§ 1. Прилагательное краткой и полной формы в сочетании с формами глагола бук!ине 'быть'

С глаголом бук!ипе прилагательное может сочетаться и в полной и в краткой форме. Прилагательное полной формы по преимуществу употребляется тогда, когда необходимо выразить признак, предицируемый предмету как постоянный, обычно ему присущий, независимый от данных обстоятельств. В противоположность этому краткое прилагательное является преимущественной формой признака, который приписывается предмету не как постоянно, обычно ему присущий, а как существующий в данной связи, при данных обстоятельствах, в данном отрезке времени.¹ Именно на этом основано различие таких, например, предложений, как: (магъи) ц1охъах!аб букТуна, багъаги гъелъул хирияб буго 'слоновая кость белая, и цена ей дорогая' (Р, 10—11) и щияб жо хира буго гьанже 'каждая вещь дорога теперь' (Усл. II, 202). Эта противоположность полной и краткой форм проведена если и не строго, то все же доста­точно последовательно, почему полную форму мы находим прежде всего в тех случаях, когда необходимо выразить признак, постоянно характе­ризующий предмет: ал руго бак! бечедал, жалю мискинаб агьлу 'они богаты местом (у них много места), сами же бедное племя [как бы: несмотря на то. что они характеризуются многоземельем, они бедны]', (XI., 216); дур г!умро хвел гьеч!еб, ч!агояб буго 'твоя жизнь бессмертна, живая' (XI., 14); киг!ан гъваридаб бугеб гьаб лъин? 'как глубока эта вода?' (Усл. II, 68), данная глубина реки — в общем постоянное ее свойство, независимо от обстоятельств; ср. с этим ниже: гъварид бухъун буго гьаб донк! 'глубоко выкопана эта яма' (Усл. II, 68), причем глубина представляется величиной производной от действия копания; гьезул фор-лшби бат!иял руго ^еих [комаров] формы различны', катил рас тамахаб буго 'шерсть кошки мягкая' (Б, 30); дун г!анк! г1адин чорхокъаб гуро, рач!ги дир бахараб берцинаб буго, сипат-сурат дир гьайбатаб буго, г!акълу-ц[одорлъиги дир т'ок!аб буго, гожо-гГус абуни рек!араб буго, малъалин абуни. бег!грал руго 'я не поджарая, как заяц, хвост у меня красивый, облик у меня приятный, ум-осторожность у меня обильные, клыки-зубы острые, когти острые' (Б, 99); (нохъо) гъит!инаб буго 'пещера мала' (Р, 27); гьаб ч1инк!иллъи щиб гъабураб бак! бугебали, кГудиябиш гьаб бугеб, гъит1инабиш, дида лъаларо 'я не знаю, что за место этот остров, большой ли он, маленький ли' (Р, 47); Дагъиста-налда лгГощел дагьаб гуронк гъеч!еб г!адин жаниса жо бач!унеб ракъги

дагъаб буго 'в Дагестане мало зернового хлеба, также мало и плодород­ной земли' (Д, 131).

Как видно из следующих примеров, полная форма .прилагательного возможна не только при общем времени глагола бук!ине, но и при всех других его формах, откуда следует, что оттенок постоянства признака свойствен самой полной форме прилагательного, а не глагольной форме: ч!инк1иллъи к!удияб бугоан 'остров был большой' (Р, 16); херал попу-гйял кквезе зах!матал рук!уна, гъол сих!ирал рук1уна 'старых попз'гаев трудно поймать [букв, старые попугаи для ловли трудные], они бывают хитрые' (Р, 3); гъелъул халича кидаю лъик!аб бук!уна 'у нее ковер бывает всегда хороший' (Д, 132); хасоло сордо к!удияб бук!уна 'зимою ночь большая' (XI., 4); хасго цГакъал рук!ана гъесул рокьул куч[дул 'особенно сильны были его [Махмуда] любовные песни' (М, 13); ио кечГ-ниги ах!е, мун ц!акъав вук!ана гури коч!ой 'спой какую-нибудь песню, ты ведь был силен на песни'; херай йикГаниги, цо к1алъазе те 'хотя я и стара, дайте сказать' (XI., 237); дир гьвей ц!акъ лъик1аб гъвейги бук!ана, дне гьеб ц!акъ хирияб бук!ана 'моя собака была очень хорошая собака; мне она была очень дорога' (М, 5) и т. п.

