Глава 1.4 Специфика метода и методологии в знаниеведении

Продолжая далее наши рассуждения, отметим, что определение объекта, предмета и цели и задач знаниеведческого познания закономерно приводит к постановке и решению еще одной исходной логико-гносеологической задачи – обоснования ключевого метода познания в знаниеведении. Иными словами, обоснование знаниеведения как нового синтетического направления познания всего массива человеческих знаний невозможно без обозначения тех ведущих методов познания, которые в целом определяют стратегию реализации поставленных целей и решения исследовательских задач. Поэтому проблема метода в знаниеведении оказывается актуальной и требует специального рассмотрения.

При этом подчеркнем, что проблема метода может быть рассмотрена как в узком плане, так и в широком, где «в связке» с методом применяются и рассматриваются такие гносеологические феномены, как подход, принцип, методология в разных познавательных сферах, не только в рациональной, но и внерациональной. В данной работе мы попытаемся осветить проблему метода в знаниеведении в указанном широком аспекте, который, если подходить к рефлексии знания как к учению, должен охватывать в исследованиях огромный массив научного и вненаучного, рационального и внерационального знания как основы оптимальной жизнедеятельности человека, общества и социоприродных отношений.

Как известно, методология происходит от двух греческих слов: метод – metrhodos (путь к чему-либо, способ деятельности субъекта в любой ее форме) и логос – logos (учение, понятие, слово) [345].

В целом понятие методологии имеет философский, научный, а также прикладной смысл.

В философской методологии охватывается всеобщая сторона способов деятельности субъектов.

В науке методология выражает: а) способы эмпирического познания предмета в науке; б) способы теоретического осмысления знания; в) общую научную теорию самого метода (методов).

В прикладных сферах – технико-технологической, социогуманитарной практики – методология охватывает методы непосредственного воздействия на предмет с целью его изменения (частично или в целом) в нужном направлении. Кроме того, также может осуществляться рефлексия методов практического преобразования мира.

Таким образом, в самом общем виде можно заключить, что методология – это учение о методах познания (в познавательных сферах) и преобразования предмета (в прикладных сферах), а также теория метода.

Переход от формы познания – к методу познания при этом осуществляется, по-видимому, следующим образом. Методология – это технология познавательной деятельности, которая наиболее оптимальными путями приводит к нужным, желаемым результатам познания, заключенным в его целях. Иными словами, методология – это наиболее результативная технология познания, зафиксированная в специальном учении или отдельных его разделах. Или более коротко: методология – это технология гносеологии и праксиологии.

А метод является в данном случае специальным инструментом такого результативного познания. Некоторые виды познания в той или иной области оказываются наиболее продуктивными, дают хорошие результаты. Именно эти виды познания выделяют, описывают и начинают постоянно применять в исследовании. Они и становятся методами того или иного вида познания. А совокупность основных методов познания в данной сфере и образует пласт соответствующей формы методологии, который может быть достигнут или просто эмпирическим путем, или затем специально отрефлексирован.

Остановимся, прежде всего, на философских методах познания рационально-логического характера, на наиболее продуктивных формах методологии познания предмета и шире – на общем подходе к исследованию знания в современном мире [290; 339; 346].

Как известно, в настоящее время могут эффективно применяться различные формы методологии, начиная от более ранних до наиболее современных, как в отдельности, так и в разных сочетаниях. К числу наиболее широко применяемых из них можно отнести следующие формы:

1) классификационная, неэволюционная (метафизическая, в узком смысле);

2) эволюционная (диалектическая) методология,

3) структурно-функциональная (структурно-организационная) методология;

4) общесистемная и системно-экологическая методология, в том числе:

– «классическое системное» направление,

– информационно-кибернетическое направление,

– системно-экологическое направление,

– самоорганизационное синергетическое направление [339, с.68-71].

