Tsybenov_B_Istoria_i_kultura_daurov_Kitaya_Istoriko-etnograficheskie_ocherki

большинстве случаев причислялись женщины [Ding Shiqing, 1998, с. 92-93].

Изготовляли Ходжор-баркана из кожи, в доме он находился строго на западной стене. Обычно для этого делали небольшую божницу, прибивали два гвоздя, на них ставили деревянную дощечку и сверху небольшого размера иконку. Но могли обходиться и без этого. Например, в г. Баян-Тохой (кит. Наньтун) в даурском доме (хозяин относится к роду говол, уршиг айл) нами в 2006 г. был зафиксирован Ходжор-баркан, представлявший собой две вырезанные из плотной зимней кожи фигурки людей. Они символизировали мужчину и женщину и были связаны одной нитью, висевшей на маленьком гвоздике. Информатор также сообщил, что в их семье всегда делают Ходжор-баркану подношение рыбой, а именно карасем (даур. кэлтэг тавина) [ПМА, Тумуртэй]. Вероятно, эта традиция почитания восходит к амурскому периоду истории дауров. Во время раскопок Прядчинского городища на р. Зея (Амурская область) отечественными археологами была найдена железная подвеска-бубенчик в форме рыбки, предположительно карася [Болдин, 1995, с. 62]. Ходжор-баркан у разных родов и даже подродов был различным, имел свое название, и на этот счет у дауров имелось немало легенд и преданий о происхождении тех или иных Ходжор-барканов. Например, в патронимической группе манна рода гобол его именовали Хулан-баркан (красное божество). История его появления была следующей: во время беспрерывных войн с маньчжурами в 1-й половине XVII в. один молодой воин из этого рода попал в плен. Сумев выжить, позже он совершил побег, но до родного селения так и не добрался, умер в горах по дороге. Однако стремление к дому было настолько сильным, что его душа превратилась в рябчика (даур. тогел) и прилетела домой. По поведению птицы, которая садилась на вещи покойного и другим приметам, родители поняли, что прилетела душа их сына в виде рябчика. Был приглашен шаман, который после камлания сказал, что теперь их сын стал хранителем рода [Humphrey, 1996, с. 189].

Следующая интересная история о божестве Ходжор, почитаемом патронимической группой хорличен, по другим данным, дубочен рода онон, гласит, что давным-давно одна

159

девушка из хорличен (по другим данным, из дубочен) была помолвлена с мужчиной из рода мэрдэн. Но до своего замужества она забеременела, чем вызвала сильный гнев своих семи дядьев. Опасаясь их, девушка ударила себя по коленям и чудесным образом улетела. Одна старуха, пользовавшаяся всенародным уважением, так прокомментировала это событие: «Она превратилась в духа, иначе как она могла совершить подобное? Немедленно схватите ее!». Многие мужчины отправились за ней в погоню. Однако поймать ее они так и не смогли. Тем временем уставшая девушка встретила одного старика и попросила его о помощи: «Спрячьте, пожалуйста, меня в своей кладовой. Если они поймают меня, то будут жестоко обращаться». Старик пожалел ее и спас от преследователей, направив их по ложному пути. Однако девушка решила уйти подальше от людей, видимо, желая полностью обезопасить от возможных преследований своего спасителя. Ее последним убежищем стала высокогорная долина с рекой Нонни, бурными потоками пробивающейся из теснин двух скал. Здесь и была она обнаружена своими сородичами. Девушка пыталась бежать дальше, взобралась на вершину горы Ишер-хада. Поняв безысходность своего положения, отрезала свои мизинцы и уложила в красивый ящичек, который всегда был с ней. Страх перед преследователями и предстоящее осуждение толкнули девушку к самоубийству. Она прыгнула вниз со скалы Гуайл в реку, где и утонула. Ее отрезанные мизинцы превратились в птицу, которая внезапно выпорхнула из ящичка и улетела. Девушка стала Ходжор, т.е. предком патронимической группы хорличен рода онон. Почитали ее и представители рода мэрдэн [Stuart, 1994, с. 27; Humphrey, 1996, с. 264]. Эту историю можно разделить на две части: в первой части четко прослеживаются непростые взаимоотношения между незамужними девушками, женщинами и стариками внутри группы. Во второй части характер отношений меняется, и красной нитью проходит идея о доведении членами рода своей дочери до самоубийства, что можно расценить как принесение сородичами ее в жертву духам местности. Успокоить этот дух могут лишь жертвоприношения, совершаемые современными представителями этого рода. Изображений данного духа не существует. Подношение ему делают в виде

160

девяти чарок с водкой [Stuart, 1994, с. 27; Humphrey, 1996, с. 264].

