и прилегающем к ней"; "ассоциированные виды").

Нередко конвенционное и естественно-научное значения многих из таких терминов не совпадают, по­добно тому, как геологическое значение термина "континентальный шельф" отличается от междуна­родно-правового¹. Конвенция 1982 г. не использует термин "естественные богатства", в отличие от текс­тов некоторых резолюций Генеральной Ассамблеи ООН. Так, Резолюция 626 (VII) от 21 декабря 1952 г. называется "Право свободной эксплуатации естест­венных богатств и ресурсов". В другой Резолюции Ге­неральной Ассамблеи ООН — 1803 (XVII) тоже гово­рится о суверенитете над "естественными богатствами и ресурсами". Комиссия международного права в Комментарии к подготовленному ею тексту статей, от­носящихся к морскому праву (ст. 68 — о суверенных

' См. § б гл. II учебного пособия.

правах прибрежного государства над "материковым выступом"), использовала термин "естественные бо­гатства", поскольку он имеет не такое узкое значение, как выражение "минеральные ресурсы". В понимании Комиссии термин "естественные богатства" означает не только минеральные, но и всякие иные природные ресурсы. Подход Комиссии был воспринят на I Кон­ференции ООН по морскому праву и получил отраже­ние в Конвенции о континентальном шельфе 1958 г.: в ее ст. 2 говорится о суверенных правах в целях раз­ведки и разработки "естественных богатств" конти­нентального шельфа. Однако в Конвенции по морско­му праву 1982, в частности, в статьях о континенталь­ном шельфе и об исключительной экономической зоне, используется термин "природные ресурсы", а не "естественные богатства". По смыслу Конвенции 1982 г. термин "ресурсы", и живые, и неживые при­родные ресурсы, содержит прежде всего элемент при­знанной полезности уже в настоящее время, точнее, признанное качество современной "эксплуатабель- ности".

В Конвенции 1982 г. четко отграничено понятие "морские ресурсы" ("природные ресурсы") от поня­тия морского пространства. Ничто, содержащееся в Конвенции, не позволяет отнести к природным ресур­сам внутренние морские воды, территориальное море, исключительную экономическую зону, открытое море, континентальный шельф или морское дно за пределами национальной юрисдикции. Морское про­странство, по смыслу Конвенции, — это район средо­точия природных ресурсов, но не один из видов при­родных ресурсов. Так, в ст. 56, которая приводилась ранее, предусмотрено, что прибрежное государство в исключительной экономической зоне имеет "суверен­ные права в целях разведки, разработки и сохранения природных ресурсов". Равным образом, Конвенцией не отождествлены понятия "природные ресурсы" и "континентальный шельф", что видно, к примеру, из ст. 77: "Прибрежное государство осуществляет над континентальным шельфом суверенные права в целях его разведки и разработки его природных ресурсов". Аналогично Конвенция отграничивает понятие при­родных живых ресурсов от понятия "открытое море": "Государства сотрудничают друг с другом в сохране­нии живых ресурсов и управлении ими в районах от­крытого моря" (ст. 118). Конвенцией не отнесены к природным ресурсам замкнутые, полузамкнутые моря. Статьей 123 предусмотрено, что государства, омываемые таким морем, стремятся "координировать управление живыми ресурсами моря, их сохранение, разведку и эксплуатацию".

Понятие "морские ресурсы" ("морские природные ресурсы"), по смыслу Конвенции 1982 г., объединяет "живые ресурсы" и "неживые ресурсы".

Конвенционный термин "живые ресурсы" признан четвертой сессией III Конференции ООН по морско­му праву: тогда этот термин в новой редакции пере­смотренного сводного текста для переговоров заменил термин "возобновимые ресурсы". Равным образом на этом этапе переговорного процесса термин "невозоб- новимые ресурсы" был заменен термином "неживые ресурсы".

Распространяется ли предусмотренное в Конвенции 1982 г. понятие "морские живые ресурсы" на всех пред­ставителей фауны и флоры, обитающих в водной толще, на поверхности дна и под дном Мирового океана? Со­ответственно обязаны ли государства — участники Кон­венции исполнять предусмотренные ею меры сохране­ния и управления, нередко дорогостоящие, в отношении любых живых организмов Мирового океана?