Дальнейшие исследования в области знаниеведения показали, что для обеспечения всестороннего познания такого феномена как знание, необходимо применять также формы методологии, которые обеспечили бы выявление сущности данного предмета и значимость того или иного знания, смысла для человека. Это следующие формы методологии:

5) интерпретационная (включающая субъектно-аналитическую, герменевтическую, феноменологическую и т.п. формы интерпретации смыслов знания и их воплощение в сознании и практической деятельности субъектов);

6) аксиологическая (отражающая методы оценки субъектов рефлексируемых ими форм знания, собственной деятельности по отношению к предмету и ценность данного предмета – природного, естественного, искусственного и т.п. характера);

7) критическо-оптимологическая (отражающая методы критической оценки накопленного массива исследовательского материала с позиций его соответствия – несоответствия интегративной концепции, а также методы его творческой оптимологической переработки на основе принципа холизма) [152; 153; 156].

Отмеченные нами виды методологий в целом можно отнести к типу рационально-логических, поскольку в них явно присутствует, в качестве главного основания, рационально-логический подход, но в разных, специфических формах своего проявления. Но если учесть, что массив человеческих знаний составляют не только рационально-логические, становится ясно, что отмеченные виды методологии, несомненно, важны для исследования, но недостаточны в связи с наличием внерациональных знаний, которые имеют несомненную специфику формирования, существования и исследования.

Именно поэтому, в целом рассмотрев проблему рационально-логической методологии в знаниеведении, остановимся на таком важном, на наш взгляд, вопросе, как проблема соотношения методологии рационального и внерационального знания.

Насколько нам известно, данная проблема как тема специального глубокого исследования не ставилась ни в эпистемологии, ни в гносеологии. Но она с необходимостью возникает и требует своего разрешения, хотя бы в главных позициях, в знаниеведении. Это обусловлено тем, что именно новое направление знаниеведения как учения о знании, в связи с необходимостью рефлексии и систематизации огромного массива знаний из разных областей жизни современного человечества, все более актуализирует проблему рефлексии не только рационального, но и внерационального знания, которая не может быть полноценно осуществлена без соответствующей методологической основы.

Как было показано в предыдущих главах работы, знание является сложным многогранным феноменом, который издавна привлекал внимание мыслителей и ученых [76; 104; 120; 193; 195; 213; 265; 271; 303; 313; 343; 354; 380 и др.]. Рассмотрение данного феномена велось с различных позиций (естественно-научных, философских, религиозных, мистических и т.д.), при этом использовались различные подходы и методы. Но целостной, синтезирующей концепции знания, которая бы включала сущностные законы и принципы, отражающие его, до сих пор не создано. По нашему мнению, это обусловлено следующими причинами.

Во-первых, существует большое разнообразие подходов к данной проблеме, сложившихся в истории философии, науки и религии.

Во-вторых, применение категории «знание» в различных дискурсивных практиках очень разнообразно, что выражает как многозначность смыслов данной категории, так и появляющиеся новые ее трактовки.

В-третьих, сам объект знания обладает высокой сложностью. В связи с последним, наиболее важным в исследовательском плане предстает деление массива накопленного человечеством знания (по форме отражения, осмысления и по содержанию материала) на два больших типа: рационального и внерационального знания (см. главу 1.3).

В предыдущей главе, при рассмотрении объекта и предмета познания в знаниеведении, мы рассмотрели такие категории и реальности как рациональное, внерациональное и иррациональное знание. Показали, что термин «иррациональное» вряд ли следует применять в данной проблематике, поскольку он отчасти имеет неопределенный, а отчасти отрицательный, с позиции гносеологии и эпистемологии, смысл. А два первых понятия, отражающие соответствующие большие и важные сферы бытия знаний, совершенно необходимы в разработке предметной области знаниеведения. Был получен вывод, согласно которому рациональное и внерациональное знание в совокупности образуют все поле знаний человечества, обладающее, прежде всего, позитивным потенциалом: оно включает достижения не только научного, но и вненаучного плана из самых разнообразных областей – аксиологии, религиозной философии, мистических знаний, из всех сфер искусства, мифологическое, бытовок (обыденное, повседневное) знание и пр.

В данной главе мы рассмотрим проблему рационального и внерационального знания с позиций методов и методологии познания этих предметных областей. То есть, попытаемся определить подходы к разработке такой, на наш взгляд, важной и еще далеко не разрешенной проблеме, каковой является комплексная методология в знаниеведении.