Наоборот, краткую форму мы находим преимущественно в том случае, когда необходимо выразить признак, приписываемый предмету при данных обстоятельствах: илълъанила ал цо къоялъ инсуде т [аде, вугила эмен накЫул бача тТад бигъарав г/адин, х!исаб гьеч!ого ц!акъ пашман вугила 'пошли они однажды к отцу, был отец как щит тучи навис над ним, безмерно печален был он' (Ш, 1), т. е. не вообще грустен, а в этот день, в результате, как следует из дальнейшего, виденного сна; ср. Усл. II, 146: „пашмана-(в, и, б, л), грустный"; рач!инел ругила цо заманалдасан вацал; хьвархъвалел чуялги ругила, т!ад хъвархьвалел жалгоги ругила ц!акъ къварид ругила 'едут через некоторое время братья, лошади шатаются, на лошадях сами шатаются, сильно огорчены' (Ш, 35); на следующий странице в аналогичном контексте: ц!акъ пашман ругила ал 'очень печальны они'; ср. Усл. II, 153: „къварида-(в, и, б, л), узкий"; гьаб г!алаги бачун, маг!арде айин мун; ц!акъ х!алакъ бугин эб; жибго г1анк1оа,ал хоно г/адин аб лъугъараб мехалъ гурони нахеги вуссунгейин 'взяв эту кобылу, иди в горы, очень тоща, бессильна она; не возвращайся назад, пока она не сделается как куриное яйцо' (Ш, 16—17); ср. Усл. II. 95: „х!алакъаб, тощий"; багьа буго гьанже г/и 'дороги теперь бараны' (Усл. II, 46). Услар переводит даже: „дороги стали теперь бараны", чем еще больше подчеркивает зависимость признака от данных условий; ср. там же „багьаяб жо, дорогая вещь"; басра буго дир т!агъур 'моя шапка стара' (Усл. II, 49), т. е. стала старой; .ср. там же „басриябрет!ел, старое, ветхое платье"; Дагъистан халкъалъул какдидатазулъ киг!ан берцин йиго Сапият жакъа 'как прекрасна теперь Сапият среди канди- -датов дагестанского народа' (XI, 46); ср. берцинаб мах! 'приятный запах' (Усл. II, 51); жиги, къо гъит/ин буго, сордо халат буго 'еще день короток, ночь длинна'; ср. гъит!инаб 'маленький', халатаб 'длин­ный' и т. п.

Иногда, впрочем, выбор той или другой из форм не кажется осно­ванным на строго проведенном принципе. Так, например, казалось бы, что в следующем примере более соответствовала бы контексту краткая форма: [пихъ] кванан балагьидал, кьог/аб бугоан 'когда попробовал плод,—горький' (Р, 23); ср. Усл. II, 236: кьог! буго гьаб кзен 'горько

86 Сесгаекое ск&гдикя и связанные с тш

вто кушанье'; наоборот, в других случаях можно было бы ожидать полную форму: тп!ут1 буго гьаб юк 'легок этот вьюк' (Усл. II, 193); дунъял г!уц1изе руго ниж х!ацур 'мир строить мы готовы' (Б, 82),. тушмангун рагъде пне кидаго х!а.дур вуго 'всегда готов итти на бой с врагом' (Б, 104). Возможно, что, действительно, не во всех случаях употребление полной или краткой формы основывается на точно мотивированном выборе. Нужно иметь в виду, однако, что это употребление может опре­деляться трудно уловимыми для постороннего наблюдателя конкретными условиями произнесения того или иного предложения, согласуясь с кото­рыми говорящий может сделать ударение на постоянстве такого-то при­писываемого предмету признака, или, наоборот, на его обусловленности такими-то обстоятельства?>1и. Так, например, в первом из приведенных предложений качество плода могло казаться говорящему проявившимся в тот момент, когда плод попробовали, но тем не менее характеризующим его постоянно наоборот, в предложении кидаго х!адур вуго 'всегда готов' готовность могла казаться результатом каких-то предшествующих усилий.

