Свободная мысль №5 2007

« Н Е С И С Т Е М Н Ы Е » С О О Б Р А Ж Е Н И Я О Н О В Е Й Ш Е Й Р О С С И Й С К О Й И С Т О Р И И В П И С Ь М А Х

политиков, сколько необходимая военная практика. Существуют армии — будут локальные войны. Во-вторых, твой тезис о том, что атомным оружием нельзя воевать, как мне кажется, нуждается в уточнении. Были же Хиросима и Нагасаки, и ничего, живы японцы и даже процветают. Почему бы дяде Сэму не угостить Иран парочкой атомных бомб? Вступятся Россия и Китай? Практически исключено. Мировой скандал? Дяде Сэму не привыкать. Если «АльКаида» выкинет какую-нибудь крупную пакость, то западный обыватель благословит любую военную акцию США. Или представь себе, что осуществится твой прогноз возможной цепной реакции распространения ядерного оружия. Тогда уж наверняка соседи одарят друг дружку этими дорогими гостинцами. Если есть оружие, то оно рано или поздно пускается в ход.

Н. Г. 31.7.2006

110

Status rerum

КИРИЛЛ РАЗЛОГОВ

Загадки эпохи Интернета

Как-то мне довелось выступать перед молодыми учеными с докладом, озаглавленным «Культура в эпоху Интернета». В ходе обсуждения стало ясно, что говорить следует не столько о культуре, сколько о культурах (во множественном числе). И действительно, в большинстве языков мира термин «культура» употребляется во множественном числе, тогда как в русской речи этот вариант используется крайне редко. И это совсем не случайно. В значительной степени такая ситуация просто предопределена архаизмом наших представлений о культуре, что справедливо как для широкой публики, так и для значительной части ученых мужей.

Приходится признать, что наше традиционное мнение о современной ситуации в культуре, которая развивается во многом под воздействием новых электронных средств коммуникации, перестает соответствовать новым реалиям. Ведь ныне уже невозможно изображать культуру как некую иерархическую систему, на вершине которой находится Господь Бог, а ниже, ступенька за ступенькой, — священники, создающие сакральные тексты; университетские профессора, эти тексты интерпретирующие и передающие их следующим поколениям; и т. д. В этом случае у основания пирамиды неизбежно оказывается наименее культурная часть аудитории, тогда как за ее пределами — вообще подавляющее большинство населения Земли, не имеющее отношения к культурным «высотам».

Истоки представлений о культуре как явлении «единственного числа» можно связать с религиозным мироощущением Средневековья и раннего Нового времени, когда в качестве универсальной точки отсчета воспринимался Бог. В XVIII—XIX веках под воздействием идей Просвещения его место заняли нация и государство, а также генетически связанная с ними национальная культура. И эта точка зрения сохраняется до настоящего времени. В частности, именно сейчас и именно в России очень много говорят об основаниях российской национальной культуры, потребности в формировании национальной идеи, способной хоть в какой-то степени духовно, на уровне самосознания, объединить тот регион, который пока еще находится в сфере политического влияния Москвы.

РАЗЛОГОВ Кирилл Эмильевич — директор Российского института культурологии, профессор, доктор искусствоведения.

111

КИРИЛЛ РАЗЛОГОВ

Еще одно проявление все той же культурной «вертикали» — объединение «сословия» священнослужителей с корпорацией университетских профессоров, в результате которого в XIX веке в России появилось выражение «читающая-пи- шущая публика». Речь идет о социальной группе, включающей как читающих, так и пишущих, при том, что нередко, при ближайшем рассмотрении, первые и вторые оказываются одними и теми же людьми.

