Kazakhi_v_Rossii_Istoria_i_sovremennost_tom-2_Omsk_2010

духовные заслуги, и это дает ему более высокий статус в своей среде. Если хадж – это каноническая обязанность, то паломничество по святым местам, очевидно, является духовной потребностью. Часто паломничество совершают в надежде разрешить личные проблемы: обрести потомство, заключить удачный брак, получить работу или продвижение по службе, исцелиться от недуга, поступить в учебное заведение и даже отправить детей в летний лагерь и т. д. Для исполнения некоторых пожеланий требуется большее приложение усилий – посещение нескольких святых мест. Это может быть связано и с родом занятий человека. Так, пожилая целительница (саныкши) из с. Байбек Астраханской обл. рассказывала, что на посещение трёх святых мест ей во сне указал её аруак (дух предков, к ней он приходит в образе змеи).

Можно говорить о локальных и субрегиональных сакральных центрах притяжения казахов. Среди российских казахов утверждается идея «малого хаджа» – главным образом по святым местам Казахстана. В первую очередь это города Туркестан с мавзолеем Ахмада ал-Йасави (и могилой хана Аблая, на время объединившего все жузы), Тараз с могилой Баба-ата, Сузак с могилами Айша-биби и Мухаммада ал-Ханафия, могила Арыстан-баба в Отраре и др. Время совершения паломничества определяется только возможностями и целями самого человека, каких-либо привязок к определённым датам не существует.

Идея «малого хаджа» существует не только у казахов. Мусульмане Киргизии считают святой гору Сулеймана в Оше. Считается, что если три раза подняться на гору, это равноценно хаджу. На горе стоит мавзолей со «следами коленей» то ли пророка Сулеймана, то ли самого Пророка Мухаммада. Посещая пещеры, расположенные при подъеме на гору, можно излечиться от бесплодия и других болезней. Конечно, местные имамы осуждают такую практику, однако признают, что она стала повсеместным явлением: «Сегодня по всей Центральной Азии и на Кавказе можно найти мазары (кладбища), которые невежественные люди считают чуть ли не святее Мекки», – приводит слова заместителя главы мусульман Оша журналист И. Ротарь

встатье о «постсоветском исламе»2.

Внастоящее время «малый хадж» у казахов стал массовым явлением. Организованно и индивидуально паломники устремляются в Южный Казахстан. Это может быть посещение только одного святого места, однако всё более популярным стал маршрут от Алма-Аты до

131

Туркестана. Причём движение именно в таком направлении не случайно. Дело в том, что под Алма-Атой в п. Каскелен проживает известная в казахской среде целительница Агана (от каз. ак ана – «белая мать»). Всех своих пациентов она посылает в «малый хадж» – по святым местам Южного Казахстана. Агана не только исцеляет людей. Её посещение рассматривается как возможность очищения в целом, открытия человеческой души для новых праведных жизненных сил, главным из которых называют приобретение возможности лечить самому. Но утверждение в таких способностях и в некотором смысле благословение для целительской деятельности паломник получает в г. Туркестане. Многие казахи излечились у Аганы от алкоголизма, для женщин более характерны болезни сердца. Интересно, что после посещения центра Аганы многие женщины открывают в себе дар целительства и по возвращении начинают активно практиковать.

В Кош-Агачской р-не Республики Алтай, где проживает несколько тыс. казахов, это явление даже приобрело массовый характер

– отсюда регулярно отправляется автобус с такими паломниками. В эти города местный имам направляет на религиозную учёбу молодых мужчин. Во время наших экспедиционных работ в этом районе в 2006 г. мы были свидетелями печальных событий: проходили 40-дневные поминки по молодому человеку, уехавшему для мусульманского обучения в Туркестан. В последний день своего пребывания, уже по окончании учёбы, он умер от разрыва сердца у мавзолея Ахмеда Ясави, к которому пришёл перед отъездом на Алтай. Окружающие толковали эту трагедию, помимо других объяснений, и в смысле благости смерти и захоронения в святом месте, это же служило и утешением, хотя, как нам кажется, слабым, для престарелых родителей молодого человека.

А вот в сознании астраханских казахов ислам и святые места связаны не так тесно, многие чётко разделяют мечеть и «могилы дедушек и бабушек», предпочитая вторые: «А мечеть стоит – она мне сто лет не нужна», – как сказал нам молодой казах-астраханец.