Из приведенных примеров становится ясно, что Ходжорбарканов могло быть множество (сколько семей, соответственно столько и божеств), и они имели самые разные виды, в основном тотемистического характера. Нами был описан лишь один Ходжор-баркан в виде фигурок мужчины и женщины, и осталось неясным следующее: как же все-таки выглядят эти божества у других родов и подродов? Этот вопрос еще требует своего окончательного разрешения.

Для успешной жизнедеятельности детей и внуков, особенно, когда в их жизни что-то не ладилось, обязательно требовалось почитание предков – ходжор (утаач), для чего обращались к шаману. Следуя его указаниям, вырезали из бумаги определенное количество комплектов одежды и денег для умилостивления духов предков. Затем бумажные одежду и деньги клали на порог и сжигали, произнося при этом: «Если хотите одеться, одевайтесь в подносимую нами одежду! Если желаете денег – берите деньги! Только не мучайте своих потомков, а пожелайте им всех благ! А теперь идите! Не оглядывайтесь назад, не приходите снова!» Если после исполнения обряда замечали улетающую вдаль птицу, то считали, что беспокоивший семью дух предков покинул их. Еще один подобный обряд умилостивления духов предков проводился после захода солнца. На зеркало ставили яйцо и обращались с просьбой к духу. После сжигали бумажные одежду и деньги [ПМА, Э Жуйфу]. По данным М.М. Содномпиловой, «зона порога как нижняя сфера в системе религиозных представлений была отведена предкам, влияние которых на жизнь людей был значительным, о чем свидетельствуют многочисленные запреты и обилие обрядов, связанных с порогом» [Содномпилова, 2005,

с. 110].

Бээдии-баркан (Шар-баркан, Ши-баркан) также относился к разряду почитаемых божеств. Происхождение слова бээдии непонятно. Со слов информаторов, Бээдии-баркан переводится как «степное божество». Более понятно другое его название: Шар-баркан, означающее «желтый бог» или «бог желтого цвета». В основе культа этого божества лежит почитание лисицы. Как изображали его, не ясно. Только один информатор сообщил, что

161

изображали его в образе мужчины, других подробностей неизвестно. По другим сведениям, его культ получил признание среди дауров относительно недавно, в конце правления Цинской династии и был порожден верованиями в духов лисиц и желтой ласки [ПМА].

Существует немало рассказов, посвященных лисицам. Для наглядности обратимся, например, к отдельным фрагментам наших полевых записей: «Старики говорили, что лисы защищали нас, наш народ. Раньше существовал запрет на охоту, сейчас некоторые молодые охотники убивают их… Дауры, проживающие в Синьцзяне, даже платили охотникам-казахам определенную плату за сохранение жизни лисиц. К разряду почитаемых животных относился и колонок с «седеющей шкурой», которого называли бутсэн араат (ставший лисой)… Дауры боялись и почитали лису и колонка. Считалось дурным предзнаменованием, если человек встретит лису, и она улыбнется ему и помашет лапой, поэтому во избежание разного рода неприятностей дауры старались не держать собак белой и желтой мастей…» [ПМА, Тумуртэй, Э Жуйфу, Юй Шан].

В связи с этим интерес вызывает наличие практически у всех групп дауров божества Аоли-баркан, что означает «божество горы». Оно представляло собой небольшого размера икону, на которой были изображены мальчик и девочка. В ногах у них лежала лисица. Количество людей и лисиц, некоторые детали на иконах могли варьироваться. Так, например, многие дауры полагали, что божеством горы является седовласый морщинистый старик с белой бородой и блестящими черными глазами, символизирующий долголетие. По другим сведениям, изображались старик и старуха, старуха держала посох. Рядом с ними или чуть пониже были нарисованы мальчик и девочка. Под ногами у них свернувшись клубком лежали две лисицы – самец и самка [ПМА, Э Жуйфу].

Нами, в свою очередь, была получена у информатора Го Шучжэн (г. Нирги) копия одной такой иконы, где были нарисованы в сидячем положении трое взрослых мужчин и шесть женщин, под ними стояли три мальчика и девять девочек. В самом низу, свернувшись клубочком, лежали шесть лисиц. Они располагались попарно, одна большая, другая поменьше, т.е.

