Свободная мысль №5 2007

БОРИС СЛАВИН

определенных условиях человек, по его мнению, в состоянии сам изменять и творить эти обстоятельства. Не случайно он говорил в «Тезисах о Фейербахе» о том, что воспитатель должен быть сам воспитан. Революции и социальная борьба являются тому характерным подтверждением. С позиций марксизма задача социалистической теории и пропаганды как раз состоит в том, чтобы готовить массы к такой борьбе. К сожалению, эти позиции Россели рассматривал как свидетельство «противоречивости» марксисткой «доктрины социалистического движения» (С. 28—31, 40).

Следует отметить, что понятие «свобода» в марксизме, как и в философии Гегеля, является ключевым. Основоположники марксизма дали ему оригинальное диалектико-материалистическое обоснование. В отличие от идеалистической трактовки свободы как только «осознанной необходимости», они показали

ее материальные корни, лежащие в трудовой деятельности людей, их обще- ственно-исторической практике. Свобода с точки зрения марксизма нарастает по мере развития труда, материального производства и научных знаний. Она есть не только «осознание необходимости», но основанные на этом осознании

невыносимость рабства, еще не свободен: лишь встав на путь борьбы против своего положения, он обретает свободу. Трудящиеся только тогда добиваются свободы, когда овладевают политической властью, становятся господствующим классом в обществе. Вот почему классики научного социализма считали основным вопросом революции вопрос о власти. Социализм начинается там и тогда, где и когда наемные труженики приходят к политической власти, когда власть используется в интересах трудящихся, для их полного освобождения от всех форм угнетения и рабства. Там же, где государственная власть отчуждена от трудящихся и заменена властью бюрократов, мы имеем дело либо с деформацией социализма, либо с отступлением от него. Это, говоря словами Маркса, «фальшивый социализм». Именно поэтому бюрократизм — враг социализма. Он прекращает живое творчество масс, ликвидирует их свободу, подменяя ее директивами «сверху».

Классики марксизма использовали категорию «свобода» не только для обозначения конечной цели революционной борьбы, как полагал Россели, отождествляя эту цель с «царством свободы» или «коммунизмом» (С. 24). В соответствии с их представлениями эта категория наиболее полно выражает сознательное отношение людей к условиям их текущей жизни. Без нее невозможно управление общественными отношениями и ходом истории. В таком понимании свободы человек рассматривается не как пассивный объект управ-

ления, а как творческий и активный субъект деятельности или самодеятельности. В этом смысле стремление самого Россели соединить либеральную идею

170

« Л И Б Е Р А Л Ь Н Ы Й С О Ц И А Л И З М » Р О С С Е Л И И С О В Р Е М Е Н Н О С Т Ь

свободы, означающую активность и самодеятельность человеческой личности, с идеей справедливости и социализмом не только не является чуждой аутентичному марксизму, но во многом с ним совпадает.

В поисках новой концепции

Как уже отмечалось, обращение Россели к идее либерального социализма было следствием «кризиса марксизма», под которым он понимал прежде всего неспособность теории научного социализма дать ответ на вызовы, возникшие

вХХ веке под влиянием развития капитализма и борьбы рабочего класса. Россели писал, что с ростом рабочего движения и усилением его борьбы с капиталом появились политические свободы, общественные законы, правовое государство, массовые профсоюзы и рабочие партии. Последние были вынуждены «примирить непримиримое: теорию и практику, миссионерскую упрощенность их конечной программы с конкретными требованиями профсоюзов, революционную тактику и жесткую линию классовой борьбы с повседневной практикой совместных действий и сотрудничества с профсоюзами. Во имя конечной цели социалистические партии обнаружили себя вынужденными заняться малыми делами в пользу скромных рабочих организаций или требовать удовлетворения их частных требований, компрометируя свою революционную чистоту ради бесконечной вереницы мисок с чечевичной похлебкой. Но выбора не было. Нарастающая волна пролетарского движения с падением плотин реакции неудержимо разлилась, затопляя прежде неизвестные территории, опрокидывая теоретические стены, преодолевая все логические преграды, все анафемы и заповеди “Манифеста”» (С. 36).