Заметим, что еще в середине XIX века процент грамотных в мире не превышал 5 процентов населения, а слой высокообразованных людей (условно говоря, способных прочесть длинный роман) едва ли превосходил 1 процент. Но даже тогда в рамках этой предельно тонкой «образованной» страты было принято отделять тех, кто считался гением, от остальных, обладавших много меньшим весом и авторитетом (и это не выходя за границы все той же читающей-

пишущей публики!). Между тем подобная ситуация вовсе не мешала считать культуру «единым телом», не препятствовала высокомерному представлению о том, что все, не принадлежащие к означенной страте, являются людьми «некультурными» — своеобразными туземцами, аборигенами, которых (в зависимости от времени) следовало подвергать то насильственной христианизации, то, наоборот, насильственному же обращению в новую светскую «религию».

Ныне ситуация изменилась кардинальным образом. Вместо «вертикального» представления о культуре появилось ее восприятие как сферы, выступающей в роли то плавильного котла, то бурлящего безумного моря. Возникла новая точка отсчета, связанная не с «читающей-пишушей» публикой, а с ее антиподом — публикой «нечитающей-непишушей», которая делает телевизионные шоу и регулярно смотрит телевизор. Эта публика в основном воспитана на новом типе культуры — культуре электронной, ибо наряду с Интернетом телевидение есть одна из главных платформ этой культуры, руководствующаяся совершенно иными принципами, нежели культура классическая. И мы ничего не поймем в электронной культуре, если не осознаем, каким образом устроено это новое культурное пространство.

Ныне мы далеко ушли от традиционного определения субкультуры, которое выстраивалось исходя из категорий национальной культуры или даже культуры просвещенной части человечества. Сейчас отправным пунктом для понимания этого феномена является уже культура массовая, в идеале стремящаяся к глобализации. И здесь решающую роль играет электроника. Ее невозможно представить вне процесса технической воспроизводимости произведений искусства, который лишает их ауры неповторимости и превращает в потребительский продукт. Связанные с этим масштабные изменения проявились уже во времена изобретения кинематографа и фотографии. Появление же электроники знаменует собой начало принципиально новой фазы того же глобального процесса.

Сегодня с помощью самой простой электронной техники (видеокамеры, цифрового фотоаппарата, мультимедийной аппаратуры и т. п.) практичес-

ки любой человек может выступить в качестве творца. Между тем еще совсем недавно, чтобы, например, снять фильм, следовало произвести комплекс тех-

112

З А Г А Д К И Э П О Х И И Н Т Е Р Н Е Т А

нически сложных операций (организация съемок, проявка пленки…). Довести такой фильм до стадии готового продукта, пригодного для представления сколь-нибудь широкой аудитории, могли лишь немногие избранные, обладавшие соответствующей профессиональной подготовкой, материальными, организационными и иными возможностями. И это было еще совсем недавно — лет 15 назад!

Электроника значительно облегчила творческий процесс. Она сделала творческое самовыражение делом более легким, чем даже создание самого простого письменного текста. В самом деле, для последнего требовалось не только владение языком как таковым, но и грамотность как минимум на уровне начальных навыков чтения и письма. Этот уровень стал доступен основной массе населения лишь относительно поздно — не ранее начала ХХ века. Сегодня же,

как известно, творцами выступает немало людей неграмотных (по меньшей мере — функционально неграмотных), но владеющих электронными средствами коммуникации, разного рода текст-редакторами и прочими доступными основной массе населения средствами творческого самовыражения.

Интересно, что глобальное распространение процессов творчества привело к возрождению, казалось бы, навсегда утраченного эпистолярного жанра. Сегодня он развивается в двух основных видах — электронного письма и SMSсообщения (естественно, эти письма отличаются от тех, которые писались в эпоху Жорж Санд). Так, стремительное распространение мобильной телефонной связи привело к тому, что общение с помощью SMS-сообщений становится едва ли не всеобщим достоянием. Мобильный телефон наряду с телевидением без преувеличения создает глобальную систему общения, с которой просто несопоставимы возможности традиционного телефона-телеграфа. Эта система многократно ускорила процесс коммуникации, исключив из него ряд избыточных звеньев и сориентировав его на конкретного человека (а не на конкретное место, как ранее).