Отметим сразу, что мы не претендуем на окончательное разрешение проблем методологии знаниеведения, а лишь пытаемся обозначить главные контуры его гносеолого-методологических проблем, которые, однако, в настоящее время весьма актуальны, имеют место и в других сложных, многоаспектных областях познания и до сих пор еще почти не разработаны.

Сложность же проблемы методов, связанных с изучением знания, состоит в многогранности способов постижения знания как феномена и концепта, как явления и сущности, что (как было отмечено) достигается рациональным и внерациональным путем. Аналогичное можно сказать о методах и методологии практического преобразования мира.

При исследовании массива знания не только с позиций науки, но с различных рациональных и внерациональных позиций, мы сталкиваемся со сложностью методологического подхода к предмету.

Таким образом, мы полагаем, что в исследовании знания, как совокупного массива позитивной информации человечества на современном этапе, ни один из методов познания, взятый в отдельности, не может дать целостного видения данного объекта. Поэтому и возникает необходимость применения методов комплексного познания – научного, религиозного, философского, этического, обыденного и т.д. А затем необходимо осуществлять интеграцию частных (парциальных) методов, подходов, например, с помощью теоретико-методологического аппарата системной философии и методологии.

Так, можно полагать, что внерациональные способы познания мира, по-видимому, возникли раньше рациональных (как высших и более сложных) – из обыденного народного, мифологического, религиозного и т.п. познания и сознания (например, в шаманизме, в мифах, искусстве, религии и т.д.). Вероятно, такого рода «пред-методология» (как совокупный опыт познания мира нашими предками, передаваемый из поколения в поколение) возникла еще на уровне общинной организации человека.

В то время самоосознание, саморефлексия индивидов были еще не выражены, либо слабо выражены. Поэтому сознательно заниматься разработкой методологии на том этапе исторического развития человек, конечно же, не мог. Но несмотря на отсутствие рефлексивого компонента в познании и сознании, существовал широкий непосредственный опыт, с одной стороны, практики обеспечения материальной жизни и соответствующих знаний, а с другой – многообразный опыт “духовного видения”, «общения» с духами и богами, который накапливался в течение тысячелетней эволюции первобытнообщинного строя человечества. Способы подобного отражения, взаимодействия с миром передавались, особенно среди посвященных. Например, такой неординарный опыт отражался в знаниях и техниках шаманизма, который также называют протомистицизмом [328]. Например, П.В.Ушаков, обосновывая понятие протомистицизма, указывает на его существование в исторически первозданной (архаической) форме и на его формирование еще в период общинного строя [330].

В связи с разрабатываемой темой, в первобытных культурах нас, прежде всего, интересуют древнейший опыт познания и «протометоды» достижения шаманами особых состояний взаимодействия с «тонким» миром (допустим, способы камлания, представления о нескольких сферах существования духов и способах путешествия шамана в этих мирах и т.п.). Этот период антропосоциогенеза является как бы “зародышевой формой”, из которой потом возникают методы (обеспечения духовной, общинной и материально-бытовой жизни, методы накопления все более широких и глубоких знаний о ней) и методология (как совокупное знание о методах). В современной культуре эти архаические и в то же время базовые виды знаний и способов их получения также атрибутивно присутствуют.

В дополнение к высказанной аргументации добавим: у большинства философов-гносеологов не вызывает сомнения, что существует внерациональное познание – путь постижения объекта, предмета, бытия способами, которые отличны от рационально-логического. Как отмечалось, с древнейших времен существует познание религиозное, мистическое, эстетическое и пр. Также существуют области внерационального знания (религия, мистика, искусство и др.). Но если есть познание, обладающее действенностью, которое дает соответствующие области знания, то логично заключить, что существуют не только определенные внерациональные знания, но и способы познавательных процедур, то есть внерациональные методы познания.