Ксожалению, Россели не конкретизирует, какие «анафемы и заповеди ‘‘Манифеста’’ «преодолела» нарастающая волна пролетарского движения. Он лишь заявляет, что профсоюзное движение в основе своей «отвергало марксистские тезисы, утверждая возможность и желательность постепенного преобразования буржуазного общества, движения по пути голосования, переговоров, агитации, то есть демократических методов…

Пролетариат, особенно в наиболее развитых странах, осознает, что обеспечил себе достаточно высокий уровень жизни и комплекс прав и общественных институтов, прав, которые возможно сохранить, лишь оберегая социальную структуру от сильных потрясений, прежде всего поддерживая неизменным производительный уровень и темп развития» (С. 36—37).

Читая эти строки, трудно освободиться от ощущения, что взгляды Россели

вданном случае являются следствием сугубо реформистской трактовки рабочего движения в ХХ веке. Да он и сам это признавал, видя в этом позитивный момент общественного развития. По его словам, «реформистское вырождение» рабочих длится уже более полувека, с каждым годом усиливаясь, и

с ним теперь вынуждены считаться и наиболее ортодоксальные марксисты» (там же).

171

БОРИС СЛАВИН

На самом деле марксисты не могли пройти мимо многих позитивных изменений в капитализме и рабочем движении на рубеже ХIХ и ХХ веков. Они также считали большим достижением рабочего класса и его партий, например, отмену реакционного Закона о социалистах в Германии, осуществление восьмичасового рабочего дня, создание массовых политических партий рабочего класса, первых побед социалистов на парламентских выборах… Вместе с тем марксисты полагали, что эти завоевания буржуазной демократии являются лишь необходимым условием дальнейшей борьбы за социализм, в отличие от реформистов, видевших в них полное осуществление своих конечных целей и идеалов.

По мнению Россели, реформистская практика рабочего движения породила существенные изменения в социалистической идеологии, связанные с распространением правого и левого ревизионизма, который стал одним из идей-

ных источников теории либерального социализма. С его точки зрения, «весь ревизионизм, и правый, и левый, можно свести к умению ввести в систему марксизма понятие воли и оптимизма в рабочем движении… Тот же ленинизм, при всем уважении к букве марксизма, всего лишь развил самостоятельным и оригинальным образом все волюнтаристские аспекты системы, то есть учение о переходных периодах истории, роли диктатуры и террора» (С. 39).

Оставим на совести Россели трактовку ленинского вклада в развитие марксизма, отождествленного «с диктатурой и террором»: критика Лениным «политики военного коммунизма» и его идея нэпа полностью ей противоречат. Тем не менее попытаемся понять: что имел в виду Россели, когда связывал возникновение ревизионизма со стремлением молодого поколения социалистов заявить протест «против плоского конформизма чистых марксистов»? Существовал ли подобный конформизм в левом движении в первой трети ХХ века?

Надо отметить, что болезнь подобного рода имела место и в то время, и позднее: она проявилась почти во всех коммунистических, социалистических и соци- ал-демократических партиях Европы и России. Идеологи этих партий, к сожалению, догматизировали многие положения марксизма, превратив его тем самым в некую неизменную схему исторического процесса, которая подменяла собой живую историю людей с ее борьбой классов, интересов и идей. Этот схематизм можно обнаружить во многих политэкономических работах К. Каутского, исто- рико-философских произведениях Г. Плеханова, учебниках по истмату Н. Бухарина и других «ортодоксов» марксизма. Благодаря им под марксизмом стали понимать не живое революционное учение об освобождении трудящихся, а, например, голую схему смены пяти исторических формаций, прямую и жесткую зависимость идейной надстройки от экономического базиса, «железную необходимость» наступления социализма… Именно эти и подобные им догмы «ортодоксального марксизма» и воспринял Россели за подлинный, или аутентичный, марксизм, против них он и восстал в своей книге «Либеральный социализм». В этом смысле его книга, на мой взгляд, представляет долговременный интерес.

