Свободная мысль №5 2007

АЛЕКСАНДР ВЕБЕР

фактора. Например, цена истощающихся ресурсов возрастает по сравнению с другими ресурсами, что ведет к перераспределению капитала, новым технологическим решениям, направленным на ресурсосбережение, замещение дефицитных ресурсов и т. п. Загрязнение окружающей среды (теоретически) увеличивает издержки производства, поскольку предполагает затраты на борьбу с загрязнениями, а это также должно вести к перераспределению капитала и технологическим решениям, направленным на уменьшение загрязнений.

Подобные адаптивные связи действуют и играют определенную роль. Некоторые компании перестраивают производственные процессы, переключаются на более «чистые» технологии, производство экологически чистых продуктов и т. п. Но новые технологии влекут и новые проблемы, как это имеет место, на-

пример, с генетически модифицированными продуктами, пестицидами и т. п. Внедрение уже имеющихся новых технологий наталкивается на трудности и ограничения, связанные с необходимостью огромных инвестиций для перестройки производств и создания новых инфраструктур (что, например, препятствует давно ожидаемому переходу на электромобили и водородное топливо) или с использованием новых, но тоже ограниченных природных ресурсов (производство этанола из биомассы).

Рынок несовершенен, ему присущи изъяны (market failures). Реальной рыночной системе свойственны запаздывания и отклонения, которые снижают или сводят на нет адаптивную роль отрицательных обратных связей. Рынок реагирует преимущественно на краткосрочные, в лучшем случае — среднесрочные, сигналы (текущий спрос, прибыль), но не приспособлен к тому, чтобы учитывать долгосрочные интересы и цели общества. Показатели рыночного успеха не дают адекватного отражения многообразных и все более значимых измерений качества жизни, они скорее вводят в заблуждение там, где затра-

гиваются долгосрочные интересы и цели. Как замечает Н. Стерн, глобальное потепление — свидетельство «крупнейшего рыночного провала, какой только видел мир»11.

В реальной рыночной системе преобладает контур положительных обрат-

ных связей. Конкуренция побуждает к безудержному росту накопления, производства и потребления. Экономический рост стимулирует потребительские ожидания, а соперничество за обладание новыми потребительскими благами подстегивает экономический рост и т. д. Потребительское изобилие порождает атмосферу вседозволенности, утрату нравственных ориентиров и самоконтроля людей над своим социальным поведением. (Збигнев Бжезинский,

после распада СССР обратившийся к критике американского общества, использовал для определения этого явления такие труднопереводимые на русский язык понятия, как «permissive cornucopia», или «cornucopian permissiveness»12.)

Рыночным силам выгодна атмосфера вседозволенности, и они вольно или невольно ее поддерживают и культивируют. Производители товаров и услуг

10

Г Л О Б А Л Ь Н О Е П О Т Е П Л Е Н И Е И У С Т О Й Ч И В О Е Р А З В И Т И Е

заинтересованы в том, чтобы возбуждать ощущение постоянной неудовлетворенности, даже «ненасытности» у потенциальных потребителей, которым внушают: для вас «нет пределов»! Они заставляют людей «хотеть» значительно больше, чем нужно для нормальной жизни. Рынок становится механизмом, создающим и форсирующим спрос, в том числе на то, что выходит за рамки разумных человеческих потребностей.

При достаточно высоком уровне удовлетворения базовых потребностей возрастает значение новых, престижных потребительских желаний. Парадоксальным образом этому сопутствует синдром относительной лишенности (relative deprivation). Рынок культивирует престижные, демонстрационные потребности — практически беспредельные. Стремление обладать новыми благами, предлагаемыми рынком, втягивает людей в конкуренцию за повыше-

ние своей доли в доходах, что психологически объяснимо: ведь жажда признания, желание выделиться присущи человеческой натуре, тем более в таком индивидуализированном обществе, как западное. Значимость престижных благ определяется скорее относительной, чем абсолютной, величиной дохода. Надо зарабатывать больше, чтобы выглядеть не хуже людей своего круга, а еще лучше — пробиться на более высокие ступени социальной лестницы, стать обладателем символов более высокого социального статуса, олицетворяемого наиболее удачливыми представителями так называемой элиты (американцы называют это «rats race»).

