§ 8. Существительное в сочетании с формами глагола бдк!ине 'быть'

Форму существительного, образуемую именительным падежом в соеди­нении с формативом -лъун, обычно рассматривают как деепричастие глагола становления, образованного от существительного с помощью некогда самэстоятельного глагола лъизе 'делаться', 'становиться'. Услар писал Шифнеру об этой форме так: „Я Вам не считаю сазия {асИНуиз гамйч!-лъун, потому что, как Вы уже заметили, это не более, как дееприч. прошед. времени от глагола гамач!лъизе, сделаться камнем. Из каждого существительного можно образовать подобные глаголы".² Это мнение нуждается в серьезных поправках.³ Прежде всего неверно утверждение, что „из каждого существительного можно образовать подобные глаголы". В сочетании лъизе с существительными нужно различать по крайней мере три отличающихся друг от друга случая. Два из них были описаны выше. В них обнаруживается лексическая и синтаксическая самостоятельность лъизе в качестве сказуемого (лах1ч!ег1ераб сордо лъанила 'настала ночь, черная как сажа', — Ш, 5) и глагольной части составного сказуемого (мун дир вас лъанин гьанже, дун дур эбел лъанин 'ты моим сыном сделался теперь, я твоей матерью' (Ш, 3). К обоим этим случаям непри­менимы слова Услара („из каждого существительного можно образовать подобные глаголы"), так как хотя каждое существительное действительно может сочетаться в этих случаях с лъизе, то все же здесь не образуется единого глагола.

Слияние существительного с лъизе в единый .глагол можно наблюдать только в случаях, подобных следующим: ц[акъ гьвейлъун вуго лов гьанже 'большой собакой [т. е. совершенным негодяем] сделался он теперь', гьанже г!аданлъана дов 'теперь он сделался человеком [т. е. порядочным, исправным]' (Усл., 198). Случаи эти характеризуются тем, что существи­тельное выступает в них не в собственном своем значении, как название предмета, а как название суммы определенных качеств, так или иначе связанных с предметом. Гьвейлъана и г!аданлъана значат в этих приме­рах не „сделался собакой", „сделался человеком", т. е. принял образ собаки, человека, а „особачился", „очеловечился", т. е. приобрел качества, свойственные собаке или человеку как совокупности определенных моральных качеств; в том смысле можно быть большей или меньшей „собакой", большим или меньшим „человеком". Поэтому и гамач!лъизе,

¹ Подсказываемое к тому же сравнением с другими дагестанскими языкаггк, в частности с лакским.

² Лакский яз., стр. 29.

³'Подробнее см. мою статью „Аварское соответствие русскому творительному предикативному падежу", ЯМ, Х₅

если бы действительно существовал такой глагол, значил бы не „сделаться камнем", „превратиться в камень", а „приобрести моральные свойства, связываемые с камнем", т. е. стать черствым, неотзывчивым и т. п. . Косвенным указанием на наличие в глаголах типа гьвейлъизе 'сделаться собакой', т. е. негодяем, „особачиться", г!аданлъизе 'сделаться человеком', т. е. „порядочным, исправным", и т. п. именно такого значения является то, что при нем употребляется наречие, выражающее обстоятельственные моменты становления, но не прилагательное; Услар неправильно переводит „большой собакой сделался": ц!акъ гьвейлъана нужно переводить с по­мощью „очень особачился". Только по отношению к этим случаям можно было бы применить слова Услара о том, что из существительных „можно образовать подобные глаголы", если бы Услар не распространял их на все существительные: в действительности основами глаголов становле­ния могут быть только те существительные, с которыми, наряду с пред­ставлением о предметах, может связываться представление о каких-то качествах, преимущественно моральных, образами которых могут высту­пить данные предметы.

Между тем форматив -лъун может получить каждое существительное, даже в том случае, когда оно не выступает в переносном смысле.

