§ 5. Иски об истребовании имущества, принадлежащего гражданам

1. Юридический состав при приобретении права собственность от неуправомоченного отчуждателя. Петиторная защита права личной собственности установлена в ст. ст. 59 и 60 ГК.

В годы Отечественной войны произошло расширение виндикации личной собственности. Пленум Верховного Суда СССР в своем постановлении от 7 октября 1943 г. по иску С. к. А. указал: «ст. 60 ГК имеет в виду не только случаи потери имущества собственником в буквальном смысле этого слова или случаи похищения имущества собственника, но также и случаи выбытия имущества из обладания собственника помимо его воли вследствие небрежности, случая или вследствие непреодолимой силы».¹⁵⁴

Обстоятельства этого дела таковы. Ввиду угрозы неприятельского вторжения Сысоева сдала свою корову воинской части для эвакуации в тыл. Однако корова Сысоевой в тыл эвакуирована не была. Воинская часть обменяла ее на мясо коровы Аверкиева, подорвавшейся' на мине. В хозяйстве Аверкиева Сысоева и обнаружила свою корову. Возник вопрос: вправе ли Сысоева истребовать свою корову от добросовестного возмездного приобретателя—Аверкиева? Ведь корова была вверена Сысоевой воинской части, т. е. не была ни похищена у собственника, ни утеряна им. Верховный Суд СССР указал в своем постановлении, что «. . .передача воинской части коровы для эвакуации в тыл была совершена С. вследствие военных обстоятельств, ввиду угрозы неприятельского вторжения в район, т. е. по обстоятельствам, не зависящим от С. и которые она не могла предотвратить».¹⁵⁵ На этом основании Верховный Суд СССР пришел к выводу, что Сысоева право собственности на корову не утратила, а потому вправе виндицировать ее из владения ответчика.

Такое решение вопроса следует признать совершенно правильным. В уголовном праве нет понятия хищения, единого как для социалистической, так и для личной собственности. Если понятие хищения социалистической собственности в настоящее время включает в себя все случаи преступного приобретения социалистической собственности, то под хищением личной собственности следует понимать лишь случаи неправомерного лишения собственника владения вещью против его воли. Поэтому потеря и хищение личной собственности могут быть объединены между собой только при условии, если рассматривать их как наиболее распространенные, не (стр.137) все же частные случаи выбытия вещи из обладания собственника помимо его воли вследствие небрежности, случая или непреодолимой силы.

Собственник, передавший свою вещь по договору другому лицу с обязательством возврата, не перестает владеть вещью. Поэтому в этих случаях вещь из владения собственника не выходит. Несомненно, однако, что собственник не осуществляет над вещью фактического господства, не держит ее в своих руках. В ходе дальнейшего изложения мы будем говорить о выбытии вещи из обладания собственника, понимая под этим как случаи выбытия вещи из обладания собственника, так и случаи, когда наряду с тем вещь выходит и из владения собственника (например, при краже, потере и т. д.).

На стороне приобретателя вещи от неуправомоченного отчуждателя право собственности на вещь возникает в силу сложного юридического состава. Достаточно, чтобы отсутствовал хотя бы одни из элементов этого сложного состава, и право собственности на стороне приобретателя не возникнет. Что же это за юридический состав, каковы его элементы?

Необходимо, во-первых, чтобы неправомерно отчужденная вещь не принадлежала к объектам права социалистической собственности.¹⁵⁶ Необходимо, во-вторых, чтобы из обладания собственника или иного управомоченного вещь вышла по его воле. В-третьих, налицо должно быть сочетание определенных действий отчуждателя и приобретателя, в которых, с одной стороны, выражено намерение отчудить вещь, а с другой — приобрести ее в собственность. Эти юридические действия сами по себе были бы способны перенести на приобретателя право собственности, если бы отчуждатель вещи был управомочен на ее отчуждение. Поскольку, однако, отчуждатель вещи на ее отчуждение не управомочен, возникновение на стороне приобретателя права собственности зависит от наличия не только этих действий, но и всех других элементов юридического состава. В-четвертых, вещь должна быть приобретена возмездие. В-пятых, приобретатель вещи должен быть добросовестным. В-шестых, отчуждаемая вещь, независимо от того, является ли она индивидуально-определенной или родовой, должна быть передана в реальное владение приобретателя.