Общество потребления, сложившееся в наиболее раз-

витых западных странах, сталкивается с проблемой соци- 13 См. F. Hirsch. Social Limits to Growth. Cambridge, 1978.

альных пределов роста13. Поскольку новые товары и услуги, предлагаемые рынком, становятся доступными все более широкому кругу пот-

ребителей, их предельная полезность снижается. Возникает феномен избыточности (скученности, перенасыщения) с сопутствующими ему социальными и психологическими издержками. Растущая доступность новых товаров и услуг снижает доставляемое ими индивидуальным потребителям удовлетворение, а одновременное массовое использование создает напряжение и дискомфорт. Поэтому индивидуальные ожидания не совпадают с совокупными результата-

ми потребительской деятельности. То, что люди хотят и могут получить каждый в отдельности, они не могут получить вместе и одновременно.

Между тем экономический рост стал своего рода фетишем, в нем усматривают вечный и незаменимый двигатель «прогресса». Но, как уже сказано, экономический рост относится к экспоненциальным процессам, а они предельны. Умеренный 3-процентный среднегодовой рост, если принимать за базу 2000 год, означал бы увеличение объема мирового ВВП почти в 2 раза к 2020 году, почти в 4,5 — к 2050-му и примерно в 20 раз — к концу столетия. Поскольку в росте ВВП учитывается как материальное, так и нематериальное производство, можно допустить, что фактический рост материального производства был бы несколько меньше, но вряд ли намного, так как производство услуг, информации, знаний требует соответствующего материального обеспечения, включая

11

АЛЕКСАНДР ВЕБЕР

материальное, людей, занятых в этих секторах. В любом случае это означало бы выход за пределы роста.

Авторов гипотезы «пределов роста» обвиняли и в недооценке возможностей технического прогресса. Но техника сама по себе не решает проблемы выхода за пределы роста, если рыночные сигналы запаздывают или искажены и иррациональны. Фактически именно это и имеет место. Как известно, потребление энергии в мире продолжает расти — несмотря на улучшение показателей ресурсосбережения и ресурсоэффективности (сокращения удельного расхода энергии на единицу производимого ВВП). Согласно имеющимся оценкам, энергопотребление в мире с 2002-го по 2025 год увеличится на 50— 60 процентов, а в зоне развивающихся стран — более чем в 2 раза (в Китае — в 2,5 раза). Темпы роста потребления энергии странами Запада будут ниже этих показателей; тем не менее за указанный период оно увеличится в индустриальном мире более чем на четверть (на 27,3 процента), в Соединенных Штатах — на 35 процентов. Возрастет оно и в Западной Европе, хотя и в меньшей степени — на 13 процентов*.

Основными источниками получения энергии в ближайшие десятилетия останутся нефть и природный газ. По прогнозам, потребление нефти к 2025 году увеличится не менее чем на 50 процентов, а ее доля существенно не изменится — она останется примерно на уровне 38 процентов; потребление природного газа увеличится на 70 процентов, а его доля составит 25 процентов. Увеличится также использование в качестве источника энергии каменного угля — почти на 60 процентов. Что касается ядерной энергии и возобновляемых источников, то их использование возрастет в меньшей степени и по-пре- жнему будет занимать довольно скромное место — 5,3 и 7,6 процента соответственно**.