Иногда составной частью «малого хаджа», а чаще – как самостоятельное паломничество, рассматривается посещение локальных святых мест. Мы наблюдали формирование нескольких подобных центров. О почитании священного солёного озера в г. Соль-Илецк Оренбургской обл. мы уже писали подробно3. В с. Малый Арал Красноярского р-на Астраханской обл. формируется целый комплекс вокруг могилы Сеит-бабы, бывшего когда-то лекарем хана Букея, захо-

132

ронение которого находится рядом. В этом же месте существуют могилы пожилой женщины Айжамал-апа и девушки Фатима-апа, которые также почитают приходящие к Сеит-бабе женщины. Неподалёку, в соседней Атырауской обл. (Казахстан) находится святое место, которое тоже можно включить в этот локальный комплекс. В народе идут жаркие споры о святости могилы известного сочинителя кюев (казахских инструментальных пьес) Курмангазы Сагырбаева в с. Алтынжар Володарского р-на Астраханской обл. Несмотря на споры, музыканты его почитают, и даже совершают ритуал ночёвки в Мавзолее Курмангазы с хлебом и домброй. Во сне «соискателю» должно открыться, станет ли он подлинным музыкантом: если приснится хлеб – не станет, если домбра, значит, дух Курмангазы благословляет на путь музыканта.

В последние лет пять наблюдается усовершенствование организационной стороны паломничества. Наиболее предприимчивые организуют регулярные автобусные рейсы, обеспечивают участникам «тура» жильё и питание, общение с целителями. Места пребывания паломников благоустраиваются. И если в Туркестане такое обустройство выглядит скорее как поддержание историко-культурного памятника, то иные процессы сопровождают обустройство локальных святых мест [о ситуации в г. Соль-Илецк см.4]. Непростая ситуация складывается вокруг могилы святого Сеит-бабы . На благоустройство этой территории и, следовательно, получение доходов от организации комплекса услуг паломникам, претендуют, с одной стороны, некая астраханская коммерческая структура, с другой – муниципальное образование «Байбекский сельсовет». Положение осложняется тем, что могила находится на территории Малоаральского сельсовета, который и должен принимать решение. Существует также общественный фонд Сеит-бабы, который до недавнего времени занимался всеми вопросами, связанными с уходом за могилой и устройством паломников. Ему деятельно помогала администрация с. Байбек, хотя и не была его учредителем. Еще одна сторона в этом вопросе – родственники Сеит-бабы, которые хотели бы включиться в работу фонда. Спектр

Сеит-баба Хожетаевский, или Саййид бин Кулвай Саййид Гали (ум. 1812 г.)

–карагашский (ногайский) святой чудотворец, суфий, уроженец с. Хожетаевка Красноярского уезда Астраханской губернии. Долгое время путешествовал по Вос-

току. На склоне лет вернулся в родное село и стал проповедовать ислам и лечить людей. Согласно народным поверьям, понимал язык птиц и зверей5.

133

мнений по поводу будущего этого святого места колеблется в широком диапазоне: от развития на его основе туристического бизнеса до следующего суждения: «Святым человеком нельзя торговать. Долг родных – хранить покой их родственника. Посторонние не должны сюда приходить, должны лечиться дома. Треть денег (пожертвований паломников) должны идти родным, а остальные раздавать нуждающимся людям». В народе на этот счёт есть и такое мнение о деньгах, поступающих от святого места: «Там же не простые деньги. Вот я в них всю энергетику плохую вкладываю, все болезни. А они эти деньги несут себе».

Администрация с. Байбек занимает в этом вопросе реалистичную позицию, не стремясь коммерциализировать ситуацию, связанную с паломничеством, но и не запрещая посещение могилы святого всем желающим. Не дожидаясь окончательного решения вопроса, она делает много для благоустройства этого места. Так, с ее помощью ухожена сама могила – реставрировано по старым фотографиям надгробное сооружение (деревянное подобие домика), сооружены дорожки и ограда, проведена асфальтовая дорога, поставлены временные домики для паломников, проведено электричество, осуществляется подвоз воды, и даже полив маленьких саженцев деревьев, практически не приживающихся в этих местах, вдоль степной дороги. Администрация же предполагает расходовать средства на разные цели – это и поддержание созданной инфраструктуры, и распределение средств между многодетными и нуждающимися семьями, и создание музея казахов Нижнего Поволжья.

Мы уже указывали, что после «малого хаджа» некоторые вернувшиеся паломники, чаще женщины, начинают заниматься целительством. Между прочим, в этой связи образуется даже некоторая конкуренция среди врачевателей, поскольку такая деятельность приносит неплохой доход. Подобное врачевание обязательно предполагает чтение молитв, знанием которых целители если и обладают, то в минимальном объёме. Но в наши дни такое незнание не является серьёзным препятствием. На своих сеансах они используют различную литературу, например, книгу «Лечение аятами Корана» Хазрата Мавлана Ашрав Али Тханави6, а также различные сборники по христианству и магии. Тексты молитв записывают больному в соответствии с его вероисповеданием и дают рекомендации, когда и как их читать (например, в бане с веником в руке).