Разрабатывая концепцию либерального социализма, Россели во многом использовал наработки европейского ревизионизма. В частности, он вос-

172

« Л И Б Е Р А Л Ь Н Ы Й С О Ц И А Л И З М » Р О С С Е Л И И С О В Р Е М Е Н Н О С Т Ь

принял его идеи о важной роли духовных факторов (права, морали, религии, исторических традиций и проч.) в реальной жизни наряду с техническими и экономическими факторами. Он отказался от плоского детерминизма в понимании истории, поставил под сомнение теорию трудовой стоимости, идею абсолютного и относительного обнищания рабочего класса. Для Россели, как и для Бернштейна, социал-демократия должна была «больше интересоваться ближайшими задачами, нежели конечными целями борьбы» (С. 46).

Причисляя себя к новому поколению социалистов, которое было свободно от духовных оков догматического марксизма и «малодушия» ревизионистов, Россели приходит к мысли продолжить критику «ортодоксального» марксизма, сделав ее более радикальной и последовательной. Эта мысль и была реализована в концепции либерального социализма. Созданию этой концепции

способствовал, как это ни парадоксально, приход к власти фашистов в Италии, отразивший серьезный политический и духовный кризис левых партий.

Исходя из необходимости активного сопротивления фашизму Россели говорил о потребности мощного интеллектуального толчка, который вывел бы итальянских социалистов из состояния идеологической пассивности. Он писал: «Время пришло. Даже социалистическая Церковь требует нового свободного анализа и отказа от всяческих догм» (С. 73). Роль такого толчка и выполнила его концепция «либерального социализма».

О сущности концепции «либерального социализма»

Говоря о том, как зарождалась эта концепция, Россели замечает: «Я решился предложить, хотя бы и в виде набросков, картину обновленной социалистической позиции, которую предпочитаю называть либерально-социалистической. Исторически эта формулировка, возможно, снимает давнее противоречие: социализм возник именно как реакция на либерализм, прежде всего экономический, — бывший отличительной чертой буржуазной общественной мысли начала XIX века. Но с той поры пройден немалый путь, накоплен немалый опыт. И позиции, первоначально антагонистические, постепенно сближаются. Либерализм все больше включается в общественные проблемы и не предстает более не отделимым от классической манчестерской экономики. Социализм, хоть и с трудом, избавляется от утопизма и становится восприимчив к проблемам свободы и самостоятельности.

Что происходит? Либерализм становится социалистическим или социализм приобретает черты либерализма? Верно и то, и другое. Эти два возвышенных, но односторонних видения мира движутся по пути взаимопроникновения и взаимодополнения» (С. 17—18).

В чем же состоит ценность концепции либерального социализма Россели? На мой взгляд, в его попытке показать как устаревшие, так и жизнеспо-

собные стороны социализма и либерализма, в желании дать им современное прочтение.

173

БОРИС СЛАВИН

По мнению Россели, для многих людей, привыкших к традиционной политической терминологии, выражение «либеральный социализм» звучит «диссонансом», ибо слово «либерализм» было всегда своеобразной «буржуазной вотчиной». Это имеет свое историческое оправдание, связанное с тем, что буржуазия длительное время отстаивала принципы свободы, равенства и братства. Россели пишет о том, что на протяжении веков буржуазия была «хранительницей либеральной функции». Борясь против «догматизма Церкви и абсолютизма королей, против привилегий дворян и церковников, против мертвого мира, замкнутого на самом себе, и принудительного производства, буржуазия

втечение многих веков воплощала прогрессивные требования всего общества. Сегодня уже нет. Буржуазия одержала верх, завоевала все ведущие позиции, но за этой самой победой ее революционная функция, эта повивальная бабка

прогресса, пришла в упадок» (С. 118).