В других случаях употребление краткой формы, взамен ожидаемой полной, может вызываться иными причинами. Таковы, например, следующие предложения: гъаб рухъ баи,1ад буго 'этот дом чист' (Усл. II, 43); бец] буго гъаб рукъ 'в этом доме темно [букв, темен этот дом]' (Усл. II, 53); меседги къиматал гапч!алги гьенир г!емер руго 'золота и драгоценных камней там много [букв, золото и драгоценные камни там многие]' (Р, 12); кижер росо шагъаралдаса ц!акъ рик1к!ад буго 'наше село далеко от города' (М, 59) и т. п.

По аналогии с предыдущими примерами краткую форму здесь можно было бы рассматривать как выражающую признак подлежащего. Но признак этот не кажется существующим у предмета в данной ситуации; наоборот, он во всех приведенных примерах является более или менее постоянным. Кажется, что постоянство признака создается здесь не формой прилагательного, которая, наоборот, противоречит этому посто­янству, а формой глагола, который выступает здесь как самостоятельный глагол со значением „есть, существует", а не как связка. Особенностью приводившихся до сих пор примеров является то, что глагол бук!ине выступал в них в роли связки, т. е., не обладая собственным реальным значением, указывал на отношение признака к подлежащему во времени. Но глагол бг/к!ине, в частности в форме буго, может иметь значение глагола реального существования, например дун рокъов вугэ 'я дома', т. е. есть, нахожусь. С другой стороны, краткая форма прилагательного, указывая на признак подлежащего, существующий в данных обстоя­тельствах, может легко вступать в более тесную связь с реальным глаголом бытия, выражая не столько признак предмета, сколько харак­теристику состояния, в котором он находится. Можно предполагать, таким образом, чго в примерах типа гъаб рукъ бац1ад буго говорящему важно не то, каков дом и т. п., а то, в каком состоянии он находится, поддерживается, почему последний пример нужно было бы перевести не с помощью „этот дом чист", а несколько усиливая значение реальности, самостоятельности в глаголе: „этот дом чисто содержится". В таких при­мерах мы, следовательно, переходим от употребления прилагательного при связке в составном сказуемом к употреблению наречия, т. е. обсто­ятельства образа действия при обычном глагольном сказуемом.

Так как, с одной стороны, различие связочного и реального зна­чения глагола бук!ине не выражается в каких-нибудь внешних различиях н так кад, с другой стороны, наречное и прилагательное значения краткой

составное сказуемое и связанные с ним явления

формы также не отделены друг от друга какими-нибудь внешними при­знаками, в определении действительного значения сочетания краткой формы с той или иной формой глагола бук!инг возможны колебания. Эти колебания могут разрешаться контекстом, но только частично, так как контекст не всегда может дать основание для определения связочного и реального значения глагола бук!ине, прилагательного и наречного значения краткой формы.

Только в одном случае безусловно наречное понимание краткой формы —-в бессубъектном предложении, за отсутствием предмета, к которому мог бы быть отнесен признак, выраженный краткой формой: лъик! бдгоха, ва-ч!ина дунги мукгун цадах 'хорошо, и я поеду с тобой' (Р, 5); лъик! буго, ниж асирлъун. рач!ина 'хорошо, мы сдадимся' (Р, 95); хъван лъик} гуриш, эбел, эскадроналде? 'разве не хорошо, мать, записаться в эска­дрон?' (XI., 106); гьаниб бац!ад буго 'здесь чисто' (Усл. Ц, 43); колхозал гьаризег[ан г!иял тайпО лъик! гъабизе нижее зах1мат бук!ана 'нам было трудно улучшить породу овец до организации колхозов' (С. Б., 38); и!ар лъгзг зах!мат буго 'трудно назвать' (XI., 158) и т. п.

Сюда же относятся случаи с фиктивным подлежащим, с совершенно лишенными по существу реального содержания словами — иш 'дело', жо 'вещь': гьаниб иш бат!аго лъик! буго 'здесь особенно хорошо [букв, здесь дело особенно хорошо есть]' (Д, 170).

Во всех остальных случаях, даже тогда, когда нЕ1 значение обусло­вленного признака краткой формы накладывается значение ограниченности во времени, выражаемое другими, кроме буго, формами глагола бу-к!ике, — наречное значение краткой формы вовсе не обязательно или, по крайней мере, не очевидно: гьениб т1ут1-к1к1ара г!елгер бук!ана 'здесь было много мошкары [букв, здесь мошкара многая была]' (Р, 41); гъаб дур х!алт!иялъул хЫсабги гъабун, х!айран ру-к!анин ншк 'мы удивлялись [букв, были удивлены], рассуждая^ о твоей работе' (XI., 192); гъов жиги ч!аго вук1ана 'он был еще жив' (Р, 51) и т. п.