134

В паломничестве, конечно же, содержится не только такая утилитарная сторона. Мы полагаем, что подобные поездки отражают процесс консолидации российских и казахстанских казахов, демонстрируют единые основы для казахской идентичности. Через «паломничество» (а этой же цели способствуют и частые поездки в гости к родственникам, на учёбу и пр.) выявляется сопричастность казахов России к их основному этническому массиву.

За последние 15 лет произошла сакрализация пространства Южного Казахстана. Помимо наличия здесь множества могил святых, энергетику места усиливает и историческое прошлое южноказахстанских городов. В современной истории Казахстана им отводится немаловажная роль участников процесса консолидации казахских племён и жузов в позднее средневековье и в новое время. И посещение этих мест казахами России отчасти усиливает их общеказахское самосознание.

Местная пресса опосредованно способствует этому представлению, популяризирует святые места. То есть нельзя сказать, что есть целенаправленное развитие данного института на местном уровне. Заметки, очерки, рекламные объявления отражают явление паломничества, с одной стороны, с другой – как бы институализируют, легализуют то, что в советское время всё-таки скрывали, а с конца XX в. публично не афишировали. Святым местам и приглашениям совершить паломничество посвящены некоторые заметки в газете «Кошагачские зори». В Астрахани совместная статья ведущих астраханских историков В. Викторина и А. Сызранова о святых местах (аулья) в крае перепечатывается с характерным заголовком «Хадж в Астрахань?»7. Таким образом, к сегодняшнему дню у казахов сформировалось представление о «малом хадже» в Казахстан, а в некоторых регионах он стал даже неким регулятором их повседневной жизни. Понятие «малый хадж» никем не ставится под сомнение, и в энциклопедическом словаре по современному исламу естественным образом выглядит фраза: «Благодаря этому комплексу г. Туркестан снискал себе славу «малой Мекки»8.

Отметим еще один немаловажный аспект. В такое паломничество устремляются, как правило, мужчины и женщины среднего возраста, проживающие в экономически неблагополучных регионах. В Кош-Агачском р-не Республики Алтай отсутствует какая-либо промышленность, практически нет рабочих мест. В Астраханской обл. казахи проживают главным образом в сельских районах, в которых,

135

как и во многих других сельских районах России, население также едва сводит концы с концами. За экономическим неблагополучием следуют частые случаи девиантного поведения. Всё это способствует духовным поискам, и, в первую очередь, поиску защиты и покровительства. И если поддержание общественного порядка берут на себя воссозданные в последнее десятилетие институты и нормы обычного права9, то утоление духовного голода и утешение люди находят на святых местах.

____________________

1Ларина Е.И., Наумова О.Б. «Ислам имамов» и традиционализм у казахов России // Вестник Евразии. Acta Eurasica. Независимый научный журнал. 2007. № 3 (37); Они же. Классический ислам и традиционализм у российских казахов // Россия – Казахстан на пути к интеграции. Июнь 2007. М., 2007. Т. 4: ЕвроАзия.

2Ротарь И. Зигзаги постсоветского исламизма. Мусульманский ренессанс в странах СНГ принимает противоречивые формы // НГ-религии. 05.03.2008. С. 8–9.

3Ларина Е.И., Наумова О.Б. Классический ислам и традиционализм у российских казахов.

4Там же.

5Сызранов А.А. Ислам у астраханских ногайцев-карагашей // Ислам на юге России. Астрахань, 2007. С. 127–134.

6Хазрат Мавлана Ашраф Али Тханави, Мухаммад Рафик Мавлана Ахмад Хатхурани. Лечение аятами Корана и помощь в повседневных нуждах.

СПб., 2007.

7Викторин В., Сызранов А. Хадж в Астрахань? В нашей области свыше 30 святых мест – «аулья» // Килинчинская газета. Спецвыпуск к 220-летнему юбилею села. 2007. № 1. Октябрь.

8Джандосова З.Дж. Казахстан // Ислам на территории бывшей Российской империи: энциклопедический словарь. Т. 1. М., 2006. С. 175.

9Ларина Е.И., Наумова О.Б. Народное самоуправление у казахов Оренбургской области // Вестник Евразии. Acta Eurasica. Независимый научный журнал. 2006. № 4 (34).