Вэтих словах Россели явно просвечивает его определенное марксистское образование, позволяющее ему диалектически осмысливать сложнейшие исторические явления общественной жизни. Реализуя его, Россели показывает, что со временем «буржуазный либерализм», создавший капиталистическое государство, начинает вырождаться. Он еще взывает к старым принципам Французской революции, «но эти принципы выглядят застывшими, мумифицированными, лишенными своего внутреннего значения» (там же). В итоге

вХХ веке буржуазия утрачивает свою либеральную функцию. По Россели, чем больше растет и крепнет пролетарское движение и в массах «набирает силу активное понимание свободы, тем больше самые ретроградные части буржуазии пытаются освободиться от устава и метода свободы» (там же). Верная и весьма актуальная мысль!

Такая ситуация дает основания для того, чтобы рабочий класс и выражающее его интересы социалистическое движение перехватили у буржуазии идею свободы, наполнив ее новым содержанием. Тем самым произойдет органическое соединение либерального идеала с социализмом. Суть такого идеала Россели формулирует следующим образом: «В самом упрощенном смысле либерализм можно определить как политическую теорию, которая, исходя из предлагаемой свободы человеческого духа, объявляет свободу высшей целью, высшим средством, высшим правилом человеческого общества» (там же). Вся европейская социал-демократия, и не только европейская, движется к обновленному либерализму, который впитывает мотивы внешне противоположных движений (буржуазное просветительство и пролетарский социализм). «Нельзя быть либералом, не принимая непосредственного участия в деле трудящихся», — заключает Россели (С. 116).

Но если либерализм, по мнению Россели, должен стать «воплощением борьбы пролетариата», то социализм «должен стремиться стать либеральным» (там же). Социализм, как и либерализм, со временем тоже наполняется но-

вым содержанием. Для Россели «социализм — это не что иное, как логическое развитие, до самых его крайних последствий, принципа свободы. Социализм,

174

« Л И Б Е Р А Л Ь Н Ы Й С О Ц И А Л И З М » Р О С С Е Л И И С О В Р Е М Е Н Н О С Т Ь

взятый в самом существенном его значении, определяемый в соответствии с результатами — имеется в виду движение за конкретное раскрепощение пролетариата, — это либерализм в действии, это свобода, устанавливаемая для бедных людей» (С. 118).

Россели не ограничивается идеей соединения либерализма и социализма, он показывает социальные корни возникновения нового учения. «Новая вера, — пишет он, — питается происходящей борьбой и подъемом пролетариата на более высокую ступень, усилием всего общества преодолеть узкие и несправедливые границы буржуазного общества, постоянной жаждой справедливости и стремлением к свободе… Нам бы хотелось показать, что социализм в конечном счете это философия свободы» (С. 117).

Против этих слов нечего возразить. На самом деле социализм есть филосо-

фия свободы. Но об этом впервые сказал все-таки не Россели, а тот же Маркс. Еще в середине ХIХ века он предложил возродить и пробудить в сердцах людей «чувство человеческого достоинства, свободу, которое вместе с греками покинуло этот мир, а при христианстве растворилось в обман-

8 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.

мысль о соединении философии свободы и гуманизма с 9 Там же. С. 429. делом пролетариата9.

Обосновывая в своей книге концепцию либерального социализма, Россели считает, что если в прошлом деятельность социалистов носила преимущественно экономический характер, связанный с нищенским положением рабочего класса, изнуряющим и отупляющим характером его труда, то с экономическим улучшением его положения на первый план выходят проблемы культуры, морали, политики. Они способны качественно улучшить жизнь рабочего, освободив его не только от нищеты и забитости, но и от духовного и нравственного рабства.