162

самец и самка, между парами росло по одному большому красному цветку [ПМА, Го Шучжэн]. Специально для Аолибаркан строили маленький домик барканы гэр, или тарт (на четырех ножках, высотой около 1 м), который ставили в северозападной части ограды. Кстати, небезынтересно заметить, что некоторые информаторы знают это божество как Тарт-баркан [ПМА]. В целом эти факты почитания лисиц вызывают большой интерес.

Приведем некоторые примеры из традиционной культуры других народов, связанные с лисами. По данным Н.Н. Николаевой, фольклорные данные позволяют предполагать, что у бурят в древности имелись представления, связывающие лису с солярным культом, с солнцем или божеством солнца. Как отмечал М.Н. Хангалов, «в мифах иногда солнце сравнивается с волком и лисицею» [цит.по: Николаева, 2010, с. 280].

Как известно, многие народы Северо-Восточной и Центральной Азии, например, китайцы, японцы, корейцы, приписывали лисам злые чары, вредоносную магию. У монголов считалось недобрым знаком, если дорогу перебежала лисица. Буряты черно-бурую (галта хара - в буквальном переводе – «огненно-черная») лисицу называли собакой Эрлен-хана – царя подземного царства мертвых. Считалось, что, если кто убьет лисицу, должен зарыть ее в очаг огня и держать спрятанной в продолжении трех лет; Эрлэн-хан будет три года искать убитую лисицу, но спрятанную в очаге не найдет и прекратит поиски. В бурятских сказках лиса помогала герою отыскать подземное царство. Входом в него служила лисья нора. [Пространство, 2008, с. 114; Николаева, 2010, с. 280]. В числе 13 северных нойонов хори-бурят, перечисленных летописцем В. Юмсуновым, встречается стоящий на страже ужасов смерти бычьеголовый сын лисицы Ажирай нойон, пребывающий в печеночно-черных скалах на севере Ольхона [Бурятские, 1995, с. 56].

В «Истории государства киданей» имеются сведения о строительстве киданями храма Белой лисицы для увековечения памяти императора Тай-цзуна, умершего при загадочных обстоятельствах. В храме была помещена вылепленная из глины фигура белой лисицы с попавшей в нее стрелой императора [Лун-

ли, 1979, с. 93-94].

163

Достаточно трудно на данный момент выявить и затем проанализировать сходные черты в почитании лисиц даурами и другими указанными народами. Предварительное ознакомление с имеющимися данными позволяет нам предположить, что он был все же тесно связан с китайским культом лис, нежели их почитанием у монголов и бурят, и, возможно, истоки даурского культа, как и впрочем, киданьского, уходят своими корнями в китайскую культуру. С другой стороны, нельзя отрицать и возможность существования у ранних дауров собственных, развивавшихся самостоятельно от китайских, древних обычаев и традиций, связанных с лисами. В период Цинской империи могло происходить активное взаимодействие даурского и китайского культов лис на территории Западной Маньчжурии, что привело в итоге к появлению современного культа лис у дауров.

По воспоминаниям даурского ученого О. Ургунго, даурские божества могли располагаться и в амбарах. Как он отмечал, это место было запретным для женщин. На полке над зерном и мясом был отдел с десятью деревянными ящиками, у каждого имелись дверца и полочка спереди для приношений. Внутри находились рисунки, нанесенные на бумагу (нуварган), где изображались группы людей, с лисами, змеями или другими животными и пресмыкающимися, нарисованными под ними. Кровью были намазаны рот и глаза изображений. В некоторых ящиках была разбросана трава, символизирующая подстилку для лис, а также имелись перья, «чтобы помочь духам летать». Родители Ургунго отказывались говорить ему названия духов, и он, будучи маленьким мальчиком, был чрезвычайно напуган ими. Божества имели человеческие лица, однако за лицами стояли почитаемые в древности животные. Первоначально они были злыми духами, божествами стали только, когда были нарисованы их изображения [Humphrey, 1996, с. 19]. Когда Аоли-баркан проявляет себя как злой дух, некоторые сходят с ума. В качестве жертвоприношения подносят свиней, овец, куриц, водку и фрукты [Stuart, 1994, с 31-32].

Прочно вошло в разряд популярнейших божеств женское божество под названием Нян-нян-баркан. Оно не являлось исконно даурским, ему издревле поклонялись южные соседи дауров – китайцы. Под наименованием нян-нян в Китае издавна

164

были известны богини-покровительницы плодородия и сыновей. После распространения буддизма культ нян-нян в народном представлении стал сливаться с буддийским культом Бодхисаттвы Гуань-инь [Васильев, 1970, с. 383]. У монголов Гуань-инь известна как Тара (Дара-эх).