Несмотря на предпринимаемые развитыми странами усилия по сокращению выбросов CO2, общий объем эмиссии двуокиси углерода растет. С 1990-го по 2004 год в целом по миру увеличение составило 26,2 процента. Наибольший рост показывают, по понятным причинам, развивающиеся страны: в Китае выбросы увеличились более чем в 2 раза — на 110 процентов, в Индонезии — на 105, в Индии — на 90, в Бразилии — на 59,8 процента. Но и в большинстве развитых стран выбросы двуокиси углерода растут: в США за указанный период — на 17,9 процента, в Японии — на 24,2, в Испании — на 62,3 процента. Лишь отдельным западным странам удалось за этот период немного снизить объем выбросов (Великобритании, Германии, Нидерландам). Самая большая доля эмиссии CO2 приходится на США — более четверти мирового объема. Доля всех развитых стран составляет 51,1 процента (2003). На долю же развивающихся стран (80 процентов мирового населения), где масштабы эмиссии в расчете на человека выросли в среднем примерно на 60 процентов, приходится 42,7 процента выбросов. По объему выбросов второе место в мире после

*Подсчитано по: «Statistical Abstract of the United States: 2007». US Census Bureau. Table 1354.

Р.858.

** Подсчет по данным того же источника.

12

Г Л О Б А Л Ь Н О Е П О Т Е П Л Е Н И Е И У С Т О Й Ч И В О Е Р А З В И Т И Е

США занимает Китай (16,5 процента в 2003 году)*. Судя по темпам роста добычи и использования углеводородов, эмиссия «парниковых газов» будет и в ближайшие десятилетия возрастать.

Запад и остальной мир

В модели мира, с которой работали авторы доклада «Пределы роста», мировая система рассматривалась как целое, без выделения отдельных стран или регионов и различения богатых и бедных обществ. Между тем глобальное неравенство имеет существенное значение в данном контексте. Распространяемые рыночной глобализацией «образцы» благосостояния и потребительского поведения задаются богатыми странами, богатейшей верхушкой и средними классами этих стран, склонными к расточительному сверхпотреблению. И их вольно или невольно имитируют правящие круги и верхние слои населения развивающихся стран. А это один из важных факторов, определяю-

мирового дохода превышает 100:1 (2000)14. Еще более рази- 2005». Р. 12.

тельно неравенство в распределении личного богатства (включая как финансовые, так и нефинансовые активы «домохозяйств»). По данным, относящимся к 2000 году, в руках верхних 10 процентов взрослого населения мира сконцентрировано 85 процентов мирового богатства, находящегося в личной собственности; в руках верхних 5 процентов — 71 процент богатства; в руках богатейшего 1 процента — 40 процентов15. Более 60 процен-

тов личного богатства в мире принадлежит гражданам Северной Америки и Европы. Половина мирового населения в низшей части шкалы распределения вместе владеет едва ли 1 процентом глобального богатства.

В модели мира «World3» не учитывался отдельно военный сектор, выкачивающий капитал и ресурсы из производственного сектора. Не учитывались вой-

ны и их разрушительные последствия, в том числе экологические. Не брались в расчет также гражданские беспорядки, забастовки, природные бедствия и антропогенные катастрофы. В этом смысле модель была даже чересчур оптимистичной. Ее прогнозы отражали наиболее благоприятные условия развития реального мира.

Есть достаточно оснований считать, что условия развития реального мира скорее неблагоприятны. Отношения между странами мира, в том числе между развитыми и развивающимися, по поводу доступа к мировым ресурсам и их использования (несмотря на предпринимаемые усилия по налаживанию сотрудничества) приобретают все более конфликтный характер. С учетом того,

* Все цифры — по данным: «Statistical Abstract of the United States, 2007». Table 1317. Р. 841; «Human Development Report 2006». N. Y., 2006. Р. 353, 356.

13

АЛЕКСАНДР ВЕБЕР

что страны «золотого миллиарда» потребляют львиную долю мировых продаваемых природных ресурсов, а их «экологический след» уже превышает допустимый с точки зрения биосферного равновесия порог, большинство развивающихся стран едва ли может рассчитывать на сравнимый с богатыми странами уровень материального потребления. В ситуации пределов роста стремление развитых и развивающихся стран поддерживать «свой» экономический рост объективно делает их потенциальными антагонистами и способствует усилению национализма.