Первые свидетельства такого раскрепощения Россели видел в требованиях рабочего контроля, совместного руководства производством, конституциализации заводского режима, участии в парламентских выборах… По его мнению, задача нового поколения социалистов состоит в развитии этих первых шагов. Он считает, «что для того, чтобы революция была плодотворной, недостаточно завоевания командных центров. Действовать не сверху вниз, а наоборот» (С. 141). Важны не устаревшие программы, а сам «процесс подъема масс и реформа социальных отношений на основе принципа справедливости» (там же). Либеральный социалист, считает Россели, не должен тешить себя «иллюзией, что владеет секретом будущего», он не должен считать себя «хранителем последней, окончательной истины в социальной области: социалистический строй будет, но может также и не быть. Он будет, если мы того захотим, если того захотят массы, благодаря сознательному творческому усилию» (С. 142). Либеральный социалист — это деятель, который в свете нового опыта постоянно

пересматривает свою собственную позицию, это человек, который руководствуется не созерцанием прошлого или будущего, а своей свободной волей.

175

БОРИС СЛАВИН

Россели видел в своей концепции либерального социализма принципиальную альтернативу любому левому догматизму и конформизму в области идеологии, политики и практики. Следует отметить, что позитивная сторона этой концепции во многом совпадает с идеями аутентичного и творческого марксизма, которые наиболее полно в первой четверти прошлого столетия выразил В. Ленин, выдвинув, в частности, идею нэпа и требование культурной революции в России как средства и условия построения в относительно отсталой стране подлинно социалистического общества.

Практические ориентиры нового социализма

Исходя из теоретической концепции либерального социализма Россели выдвигает перед социалистическим движением конкретные практические ориентиры «завтрашнего дня».

—Прежде всего нужно умение познавать, понимать и преодолевать причины, способные когда-либо вновь породить фашизм (С. 160).

—Необходимо полное обновление социалистической идеологии в духе лейбористско-либерального мировоззрения и практики. Развитие свободы внутри движения, удаление «догматического нароста и нелепых монополий в области идей и идеологии» (С. 163).

—Надо полностью преодолеть отставание пролетариата и социалистов в сфере культуры. Для этого следует отказаться от переноса в нее «политической терминологии» и идеи «разделения на классы» (С. 166). «Культура явление ни буржуазное, ни пролетарское… Можно иметь классовое влияние на искусство, но не классовое искусство» (там же).

—Нужны интеллектуальная терпимость и отказ от господства какой-либо одной философской школы, включая «официальную» философию социализма.

—Необходим, как это сделала лейбористская партия Великобритании, «гениальный федеративный синтез всех сил, борющихся за справедливость и работу», «осуществление постепенной и медленной реформы всего государства» (С. 169).

—Следует «больше заниматься специфическими национальными проблемами, разрушив абсурдную лжепатриотическую монополию так называемых национальных партий». Преодолеть абсолютизацию понятия «интернационализм» и пренебрежение к «самым высоким ценностям национальной жизни» (там же).

—Учитывать, что в будущем «будут сосуществовать наряду с экономиками капиталистического типа экономики кооперативные, коллективные, индивидуальные, ремесленнические и типа мелкой сельской собственности» (С. 173).

—Необходимы «хороший душ реализма», более тесный контакт со страной

исобственным народом, знание его конкретных проблем. Не подменять весь

народ только одной его частью, например рабочим классом или его партией.

—Социалистическое движение «должно по своей природе заниматься ин-

176

« Л И Б Е Р А Л Ь Н Ы Й С О Ц И А Л И З М » Р О С С Е Л И И С О В Р Е М Е Н Н О С Т Ь

тересами и проблемами всего рабочего класса, а не какой-нибудь отдельной группы, будь она большой или маленькой»; преодолеть возникший «дуализм» между партией и рабочим движением (С. 177—178).

