§ 4. Общее понятие права собственности

Переходя к исследованию проблемы общего понятия права собственности и, в частности, к обсуждению вопроса о том, следует ли (стр.49) традиционное определение права собственности как права владения, пользования и распоряжения заменить каким-нибудь другим определением, необходимо указать на следующее. Мы. полагаем, что прежде чем обсуждать вопрос, в какой мере традиционное определение согласуется с тем фактом, что государственные предприятия и учреждения наделяются правомочиями по владению, пользованию и распоряжению закрепленным за ними имуществом, хотя и не являются его собственниками, необходимо исследовать проблему в се чистом виде, т. е. показать, можно ли рассматривать триаду как перевод на юридический язык экономических отношений собственности. Именно такой подход к исследованию проблемы является методологически единственно правильным.

В своем труде «О диалектическом и историческом материализме» И. В. Сталин применяет экономические категории «владение», «распоряжение» и «использование» для раскрытия содержания собственности на средства производства. Указанные категории раскрывают содержание собственности на средства производства потому, что они обязывают установить, в чьем владении, в чьем распоряжении находятся средства производства и, соответственно этому, как средства производства используются. В связи с этим возникает вопрос: почему владение, распоряжение и использование, как экономические категории, раскрывают содержание собственности на средства производства, «а в качестве правомочий, по мнению А. В. Венедиктова, они не способны раскрыть содержание права собственности? Разве традиционное определение права собственности в меньшей степени обязывает нас установить, за кем юридически закреплены средства производства и кому предоставлено право пользоваться и распоряжаться ими, нежели определение, предложенное А. В. Венедиктовым?

Небезынтересно отметить, что и сам А. В. Венедиктов писал, что предложенное им определение права собственности обязывает исследователя поставить вопрос: в чьем владении или распоряжении, т. е. в чьей власти находятся средства производства?⁴⁸ Поскольку речь идет о власти, предоставленной собственнику законом, проф. Венедиктов несомненно рассматривает здесь владение и распоряжение в качестве правомочий, ибо в противном случае у него не было бы никаких оснований приравнивать их к власти собственника. Как видим, А. В. Венедиктов также использует указанные правомочия для раскрытия сущности права собственности.

Наша задача состоит в том, чтобы раскрыть содержание правомочий, предоставленных собственнику законом. Только раскрыв содержание правомочий по владению, пользованию и распоряжению, мы сможем дать ответ на вопрос, выражают ли названные правомочия, взятые в единстве формы и содержания, сущность права собственности. (стр.50)

Приступая к разрешению данной проблемы, следует решительно предостеречь против попыток трактовать правомочия, предоставленные собственнику законом, в духе старой догматической юриспруденции. В самом деле, если владение — это фактическое господство над вещью, т. е. отношение человека к вещи, а пользование — обмен веществ между человеком и природой, который происходит в процессе потребления вещи, т. е. тоже отношение человека к вещи, — тогда действительно ни владение, ни пользование не выражают содержание права собственности. Признав, что владение и пользование являются Юридическим выражением отношений людей к вещам, мы обеднили бы содержание права собственности как закрепленного правом общественного отношения. Получилось бы, что общественная природа права собственности раскрывается только в одном правомочии собственника — в распоряжении, разумеется, при правильном понимании этого правомочия. Более того, при таком понимании указанных правомочий они вообще перестают быть правомочиями, ибо в каждом из правомочий, предоставленных собственнику законом, получают свое юридическое выражение не отношения людей к вещам, а отношения между людьми по поводу вещей — общественные отношения.

Итак, что такое владение как одно из правомочий, предоставленных законом собственнику? В качестве элемента права собственности владение юридически закрепляет существующую в обществе систему распределения средств производства и предметов потребления. Подобно тому как во владении — экономической категории получает свое выражение статика собственности, так во владении-правомочии получает свое выражение статика права собственности. Поскольку владение является правомочием, оно не может рассматриваться как фактическое господство лица над вещью.

Против такой трактовки владения решительно возражает Р. О. Халфина «...определение владения как фактического господства лица над вещью, — пишет Р. О, Халфина,—вовсе не означает, что владение—отношение человека к вещи». Р. О. Халфина не согласна и с тем, что право владения юридически закрепляет существующую в обществе систему распределения материальных благ. Такой взгляд, по мнению Р. О. Халфиной, приводит к тому, что владение по существу подменяет собой право собственности. (См. Р. О. Халфина. Право личной собственности граждан СССР. Изд. АН СССР, М., 1955, стр. 132—133).