136

Е.И. Ларина, О.Б. Наумова

Россия, Москва, государственный университет им. М.В. Ломоносова, Институт этнологии и антропологии РАН им. Н.Н. Миклухо-Маклая

ТРАДИЦИЯ УМЫКАНИЯ НЕВЕСТЫ

УРОССИЙСКИХ КАЗАХОВ

В2006 г. на Басиловских чтениях в Институте этнологии был показан документальный фильм Петра Лома «Похищение невест» (Центральный европейский университет, 2004). Его автор проводил исследования об умыкании невест у киргизов, различные варианты которого показаны в фильме. Тогда мы полагали, что у казахов такой формы заключения брака, как реальная (насильственная) кража девушки, не существует. Умыкание невесты по согласию с ней, иногда и по предварительной договорённости с родителями, действительно широко распространено среди казахов, об этом не раз доводилось слышать во время экспедиционных работ. Очевидно, что фиктивное похищение и реальная кража – это два принципиально разных явления.

Летом 2006 г. мы собирали полевой материал в Кош-Агачском р-не Республики Алтай у кош-агачских казахов. Надо сказать, что кош-агачские казахи – совершенно особая группа российских казахов, не похожая на остальные. Её отличает высокая степень сплочённости (практически все друг друга знают; развито чувство групповой принадлежности; довольно часты совместные исполнения обрядов; нововведения сразу становятся достоянием всех). Очевидно, что причина этого в небольшой численности (около 10 тыс. чел.) и полуторавековом изолированном существовании группы среди этнически чуждого населения (алтайцев), а также, до недавнего времени, в слабых контактах с основным этническим массивом казахов.

Всилу этих факторов кош-агачские казахи, с одной стороны, сохранили некоторые традиционные (даже архаические) черты быта, давно исчезнувшие в других местах расселения казахов, а с другой стороны, развитие некоторых обрядов пошло у них своеобразным путём. Именно у этой группы казахов мы и зафиксировали такую форму заключения брака, как реальное похищение невесты (уже после мы встречали единичные случаи реального умыкания в Оренбургской и Саратовской обл.).

©Е.И. Ларина, О.Б. Наумова, 2010

137

Сначала изложим фактическую сторону дела.

Вот конкретный случай умыкания Айман А., 1974 г. рождения, пос. Тобелер. Её украли в 1992 г., когда ей было 18 лет. Она училась в Барнаульском институте культуры и летом приехала домой на каникулы. Её украл одноклассник, с которым она «дружила» только неделю и замуж за него не собиралась. Как выяснилось позже, он тоже не хотел жениться. Однако его старшая сестра не разрешила ему жениться на девушке, с которой он встречался. Для него «присмотрели» Айман.

Однажды они поехали на машинах с его друзьями и её подружками в гости к его однокурснику в соседнее село Жана Аул. На обратном пути (был поздний вечер – 23.00) её не завезли домой, а сразу повезли к его дому. Подруги были в курсе, но её не предупредили. В доме жениха уже было всё приготовлено, и её вышли встречать женщины с платками в руках. Она испугалась, выходить из машины не хотела, плакала. Мать, сёстры и другие родственницы жениха стали вытаскивать её из машины, затащили в дом и усадили в специально приготовленный угол за красные шторы. Она срывала платок, а они опять набрасывали его на голову. Так продолжалось часов пять. Она плакала, а её уговаривали: «Золотые горы обещали». Обещали, что дадут ей закончить учёбу. Грозили: «Если уйдёшь – опозоришься».

Когда она устала и немного успокоилась под утро, пожилые женщины («бабушки») пошли к её родителям сообщить, что девушка украдена, и просить прощения. Через некоторое время пришли мать, тётя и бабушка Айман. Мать спросила: «Сама ли пришла?». И какойто друг жениха её голосом ответил: «Сама пришла». Её в это время окружила молодёжь, его друзья, и было шумно. Мать рассердилась: «Раз сама пришла, оставайся. Небось каяться не будешь». И ушли.

После этого все родственники жениха подходили к ней, обнимали и благодарили. Её одели в заранее купленные новые вещи: платье чёрное с красными розами, кофточку розовую, чёрные сапогичулки; родители стали называть «балашым» – «дочка моя». На голову накинули три платка и сверху белую шаль. Она сидела за шторой, которую через какое-то время убрали. В этой комнате все «гуляли», ели и пили чай.