Что касается определения форм, составленных из существительного в именительном падеже и -лъун (типа гамач/лъун) как деепричастий прошедшего времени или как свободно составляемых сочетаний суще­ствительного и формы деепричастия прошедшего времени от глагола лъизе 'делаться', 'становиться', то оно является верным не по отношению к современному функционированию этих форм, а лишь в качестве указа­ния на источник их образования. Решающим в этом отношении является то, что подобные формы в сочетании с буго 'есть' не выражают ни про­шедшего „заглазного", ни результата в настоящем, т. е. тех оттенков значения, которые выражаются деепричастием от любого глагола в соче­тании с буго. Точно так же соединение форм типа гамач/лъун с различ­ными формами глагола бук/ине не выражает результата в пределах времени, озна шнного данной формой бук/ине, что также нормально, как мы видели, и для деепричастий. С этим связано также и то, что подобные формы не выражают становления, как естественно было бы ожидать, принимая во внимание несомненную связь -лъун с глаголом лъизе 'стано­виться'. Несколько примеров покажут это. Так, нет выражения зна­чений, которые можно было бы ожидать, исходя из этимологического строения формы, в таком, например, предложении: къокъ гьардрал журарал раЛабазул ц/араллъг/н рцгел раг!а5и к/удиял х/арпаздалъун хъвала

'те из сложно-сокращенных слов, которые являются именами, пишутся большими буквами'. Сочетание ц!араллъуп ругел, употребленное здесь, никак нельзя понять как „обьименившиеся", „ставшие именами", или как выражение результата в настоящем процесса становления, что получи­лось бы, если бы, в согласии с Усларом, ц[араллъдн было „не более, как деепричастие прошедшего времени" от гипотетического глагола и,1араллъизе, а , сочетание в целом — формой прошедшего „заглазного" времени. Этим предложенизм вовсе не хотят сказать, что такие-то слова, не являвшиеся раньше именами, стали ими: смысл предложения состоит в том, чго среди сложно-сокращенных слов есть, в частности, слова, являющиеся именами, т. е. названиями учреждения, причем отношение к моменту речи, выраженное в приведенном предложении, является резуль­татом предшествующего становления, как было бы в случае, если бы

140

Составное сгсс-зуелш? и связанные с ним явления

(Составное сказуемое и обязанный с ним явления

141

сочетание было ^формой прошедшего результативного времени. Так же в предложении дур мурадлъун бдгеб жо гьикъилин лица эзда 'я спрошу у них о том, что тебя интересует [букв, вещь, являющуюся твоим инте­ресом]' (Ш, 3), — речь идет о вещи, интересующей юношу и мать нартов, но вовсе не имеется в виду указать на то, что эта вещь раньше не интересовала юношу, а теперь интересует.

Сущность современного употребления форм типа гамач1лъун в соче­тании с буго, бук/ана и другими формами глагола букГике 'быть' состоит в выражении признака непостоянного, временного, существующего (или существовавшего и т. п.) или устанавливаемого у предмета в данных обстоятельствах, обусловленного этими обстоятельствами, или приписы­ваемого ему с определенной точки зрения, или сопоставляемого с другими возможными признаками, В противоположность этому существительное в именительном падеже в сочетании с теми же формами 6ук1ине выражает такой признак, который существует или устанавливается у предмета как более или менее постоянный, независимый от данных обстоятельств, несопоставляемый с другими признаками. Эта противоположность может быть продемонстрирована на следующих примерах:

(Сапият) батраклъун йик!арай даргинки, йиго 'Сафият — даргинка, бывшая батрачкой' (XI., 46); в сочетании Сапият даргинка йиго 'Сафият — даргинка' признак, выраженный в составном сказуемом, рассматривается говорящими как данный несменяемый, постоянный, несопоставляемый с другими признаками признак подлежащего; аналогично в предложении из того же текста: Сапиятил эмен чара къот!иялъ чияр рагьт/а г!урав г!адан вук!арав 'Отец Сафият был человек, из-за бедности выросший в услужении у других' (XI., 46).

Наоборот, в сочетании Сапият батраклъун йик1ана 'Сафият была батрачкой' признак, выраженный в составном сказуемом, рассматривается говорящим как существовавший у подлежащего в определенной связи и характеризовавший его в рамках определенного отрезка времени.