Мнение Р. О, Халфиной нельзя признать правильным. Дать определение правомочий, предоставленных собственнику законом, — это значит раскрыть служебную роль, выполняемую каждым из этих правомочий в качестве элементов права собственности. Усматривая служебную роль права владения в юридическом закреплении существующей в обществе системы распределения материальных благ, мы определяем тем самым право владения. При этом право владения выполняет свою служебную роль не само по себе, а именно как один из элементов права собственности.

Основной недостаток традиционного определения владения как фактического господства лица над вещью состоит в том, что в нем не выражен общественный характер владения. Поэтому юристу-марксисту приходится «домысливать» определение, что и делает Р. О. Халфина: «.. .давая такое определение владения, советские юристы имели в виду не отношение между владельцем и вещью, а отношения между людьми по поводу фактического господства лица над вещью» (Р. О. Халфина, ук. соч., стр. 132). (стр.51) В двух других правомочиях, предоставленных законом собственнику, — пользовании и распоряжении, получает свое выражение уже динамика права собственности. Пользование, наряду с другими правомочиями вещного и обязательственного права, является юридическим выражением общественных отношений, складывающихся в процессе потребления принадлежащих собственнику средств производства и предметов потребления. Здесь необходимо еще раз подчеркнуть, что пользование ни в коем случае нельзя рассматривать как юридическое закрепление отношения человека к вещи и, в частности, как закрепление того обмена веществ между человеком и предметами природы, который происходит в производстве и в потреблении. Так, например, производительно используя средства производства, капиталист осуществляет такое предоставленное ему буржуазным законом правомочие, как пользование, однако никакого обмена веществ между капиталистом и средствами производства при этом не происходит.

Распоряжение вещью может осуществляться посредством юридических актов, направленных на отчуждение вещи, сдачу ее в наем другому лицу и т. д. Значительно более спорным является вопрос о связи права распоряжения с правом пользования. Следует признать, что, пользуясь вещью, собственник тем самым и распоряжается ею, поскольку в процессе использования вещи также происходит изменение ее юридического положения.

Установив содержание правомочий, предоставленных собственнику законом, мы можем сделать вывод, что в этих правомочиях выражено содержание права собственности, что они обязывают исследователя раскрыть специфические классовые особенности каждого типа права собственности.

Право владения обязывает нас определить, кем присвоены средства производства и за кем они юридически закреплены, право распоряжения — установить, какие люди, группы людей и, в конечном счете, какие классы распоряжаются средствами производства. Тем самым как право владения, так и право распоряжения требуют раскрытия классовой сущности права собственности. То же самое следует сказать и о праве пользования. При этом право использования средств производства юридически выражает сущность собственности на средства производства как присвоения. Таким образом, традиционное определение права собственности при правильном понимании предоставленных собственнику правомочий является не чем иным, как юридическим выражением реально существующих отношений собственности.

При обосновании тезиса о непригодности традиционного определения права собственности проф. Венедиктов ссылается на известные указания Маркса в гл. XXII, т. 1 «Капитала» о сохранении при переходе от простого товарного производства к капиталистическому одного и того же права собственности, несмотря на полный переворот в способе присвоения. Это положение Маркса, отмечает проф. Венедиктов, должно быть в первую очередь отнесено не к самой (стр.52) сущности, не к содержанию права собственности как права присвоения, а к тем правомочиям собственника (праву владения, пользования и распоряжения), которые являются необходимым средством осуществления права собственности как простым, так и капиталистическим товаровладельцем.⁴⁹ Значит, указывает А. В.Венедиктов, хотя в содержании права собственности и произошел переворот, сами правомочия, при помощи которых осуществляется право собственности, не изменились, а следовательно, они и не выражают сущности права собственности.