В целом возникли условия для глобального по своим масштабам распространения продуктов творчества — посредством телевидения, Интернета и других информационных каналов. Параллельно появились совершенно новые виды зрелищных искусств вплоть до виртуальной реальности. Именно поэтому роль теле- и радиовещания в глобализации культуры трудно переоценить: ведь именно они создали всеобъемлющую среду общения, в которой происходит обмен текстами, сюжетами, образами, идеями… а в конечном итоге — и тот общий метаязык, тот общий словарь, с помощью которого люди могут общаться независимо от местонахождения и родного языка.

Но эта глобализация культуры имеет и свою оборотную сторону, для обозначения которой в западной социологии и стилистике появился даже особый термин — «глокализация». Это явление стало результатом синтеза, или симбиоза, глобальности, с одной стороны, и локальности, с другой. Эта «глокальность»,

если рассматривать ее с позитивной точки зрения, породила англоязычный лозунг «Мыслить глобально — действовать локально», который создает своеобраз-

КИРИЛЛ РАЗЛОГОВ

ную иллюзию бесконфликтности там, где конфликт, наоборот, разрастается до невиданных масштабов. Под воздействием все той же электронной культуры в этой сфере радикально меняется соотношение между центрами современного культурного развития и их перифериями, то есть всеми типами субкультур.

Традиционные представления о соотношении культуры и субкультуры, отраженные в действующих документах ЮНЕСКО, в качестве точки отсчета рассматривают национальную культуру, именно по отношению к которой выделяются «частные» культуры, культуры меньшинств, прежде всего этнических. Но уже сейчас по отношению к глобальной массовой культуре в качестве субкультур нередко выступают и культуры национальные, утратившие прежнее господствующее положение. Оказывается, ни одно сообщество не глобально, пока все население земного шара не охвачено самой глобальной массовой культурой,

которая и является планетарной по определению. Оно довлеет над всеми иными культурными типами, включая этнические субкультуры, являющиеся одним из источников современных социально-политических конфликтов, а также субкультуры языковые.

У меня возникло несколько любопытных дискуссий с нашими бывшими согражданами, в частности живущими в Прибалтике, когда я, развивая идею о различных субкультурных общностях, использовал термин «русскоязычная субкультура». Немедленно на меня посыпались обвинения в том, что я все политизирую, тяну одеяло на себя. И мне приходилось объяснять, что на самом деле этническая культура, национальная культура, языковая культура — это три разных типа сообществ. Что следует отличать сообщества говорящих по-русски людей, проживающих по всему земному шару, от других сообществ — этнических русских, живущих не только (хотя и главным образом) на территории России. Далее, есть еще третий феномен — сообщество граждан Российской Федерации. Наконец, существует и территориальное сообщество людей, ограниченных территорией России. А там (и это важно!) далеко не все являются гражданами Российской Федерации либо не все обязательно говорят по-русски да и русский язык является основным далеко не для всех.

Поэтому помимо языковых общностей (естественно, язык налагает отпе-

чаток на культурное творчество, культурную идентичность и культурное самоопределение) существуют еще и самые разные территориальные общности, и здесь возникает то самое определение локальности. Так, существуют территориальные культурные общности, выделенные по региональному признаку, то есть в соответствии с критериями ЮНЕСКО, образованные в границах больших регионов (Ближний Восток, Восточная Азия, Европа, Африка…) и объединенные некими общими чертами. Но есть еще и общности религиозные, выделяемые по принципу вероисповедания (мусульманское или христианское сообщество). Внутри религиозных общностей тоже есть свое деление: на протестантов, католиков, православных, огромное количество представителей разного рода

христианских сект. Выходит, религиозные общности также являются гетерогенными по своей структуре.

114

З А Г А Д К И Э П О Х И И Н Т Е Р Н Е Т А

Но не меньшая степень внутренней разнородности свойственна и территориальным культурным сообществам — нациям и государствам. Ведь в их рамках выделяются отдельные регионы с их специфической культурной жизнью, причем и они не являются неизменными все в том же территориальном смысле. Но сколь бы значительными эти изменения ни были, культурное своеобразие не исчезает, не подстраивается под новые границы. В этом плане история нашей страны дает многочисленные примеры подобных несоответствий, разделения территорий с единой культурной базой, воспрепятствования их воссоединению, хотя с точки зрения культуры многие территории определяются трансгранично.