Крайне неравномерно в мире распределены факторы избыточного антропогенного воздействия на природу — демографические и экономические. За «вклад» демографического фактора в ухудшение экологии ответственны главным образом страны Юга, но они дают меньше загрязнений, чем страны Севера, экономика которых и особенно сверхпотребление и расточительное использование ресурсов ответственны за большую часть ущерба, причиняемого

Решение глобальных экологических проблем постоянно наталкивается на это противоречие. Богатые страны не желают поступаться своим «образом жизни», развивающиеся страны с их увеличивающимся населением не могут отказаться от развития и экономического роста. Это столкновение интересов серьезно затрудняет выработку согласованной программы международных действий в защиту окружающей среды и осуществление достигнутых соглашений. Развитые и развивающиеся страны оказываются в ситуации своего рода экологического антагонизма.

Конкуренция за ограниченные земные ресурсы втягивает богатый Север (Запад) и бедный Юг (Восток) в конфликтные отношения (которые проявляются также в форме культурно-цивилизационных противоречий), побуждая придавать особое значение фактору силы в мировой политике и расходовать все больше средств на вооружения. США, притягивая финансовые и интеллектуальные ресурсы всего мира, могут позволить себе беспрецедентные по объему военные расходы. В 2007/08 бюджетном году Пентагону выделено на военные нужды более 700 миллиардов долларов (481 — на текущие военные расходы

иеще 245 миллиардов — на войны в Ираке и Афганистане). Один их главных мотивов наращивания Америкой военных мускулов — стремление обеспечить контроль над мировыми ресурсами, особенно энергетическими. Многие развивающиеся страны вынуждены со своей стороны считаться с опасностью внешней угрозы и также увеличивают военные расходы.

Безудержная рыночная конкуренция, фетишизация экономического роста

игеополитические игры отвлекают внимание властей от экологических проблем. Многое делается в Западной Европе, но усилия ЕС не могут изменить об-

щемировой ситуации. Несмотря на существующие международные соглашения

ипрограммы, в глобальном масштабе для защиты окружающей среды делается

14

Г Л О Б А Л Ь Н О Е П О Т Е П Л Е Н И Е И У С Т О Й Ч И В О Е Р А З В И Т И Е

слишком мало. Экологические проблемы нарастают быстрее, чем сказываются результаты локальных, разрозненных и постоянно запаздывающих попыток поставить их под контроль.

Не только рынок, не только технологии…

Представление о всемогуществе современной техники и механизмов свободного рынка создает иллюзию безграничных возможностей экономического роста. Многие политики и экономисты на Западе по-прежнему возлагают надежды на то, что рынок и технические инновации позволят успешно решить экологические проблемы, включая проблему глобального потепления. На Всемирном экономическом форуме в Давосе (январь 2007 года) представители крупнейших корпораций мира впервые назвали изменение климата главной глобальной проблемой, но выразили уверенность, что рыночные механизмы и новые технологии позволят ее решить. Однако практика свидетельствует о том, что технократические решения без соответствующих социальных изменений и политики недостаточны и не дают желаемых результатов. Это было ясно и авторам доклада «Пределы роста». Их вывод гласил: рынок и технологии, не подчиненные целям и ценностям, отличным от тех, что доминируют в рыночных отношениях, не могут привести к устойчивому обществу. Более того — способны ускорить катастрофу. Это лишь инструменты; вызываемые же ими последствия зависят от целей, которые ставят перед собой люди. Значит, необходимо изменение ценностных ориентаций, типа экономического и социального развития.