Возьмем, однако, определение права собственности, предложенное проф. Бенедиктовым. Автор определяет право собственности как право использовать /средства и продукты производства своей властью и в сво^м/интересе. Очевидно и капиталист, и простой товаровладелец используют принадлежащее им имущество своей властью и в своем интересе. Можно ли только на этом основании сказать, что формула «использование своей властью и в своем интересе» непригодна для раскрытия содержания права собственности? Повидимому, нельзя. Но тогда на тех же основаниях нельзя сказать, что традиционное определение права собственности не выражает сущности этого права.

Дело, очевидно, в том, что противники триады забывают, какие требования могут быть предъявлены к абстрактно сформулированному общему понятию права собственности. Мы не можем ждать, чтобы абстрактно сформулированные правомочия по владению, пользованию и распоряжению непосредственно раскрывали социальную сущность каждого типа права собственности. Но мы вправе требовать от указанных правомочий, чтобы они обязывали нас раскрыть специфические классовые особенности каждого типа права собственности. Рассматриваемые правомочия как раз и обязывают нас раскрыть существенные различия между правом капиталистической частной собственности и правом мелкой частной собственности крестьянина и ремесленника, основанном на собственном труде. Они обязывают нас установить: кто владеет средствами производства и кто их лишен; кто распоряжается средствами производства; как происходит использование средств производства: пу-> тем присоединения к ним своего или чужого труда?

Вместе с тем необходимо признать, что тезис Маркса о сохранении одного и того же права собственности относится не только к форме права собственности; в известной степени он затрагивает и его непосредственное содержание. В противном случае мы лишили бы себя возможности правильно понять указание Маркса во введении «К критике политической экономии»: “собственно трудный пункт, который надлежит здесь разобрать, заключается в следующем: каким образом производственные отношения, как правовые отношения, вступают в неравное развитие». (К.Маркс. К критике политической экономии, стр. 223—224). Сохранение одного и того же права собственности, несмотря на полный переворот в способе присвоения, хотя форма присвоения и осталась (стр.53) прежней (Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. Госполитиздат, 1950, стр. 254), это и есть Тот случай, когда производственные отношения, как правовые отношения, вступают в неравное развитие. Отнеся учение Маркса о сохранении одного и того же права собственности только к форме последнего, мы обеднили бы и содержание общего понятия права собственности,

Возражая против традиционного определения права собственности, проф. А. В. Венедиктов указывает, что отдельные правомочия собственника — право владения, пользования и распоряжения вещью — ни порознь, ни в своей совокупности не выражают собой всего объема права собственности.⁵⁰ Для решения проблемы следует обратиться к общему определению субъективного права, поскольку право собственности, о котором идет речь, является важнейшим видом субъективных гражданских прав. Под субъективным правом следует понимать закрепленную за управомоченным, в целях удовлетворения его интересов, возможность определенного поведения в данном конкретном правоотношении, обеспеченную возложением обязанностей на других лиц. Субъективное право выражает способность самого управомоченного к определенному поведению, а также способность вызывать необходимое для удовлетворения интересов управомоченного поведение других лиц. При этом попытка дать хотя бы примерный перечень тех конкретных действий управомоченного и обязанного, с помощью которых может произойти удовлетворение интересов управомоченного, явилась бы бесплодной.

При переходе к определению права собственности необходимо конкретизировать общее определение субъективного права. Эта конкретизация и выражается в том, что в определении указываются правомочия, в результате реализации которых происходит удовлетворение интересов собственника. Осуществление права собственности может произойти только через посредство правомочий по владению, пользованию и распоряжению. Поэтому указанные правомочия, предоставленные собственнику законом, полностью выражают объем права собственности.

В подтверждение того, что традиционное определение права собственности не выражает полностью объем этого права, А. В. Венедиктов приводит пример с должником, имущество которого арестовано за долги. «При судебном аресте имущества с изъятием его из владения и пользования собственника и с запретом ему распоряжения арестованным имуществом... у собственника остается какой-то реальный „сгусток" его права собственности.., Таким образом „суммой" трех правомочий не исчерпывается содержание права собственности». (А, В. Венедиктов. Государственная социалистическая собственность, стр. 15—16). Мы полагаем, что этот пример не доказывает непригодности традиционного определения права собственности. При аресте имущества за долги должник вовсе не лишается самих правомочий по владению, пользованию и распоряжению, поскольку он остается собственником. Другое дело, что он не в состоянии реально осуществить эти правомочия, как и все право собственности. Что же касается принудительной продажи имущества должника да долги, то здесь происходит не осуществление, а прекращение права собственности в целях удовлетворения тех лиц, перед которыми собственник обязан. Поэтому, строго говоря, этот случай вообще не нуждается в объяснении. (стр.54)