Естественно, существуют и социальные, профессиональные, демографические (дети до 7 лет, от 7 до 14 лет и подростки, тинейджеры от 13 до 20 лет, люди

старшего возраста — старше 50—60 лет) культурные общности. Есть общности по признаку сексуальной ориентации. Но самыми интересными, мне кажется, являются общества, которые я бы назвал транслокальными, — это общности по интересам. Об этом ранее говорил Филипп Тео, но он отзывался о них с критической точки зрения, применительно к феномену виртуальных сообществ. Мне же кажется, что такие сообщества, сформированные в первую очередь благодаря Интернету, — это одно из самых интересных явлений современной культурной жизни. Я предложил бы назвать сообщества такого рода транслокальными. Ведь они не определяются территориально: их представители могут жить в совершенно разных регионах, в то же время нет ни одной территориальной единицы, которая бы полностью охватывалась этими сообществами. То есть они как бы «точечные». В качестве примера можно привести объединения поклонников Мэрилин Монро или собирателей спичечных коробков, ставшими сообществами только благодаря установлению контактов посредством все того же Интернета.

Приближаясь к концу статьи, обращу внимание на факт довольно оживленной дискуссии, которая ведется как в рамках международных организаций, так и среди культурологов по вопросу о характере и последствиях культурного многообразия (проще говоря, хорошо оно или плохо?). В Европе культурное

многообразие является одной из священных коров, подобно трудам и образам К. Маркса и В. И. Ленина в СССР. На культурное многообразие разве что не молятся, культурное разнообразие становится предметом разного рода исследований, публикаций и т. д. И все это обозначается термином «мультикультурализм», подразумевающим множественность культур в пределах одного государства и, на мой взгляд, отражающим уже архаичное, устаревшее представление о том, каким образом функционирует современная культура. Он априори подразумевает этнические основы культурного разнообразия и не желает видеть никаких (или почти никаких) иных начал, структурирующих культурную жизнь. В итоге культурное многообразие воспринимается лишь как внешнее проявление мно-

гообразия этнического, обусловленного тем фактом, что в Германии появились турки, во Франции — алжирцы, в Голландии — индонезийцы...

115

КИРИЛЛ РАЗЛОГОВ

Такой, с позволения сказать, «мультикультурализм» рассматривается как угроза традиционному представлению о нации и государстве. Франция до последнего держалась за идею, что все проживающие на ее территории (то есть все граждане Франции) являются французами, и мы с удивлением читали в сносках, что Андрей Тарковский стал французом по национальности с момента своего поселения в Париже (в нашей же терминологии он, естественно, лишь принял французское гражданство).

Чтобы как-то преодолеть эту однобокую трактовку явления «мультикультурализма», был введен термин «интеркультурализм», который означает культурное взаимодействие между различными нациями. Но этот термин также грешит излишним академизмом. Ныне он уже тоже принадлежит прошлому. На его место приходит понятие «транскультурализм», придуманное Михаилом Эпштейном —

гением в изобретении новых слов. Под ним подразумевается прежде всего способность человека существовать в разных культурах, устанавливать собственные внутренние мосты между различными культурными типами, выступать в роли авангарда, вокруг которого и должна, с его точки зрения, строиться современная культура. И эта проблематика вплотную примыкает к тому, что принято называть «идентичностью» или, используя кальки из иностранных языков, «самобытностью», «индивидуальностью» или «самосознанием» человека.

В этой сфере водораздел в позициях исследователей проходит между теми, кто считает, что ученый должен быть представителем только одного культурного сообщества, что «миграции» исключены и даже наказуемы, и теми, кто отстаивает право на выбор любого культурного сообщества, чьи идеалы, идеи и ценности являются для индивида наиболее близкими в конкретный момент. В этом плане молодое поколение демонстрирует завидную последовательность, обгоняя профессоров и академиков. Например, в последней переписи населения (о чем я узнал с удовольствием) некоторое число молодых людей записали себя эльфами и хоббитами по национальности. Тем самым они продемонстрировали живое право на выбор своей национальности, которую вовсе не обязательно получать от родителей, увязывать с концептами «крови», «почвы» или «места проживания».