В последние десятилетия ХХ века, особенно в 90-е годы, на Западе появилось немало работ, в которых отразилось ощущение этой потребности в изменениях, хотя и по-разному мотивируемое. Патриарх западной социологии Дж. К. Гэлбрейт опубликовал книгу, название которой можно перевести как «благое общество» («The Good Society», 1996). В ней представлена «гуманистическая повестка» общественного развития с особым упором на проблему социального регулирования. Видный американский социолог Амитаи Этциони резюмировал результаты своих многолетних исследований развития западно-

го общества в книге «Новое золотое правило» (1996), посвященной вопросам формирования моральной парадигмы справедливого общества. Питер Дракер представил концепцию преодоления традиционного капитализма и формирования новой системы ценностей современного человека («Посткапиталистическое общество», 1995). Хейзел Хендерсон, футуролог, критик ортодоксального экономизма, в ряде своих работ развивала видение будущего мира, основанного на креативном сотрудничестве, от которого «выигрывают все» («Building a Win-Win World», 1996). К работам этого типа (их список можно было бы продолжить) примыкает важное исследование известного российского ученого В. Л. Иноземцева «За пределами экономического общества» (1999). Проблемы изменения типа социального развития, под каким бы углом зрения к ней ни подходить, — это прежде всего проблема изменения сознания.

15

АЛЕКСАНДР ВЕБЕР

Исследования массового сознания на Западе фиксируют появление новой ценностной парадигмы, отличающейся от еще господствующей системы ценностей. Это проявляется в неприятии многими индивидуалистической ценностной системы либерального капитализма с ее упором на накопление и потребительство. При избыточном изобилии материальных благ их относительная значимость снижается, выше оценивается возможность дышать чистым воздухом, пользоваться чистой водой, экологически чистыми продуктами, вести здоровый образ жизни и т. п.

Согласно данным Стэнфордского исследовательского института, в 1976 году около 5—6 миллионов взрослых американцев придерживались философии самоограничения в потреблении и более простого образа жизни и еще 8—10 миллионов разделяли эти взгляды, по крайней мере отчасти. Почти 20 лет спус-

тя Пол Рей пришел к выводу, что к новому культурному типу, определенному им как «новаторы в культуре» (Cultural Creatives), можно отнести до 24 процентов, или около 45 миллионов, взрослых американцев. Они в большей мере привержены духовным ценностям, чувству солидарности, озабочены экологией, социальными проблемами, восприимчивы к новым идеям «на острие культурного изменения», более

открыты к созиданию позитивного будущего17.

Будучи «новаторскими» по отношению к господствующим ценностям, эти новые ценностные ориентиры воспроизводят и важные традиционные ценности, отчасти утраченные под влиянием культивируемого экономизмом потребительства и гедонизма. Характерно появление в промышленно развитых странах контркультур, бросающих вызов ценностям индустриализма и потре-

бительства. В ходе одного опроса 82 процента американцев согласились с утверждением: «Большинство из нас покупает и потребляет значительно больше, чем нам нужно, это расточительность»18.

Изучение эволюции ценностных установок в большой группе индустриальных стран позволило зафиксировать межгенерационные сдвиги от доминирующих «материальных» приоритетов (когда предпоч-

тения отдаются экономическому росту, экономической стабильности) к ценностям «постматериального» характера19. Степень кристаллизации «постматериальных» цен-

ностей варьируется в зависимости от уровня экономического развития — понятно, что она сильнее в более богатых странах. В промышленно развитых странах среди материально обеспеченной части общества зарождается критическое отношение к потребительскому зуду и озабоченности статусом.

Учащающиеся и все более разрушительные природные катаклизмы — действенный фактор «пробуждения» сознания. Об этом свидетельствует, например, реакция американской публики на документальный фильм бывшего вице-пре- зидента США Эла Гора «Неудобная правда» — фильм, посвященный проблемам глобального потепления. Американский институт кино назвал его одним из

16

Г Л О Б А Л Ь Н О Е П О Т Е П Л Е Н И Е И У С Т О Й Ч И В О Е Р А З В И Т И Е

крупнейших событий 2006 года. Фильм, комментирует печать, «всколыхнул всю Америку», произведенное им впечатление оказалось

20 «НГ-Наука». 24.01.2007. С. 14.