Со временем различия между этими китайскими культами стерлись настолько, что богослужения, посвященные Гуань-инь и Нян-нян, проходили в одних и тех же храмах. Широкая популярность этого культа в Средневековом Китае привела к его дальнейшему проникновению в Маньчжурию и далее к даурам. Даурский Нян-нян-баркан представлял собой синтез трех культов трех богинь: Бодхисаттвы Гуань-Инь, богини земли Хоу-ту и богини запада Сиванму [Humphrey, 1996, с. 289]. Похожую историю рассказали нам некоторые информаторы, полагавшие, что Нян-нян-баркан был заимствован даурами из древних китайских преданий. Некогда жили три сестры, погибшие неестественной смертью и впоследствии ставшие богинями. В отличие от китаянок и раньше и сейчас даурские женщины не ходят в храмы для поклонения Нян-нян, культ даурской Нян-нян- баркан полностью домашний [ПМА, Э Жуйфу].

По всей вероятности, речь идет о трех сестрах – Юнсяо, Консяо и Бисяо, которые были убиты во время одной из феодальных усобиц в Китае. Эта история содержится в романе «Предоставление титулов и земель благородным» [Stuart, 1994, с. 32]. Есть мнение, что позже все они были канонизированы как богини Нян-нян-баркан, Хигэвэтчаа и Учикэвэтчаа. Дауры почитают их как защитников от детских болезней и черной оспы. Они не оказывают злого воздействия на взрослых. Приносят в жертву свинью, курицу, водку и фрукты. Делают подношения и после прекращения болезней [Stuart, 1994, с. 32]. Женщины клали Нян-нян-баркан, выполненный в традиционном китайском стиле, в специальную коробочку или прикрепляли божество над окном внутри дома. Особенно почитали его в домах, где часто болели дети. Обычно божество представлялось в следующем виде: женщина средних лет в окружении семи детей: мальчиков и девочек. Внизу, в районе ног, находился больших размеров распустившийся красный цветок. Но не все иконы были одинаковыми, они видоизменялись в широком диапазоне: часто

165

это была одна женщина, иногда с лежащей под ней лисицей, можно было вырезать Нян-нян из домашней одежды, но в этом случае обязательно прикрепляли лицо и наряжали божество в другие хорошие ткани. Известно, что дауры приносили и приносят ей небольшое жертвоприношение в виде зуллэ (курицы) [ПМА, Тумуртэй]. Зуллэ (ср. бур. жүлдэ, монг. зүлд) представлят собой лучшую часть, предлагаемую богам и гостям, состоит из языка, дыхательного горла, куска грудной кости, легких и сердца.

Известно также о существовании божеств Омие-баркан (ср. монг-тюрк. умай - лоно, матка) и Вуси-баркан. Первое божество является покровителем и защитником детей, второе – приносит несчастья беременным женщинам и детям. Рассказывают, что некогда родила вдова, и чтобы сохранить свою репутацию, она убила младенца. Когда его обиженная душа встретила духов лисицы и желтой ласки, она тотчас стала злонамеренной и стала впоследствии причиной болезни многих людей. Подношения Вуси-баркану включают в себя свинью, курицу, водку и фрукты. Имеется его изображение, где на левой стороне - девушка, рядом ее родители, и на правой стороне - акушерка и муж. Отмеченные культы, вероятно, восходят к глубокой древности и относятся к разряду женских культов, связанных с деторождением и ритуальной охраной здоровья беременных женщин.

Дауры почитали специального духа, правильнее, хозяина леса, по своему рангу сближающегося с божествами. Дауры называли его Баин-ачаа (в разговорной речи Байначаа), что переводится как «богатый отец». Данное название сближается с обозначением божества леса у бурят – Баян Дайда, Баян Хангай [Пространство, 2008, с. 71]. Баин-ачаа контролировал все лесные богатства: животный и растительный мир. Ему делали подношения, когда отправлялись на охоту, собирать ягоды, грибы или в дальнюю дорогу. Его можно было увидеть в разных местах леса. Примерно на уровне 1,5 м и выше с дерева (часто это была береза) снимали кору и рисовали черной или коричневой краской изображение лица с удлиненными раскосыми глазами, открытым ртом и редкой бородой. Можно сказать, что Баин-ачаа, помимо всего прочего, был охотничим духом или духом охотничьего счастья. Чтобы охотнику сопутствовала удача,