—Социалисты, которые «неизбежно составят центр правительства завтрашнего дня, должны быть в состоянии разработать реалистическую программу

игибкую организацию, позволяющие идти на неизбежные уступки в разных слоях населения» (С. 178). Социалистическая партия, придя к власти, «не должна править для себя, но для всех… Она должна быть готовой распространить свои влияния на весь класс трудящихся» (там же).

—Для либерального социализма существенное значение имеет защита демократических институтов и самоуправления. «Необходимо, чтобы народы и классы, вместе с отдельными индивидуумами, управляли сами, собственными

силами, без принуждения или авторитарного вмешательства» (С. 130, 137). Все эти характерные черты обновленного социализма, по мнению Россе-

ли, должны были лечь в основу будущей программы социалистической партии Италии. Как видно, все они, начиная с внимания к конкретным экономическим проблемам рабочего класса, обоснования постепенных реформ социальной жизни и заканчивая терпимостью к инакомыслию, во многом предвосхитили требования современной европейской социал-демократии. Здесь наглядно проявился прогностический талант основателя либерального социализма.

В чем оказался прав и в чем ошибался Россели?

Очевидно, что многие предложения, которые Россели формулирует в рамках концепции либерального социализма, несут печать реалистического понимания жизни. В этом плане они во многом сохраняют свою актуальность для левого движения и в наши дни. Таковы, например, предложения о необходимости многообразия и равенства всех форм собственности в странах с переходной экономикой, об учете в политике правящей социалистической партии не только интересов рабочего класса, но и всех основных групп трудящихся, отказа от «дуализма» партии и рабочего класса, внимательного отношения к национальным проблемам страны, своеобразию ее духовной культуры.

Как известно, в решении именно этих проблем советские коммунисты допустили в прошлом серьезные политические ошибки, за что и поплатились своим крушением в начале 1990-х годов. Достаточно в связи с этим вспомнить леваческую политику отказа от нэпа и осуществление преждевременной сталинской коллективизации в СССР, когда насильственно была упразднена частная собственность, сменившаяся тотальным огосударствлением экономики. Итог такой политики — многолетняя стагнация сельского хозяйства и голод в стране.

Большие мины замедленного действия были допущены в национальной по-

литике, когда вопреки взглядам Ленина фактически восторжествовала сталинская идея автономизации страны. При этом верховная власть, игнорируя свое-

БОРИС СЛАВИН

образие и интересы национальных республик, обвиняла их руководителей в национализме, осуществляла принудительное переселение целых народов…

Самые отрицательные последствия для социализма имели фактический отказ правящей коммунистической партии от выражения коренных интересов трудящихся, ликвидация демократических институтов, свобод и прав человека. Все это способствовало утверждению тоталитарного режима власти в стране с его незаконными массовыми репрессиями и подавлением социального творчества масс, без чего реальный социализм немыслим. Именно эти и другие подобные факты привели в конечном счете к отчуждению Советской власти от народа, а затем и к ее падению.

Перечисленные выше политические ошибки, допущенные советскими коммунистами, свидетельствует об исторической правоте Россели, который в свое

время сумел разглядеть их возможность в недрах социалистического и коммунистического движения.

Вместе с тем, отдавая должное политической прозорливости Россели в критике догматического марксизма в левом движении Западной Европы, следует отметить, что аналогичные идеи и требования выдвигались некоторыми представителями творческого марксизма в Российской коммунистической партии. Достаточно в этой связи сослаться на рассуждения Ленина, когда он предостерегал большевиков от увлечения в политике «левой фразой» и требовал осторожного отношения к национальному вопросу, когда считал преступной поспешностью обобществление мелких хозяйств в Грузии, в других регионах

страны с преобладающим мелкобуржуазным населением. Похожие требования он выдвигал и размышляя о введении многопартийности в стране в связи с нэпом10.