Добавим, что при получении различных видов внерационального знания (в религии, мистике, эзотерике и т.п.) применяется ряд специфических познавательных способов, приемов, например, психотехника медитации, особые формы прозрения (интуиции) и техника ее достижения, интроспекция, эмпатия и т.д. С помощью данных способов, приемов, техник – т.е. по сути, отработанных технологий познания и практики, или методов, можно в той или иной мере зафиксировать различные состояния субъекта и их динамику, целенаправленно получить желаемый результат, а также целенаправленно интерпретировать результаты субъективной деятельности. Однако, в свою очередь, отметим, что многие из отмеченных способов часто носят более личностный характер, нежели, например, это имеет место при традиционном применении методов научного познания.

Следовательно, мы можем еще раз аргументировать, что во внерациональных сферах также имеют место соответствующие способы, методы познания, но обладающие своей спецификой. Это, например, преобладание личностного компонента, субъективного фактора в познании, высокая роль интерсубъективности и т.п.

Таким образом, вполне логично напрашивается вывод о том, что, во-первых, мы можем вполне правомерно говорить о наличии не только рациональных, но и внерациональных методов познания, но, конечно же, обладающих соответствующей спецификой. Во-вторых, если существуют в течение многих веков и тысячелетий особые сферы человеческих знаний внерационального характера – в искусстве, морали, религии и т.п., то сама логика познания свидетельствует о том, что были, есть и будут соответствующие способы, или методы получения данных внерациональных знаний.

Что же касается методологии как учения о методах познания и преобразования мира, то, по видимому, в наиболее разработанном виде она сложилась в философии и науке. В определенной мере имеет место в религии. А в таких областях внерационального познания и знания, как искусство, она имеет недостаточно оформленный характер. В мистике, тем более, в связи с особой ролью субъективного фактора, уникальностью приемов, методов и крайней сложностью интерпретации материала, специальной области методологии еще до сих пор не сложилось. Мы имеем, скорее, богатый гносеолого-методологический материал, который подлежит специальной рефлексии и может лечь в основу разработки проблем и концепции методологии внерационального познания и практики в начале XXI века. А такая интегральная область познания как знаниеведение требует разработки цельной, комплексной рационально-внерациональной, или холистической методологии.

Полагаем, что в проблеме методологии знаниеведения – в отмеченном ключе – к основным методам отнесем следующие:

1) рациональные методы научного и философского характера;

2) внерациональные способы познания, из таких областей, как мистика, религия, искусство, опыт обыденной жизни и различных народных культур;

3) «гибридные» способы познания, включающие как элементы рациональных, так и внерациональных методов познания (например, феноменологические методы, являющиеся сложными и во многом синкретическими);

4) комплексные интегративные методы, позволяющие объединить уникальные подходы и результаты различных способов познания, например, в системной философии.

Специфика первых трех подходов заключается в том, что в результате формируются отдельные (парциальные) знания о предмете, а последний подход формирует интегративное знание.

Так, рациональный по сути диалектический философский метод (в материализме и идеализме) и диалектические законы, связанные с ним, вполне могут быть использованы при холистическом подходе к знанию и составлять ведущий блок холистической методологии знаниеведения. Большой эвристической ценностью в этом плане обладают также отмеченные выше классификационная, структурно-организационная и системная методология, которые позволяют концептуально обобщать огромные массивы знаниевого материала из самых разных областей.

Подчеркнем, что обоснование актуальности разработки внерациональной методологии инициируется в начале XXI века самой социокультурной ситуацией. И как мы пытались показать выше, этот тезис может быть обоснован вполне логично.

Отсюда возникает вопрос, что же представляют собой, в общем, внерациональные методы познания?

На наш взгляд, это те способы познания, познавательные процедуры, которые встречаются наиболее часто, систематически и дают соответствующий объем внерационального знания. Например, мистический опыт – это по существу эмпирический уровень внерационального познания, который имеет свои способы, методы достижения соответствующих знаний. Медитация составляет основу разнообразных психотехнических практик и также выступает как способ, метод получения знаний и практических результатов (например, определенные элементы медитативных практик сегодня уже широко используются в практической психологии, в виде разнообразных аутотренингов).