166

обязательно обращались с добытым животным по особым правилам и всегда делились частью добычи со встреченными на обратном пути людьми. Однако никогда дауры-охотники не делили с другими зуллэ добытого ими животного, ибо считалось, что в нем хранятся душа животного и удача охотника. Продолжая тему леса и природы в целом, упомянем о существовании и других похожих культов, например, культы хозяев отдельных лесных участков, конкретных местностей (эжид), почитание водных правителей (усун-хан), живущих в глубинах больших рек Нонни (Наун), Номин и других, культ огня (галын баркан) и другие.

Ранее дауры имели общее божество – покровителя под названием Богол-баркан. Это божество считается древнейшим. По легенде, когда дауры переселялись с северного берега р. Амур, Богол был их единственным божеством. Приблизительно 50 лет назад люди прекратили почитать его. Цицикарские дауры называли его Валан-баркан (Божество многих образов). В песнопении, посвященном ему, говорилось:

«Его место рождения – на реке Амур,

Иего родовое место на реке Хуангцзян. Его голос слышен на реке Цзи, Он плавает в реках, Перепрыгивает через овраги, Бродит в пустынях.

Он имеет связи с рекой Мо,

Иярость его огромна».

Богол-баркан состоит из многих частей. В высоту он достигал 35 чи (от 8 м 40 см до 11 м 20 см. - Б.Ц.). Божество было сформировано из 24 теге (мест), размещенных следующим образом: 1) племенные вожди, кузнецы; 2) лайчин-ламы (или фигура орла на головном уборе шаманов); 3) и 4) предметы, используемые в шаманском ритуале «оминан»; 5) рыбак; 6) охотники; 7) торговцы; 8) три гроба; 9) духи лисиц; 10) демоны; 11) зернодробилки; 12) младенцы; 13) туоруо (?); 14) вулие (вороны); 15) кукушки; 16) олень (самец); 17) олень (самка); 18) ящерицы; 19) Аоли-баркан; 20) Нян-нян-баркан; 21) восемь божеств; 22) земляные черви; 23) две собаки; 24) змеи. Все вышеуказанные существа и предметы были изображены на ткани.

167

Это божество почиталось и ему совершали жертвоприношения в барканы гэр, расположенном в северо-западной части двора каждой семьи. Его дух мог создавать проблемы между супругами. В жертву ему приносили овцу, соломенного человечка и соломенную птицу.

У Богол-баркана имелся так называемый помощник, именуемый Кейиден. Вероятно, он также состоял из нескольких составных частей. Есть данные, то он представлял собой кусок пятицветной ткани, на который были наклеены девять человеческих фигур из золотой фольги. Имелись также пятнадцать Ачан Кейиден с 30 изображениями драконов на них. В состав божества входили также и Малуо, состоящий из деревянных фигур Калтагдии и Колтогдии, маленькие фигурки ящериц и змей, 15 человеческих голов и изображения могил и аянтуоруо [столпов-плит]. Для почитания Кейиден приносили в жертву козла. Для аянтуоруо подносили овцу в верхней части в юго-восточном углу жилища, где располагалась кухня.

Раньше хайларские дауры не почитали это божество. Примерно в 1880-х гг. некий Чикао из селения Арчан-Али занимался перевозкой грузов в Цицикар. Однажды, когда он проезжал через местность Эрменчин, вол, запряженный в телегу, внезапно попятился назад. Чикао после этого внезапно сошел с ума. После того как напарник привез его домой, был приглашен шаман. Впав в транс, шаман поведал, что причиной несчастья явился Богол-баркан. С тех пор хайларские дауры начали его почитать [Stuart, 1994, с. 29-30].

С древних времен дауры почитали божество Джиячбаркан (даур. «судьба», «удача»). Некоторые дауры Хулун-Буира называли его Джун. Это божество является покровителем домашнего скота и дарует богатство и благоденствие, как людям, так и животным. Оно почиталось всеми даурскими родами и моконами. Представляет собой фигурки из белой ткани, изображающие мужчину и женщину. Фигуры прикрепляются на кусок синей или желтой ткани. Во время почитания подвешивали на внешней стене дома. В качестве жертвенного животного выбирали здоровую лошадь, на которой ездили исключительно представители мужского пола. Приносили в жертву и овцу. Во время церемонии лошадь чистили, используя сливочное или

168