Утверждая, что традиционное определение права собственности не выражает всего объема этого права, проф. Венедиктов предлагает заменить его другим определением. В своем труде «Государственная социалистическая собственность» проф. Венедиктов определяет право собственности как «право индивида или коллектива использовав средства и продукт производства своей властью и в своем интересе на основе; существующей в данном обществе системы классовых отношений и в соответствии с нею».⁵¹ Поскольку, по мнению А. В, Венедиктова, использование охватывает все способы или средства осуществления собственником своего права, то окажется, что право собственности есть право собственника осуществить его своей властью и в своем интересе всеми дозволенными законом способами. Нетрудно видеть, что определение права собственности, предложенное А. В. Венедиктовым, менее конкретно, чем традиционное определение. Если правомочия по владению, пользованию и распоряжению конкретно говорят нам о средствах осуществления права собственности, то определение проф. Венедиктова оставляет этот вопрос открытым.

К тому же предложенное А. В, Венедиктовым определение права собственности, как субъективного права, не соответствует тем посылкам, из которых автор, давая определение, исходил.

Положив в основу права собственности систему распределения средств производства и предметов потребления, А. В. Венедиктов тем не менее определяет право собственности как право использовать средства производства и предметы потребления. Из этого следует, что использование указанных предметов, по мнению А. В. Венедиктова, является не чем иным, как осуществлением права собственности. Но если это так, то служебная роль права собственности не сводится к закреплению статики отношений собственности. Более того, определение права собственности, как субъективного права, противоречит у А. В. Венедиктова определению права собственности, как правового института, поскольку право собственности, как правовой институт, с точки зрения А. В. Венедиктова, призвано лишь к закреплению существующей в обществе системы распределения средств производства и предметов потребления. (См. А. В. Венедиктов, Право социалистической собственности в свете учения И. В. Сталина о базисе и надстройке. Известия АН СССР, отделение экономики и права, 1951, № 2, стр. 94—96).

Выступая против традиционного определения права собственности, проф. Венедиктов указывает, что право владения, пользования и распоряжения может быть средством осуществления не только права собственности, но и другого права. А. В. Венедиктов отмечает, что предложенное им определение права собственности позволяет объяснить проблему соотношения прав государства с правомочиями госорганов. Напротив, традиционное определение права собственности, по его мнению, неизбежно ведет нас либо к теории разделенной собственности, либо к теории, которая рассматривает имущество государственного юридического лица как товарную форму собственности государства.(стр.55)

Необходимо установить, в какой мере тот факт, что правомочия по владению, пользованию и распоряжению могут служить средством осуществления не только права собственности, но и другого права, говорит против традиционного определения права собственности.

Советское государство осуществляет принадлежащее ему право собственности через свои органы. Поэтому госорганам должны быть предоставлены такие правомочия, которые, согласно ст. 58 ГК, принадлежат собственнику: владение, пользование и распоряжение, хотя госорганы и не являются собственниками. Само собой разумеется, что по своему содержанию правомочия по владению, пользованию и распоряжению, принадлежащие государству, с- одной стороны, госорганам—с другой, глубоко различны.

Это объясняется, во-первых, различием в объеме прав, принадлежащих государству, как единому и единственному собственнику общенародного достояния, и госорганам, которые не являются собственниками закрепленного за ними имущества. Госорган распоряжается вверенным ему имуществом лишь в точно установленных пределах и целях. Кроме того, рядом имуществ, находящихся в управлении госоргана, последний либо вообще не вправе распоряжаться, либо вправе распоряжаться лишь в исключительно узких пределах.⁵² При этом право распоряжения государственными имуществами предоставлено не только органам непосредственного оперативного управления, но и всем вышестоящим органам. На необходимость учитывать различие в объеме прав, принадлежащих государству и госорганам, ориентирует нас и примечание к ст. 58" ГК, действительный смысл которого, как правильно отметит А. В. Венедиктов, заключается в ограничении прав госорганов по распоряжению государственными имуществами. Только государство, как единый и единственный собственник общенародной собственности, может распоряжаться ею вполне свободно, по своему усмотрению. Так, в принятой XII съездом РКП (б) резолюции «О промышленности» говорится: «Государство является владельцем (собственником, — Ю. Т.) основных средств производства и транспорта. Отдельные хозяйственные ведомства и внутри этих ведомств отдельные органы, учреждения и объединения (тресты) управляют порученными им частями государственного хозяйства в тех пределах самостоятельности, которые вызываются потребностями хозяйствования в нынешних рыночных условиях и которые определяются сверху, т. е. вышестоящими государственными органами.