В дальнейшем мы остановимся кратко на каждом из условий приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя в отдельности. При этом совершенно очевидно, что эти условия будут обсуждаться нами при той общей предпосылке, что все остальные условия, необходимые для приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя, имеются налицо. Вне изложения останутся лишь вопросы о не принадлежности вещи к объектам социалистической собственности и о добросовестности приобретателя, поскольку они уже были нами рассмотрены. (стр.138)

Чтобы на стороне приобретателя возникло право собственности, вещь из обладания собственника должна выйти по его воле. Поясним этот тезис на конкретном примере из судебной практики. Гр-ка К. занимала в г. Ленинграде площадь в ведомственном доме, которая была предоставлена ее мужу в связи с трудовыми отношениями. После смерти мужа гр-ки К. учреждение (владелец жилплощади) предъявило к гр-ке К. иск о ее выселении со всеми членами семьи на том основании, что после смерти мужа гр-ки К. открылось наследство, в состав которого входит дом в городе Сестрорецке. Истец в исковом заявлении просил суд выселить гр-ку К., поскольку ей принадлежит дом на праве личной собственности, в котором она и может проживать. Гр-ка К., будучи юридически неграмотной, и опасаясь, что суд удовлетворит иск о ее выселении, совершила фиктивную сделку купли-продажи дома гр-ну Б. Сделка эта была надлежащим образом оформлена, однако денег за дом гр-ка К. не получила. Гр-н Б., воспользовавшись тем, что документы на дом оказались оформлены на его имя, продал дом гр-ке В., которая не знала и по обстоятельствам дела не должна была знать, что продавец не является собственником дома. Гр-ка К. предъявила иск к гр-нам Б.. и В. о признании договоров купли-продажи дома недействительными и о возврате ей дома. Дело это многократно рассматривалось в различных судебных инстанциях. В конечном счете право на дом было признано за гр-кой В. как за добросовестным приобретателем,. а с гр-на Б. в пользу гр-ки К. были взысканы убытки, причиненные им незаконной продажей дома. Такое решение дела следует признать совершенно правильным.

Хотя понятия «потеря» и «похищение», предусмотренные ст. 60 ГК., в буквальном смысле и неприменимы к строению,¹⁵⁷ однако следует признать, что гр-ка К. по своей воле, совершив фиктивную сделку, создала для гр-на Б. возможность незаконно распорядиться домом. Поэтому принадлежавший гр-ке К. дом следует рассматривать как имущество, вышедшее из обладания собственника по его воле. А поскольку гр-ка В. является добросовестным и возмездным приобретателем и сделка, в соответствии с требованиями ст. 185 ГК, была надлежаще оформлена, следует признать, что право собственности на дом перешло к гр-ке В.

В юридической литературе спорным является вопрос, может ли быть отнесено мошенничество к таким случаям преступного посягательства против личной собственности, при которых виндикация у третьего приобретателя всегда возможна.

Б. С. Никифоров указывает, что, во-первых, мошенничество «может заключаться в получении чужого имущества посредством введения потерпевшего в такое заблуждение, подчиняясь которому он как бы добровольно передает свое имущество обманщику; в этом (стр.139) случае обман предшествует или сопутствует фактической передаче имущества. Во-вторых, мошенничество может заключаться в обращении в собственность имущества, уже находящегося в обладании обманщика, посредством обмана, под влиянием которого потерпевший считает себя не вправе требовать возвращения имущества или предоставления соответствующего эквивалента за него. В этом случае обман имеет место после фактической передачи имущества, но до обращения обманщиком имущества в свою „собственность": обман в этом случае служит средством такого обращения».¹⁵⁸

Отправляясь от этого разграничения, можно сказать, что если обман предшествовал или сопутствовал фактической передаче имущества, последнее должно считаться вышедшим из обладания собственника вопреки его воле; если же обман имел место после фактической передачи имущества, последнее должно рассматриваться как вышедшее из обладания собственника по его воле. Соответственно этому в первом случае на стороне приобретателя никогда не может возникнуть право собственности, хотя бы все остальные условия приобретения права собственности были налицо; во втором случае возникновение на стороне приобретателя права собственности зависит от наличия всех прочих условий приобретения права собственности.

Другой вопрос, который возникает в связи с рассмотрением второго условия приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя, заключается в следующем: может ли собственник виндицировать свое имущество, выбывшее из его обладания в условиях военной обстановки, когда собственник не имел возможности надлежащим образом сдать имущество на хранение другому лицу или принять иные меры к сохранности имущества?