В Конвенции 1982 г. не повторено широкое опре­деление морских живых ресурсов, которое дано для иной цели — экосистемного управления морскими биоресурсами — согласно Конвенции о сохранении морских живых ресурсов Антарктики 1980 г.: "Мор­ские живые ресурсы означают популяции плавнико­вых рыб, моллюсков, ракообразных и всех других видов живых организмов, обитающих в конвенцион­ном районе" (п. 2 ст. 1). По Конвенции 1982 г. меры сохранения и управления преследуют общую цель: чтобы состояние морских живых ресурсов не подвер­галось опасности в результате чрезмерной эксплуата­ции (см., например, п. 2 ст. 61; п. 1 ст. 119). Если мор­ские организмы не эксплуатируются, не возникают и обязательства осуществлять дорогостоящие меры их сохранения (скажем, собирать научную информацию об объеме биомассы более 20 тысяч видов рыб при том, что человеком используется сегодня порядка двух писяч видов). Следовательно, по смыслу Конвенции 1⁽Ш г., морские живые ресурсы — это те организмы Мирового океана, которые уже востребованы челове­ком. Но предусмотренное Конвенцией 1982 г. понятие "живые ресурсы" не является статичным, оно охваты­вает все новые виды морской фауны и флоры, по мере их вовлечения в хозяйственный оборот, для целей пи­щевых, рекреационных, медицинских или иных.

Далее в Конвенции 1982 г. четко проводится от­граничение термина "морские живые ресурсы" от тер­мина "улов". Морские живые ресурсы по Конвен­ции — не то, что изъято из морской среды и находит­ся, к примеру, на борту рыболовного судна (это улов); морские живые ресурсы есть то, что обитает в естест­венной морской среде.

Применяемые в Конвенции термины "сохране­ние" и "управление" используются применительно к природным ресурсам, живым и неживым, а конвенци­онный термин "защита" — применительно к морской среде. Термин "охрана ресурсов", столь часто встре­чающийся в российском законодательстве, в "ресурс­ных" постановлениях Конвенции 1982 г. не использу­ется. В Конвенции термин "охрана" применен в ст.ст. 146 и 155, когда речь идет об охране человечес­кой жизни.

В российском законодательстве термины "мине­ральные ресурсы" и "полезные ископаемые", в отли­чие от их несовпадающего международно-правового значения, используются как взаимозаменяемые.

Между тем Конвенция по морскому праву 1982 г. четко отграничивает юридическое значение термина "минеральные ресурсы" от значения термина "полез­ные ископаемые".

Первым термином обозначены всякие неживые природные ресурсы в месте их залегания. Как сказано в Конвенции 1982 г., "ресурсы" означают "все твер­дые, жидкие или газообразные минеральные ресурсы, включая полиметаллические конкреции, т 81Ш"⁶ в Районе на морском дне или в его недрах" (п. "а" ст. 133).

Вторым термином обозначены в Конвенции 1982 г. те минеральные ресурсы, которые "извлечены из Района" — п. "Ъ" ст. 133. Переход минерального ре­сурса в новое юридическое качество — полезного ис­копаемого — имеет последствия практического по­рядка. Так, согласно Конвенции, "права на ресурсы Района принадлежат всему человечеству... Эти ресур­сы не подлежат отчуждению" (п. 2 ст. 137). В отличие от минеральных ресурсов, "полезные ископаемые, до­бываемые в Районе, могут быть отчуждены" (п. 2 ст. 137). В Соглашении 1994 г. (о минеральных ресур­сах международного района морского дна) также пос­ледовательно проводится разграничение между ука­занными терминами. Соглашение 1994 г. предусмат­ривает положения об управлении ресурсами Района (международного района морского дна за пределами действия национальной юрисдикции), об освоении ресурсов Района, но о добыче полезных ископаемых, о производителях полезных ископаемых и т.д.

В тексте Резолюции II, принятой III Конферен­цией ООН по морскому праву, предусмотрено: "Поли­металлические конкреции означают один из видов ре­сурсов Района, представляющий любую залежь или скопление конкреций, содержащих марганец, никель, кобальт и медь, на морском дне глубоководных райо­нов или непосредственно под его поверхностью" (п. 1с1).Что же касается ресурсов нефти и газа, столь успешно осваиваемых на континентальном шельфе, то вопрос о практических перспективах их промыш­ленной разработки в Районе пока не ясен. По разно­образию и количеству морские минеральные ресурсы не уступают или превосходят наземные источники.