Право государства распоряжаться всем свободным от обязательств достоянием трестов, железных дорог и пр. остается неограниченным. Фактически предел и форма вмешательства государственной власти в текущую работу хозяйственных органов и этих последних в текущую работу отдельных полномочных учреждений, трестов и пр. определяются исключительно с точки зрения хозяйственной (стр.56) целесообразности и регулируются соответственными положениями».⁵³

Во-вторых, правомочия по владению, пользованию и распоряжению, предоставленные госоргану как юридическому лицу в области гражданского права, являются средством исполнения обязанностей госоргана перед социалистическим государством в лице вышестоящих органов.

Таким образом, тот факт, что правомочия по владению, пользованию и распоряжению могут явиться средством осуществления предоставленного госорганам права управления государственным имуществом, говорит в пользу включения указанных правомочий в сущностное определение права собственности, ибо государство осуществляет принадлежащее ему право собственности через свои органы.

При выработке такого общего понятия права собственности, в котором были бы отражены сущностные признаки этого права, следует использовать метод определения главных черт и требований основных экономических законов современного капитализма и социализма, примененный И. В. Сталиным.

Основной экономический закон определяет не какую-либо отдельную сторону или какие-либо отдельные процессы развития данного способа производства, а все гласные стороны и процессы этого развития, — следовательно, определяет сущность данного способа производства. При этом сущность данного способа производства определяется основным экономическим законом в целом — как единством средства и пели. т. е. как целью общественного производства, так и средством для достижения этой цели. Ь связи, с этим следует признать несостоятельной попытку некоторых авторов утверждать, что средства осуществления собственником принадлежащего ему права якобы не выражают сущности этого права. Используя метод определения основных экономических законов современного капитализма и социализма, предложенный И. В. Сталиным, следует в сущностное определение права собственности включить как средства, которые необходимы собственнику для осуществления его права, так и цель, для достижения ' которой эти средства используются.

Средствами осуществления права собственности являются правомочия по владению, пользованию и распоряжению, которые и должны быть включены в общее определение права собственности в качестве сущностного признака. Владение, пользование и распоряжение, во-первых, конкретизируют формулу об осуществлении (использовании) права, а во-вторых, действительно, охватывают все способы или средства осуществления права. В этом и заключаются преимущества правомочий, указанных в ст. 58 ГК, по сравнению с предложенным А. В. Венедиктовым понятием «использование средств и продуктов производства». (стр.57) Сущность права собственности определяется не только теми средствами, при помощи которых происходит осуществление права, но также и той целью, которой право служит. Целью всякого субъективного права является обеспечение удовлетворения охраняемых законом интересов управомоченного, его потребностей. Соответственно этому целью права собственности является удовлетворение интересов собственника. При этом, поскольку речь идет о выработке общего понятия права собственности, в определении нельзя конкретно указать, в каких именно целях происходит осуществление права собственности. Указание на цель неизбежно будет носить абстрактный характер. Это объясняется тем, что цели, для достижения которых происходит осуществление общественной и личной собственности при социализме, с одной стороны, и эксплуататорской частной собственности в антагонистических общественных формациях, с другой стороны, диаметрально противоположны. Если целью осуществления социалистической и личной собственности является обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества, то целью осуществления капиталистической частной собственности, в условиях современного капитализма, является обеспечение максимальной капиталистической прибыли.

В общее определение права собственности следует включить также указание на то, что собственник может своей собственностью распоряжаться вполне свободно, по своему усмотрению. Этот сущностный признак права собственности должен быть отнесен не только к такому правомочию собственника, как распоряжение, но и к двум другим его правомочиям — пользованию и владению.