Этот вопрос получил свое разрешение в определении ГСК Верховного Суда СССР по иску М. к П. и другим. В определении указывается: «Отказывая в иске... суд не учел, что имущество, о котором идет спор, выбыло из владения собственника в условиях блокады Ленинграда, при эвакуации вглубь страны больных родителей истицы, когда последние уже не имели возможности сдать имущество кому-либо на хранение, а равно принять иные меры к его сохранности на время их отсутствия... Собственник, лишившийся в таких условиях имущества, не должен быть поставлен в худшее положение по сравнению с собственником, которым было утеряно имущество или у которого имущество было похищено». (Определение №36/296).

По тем же основаниям мы считаем, что собственник вправе виндицировать свое имущество и в случаях так называемой необходимой поклажи. (стр.140)

Третьим условием приобретения права собственности должно быть наличие таких действий отчуждателя и приобретателя, которые сами по себе были бы способны перенести на приобретателя право собственности, если бы отчуждатель был легитимирован на отчуждение. Проф. И. Н. Трепицын назвал эти действия объективно-действительной меновой сделкой.¹⁵⁹

Вот что пишет по этому вопросу Б. Б. Черепахин: «Эта сделка должна быть законной и действительной во всех отношениях. Она может иметь только один порок — отсутствие у отчуждателя надлежащих правомочий на отчуждение данной вещи. При наличии прочих элементов требуемого фактического состава этот порок не препятствует приобретению права собственности».¹⁶⁰

Вслед за И. С. Перетерским и М. М. Агарковым мы считаем, что термин «сделка» должен быть сохранен только для правомерных юридических действий, вызывающих тот правовой эффект, на достижение которого они направлены. Поэтому мы затрудняемся именовать действия неуправомоченного отчуждателя и приобретателя сделкой. Действие неуправомоченного отчуждателя вещи есть всегда действие противоправное. Действие же приобретателя вещи во всяком случае нарушает субъективное право собственника, хотя бы на стороне приобретателя в результате совершения такого действия и возникло право собственности.

Б юридической литературе спорным является вопрос, необходима ли возмездность приобретения для возникновения на стороне приобретателя от неуправомоченного отчуждателя права собственности. Известные основания для решения вопроса дает ст. 183 ГК. которая говорит о приобретении права собственности лицом, купившим имущество с публичных торгов, в тех случаях, когда собственник, согласно ст. ст. 59 и 60 ГК, не вправе истребовать от него купленное имущество. Но независимо от этого, возмездность должна быть признана необходимым условием приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя. Если можно ставить вопрос о защите против собственника возмездного приобретателя, то никак нельзя ставить вопрос о такой защите безвозмездного приобретателя.

Наконец, для приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя необходимо, чтобы вещь поступила в обладание приобретателя, была ему реально передана. Проф. Генкин правильно отметил, что основания для такого вывода содержатся в самой ст. 60 ГК, которая говорит об истребовании вещи у приобретателя, а следовательно, исходит из той предпосылки, что вещь поступила в обладание приобретателя.¹⁶¹ (стр.141) В цивилистической литературе издавна ведутся споры, — что является юридическим основанием возникновения на стороне приобретателя права собственности при приобретении вещи от неуправомоченного отчуждателя: владение или сделка. Нам кажется, что в научном отношении эти споры совершенно бесплодны. При этом не правы обе спорящие стороны. Владение (правильнее сказать: поступление вещи во владение приобретателя) является заключительным, но далеко не единственным условием приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя. Если будет отсутствовать хотя бы одно из предшествующих ему условий, то поступление вещи во владение приобретателя не приведет к возникновению на стороне последнего права собственности.

По тем же причинам в качестве такого основания не может фигурировать и сделка. К тому же юридические действия приобретателя и отчуждателя могут именоваться сделкой лишь для краткости терминологии, а по существу таковой не являются.

Таким образом, право собственности на стороне приобретателя от неуправомоченного отчуждателя возникает в силу сложного юридического состава. Отсутствие хотя бы одного из элементов этого юридического состава ведет к тому, что право собственности на стороне приобретателя не возникает.

2 Исковая давность по искам граждан об истребовании при-. надлежащего им имущества. Иск об истребовании вещи из чужого незаконного владения может быть предъявлен собственником в течение трех лет с момента нарушения его права. Именно так решает этот вопрос закон (ст. 44 ГК).