Мун пионер вуго, гьелъие г/оло мун цогидазе мисаллъцн вчк1ике ккела 'ты — пионер, поэтому ты должен быть примером для других' (Гр. II, 80) — то, что „ты пионер", берется как основной факт, как постоянная харак­теристика подлежащего, не обусловливаемая какими бы то ни было обстоятельствами; этим объясняется постановка существительного в состав­ном сказуемом в именительном падеже. Наоборот, „твоя обязанность быть примером для других" вытекает из этого основного факта, обусловлено им; этим объясняется употребление .в составном сказуемом второго пред­ложения формы существительного на -лъун.

Ср. также с одной стороны: мун щив?.. — гьадинго ч1алг!аде дуниял сверулев чи вугин дун, 'ты кто? — я — так себе, от скуки по свету скитающийся человек' (Ш, 6); гьав дир эмен вуго 'он — мой отец' (Р, 79); ншкер росоги шагъаралдаса рик1к!адаб, к!удияб росо буго 'наше селе­ние — большое, далекое от города селение' (М, 59); бакъул унпги бахунеб унти буго 'малярия — заразная болезнь'; дир эменги вук1арав... хъизан к/удияв г!адан 'мой отец был многосемейный человек' (XI., 5); Хъах1аб росолъа Мах1муд маг!арулазул машгьурав поэтги коч1охати вук/ана 'Махмуд из Кахаб-росо был известный аварский поэт и певец' (М, 13); Рузман жиги гъит1икав г[олоханчи вукГана 'Рузман был еще подросток' (Р, 51); Хадижатил эмен векьарухан вук/ана 'отец Хадижат был кре­стьянин' (Д, 174); херал чаг!ааул дове решт!анила ав гъобаллъун, жалгогц

и.1акъал бечедал чаг!и рук1анила ал 'у старых людей остановился он гостем, очень богатые люди были они' (Ш, 79) и т. п.; и с другой: Лак риишялъдлаб округалдасан кандидатлъун Х1ажи Малачи вуго 'кандида­том Лакского избирательного округа является Гаджи Малачиев' (XI., 87); Палил хъвади цогидазеги мисаллъун бук!уна 'поведение Али является примером для других' (Гр. II, 16); 14 сон барав чи, бесдалав кулаказул г[ияда еехълъун вук1ана ^гв 14 лет сирота был пастухом при овцах кулаков' (Д, 67); цо заманаялъ нилъер дуниял ... биараб ц!адул горолъун бук!ана 'одно время наша земля была расплавленным огненным шаром'(Д, \85);нилълъ гьеб к!удияб х/алт/уе т/оцебе газа ч!валел ЧагЫлъун рук/ина 'мы в этом большом строительстве зачинщиками будем [букв, людьми, бьющими моты­гой]'(Д, 125); мун маххлъун бцк1арабани!'ески бы ты [золото] было железом!' (Р, 39); жунлъун вук!ун, дица гьедин гьабилароан 'будь я тобою, я так не сделал бы' (Гр. I, 46); я. х!амалъун бук!айин мунги я чулъун бук!айин 'или ослом буду, или лошадью' (Усл. III, 13); гьеб масъала лъик! нухда т!амизе ккани металлурглъунги, химиклъунги экокомистлъунги ва гидротехниклъунги вук!ине ккела 'чтобы хорошо справиться с этой задачей, надо быть и металлургом, и химиком, и экономистом, и гидро­техником' (И, 7) и т. п.

Впрочем, очевидно, что в основе современного составного сказуемого типа дун эменлъун вуго 'я являюсь отцом' лежало другое, глагольную часть которого составляла форма глагола лъизе 'становиться', с результа­тивным значением, а именную — существительное в именительном падеже: дун эмен лъун вуго 'я стал отцом и являюсь им'. Такое составное ска­зуемое также должно было выражать непостоянный признак подлежащего; но оно ставило бы его непостоянство и обусловленность в зависимость от его становления, возникновения. Очевидно, что переход от такого сказуемого к тому, которое мы наблюдаем в аварском языке сейчас, должен был состоять в устранении этой зависимости. В результате такого перехода непостоянство признака стало обусловливаться не тем, что он возник у предмета, не обладавшего им раньше, а тем, что он в данных условиях или с данной точки зрения является непостоянным, независимо от наличия или отсутствия его в прошлом.