Мы можем также предположить, что феноменологический метод – это также метод получения знаний, в значительной мере, внерациональным путем. Герменевтические методы, изначально по своему происхождению относились к формам религиозного познания, толкования; интерпретации священных текстов и сегодня не утеряли этого значения. Интуитивные методы не только признаются, используются сегодня наукой, но и по своему происхождению они также изначально связаны с внерациональным знанием, например, в сфере религии (в виде божественного озарения), художественного творчества.

Некоторые способы познания, как, например, отмеченные выше герменевтический, феноменологический, вполне могут применяться к познанию как рационального, так и внерациональных типов знания и, по-видимому, по своим характеристикам являются чаще всего не «чисто» рациональными или внерациональными, а «гибридными».

Таким образом, становление нового комплексного направления знаниеведения актуализировало проблему методологии знания в целостном синтетическом плане, в виде холистической методологии как рационального, так и внерационального характера, точнее, рационально-внерационального содержания.

Современный сложнейший комплекс знаний, с одной стороны, представляет результат глубочайшей дифференциации предмета познания, а с другой, претерпевает все большую интеграцию (Ставская, Чепиков и др.). Последняя осуществляется в разных направлениях. С одной стороны, один и тот же сложный целостный объект познания и/или преобразования начинает познаваться разными предметными областями познания. Например, природа нашей планеты исследуется практически всеми науками, она же специфически отражается в религиозных, моральных, эстетических знаниях, в разных видах искусства, в социальных знаниях и практике – политической, экономической, правовой, в сфере массового сознания, в воспитании и образовании людей, в практике производства, обмена и потребления продукта, добываемого из природы и т.д.

С другой стороны, чем обширнее познаваемый объект, тем большее количество специальных, конкретных методов может применяться по отношению к нему. Например, к познанию природы применимы практически все известные методы естественных наук; при изучении отношения людей к природе могут широко использоваться методы социогуманитарного познания. Природа может отражаться практически всеми методами искусства и т.д. Любая форма методологии, отмеченная выше, также применима к столь обширному объекту.

На первый взгляд может показаться странным, как можно избирать в качестве объекта познания и знания такую огромную область как природу. Но если понять, что именно этот объект окружает нас со всех сторон, является живительной материнской средой нашего существования, которая может благотворно воздействовать на нас именно в своей цельности, нерасчлененности и здоровом состоянии, то становится ясным следующее. Аналогично, можно в качестве примера привести объект – человека, или такие его качества, как психика, духовность, труд. Все они требуют полиаспектного изучения, а знания о них являются многоплановыми, по содержанию – рационально-внерациональными. Поэтому только соответствующее цельное знание о природе (а также о других реальных сложных объектах) и путях оптимального использования полученного знания может дать итоговый положительный эффект от всех антропогенных воздействий и обеспечить здоровую жизнедеятельность самого человека и общества.

В таком случае, встает проблема не просто выбора соответствующей методологии, метода, а проблема выбора общего подхода и принципа познания в знаниеведении.

Подход мы можем определить как общее, наиболее эффективное и осмысленное продвижение субъекта в объемном поле его рефлексивной деятельности в знаниеведении на базе комплексной методологии. Подход, таким образом, формирует комплексную стратегию и тактику познания предмета, включающую совокупность приемлемых и эффективных методологических установок, методов и конкретных методик (для изучения отдельных элементов, частей, сторон познаваемого объекта). Полагаем, что применительно к знаниеведению таким наиболее адекватным оказывается системно-философский подход, прежде всего, в его системно-экологическом и системно-аксиологическом аспектах.

Разворачивая далее линию рассуждений о системно-философском подходе, отметим, что в XXI веке в философии, общенаучном и общесистемном познании все более формируется системная рефлексия не индуктивного (или не только индуктивного), а дедуктивного характера. Такая рефлексия, по сути, представляет еще одну, новую сторону отражения Мира и знаний о нем и противоположную волну системного движения. Этот путь познания связан с новым качеством развития системного мышления. Системные исследования, системное движение в науке и практике ХХI века и философский подход к проблеме сформировали новое, предельно широкое системно-философское мышление ряда исследователей, которое приобрело, особую актуальность на рубеже и в начале третьего тысячелетия.