Что касается конвенционного термина "природ­ные образования", то этот термин означает компонен­ты архипелага: по смыслу ст. 47 Конвенции, осыхаю- щие рифы, атоллы и т.п.

В Конвенции 1982 г. и в других материалах III Кон­ференции ООН по морскому праву акцент сделан не на минеральные ресурсы в экономически широком смысле, а на полиметаллические конкреции (см., на­пример, пп. 6, 7 ст. 151; Приложение III к Конвенции; Резолюцию II, принятую на III Конференции ООН по морскому праву). Предусмотрены некоторые правила, направленные на поддержание стабильности рынков гсх товаров, которые производятся из полезных иско­паемых, добываемых в Районе, в частности, никеля (ни. 2—6 ст. 151 Конвенции), а также меди, кобальтД и марганца (п. 7 ст. 151; приложения III и IV к Кон- нснции и др.).

Определение минеральных ресурсов по Конвенции 1982 г. несколько отличается от того, которое дано Р Конвенции по регулированию освоения минеральных ресурсов Антарктики (1988 г.). Согласно последнему, минеральные ресурсы означают все неживые природ­ные невозобновляемые ресурсы, включая горючие ис­копаемые, металлические и неметаллические минера­лы (п. 6 ст. 1 Конвенции). В заключительном акте IV Специального консультативного совещания госу­дарств — участников Договора об Антарктике отмеча­ется, однако, что минеральные ресурсы, как они оп­ределены в Конвенции 1988 г., не включают лед.

В Конвенции по морскому праву 1982 г. в статьях об исключительной экономической зоне, континен­тальном шельфе предпочтение отдано не термину "минеральные ресурсы", атермину "природные нежи­вые ресурсы" (ст.ст. 56, 77, 82 и др.). В конвенционных положениях о Районе используется в большинстве статей термин "ресурсы Района", которые определены как "минеральные ресурсы" (ст. 133), и лишь в ст. 145 сказано о защите и сохранении природных ресурсов Района, под которыми подразумеваются и живые, И неживые природные ресурсы.

В научной литературе обращено внимание на труд­ности юридической квалификации в качестве морских минеральных ресурсов биогенетических материалов, создаваемых живыми организмами. Наиболее извест­ные из таких минеральных ресурсов — коралловые со­оружения, в том числе рифы (известковые гряды, фор­мируемые в основном из скелетов колониальных ко­раллов). Упрощением было бы констатировать здес!> факт перехода одного юридического понятия (мор­ские живые ресурсы) в иное (минеральные ресурсы). Фактически коралловые рифы — это скопление живых и неживых природных ресурсов моря. Горное бюро США причисляет кораллы к минеральным мор­ским ресурсам, однако в других странах режим корал­лов определяется в рамках режима морских живых ре ­сурсов.

В Конвенции 1982 г. не определено, следует ли от­носить к минеральным ресурсам те, образование ко­торых обусловлено процессами, происходящими не только в земной коре, но и ниже ее. Согласно Закону США об исследовании геотермальной энергии, ее раз­работке и показательном использовании 1974 г., гео­термальные ресурсы означают: а) всякие продукты геотермального процесса, включая исходящие от глу­бинного тепла Земли пары, горячую воду, рапу (насы­щенный соляной раствор); б) пары, газ, горячую воду и горячие соляные растворы, образовавшиеся вследст­вие искусственного привнесения в геотермальные формации газа, воды и иных жидкостей; в) всякие ми­неральные ресурсы, которые растворены в геотермаль­ных водах, а также тепло сухих геотермальных пород.

В Договоре 1994 г. к Энергетической хартии под­тверждены суверенитет и суверенные права государст­ва в отношении энергетических ресурсов. Эти ресурсы перечислены в Приложении к Договору (руды и кон­центраты урановые; элементы химические, изотопы радиоактивные, их смеси, соединения, остатки; уголь каменный; газ природный; нефть и нефтепродукты и т. д.). По смыслу Европейской энергетической хартии (1991 г.) термин "энергетические ресурсы" означает любые природные компоненты, используемые в энер­гетике.