К сожалению, в судебной практике встречаются иногда дела, по которым судебные органы признают, что на виндикационные иски личных собственников исковая давность не распространяется:

Отменяя решения народных судов об отказе собственникам в иске по мотивам пропуска исковой давности, вышестоящие судебные инстанции в ряде случаев приводят такую аргументацию: поскольку советское гражданское право не знает института приобретательной давности, исковая давность вообще не должна распространяться на виндикационные иски личных собственников.

Такая практика не основана на законе. Исковая давность не распространяется только на виндикационные иски госорганов к гражданам и к кооперативно-колхозным организациям. На все остальные виндикационные иски распространяются установленные в ст. 44 ГК общие сроки исковой давности. Никаких изъятий из этого правила для виндикационных исков личных собственников в законе не сделано.

Ссылка на отсутствие у нас приобретательной давности, как на основание неприменения исковой давности к виндикационным искам личных собственников, не имеет прямого отношения к делу.

Как при отсутствии института приобретательной давности, так я при его законодательном признании виндикационные иски могут (стр.142) как погашаться исковой давностью, так и не погашаться ею. Как бы ни был решен вопрос о применении исковой давности к виндикационным искам в будущем законодательстве, бесспорно одно: по действующему законодательству право личного собственника на виндикационный иск погашается истечением трехлетнего срока исковой давности, который начинает течь с того момента, когда произошло нарушение права. Другое дело, что суд на основания ст. 49 ГК может поставить вопрос о продлении пропущенного срока исковой давности, если пропуск срока произошел по уважительным причинам.

Поэтому если бы судебные инстанции вместо ссылки на отсутствие у нас приобретательной давности, как на основание неприменения исковой давности, поставили бы вопрос о продлении исковой давности, такая позиция в принципе, — отвлекаясь от конкретных особенностей дел, — возражений не могла бы вызвать.

3. Соотношение ст. 60 а со ст. 60 ГК. Общей предпосылкой применения ст. 60 а ГК является явка лица, ошибочно признанного умершим. В ст. 60 а нужно различать два случая:

1) когда имущество приобретено от лиц, владевших им по соглашению с лицом, признанным умершим. Поскольку имущество из обладания лица, признанного умершим, вышло по его воле, возникновение на стороне приобретателя права собственности зависит от наличия всех остальных требуемых по закону реквизитов приобретения, т. е. от наличия justus titulus, возмездности приобретения, добросовестности приобретателя, поступления вещи в реальное владение приобретателя. Когда ст. 60 а ГК применительно к этим случаям выставляет требование, чтобы приобретатели не знали и не должны были знать о' том, что приобретаемое имущество принадлежит лицу, признанному умершим, то она выставляет требование, чтобы приобретатели были добросовестными в смысле примечания 1 к ст. 60 ГК. Нетрудно заметить, что этот случай ничем не отличается от общего правила, изложенного в ст. 60 ГК, а. потому и указание на него в ст. 60 а ГК следует считать излишним;

2) когда лицо приобретает имущество от наследников лица, ошибочно признанного умершим, в установленном законом порядке. Следует признать, что в случае ошибочного признания отсутствующего лица умершим на стороне наследников не возникает право отчуждать имущество этого лица. Имущество это по-прежнему принадлежит лицу, ошибочно признанному умершим.

Если лицо приобретает имущество от наследников лица, ошибочно признанного умершим, о недобросовестности приобретателя в смысле примечания 1 к ст. 60 ГК можно говорить, пожалуй, только в одном случае: если приобретатель знает, что лицо, признанное умершим, на самом деле находится в живых. Практически, однако, этот случай едва ли возможен.

Какое же содержание вкладывает ст. 60а ГК в свое требование, чтобы лица, которые приобретают имущество от «наследников», (стр.143) не знали и не должны были знать о том, что имущество принадлежит лицу, признанному умершим?

Речь здесь идет о том, что, приобретая имущество от наследников лица, признанного умершим, приобретатель принимает на себя риск возможного возвращения этого лица. Совершенно очевидно, что если решение о признании лица умершим соответствует действительности, знание или обязанность знания приобретателем того обстоятельства, что имущество принадлежало (здесь уже именно принадлежало) указанному лицу, не в состоянии поколебать перешедшее к приобретателю право собственности. В этом случае открытие наследства действительно имеет место, и наследники управомочены на отчуждение имущества. В тех же случаях, когда решение о признании лица умершим -ошибочно, возникновение на стороне приобретателя права собственности зависит от того, знал или должен был знать приобретатель о том, что имущество принадлежит (здесь уже именно принадлежит) лицу, признанному умершим, т. е. принял ли или, во всяком случае, должен ли был принять на себя приобретатель последствия явки этого лица. Так должен решаться вопрос о содержании ст. 60а и о ее соотношении со ст. 60ГК.