В очень большом числе случаев краткая форма, употребляясь наречно, получает усилительную частицу -го:

Нохъо гьасул дагьаб-макъабго ччук!ун бугоан, амма печъги кьед-ниги сахго бугоан 'его пещера немного разрушилась, но печь и стена были в хорошем состоянии' (Р, 35); дун янгъизго кин вук!инев? 'как я буду один [букв, одинок]?' (Р, 42); ц!а гьезин, къасдеги дир рукъ какго бук!ина 'дай-ка зажгу огонь, и вечером мой дом будет светел [букв, в светлом состоянии]' (Р, 40); къойидаса къойиде и,!ад бака, хинго дунъял бук!ана 'изо дня в день шел дождь, [но] было тепло [букв, мир был в теплом состоянии]' (Р, 38); чуг!бк цЬрода гъоркь т!адеги кепалда, т!адеги хинго рук/ун руго 'рыбы подо льдом еще спокойнее, еще теплее были'; в этом примере совершенно параллельны при одном глаголе обстоятельственно употребленная форма местного падежа („еще в большем спокойствии были") и краткая форма с частицей -го; ср. также: гьав вугеб ч!инк!иллъиялда кидаго хинго бук!ана, г!иц1го хвадизецин бегьулеб куцалда бук!ана 'на острове, на котором он был, было всегда тепло, даже голым ходить можно было' [слово в слово: 'голо ходить даже в возможном образе было', чем подчеркивается само­стоятельность бук1ана\ (Р, 41).

Особенно отчетливо наречное значение краткой формы с частицей -го м следующем предложении, в котором она противопоставляется при­лагательному полной формы: кинабго жо гьениб бау,1адго, берцинго буго;

88 Составное сказуемое и связанные с ним явлешя "

г!ачи ч!ах!иял, кьариял руго, г!ачиязул бокьал канал ва рац1адал руго 'все там чисто, красиво, коровы крупные, жирные, коровам стойла светлые и чистые' (Б, 96). В обоих частях предложенная речь идет о постоянных признаках, но в первой части краткая форма с частицей -го указывает на постоянный признак состояния („каждая вещь здесь в чистом и красивом состоянии"), а во второй полная — на постоянный признак предмета.

Из этого, однако, нельзя делать вывода о том, что частица -го является формативом наречия. Она имеет значение усилительное и как таковая усиливает значение наречности, которое, как мы видели, и без нее может выражаться краткой формой. При глаголе букЫне упо­требление частицы .-го при краткой форме, как правило, сопровождает наречное значение 7Юследней, так что обстоятельственная сила могла бы быть приписана самой этой частице; но при других глаголах, как увидим ниже, прибавление -го само по себе еще ничего не говорит о наречном характере краткой формы в этом случае, так как она может быть при­бавлена к краткой форме и в прилагательном ее значении.

В этой связи укажем также и на употребление родительного падежа существительного, который является, в частности, формой относительного определения. В этом употреблении он может быть осложнен суффиксом прилагательного и тогда уподобляется прилагательному полноЗ формы. В качестве определения он может входить в составное сказуемое: бащун щулияб гъвет/ миккил бук!уна 'самым крепким деревом является [букв, бывает] дубовое' (Усл. III); борчунеб ярагъги чарамул буго 'пове­шенное, оружие — стальное' (М, 18); меседил лъималъул кьерги т/ад гьабун пахьул бук!ун бую бицараб раг/и 'раскрашенные золотыми чер­нилами, медными были сказанные слова' (Мах!., 95); ц!адал ихил буго аб г/цшкъул г/амал 'у этой страсти характер дождливой весны [букв, характер этой страсти — дождливой весны]' (Мах!., 95); рогьалилъ бакъ щвани, къаде нак/к/ лъолеб ихдал къойил буго рокьул къагЫда 'обычай любви — [как обычай] весенних дней, которые, если утром солнце, к полудню омрачаются тучами' (Мах!., 96); руччабазулаб буго гьаб рет!ел 'это женское платье' (Усл., 89).