Вот на этой сюрреалистической ноте я и хотел бы закончить свой анализ электронной и экранной культуры. Замечу, что я отнюдь не игнорирую их связи с культурой книжной. Нельзя не учитывать, что, например, первоначально книга Толкиена была все-таки книгой и лишь впоследствии воплотилась в сценарий фильма и сам фильм, через какое-то время показанный по телевидению, а еще позднее дала начало одноименной видеоигре. Очевидно, что перед нами единый восходящий процесс, который приводит к существенным трансформациям в культуре. К сожалению, мы замечаем их, только когда они охватывают культуру в целом и когда выстраивать свое поведение по отношению к ним уже поздно…

116

Status rerum

ИГОРЬ ЭЙДМАН

Интернет-общество будущего

Научно-техническая революция во второй половине XX века привела к со-

зданию высоких информационных технологий, использованных правящими элитами для манипуляции обществами (наиболее эффективным инструментом манипуляции оказалось телевидение). В результате дальнейшего их совершенствования появилась угроза полного манипулятивного вырождения демократии через монополизацию высокотехнологичных информационных инструментов правящими элитами. Творческий процесс в силу логики своего развития ответил на эту угрозу созданием Всемирной сети — Интернета, который по самой своей природе демократичен и отвергает любой монополизм. В результате у общества появились новые технологические возможности для развития демократии, реализации новой, более рациональной модели социального устройства.

Сегодняшний уровень творческого процесса дает реальные возможности для начала перехода к новой (или забытой старой — вспомним полисы времен Античности), более адекватной своей социальной задаче форме демократического устройства — прямой демократии, возможность для которой создало развитие и широкое распространение интернет-технологий.

На смену обществу регулируемой информации — телевизионному обществу — идет общество свободного распространения информации — интер- нет-общество. Развитие интернет-технологий наряду с другими новейшими достижениями творческого процесса создает возможности для формирования принципиально новых социальных инструментов, которые способны вывести общество на новый виток рационализации и тем самым гарантировать адекватный ответ на угрожающие вызовы времени.

Попытаемся сформулировать свое видение того, каким может быть это грядущее интернет-общество, как могут быть организованы его политическая, экономическая, социальная системы.

Интернет-сообщество, интернет-революция и формирование интернет-общества

Технологические возможности Интернета создают условия для перехода от

современного общества частной собственности и представительной демокра-

ЭЙДМАН Игорь Виленович — директор по коммуникациям ВЦИОМ.

117

ИГОРЬ ЭЙДМАН

тии к интернет-обществу прямой демократии и свободного распространения информации (главного капитала нашего времени). Эти возможности способны обеспечить мирное освобождение общества от манипулятивной власти современной буржуазной элиты и радикальную рационализацию его социальной системы.

Распространение интернет-технологий ведет к реализации принципа свободы информации, лишающей элиты монополии на контроль над ней. А значит, Интернет в перспективе имеет шанс защитить общество от манипуляции и использования в интересах правящего класса. Сама логика его развития ведет к тому, что любая информация (будь то содержание книг, фильмов, музыкальных клипов, телепрограмм, новостей или газет) должна стать бесплатной и общедоступной. Интернет дает каждому пользователю, даже не обладающему фи-

нансовыми и социальными ресурсами, возможность свободно распространять информацию. Любые попытки поставить под контроль этот великий информационный поток, складывающийся из миллионов автономных ручейков, обречены на провал. Навязывание старых социально-правовых отношений новой интернет-реальности не приносит да и не может принести результата, на который рассчитывает элита. Де-факто право частной собственности в Интернете повсеместно не соблюдается. Попытки буржуазного общества ограничить доступ пользователей к тем или иным ресурсам и информации (разумеется, не являющейся частной или государственной тайной) вызывают негативную реакцию интернет-сообщества и фактически саботируются им. Более того, противостояние этим попыткам (например, известное дело Склярова, которого американская фемида пыталась осудить за распространение технологий, дающих свободный доступ к электронным книгам) способствует формированию альтернативной интернет-контрэлиты, которой предстоит совершить грядущую интернет-революцию.