Как отмечает В.Н.Садовский, сегодня системное мышление – это не вызывающий никаких сомнений реальный факт. Оно базируется на исходном целостном видении объекта исследования. Поэтому выступает в качестве альтернативы возникшему вместе с рождением науки Нового времени элементаристскому, механистическому взгляду на Мир, который основан на разделении любого объекта исследования на составные части, элементы, на тщательном анализе их отношений и взаимодействий и на допустимом (в рамках принятого подхода) синтезе таких взаимосвязанных частей в некоторую целостную картину. «Последний пункт механистической программы, а именно – синтез частей в целое, – ахиллесова пята элементаризма: идя этим путем, целостное представление удалось получить только для сравнительно простых объектов» [279, с.261].

Таким образом, современное изначально-дедуктивное системно-философское осмысление действительности опирается, прежде всего, на целостное и всеобщее системное рассмотрение предмета, вплоть до общенаучного и теоретико-философского познания всего Мира. Оно позволяет отразить в концептуальной целостности достижения как рациональных, так и внерациональных форм познания действительности и знания. Именно это отмеченное содержание мы и вкладываем в понятие «системно-философский подход», который возможно применить в знаниеведении.

Обратим внимание и на специфические подходы к знанию в плане преобладающего исследования или его дифференциации, или интеграции. Это, соответственно, дисциплинарный и знаниевый подходы.

Дисциплинарный подход в знаниеведении позволяет проследить и проанализировать пути увеличения знаний человечества за счет появления все новых и новых предметных областей специального характера (как рационально-научного, технико-технологического, культурологического, искусствоведческого, религиоведческого, бытового знания и т.д.). Он отражает закономерное дробление, специализацию знаний, их все более узкую направленность и применение.

Знаниевый подход, напротив, аккумулирует те познавательные направления, в которых появляется возможность очертить общее поле знания определенной познавательной или практической сферы. На этом «поле» становится возможным выявить области знаний с разной степенью изученности.

Во-первых, четко вырисовываются хорошо исследованные области, где идут стабильные результаты, имеется большой эмпирический базис, идет концептуальная обработка материала разной степени сложности.

Во-вторых, определяются недостаточно исследуемые области, которые далеко не всегда совпадают с конкретными дисциплинами, а могут иметь более широкое или более узкое распространение раскрываемые

В-третьих, это «белые пятна» на общем поле знания, которые с помощью дисциплинарного подхода часто вовсе не просматриваются. Ведь, если нет предмета исследования и результатов – нет и соответствующей дисциплины. Поэтому только знаниевый подход в полной мере может представить и раскрыть проблемные ситуации и неисследованные «поля» той или иной области знания. А поскольку, как известно, правильно поставить проблему – значит, наполовину решить ее. Поэтому знаниевый подход обладает мощным эвристическим потенциалом.

В целом, как показано, подход в знаниеведении как бы аккумулирует в себе имевшие и место и существующие в данное время ведущие познавательные направления предмета и соответствующие методы, которые позволяют получить, наиболее оптимальным путем, необходимые знания. Он ведет исследователя верным путем от прошлого к настоящему в определенной исследовательской области, показывая на деле свое гносеологическое преимущество.

В отличие от подхода, принцип, во-первых, нацелен на то, чтобы предложить, как плодотворно осуществлять познание в новых исследовательских областях на базе успешного гносеолого-методологического опыта, уже имевшего место в других аналогичных областях. Во-вторых, принцип в значительной мере играет прогностическую роль в познании, ориентирует преимущественно будущую познавательную деятельность субъекта. Он выкристаллизовывается из соответствующего подхода и служит путеводной звездой в новых познавательных областях. Принцип, который выкристаллизовывается из системно-философского подхода, сегодня чаще всего обозначают как принцип холизма (греч. «holo» – целый, единый), реже – терминами-синонимами «интегратизм», «целостность». В знаниеведении принцип холизма с необходимостью также применяется широко – ко всем сферам накопленного человечеством знания – в рационально–внерациональной, научно–вненаучной, а также общекультурной сферах.