Проф. А. В. Венедиктов усматривает один из. отличительных признаков права собственности в том, что собственник использует средства и продукты производства своей, а не полученной от другого, властью. Не следует ли сохранить этот признак в общем определении права собственности? Мы отвечаем на этот вопрос отрицательно. Во-первых, признак своей власти не может считаться отличительным признаком права собственности. Свою' власть имеет не только собственник, но и носитель любого другого субъективного гражданского права. Различие же состоит в том, что своя власть собственника является наиболее полной и неограниченной по сравнению со своей властью других управомоченных. Между тем, в определении А. В. Венедиктова это различие не отражено. Во-вторых, как правильно отметил С. Н. Братусь, необходимо отказаться «от применения к субъективному праву термина „власть" во избежание смешения понятия субъективного права, как признанной законом возможности и обеспеченности определенного поведения, с властью ч государственно - правовом смысле этого слова».⁵⁴

Включая в общее определение права, собственности указание на то, что собственник может распоряжаться своей собственностью (стр.58) вполне свободного, по своему усмотрению, мы тем самым подчеркиваем, что право собственности—в пределах, установленных законом,—является наиболее полным и неограниченным из всех других имущественных прав на те же объекты.

Такие признаки, как «свой интерес» и «возможность осуществлять право собственности вполне свободно, по своему усмотрению», если они взяты в отрыве от правомочий по владению, пользованию и распоряжению, сами по себе не в состоянии раскрыть сущность права собственности. При этом характерным для права собственности является такой признак, как обеспеченная собственнику возможность осуществлять правомочия по владению, пользованию и распоряжению вполне свободно, по- своему усмотрению Именно этот признак отличает право собственности от всех других имущественных прав.

Интересную попытку найти специфические признаки «своей власти» собственника, которые отличали бы ее от власти других управомоченных лиц, предпринял В, Кнапп. Специфический признак права собственности В. Кнапп усматривает в наличии у собственника своей власти, которая непосредственно опирается па закон и существует независимо от чьей-либо власти в отношении той же вещи. Наряду с этим автор предлагает различать ограничение права собственности в общих интересах, которое устанавливается самим законом. и ограничение в техническом смысле, которое устанавливается в индивидуальных интересах, (В. Кнапп. Собственность в странах народной демократии. ИЛ. М. 1954, стр. 61—65, 234).

В качестве примера ограничения в техническом смысле, по-видимому, можно привести наложение ареста на вещь для удовлетворения кредиторов собственника. В этом случае независимость власти собственника от чьей-либо власти отсутствует. Но тогда нельзя считать, что власть собственника никогда необусловлена властью кого-либо другого и усматривать в этой «не обусловленности» специфический признак права собственности, как это делает В. Кнапп.

Ст. 58 ГК указывает, что право владения, пользования и распоряжения имуществом принадлежит собственнику в пределах, установленных законом. Мы думаем, что этот признак является весьма существенным. Так, колхоз может распоряжаться своей продукцией вполне свободно, по своему усмотрению. Наряду с тем известно. что колхоз из полученного урожая и продуктов животноводства обязан вначале выполнить свои обязательства перед государством по обязательным поставкам и возврату семенных ссуд, внести натуроплату за работу МТС, выполнить договоры контрактации, произвести засыпку семенных фондов и образование других общественных фондов, как это предусмотрено в Примерном уставе сельскохозяйственной артели и постановлениях партии и правительства. После этого происходит окончательное распределение полученной продукции по трудодням и выделение части продукции для продажи на колхозном рынке.⁵⁵ При этом в ст. 58 ГК речь идет не об (стр.59) ограничении права собственности, а об определении .его содержания. Так, личный собственник может осуществлять право собственности на имущество, перечисленное в ст. 10 и ч. 2-й ст. 7 Конституции СССР, вполне свободно, по своему усмотрению. Однако закон запрещает использование личной собственности в целях получения нетрудового дохода. Эта норма закона не может рассматриваться, как ограничение личной собственности, она вытекает из социалистической природы самого права личной собственности.

С учетом всего сказанного можно было бы дать примерно такое общее определение права собственности: право собственности—это закрепленная за собственником возможность, в пределах, установленных законом, владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом вполне свободно, по своему усмотрению в целях удовлетворения своих интересов.