Известно, что любые революционные преобразования совершаются при условии формирования контрэлиты, способной бросить идеологический вызов старой элите и повести за собой общество. Преобразование современного буржуазного мира в интернет-общество также способно осуществиться только при условии появления контрэлиты. Она не может сформироваться в старых социально-политических и информационных институтах, контролируемых прежней буржуазной элитой манипуляторов. Единственная и естественная среда, в которой может и должна появиться современная контрэлита, — это интернет-сообщество, находящееся вне зоны контроля социальной элиты. Существующие коммуникативные площадки в Интернете (сайты, форумы, живые журналы и т. п.) открывают возможности как для популяризации альтернативных идей, так и для появления новых популярных лидеров, противостоящих существующей социальной системе. В этой среде и следует ожидать зарождения контрэлиты, способной мобилизовать интернет-сообщество на противо-

стояние системе, заставить элиту пойти на реформы, обеспечить переход к более рациональному интернет-обществу.

118

И Н Т Е Р Н Е Т - О Б Щ Е С Т В О Б У Д У Щ Е Г О

Интернет-сообщество сможет влиять на политический процесс как через формальные политические институты, так и с помощью внесистемных протестных акций, мобилизация участников которых проходит через Интернет

идругие новые информационные технологии (флеш-моб и т. д.). Возможно также развитие в интернет-сообществе альтернативного виртуального права, органов власти и политических структур. Сегодня они существуют в рамках локальных крипто-анархических сообществ и кибер-государств. В будущем эти структуры могут широко распространиться в Сети и начать постепенное вытеснение «обычных» политических институтов.

Уже сейчас развитие информационных технологий организует их пользователей в так называемую умную толпу, формирующуюся с помощью Интернета, мобильной связи… С помощью информационных технологий люди,

составляющие эту «умную толпу» (зачастую разъединенные территориально

исоциально), объединяются вокруг решения тех или иных конкретных задач (будь то отставка политика-коррупционера; протест против роста цен, войны, несправедливого законодательства; развитие альтернативной энергетики; поиск внеземного разума или защита редких видов животных). Действия «умной толпы» могут выливаться в массовые протестные акции, совместную созидательную работу над решением интеллектуальных, политических или социальных задач или создание постоянных сетевых структур и сообществ.

«Умные толпы» уже получили практический опыт успешного достижения социальных целей, например: свержение президента Филиппин Джозефа Эстрады, когда решающая демонстрация была организована с помощью рассылки СМС на сотовые телефоны; протест против встречи ВТО в Сиэтле, организованный объединенными сетевым обменом демонстрантами; или организация с помощью Интернета массовых выступлений тысяч британских граждан против роста цен на бензин в 2000 году.

Дальнейшее развитие, очевидно, приведет к формированию внутренней социальной структуры и элиты — инициаторов, организаторов, креативщиков действий «умной толпы». Интересы «умной толпы» как более современной и рациональной формы самоорганизации индивидов неизбежно войдут в противоречие с властью старых элит, ориентированных на сохранение иррационального статус-кво. Сформировавшись, контрэлита будет в состоянии мобилизовать «умную толпу», дать бой и одержать верх над старой элитой — собственниками.

Власть современной манипулятивной правящей элиты в условиях существования формальных демократических институтов основывается на контроле над информационным полем. Только с помощью этого контроля элита может принуждать граждан делать иррациональный выбор в пользу демократической легитимации ее господства. В ситуации, когда в результате всеобщего распространения Интернета возможность контроля над информационными потока-

ми будет элитой манипуляторов утрачена, никто не сможет помешать членам общества совершить рациональный выбор — добиться ее отстранения от влас-

119