Особенно интересны в этой связи последние работы Ленина, в которых высказывалось решительное требование к коммунистам «пересмотреть» прежнюю точку зрения на социализм и, соответственно, начать радикальные политические и культурные преобразования в стране. Позднее, после смерти Ленина и утверждения сталинского тоталитарного режима власти, эти идеи выдвигались в рамках деятельности левой и правой оппозиций в СССР. К сожалению, их опыт до сих пор критически не осмыслен, что наносит значительный вред всему левому движению, переживающему после падения советской власти глубокий идейно-политический кризис.

Следует отметить в связи с этим и известные мысли Маркса о переходной фазе построения нового общества, о недопустимости преждевременного отказа от частной собственности и даже об ее исторической «необходимости на известной ступени развития производительных сил»11. Об этом же говорит и известное письмо

Энгельса, в котором он предупреждает социалистов о необходимости реализма и трезвости в политике правящей рабочей партии, взявшей власть в от-

носительно отсталой стране. «В одно прекрасное утро, — писал он, — наша партия вследствие беспомощности и вялости всех остальных партий вынуж-

178

« Л И Б Е Р А Л Ь Н Ы Й С О Ц И А Л И З М » Р О С С Е Л И И С О В Р Е М Е Н Н О С Т Ь

дена будет стать у власти, чтобы, в конце концов, проводить все же такие вещи, которые отвечают непосредственно не нашим интересам,

12 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.

а интересам общереволюционным и специфически мел- Т. 28. С. 490. кобуржуазным»12.

Надо согласиться с Россели, когда он, отстаивая свою идею либерального социализма, делает существенные критические замечания в адрес не только европейского левого движения, но и только еще зарождавшегося тоталитарного режима в СССР. Так, анализируя советскую действительность конца 1920-х годов, он иронически замечал: «Не является ли Троцкий, проклинающий в своей насильственной турецкой ссылке сталинскую тиранию и диктатуру горстки бюрократов, после стольких лет высмеивания “буржуазных” свобод и демократических методов, самым утешительным доказательством насущной необхо-

димости либерализма?» (С. 138). Более широко эту же мысль Россели выразил в предисловии к его книге лидер итальянских социалистов Б. Кракси: «Там, где левые силы отказались от либерализма во имя перманентной революции, они встали на путь тоталитаризма, надругавшись над самыми элементарными правами человека. Напротив, там, где была сохранена верность либеральным методам, левые силы с помощью социал-демократического компромисса между государством и рынком смогли распространить гражданские права на все категории трудящихся и создать такой тип демократии, который, несмотря на все свои ограничения и недостатки, остается и по сей день наиболее близкой к великим социалистическим идеалам формой социальной организации» (С. 17).

Глубоко прав Россели, когда говорит о необходимости творческого развития и тесной связи социалистической идеологии с жизнью и массовым рабочим движением, о развитии демократии и самокритики в социалистической среде. Вместе с тем, как уже отмечалось, он допустил много ошибочных суждений по отношению к классическому марксизму.

В стремлении развенчать марксизм в его последних основаниях Россели фактически попался в известную интеллектуальную ловушку, приняв вульгарную и догматизированную партийную версию марксизма за его аутентичный подлинник. На этой версии не в последнюю очередь сказалось влияние сталинской школы фальсификации теории и истории социализма в СССР. Тем не менее ни одностороннее прочтение марксизма его ортодоксальными и неортодоксальными последователями, ни извращенная практика его реализации в советской стране не могут ликвидировать марксизм и связанную с ним социалистическую идею. Истина не исчезает от ее неверного прочтения или невежественного применения на практике. Как инквизиция не уничтожила христианство, так и сталинизм не ликвидировал марксизм.

Настоящие марксисты, в отличие от коммунистических бюрократов, никогда не были формалистами, считавшими, что история делается по какому-то расписанию или заранее заготовленным «тезисам», как это утверждал Россели

(С. 172). Напротив, они всегда предполагали, что нет и не может быть правил без исключений. Достаточно в связи с этим сослаться на известное письмо

179