После обеда родственники жениха повезли в её дом три коржуна (когда-то перемётные сумы, а сегодня так называют 50-кило- граммовые мешки с подарками) – свадебные дары родителям и близким родственникам. Днём девушка пошла спать в другой дом, к его

138

родственникам, а вечером опять вернулась на прежнее место, за красную штору в углу. Приходили гости, угощались и пили чай, уходили, приходили следующие и т. д. Все три дня она ночевала у его родственников. Свадьбу сыграли на пятый день. Через неделю она уехала продолжать учёбу в Барнауле и вернулась лишь спустя полгода. Муж навещал её в Барнауле дважды.

Жених. В этой истории жених совершенно пассивен. Для него подобрали девушку, подходящую, по мнению его старшей и благополучной сестры, ему и семье. И это, видимо, типично. По словам наших информаторов, умыкают «те парни, которые не умеют общаться с женщинами», «не умеют ухаживать». Они понимают, что не могут обеспечить положительный ответ девушки на прямо сделанное предложение, поэтому прибегают к таким методам. «Его спросят, кто тебе нравится? – Он укажет. А если вообще никого не знает, тогда ему находят».

Вероятно, среди женихов есть не только «робкие», но и «агрессивные», так как ещё одна причина кражи – если парень знает, что девушка, которая ему нравится, встречается с другим или ждёт другого из армии.

Роль женской родни жениха. Как правило, подыскиванием невесты занимаются женщины. Однако, как говорят некоторые наши собеседницы, мать в этом не участвует. Главные в этом деле – «снохи, жена старшего брата. По отцовской линии – жена дяди. То есть женщины находят. Мужчины в таком деле не участвуют». Вероятно, женщины подговаривают и друзей жениха, договариваются и с ними о времени кражи невесты, готовят всё (платки, шаль, занавески, угощение и проч.) к этому времени. Характерно, что и просить прощения идут тоже женщины (информация Айман). Таким образом, женщины становятся вдохновителями, организаторами и частично исполнителями похищения девушки. «Агрессивные» женихи сами подыскивают себе невесту. Бывают случаи, когда сын привозил девушку среди ночи, а в доме никто не был готов её принять. Девушку надо было удерживать в машине, пока не будут сделаны элементарные приготовления.

Роль подруг. Подруги играют довольно неблаговидную роль. Если мотивы действий женской родни «жениха» можно объяснить заботой о своём родственнике, то поведение подруг, на первый («европейский») взгляд, кажется иррациональным и безнравственным. Их подговаривают «жених» и его друзья помочь им отвезти девушку

139

поздно вечером или даже ночью к дому «жениха» так, чтобы она ничего не заподозрила. Без подруг этого сделать невозможно, так как девушка просто никуда бы не поехала.

После собственно кражи подруги сидят с девушкой за ширмой, вместе с роднёй «жениха» уговаривают её остаться, помогают одеться, если она осталась, ночуют с ней и т. п. Возможно, поведение незамужних подруг объясняется некоторой инфантильностью, игровым азартом, непониманием сути происходящего. Айман, похищение которой мы описали выше, рассказывала, что её подружки испугались, когда её насильно вытаскивали из машины, и убежали. А её мать потом их всех отругала. То есть понимание неблаговидности своих поступков всё-таки присутствует. Интересно, что сами украденные женщины потом участвуют в кражах своих же подруг, причём не испытывают психологического дискомфорта.

Бывает, что девушки разгадывают замысел друзей и под разным предлогом (например, «забыла утюг выключить») останавливают машину. Так удалось избежать кражи Лязат из Жана-Аула. Причём после неудачной кражи она сама предложила несостоявшемуся «жениху» найти ему невесту.

Если всё же девушка уходит из дома «жениха», то её настоящий возлюбленный в итоге женится на другой девушке. Айман рассказывала: «Но бывает, что тот из-за кого уходили, потом не женится. В основном подружки разлучают, говорят, что замужем была. В основном так говорят незамужние подружки. Некоторые от зависти – подружки разные бывают. Мужчины уже могут разлюбить, через два года молоденькие другие девушки».

«Невеста». Невеста в этой ситуации – жертва, которая подвергается насилию. Однако девушки, которых украли, видимо обладают определённым психологическим типом. Они пассивны, робки, послушны, для них значим авторитет старших и общественное мнение. Дело в том, что девушка, обладая определённым складом характера, имеет возможность выйти из этой ситуации. Одну из наших собеседниц в 1980 гг. два раза пытались украсть. В первый раз ей удалось сорвать с себя платок и выбежать из дома «жениха», а во второй раз она догадалась, что её везут в другую сторону, и отказалась ехать дальше.

Девушка может также уйти в тот момент, когда приходит её мать или другая родня спрашивать, по своей ли воле она пришла в дом «жениха». Она может убежать, когда все заснут (что бывает не-

140