4. Обоснование приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя в советском праве. В заключение попытаемся дать социально-экономическое обоснование приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя. Почему ст. 60 ГК построена так, а не иначе, почему в случае выбытия вещи из обладания собственника по его воле приобретатель при наличии всех прочих условий становится собственником вещи; и обратно тому, почему в случае выбытия вещи из обладания собственника помимо его воли на стороне приобретателя не возникает право собственности? Все эти вопросы не могут не вставать перед исследователем института виндикации.

Для ответа на них следует исходить из того, что объектами личной собственности советских граждан являются потребительские продукты (ст. 10 и ч. 2-я ст. 7 Конституции СССР). И. В. Сталин отмечает, что «.. .потребительские продукты, необходимые для покрытия затрат рабочей силы в процессе производства, производятся у нас и реализуются как товары, подлежащие действию закона стоимости».¹⁶² Таким образом, объекты личной собственности являются товарами. Одна из отличительных особенностей товара состоит в том, что он продается любому покупателю.¹⁶³

Отсюда следует, что и собственнику, и третьему приобретателю в условиях развернутой советской торговли для обеспечения их интересов, как правило, бывает достаточно вместо вещи получить ее стоимость. (стр.144)

Институт виндикации личной собственности должен быть построен таким образом, чтобы в наибольшей степени обеспечить взыскание стоимости вещи с того лица, которое неосновательно обогатилось — в широком смысле — за счет собственника или за счет приобретателя.

Необходимо, иными словами, для разрешения коллизии между интересами собственника и добросовестного приобретателя избрать «вариант наименьшего зла», как правильно отметил Б. Б. Черепахин.¹⁶⁴ Коллизия интересов собственника и добросовестного приобретателя решается в зависимости от того, кто из двух — собственник или приобретатель — имеет большие возможности возвратить себе стоимость вещи. Выбытие вещи из обладания собственника по его воле означает, что собственник по договору передал вещь во временное владение другого лица с обязательством возврата. Отсюда следует, что, вверяя вещь другому лицу на хранение или в пользование, собственник, как правило, знает того, кто выступает его контрагентом, а потому, в случае неправомерного отчуждения вещи, у собственника есть к кому предъявить иск.

Добросовестный приобретатель, если бы мы допустили против него виндикационный иск, оказался бы здесь в сравнительно худшем положении, чем собственник, которому отказывают в виндикации. Ведь отношения приобретателя и отчуждателя исчерпываются, в отличие от отношений собственника со своим контрагентом, передачей вещи и уплатой за нее цены. Поэтому приобретатель, как правило, знает своего контрагента куда меньше, чем собственник, который вверил свою вещь с обязательством возврата, особенно в тех случаях, когда в качестве неправомерного отчуждателя как раз и выступает то лицо, которому собственник доверил вещь. Поэтому приобретатель, по сравнение с собственником, имеет меньшие _возможности возвратить себе стоимость вещи. Этим и объясняется тот факт, что в случае выбытия вещи из обладания собственника по его воле на стороне добросовестного приобретателя возникает право собственности, а потому он и огражден от виндикационного иска прежнего собственника.

Иначе должен быть решен вопрос для случаев выбытия вещи из обладания собственника помимо его воли. Собственник не имеет здесь контрагента, к которому он мог бы предъявить иск о возврате стоимости вещи; он, как правило, не знает того, кто нашел его вещь, похитил у него вещь и т. д. Здесь уже в сравнительно лучшем положении оказывается приобретатель, в основе приобретения которого лежит, употребляя традиционный термин justus titulus, и который, попросту говоря, все же видел того, у кого покупал вещь. Поэтому в этих случаях закон, в соответствии с восстановительной функцией гражданского права, защищает собственника. Приобретатель (стр.145) вещи имеет здесь большие, чем собственник, возможности возвратить себе стоимость вещи путем иска к тому, у кого он приобрел вещь.

Таким образом, в самом построении института виндикации выражается взаимосвязь и взаимообусловленность всех гражданско-правовых средств защиты права собственности, дополняющих и усиливающих друг друга. Вот почему в будущем законе ныне действующая ст. 60 ГК должна быть сохранена с тем разъяснением ее, которое было сделано постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 7 октября 1943 г. по иску С. к А. (стр.146)