«ошеломительным»20. Опрос, проведенный телерадиовеща-

тельной корпорацией «BBC News», показал: 80 процентов американцев обеспокоены изменением климата, а 50 процентов готовы согласиться даже с ухудшением своего жизненного уровня ради того, чтобы избежать последствий. Во Франции, согласно тому же источнику, 61 процент населения готов ради сохранения стабильного климата меньше пользоваться автомобилями и даже… сократить потребление мяса, 86 процентов согласны сократить потребление электричества и 84 процента — расходовать меньше воды. Знаменательно заявление Жака Ширака при открытии Парижской конференции по изменению климата: «Ситуация такова, что сейчас не время для полумер, время для револю-

ции — в сфере сознания, в области экономики и политических действий». Разумеется, вербальные суждения, высказанные в ходе опросов, вовсе не

идентичны реальному поведению людей. Доминирующие рыночные силы навязывают большинству предлагаемые ими «образцы» поведения. Новые ценностные установки сталкиваются с инерцией сложившихся традиций и привычек. Дилемма, по существу, такова: должен ли рынок и дальше диктовать выбор приоритетов экономического и технологического развития, потребительских стандартов, или его можно «приручить», подчинить его функционирование правильно понятым интересам общества, то есть использовать потенциал рыночной системы для построения желаемого будущего?

Спасение — в изменении…

Существенный момент в упомянутых выше исследованиях экспертов ООН по изменению климата заключается в том, что они, моделируя последствия глобального потепления, исходят из возможности разных сценариев в зависимости от социально-экономических условий и стратегий развития. Уровень глобального потепления и его последствия окажутся наибольшими, а ситуация — наихудшей при сохранении высоких темпов экономического роста, растущей социальной

икультурной интеграции мира, заметном сокращении региональных различий в уровнях дохода (то есть «подтягивании» развивающихся стран к развитым)

ипреобладании упора на углеводородные источники энергии. Минимальный (наилучший) сценарий эксперты ООН связывают с быстрым изменением экономической структуры в направлении экономики услуг и информации, сокращением материалоемкости производства и упором на ресурсоэффективные и экологически чистые технологии. При этом предпочтителен упор на глобаль-

АЛЕКСАНДР ВЕБЕР

была одной из главных тем, Германия (как председатель) внесла предложение о снижении странами ЕС выбросов двуокиси углерода в атмосферу к 2020 году на 20 процентов по сравнению с уровнем 1990-го. Это больше того, что предусмотрено Киотским протоколом на 2012 год, но далеко недостаточно, чтобы стабилизировать ситуацию*. И хотя в принципе согласие по более чем скромному предложению Германии было достигнуто, выдвинутое одновременно предложение об увеличении доли возобновляемых источников энергии к 2020 году на 20 процентов (сейчас 6,5 процента) вызвало серьезные споры. Предложения немецкого правительства подверглись нападкам со стороны консервативных кругов в самой Германии и других странах. Газета «Die Welt» прокомментировала их следующим образом: «Немецкие политики пытаются остановить прогресс», они «выдвигают локальные природоохранные инициативы, непревзойденные по ту-

пости и заносчивости». Газета кивает при этом на Индию и

22 «Die Welt». 05.03.2007.

Китай как на главных виновников угрозы климату Земли22**. Между тем китайское руководство сознает серьезность экологической ситуации у себя в стране и необходимость изменений в экономической модели развития. Как следует из доклада премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао на последней сессии Всекитайского собрания народных представителей (март 2007 года), Китай больше не рассматривает сверхвысокие темпы экономического роста в качестве самоцели. Выдвинута установка на ограничение темпов роста, снижение удельных энергозатрат и обеспечение сохранности окружающей среды. В 2007 году регионам КНР предписано избегать «как однобокой погони за темпами роста, так и слепого соперничества». Прирост ВВП, находившийся

впоследние четыре года на уровне около 10 процентов, запланирован на текущий год в пределах 8 процентов.