Если подход – это кладезь гносеолого-методологического знания, то принцип – его источник, актуальный в новых исследовательских областях. А в диалектике принципов парциальности–холизма на пути дифференциации и интеграции знаний все более ведущую роль приобретает именно холизм как стратегическая гносеолого-методологическая линия. Именно она позволяет выявить путеводную нить «живого знания жизни» в необъятном объеме информации и знаний, накопленных к настоящему времени.

В заключении данной главы отметим еще один аспект – о применимости основных принципов познания в современной культуре знаний (который более подробно развернем в следующей главе). Укажем, что сегодня в культуре, как и во всем обществе, происходят сложные изменения. Это обусловлено несколькими основными факторами.

Во-первых, экспоненциально нарастает сложность социальных систем, а вместе с этим – и их культуры.

Во-вторых, резко ускоряется социальное время, то есть идет с постоянным и высоким ускорением смена социальных событий.

В-третьих, концентрируется социальное пространство: нарастает плотность населения, особенно в городах, что приводит к резкому усилению и увеличению многообразия социальных взаимодействий. В отмеченных условиях далеко не все люди имеют возможность верно и вовремя сориентироваться в окружающей обстановке, совершают неадекватные поступки, а если таких все больше и больше, то часть населения выбивается из общего потока социальной жизни. Увеличивается количество маргиналов и изгоев, общество в целом расслаивается на успешных людей и неудачников, у которых жизнь не состоялась.

В указанных социальных обстоятельствах неизмеримо возрастает роль культуры (а в последней – культуры знаний) как путеводной нити, помогающей всему населению верно адаптироваться к усложняющейся жизни. Лишь в этом случае начнет уменьшаться слой «лишних людей» в обществе, возникнут устойчивые предпосылки для консолидации общества на пути реализации оптимальных антропных, социальных и социоприродных целей. В данном ракурсе рассмотрения культуры она, прежде всего, должна быть нацелена на охват социального целого, а не на его, пусть даже очень выдающейся, части. Исследование культуры в указанном отношении наиболее плодотворно может быть осуществлено с системно-философских позиций, в русле тех философских и общенаучных направлений, которые в познании и преобразовании мира делают упор на целостность предмета познания и преобразования, всесторонность, диалектичность его рассмотрения. Это, например, философские направления синтетического дуализма, монодуализма, духовного материализма, системной философии, а в нашей теме – знаниеведения [128; 153; 158; 328; 333; 335; 339 и др.].

Поэтому ниже осуществим подход к рефлексии культуры с позиций общих принципов знаниеведения. На наш взгляд, целостность исследуемого объекта с философских позиций в наибольшей мере обеспечивает системно-философский подход, а с позиций синтеза научных и вненаучных знаний – знаниеведческий подход. В то же время, оба отмеченных подхода в главном соответствуют друг другу. А именно, опыт применения подобных подходов, берущий свое начало в глубинах тысячелетий, и лишь получивший на рубеже XX-XXI веков свое более точное терминологическое обозначение, основывается тем, что любой объект, предмет в теории и практике следует рассматривать целостно, с общих позиций здорового существования целого при оптимальном его взаимодействии с окружающими условиями. Подобный подход, выверенный многолетними философскими, теоретическими и практическими антропосоциальными и социоприродными изысканиями и выводами, перерастает в исследовательский и практический принцип оптимальной деятельности субъекта.

Как было показано, философско-методологическая рефлексия общенаучных методов и подходов, а также научно-философских методов придает им новый статус – принципов познания: как главных познавательных установок, предваряющих деятельность исследователя и практика. В принципах, таким образом, ведущую роль приобретает опережающее мышление субъекта, которое и проявляется себя в виде изначально верно выбранных и применяемых, а потому и эффективных ведущих установок в сознательно-практической деятельности субъектов (как индивидуальных, так и коллективных).

Применительно к исследуемой нами теме культуры и ее отражении в культурологии в создавшихся в XXI веке социальных условиях, мы ориентируемся на те общие подходы, философские методы и общие философские и знаниеведческие принципы, которые, по нашему мнению, оказываются наиболее адекватными современной социокультурной ситуации.

Исследования в этой области показывают, что наиболее адекватным системно-философским и знаниеведческим подходом является общесистемный как системно-экологический, учитывающий, с одной стороны, целостность, структурно-функциональную организованность, диалектичность объекта, а также характер его взаимодействия с соответствующей окружающей средой. Эффективно зарекомендовавший себя в многочисленных исследованиях, системно-экологический подход все более приобретает роль изначального принципа познавательно-практической деятельности, который, как отмечено выше, предстает как принцип холизма [91; 268; 338]. Но кроме данного принципа, реально существует и применяется противоположный ему – принцип парциальности [91; 268; 334]. Отметим соотношение этих принципов, распространенных в современных исследованиях.

Главное различие состоит в том, что если принцип холизма более присущ синтетическому познанию, то принцип парциальности – аналитическому, первый более связан с дедуктивным, а второй – с индуктивным способом мышления. Каждый принцип в своей области познания и знания приносит важные результаты и поэтому имеет полное право на существование. Но когда речь заходит о судьбоносных решениях выбора пути человека и человечества в XXI веке, все же следует еще раз осмыслить области применения двух указанных принципов в целом, и их итоговое воздействие на судьбы цивилизации.

И здесь мы выходим на два разных, часто даже противоположных направления культурного и цивилизационного движения: гармониогенез (который также можно обозначить оптимогенез) и конфликтогенез как развитие с минимумом конфликтов, по пути социальной и социоприродной гармонии, с одной стороны, и пути развития, но через постоянные конфликты и периодические разрушения как в социальных, так и в природных системах – с другой [339, ч.2, с.195-197]. Сегодня уже сама реальная обстановка социальной и природной жизни показывает, что движение по пути конфликтогенеза бесперспективно и гибельно, а по пути оптимогенгеза (гармониогенеза) – жизнеутверждающе. Но путь гармоничного сосуществования, со-творчества и со-развития возможен лишь на базе принципа холизма, тогда как любой конфликт происходит из разных степеней противопоставления частей и целого, системы и среды на любых уровнях организации мира, то есть, на базе принципа парциальности.

Таким образом, в частных исследованиях и экспериментах оказываются применимы и эффективны по значимости искомых результатов в процессе закономерной дифференциации и интеграции знаний как принцип холизма, так и парциальности. Но когда речь идет об итоговой необходимости гармонизации антропосоциоприродной жизни, на первый план, ведущим выходит именно принцип холизма, поскольку именно он позволяет постепенно двигаться по пути гармонизации жизни.

В таком случае принцип холизма соотносится вектором гармониогенеза, в результате чего формируется итоговый принцип оптимальности (шире – оптимальности – неоптимальности) бытия. Иными словами, принцип оптимальности – это принцип холизма, направленный на выявление общей оценки конфликтогенного и оптимогенного (гармониогенного) путей развития и на поиск оптимальных путей существования в русле оптимогенеза антропосоциоприродного бытия; он приобретает особо важное аксиологическое значение для судеб людей и природы нашей планеты в XXI веке.

Предложенные выше рассуждения приводят нас к мысли о том, что применительно к современной культуре и культуре знания следует использовать в теории, а особенно в практике в качестве основополагающих – принципы холизма и оптимальности. Напротив, принципы парциальности и дезоптимизации, вытекающие из главного вектора конфликтогенеза социальной жизни, в этом итоговом смысле и значении приобретают опасный характер, что может привести к полному дисбалансу, мощному катастрофическому конфликту как внутри социосферы, так и в отношениях человека, общества и природы. Соответственно, и в современном культурологическом знании следует шире применять принципы холизма и оптимальности для получения результатов, важных не только в концептуальном значении, но и особенно в практической реализации полученных знаний.

А теперь, обратив внимание на сущностную связь культуры и знания, на актуальность рассмотрения особой области – культуры знания, как в знаниеведении, так и в культурологии, рассмотрим еще один аспект указанного вопроса. Раскроем более подробно проблему культуры в современном обществе с позиций знаниеведения, которая имеет не только теоретическое, но и непосредственное практическое значение. Этому посвящена следующая глава работы.