Сопротивление, которое встречают природоохранные планы ЕС, заставляет сомневаться в том, что намеченная цель будет достигнута. Их реализация упирается

впроблему изменения типа, структурных рамок социального развития. Необходимы не циклические вариации в рамках данной парадигмы общества, а изменение самой парадигмы, отхода от доминантной модели интенсивного производства и потребления, ориентированной на удовлетворение все новых материальных потребностей. А также выдвижение на первый план социальных проектов, ориентированных на потребности и задачи более высокого порядка — развитие личности, семейных и общинных связей, культурные и духовные искания, способы производства и образ жизни, совместимые с сохранением окружающей среды.

Другими словами, речь идет о новом качестве мотивации человеческой деятельности, становлении культуры «постматериальных» ценностей. На смену

* По оценке Н. Стерна, для этого надо было бы снизить ежегодные выбросы углекислого газа более чем на 80 процентов по отношению к нынешнему уровню.

**Чего опасаются консерваторы, видно из следующей, нарочито утрированной интерпретации проблемы автором цитируемой статьи: «В борьбе за климат власти Германии пытаются выстроить народ по струнке: всем все запретить! Водить автомобиль — плохо, производить автотранспортные средства — еще хуже, пользоваться авиатранспортом — дурной тон. Дешевые чартерные авиакомпании — запретить, отпуск — проводить дома».

18

Г Л О Б А Л Ь Н О Е П О Т Е П Л Е Н И Е И У С Т О Й Ч И В О Е Р А З В И Т И Е

озабоченности ростом производства и потребления должно прийти культивирование этических принципов социальной справедливости, солидарности и ответственности, создание условий для духовного развития, раскрытия и реализации креативного потенциала личности, переопределение рамок рыночного порядка, изменение нерациональной структуры производства и потребления, повышение неэкономической, немонетарной составляющей общественных интересов и т. п.

Механизмы социальных изменений описаны в научной литературе23. Перемены в социальном порядке могут про-

исходить и происходят как спонтанно, путем самоорганизации людей и принятия ими новых неформальных правил и норм поведения, так и в результате действий «сверху» — со стороны реформаторов во власти, более дальновидных политических лидеров. Объективная необходимость перемен побуждает различные общественные силы к образованию гражданских ассоциаций и коллективным действиям. Хотя агенты трансформационных изменений обычно наталкиваются на противодействие господствующей культуры и официальных властей, воспринимающих их как деструктивную силу, значение инициируемых ими социальных нововведений не следует недооценивать. Когда сложные системы находятся в состоянии неустойчивого равновесия, даже сравнительно слабый сигнал «на входе» может вызвать достаточно сильный резонанс «на выходе». Это верно в принципе и для общества. Осознание проблем открывает новые возможности. Социальные новаторы, настроенные на преодоление инерции устоявшихся форм общественного бытия, могут стать катализатором и ферментом изменений, даже будучи меньшинством.

Решающее значение приобретает выбор политики развития. «Политика развития» — сравнительно новое понятие; оно получило распространение после Второй мировой войны, адресовалось прежде всего странам «третьего мира» и подразумевало главным образом стимулирование экономического роста. Лишь позднее, когда пришло осознание глобальных экологических угроз и пределов роста, началось переосмысление развития и получила признание концепция устойчивого развития (sustainable development), которая предполагает отход

от господствующей парадигмы, изменение типа роста, принципы достаточности, умеренности, самоограничения, отказ от расточительности.

Другой аспект политики развития выражен в концепции «развития человека» (human development). У развитых стран есть определенное преимущество в этом отношении, особенно очевидное в Евросоюзе, где эта проблема занимает значительное место в социальной политике и в этом направлении немало завидных достижений. Большая заслуга здесь принадлежит европейской социал-демократии, вековымзавоеваниямрабочегоипрофсоюзногодвижения.Привлекательность европейской социальной модели — не только для Запада, но и далеко за его пределами — неоспорима24.

ЕС убедительно демонстрирует преимущества и эффективность нормативно-пра-

19