Философия. Учеб. пособие_2009

Искусство предстает в виде «наиболее культурной» формы существования человека, модели культуры как таковой (романтики XIX века).

Заслуга исследования детерминации культуры процессами реальной социальной жизни принадлежит К. Марксу. Вслед за Л. Фейербахом он подчеркивает, что человек прежде всего реализует свои способности и качества в мире, а не в туманной области фантазий: «…не только в мышлении, но и всеми чувствами человек утверждает себя

впредметном мире». Но главное — это порождение способностей, навыков и самого мышления человека его социальным развитием: «Лишь благодаря предметно развернутому богатству человеческого существа развивается, а частью и впервые порождается, богатство субъективной человеческой чувственности: музыкальное ухо, чувствующий красоту формы глаз, — короче говоря, такие чувства, которые способны к человеческим наслаждениям и которые утверждают себя как человеческие сущностные силы».

Человеческая деятельность порождает «очеловеченную природу»: мир преобразованных человеком внешних предметов, мир социального, а также чувства, мышление и так называемые «высшие чувства»: волю, любовь, достоинство. Даже человеческая психология представляет собою «раскрытую книгу человеческих сущностных сил», человеческую родовую деятельность. В контексте сегодняшних теоретических взглядов на культуру и человека может показаться, что К. Маркс недооценивал значение индивидуальности, уникальности человека. Не стоит только забывать, что ему нужно было подчеркнуть роль социальных процессов в происхождении и развитии духовной жизни; эта сторона взаимодействия духовного и практического в обществе не была исследована. Что же касается специфики художественного, нравственного, интеллектуального — культурного

вшироком смысле — то эти отношения были уже достаточно детально проанализированы в просветительской, классической немецкой и романтической традициях. И повторять уже сделанные выводы К. Марксу казалось излишним.

3.Проблемы культуры в философии ХХ века

Акцент на индивидуальном бытии человека и природы означает появление новых подходов к проблеме культуры, распространившихся в XX веке. В анализе культуры достаточно четко выделяются не-

– 441 –

которые темы и принципы, проходящие лейтмотивом во многих исследованиях разной методологической и философской ориентации.

Наверное, первым следует упомянуть негативное отношение к современной культуре (цивилизации). Классическая просветительская позиция заключалась в превознесении достоинств образа жизни, широты интеллектуального кругозора, совершенствования нравов, просвещенной веры и прочих благ европейского цивилизованного человека. Двадцатый век объявляет все или почти все социальные структуры «орудием репрессии», с помощью которых создаются отчужденные, превращенные формы реальности, вступающие в непримиримый конфликт с реальной жизнью. Как следствие, в теоретическихразработкахвсечащезвучатмотивытрагическихсудебкультуры и утраты человеком своего истинного существования.

Вторая тема связана с именем Макса Шелера, философа первой четверти ХХ века. Он видел в человеке существо, утратившее свое место в мире, ущемленное, вытолкнутое из мира природы. Тогда все его изобретения могут быть интерпретированы как компенсация утраченной связи с природой, как свидетельства не мощи, а бессилия перед натиском природных процессов. В итоге человек оказывается существом незавершенным, способным к саморазвитию, но не знающим, куда же, собственно, ему надлежит продвигаться. И в этом — проблематичность его развития.

Третьим моментом можно считать интерпретацию человека как существа, творящего символы, и культуры как сферы его символического бытия. Выше было уже сказано, что тема символов и их значения появилась у И. Канта и И. Гете. «Лингвистический поворот» в европейской философии сделал актуальными исследования в области языка. Оказалось, что не только сам исторически сформировавшийся язык представляет собой устойчивую структуру, воспроизводящуюся

втечение длительного времени, но и многообразные духовные процессы (в том числе и бессознательные) аналогичны языку. Теперь уже моделью деятельности и культуры предстает язык.

Четвертый момент характеризует взаимосвязь философии культуры с разработками в области изучения структуры сознания. Стало «хорошимфилософскимтоном»использоватьдостиженияпсихологических школ конца XIX–XX века для обоснования собственно философских идей или возводить в ранг философских выводы, сделанные

вспециально-психологических дисциплинах. Особенно популярным

–442 –

было обращение к психоанализу З. Фрейда и аналитической психологии К. Юнга. Стало казаться, что объяснение человека и культуры действием подсознательных (бессознательных) сил придает любой теории больший вес, нежели объяснение тех же самых событий или поступков рациональными мотивами или причинами социального порядка. Тем более, что наглядно существующее разнообразие культур действительно почти не поддавалось рациональному объяснению.

Пятый момент парадоксальным образом противоречит первому, в то же время дополняя его. Речь идет все о том же понимании сущности человека. В этой интерпретации она предстает уже не как утрата чего-то очень важного в силу исторических причин. Сама человеческая сущность понимается как нечто развивающееся в будущее: человек не может сказать, что он есть такое потому, что он весь «открыт будущему». Именно в многообразии вариантов возможного биологического, личностного и социального развития человека и состоит его сущность; так и реализуется его универсальность. Можно сказать, что перед нами оптимистический экзистенциализм (хотя такого термина и не существует).

4. Определение культуры как теоретическая проблема

Учитывая все сказанное выше, можно сделать вывод, что определение культуры есть не столько предпосылка для создания концепции ее функционирования и развития, сколько результат теоретических изысканий в различных отраслях гуманитарного знания; понимание культуры является итогом философской рефлексии над проблемой человека и его деятельности.

Подходя к определению этого сложнейшего феномена, начнем с очевидных проявлений культуры. Повседневный опыт подсказывает нам, что к культуре относятся все те предметы, которые создаются человеком в отличие от того, что создается природой. Сегодня такого определения явно недостаточно, что и подчеркивают авторы учебников и монографий. Входят ли в культуру, например, орудия уничтожения? Для нас реальным антиподом культуры выступает бескультурье, и мы вовсе не хотим считать, что бескультурье — это другой уровень культуры, как не хотим терпимо относиться к возможности уничтожения человечества с помощью самолетов и бомб. Следовательно, не-

– 443 –

обходимо внести по крайней мере одно уточнение: не все предметы, созданные человеком, включаются в культуру, но лишь те, которые удовлетворяют истинно человеческие потребности.

Родовой признак всего, что создается человеком — это признак, определяющий активность в качестве человеческого способа жизни. Самаэтаактивностьдолжнабытьохарактеризованакакинформационно направленная, возникающая на основе адаптивно-избирательного отношения к среде обитания и призванная путем удовлетворения потребностей данных систем осуществлять функцию их самосохранения и самовоспроизведения. При этом мы подчеркиваем те черты, которые делают сходными процессы адаптации у человека и животных: ведь любая форма организации живых систем стремится сохранить себя. Человеческое общество также должно воспроизводить себя биологически. Но человек действует иначе, чем животные. Помимо биологического воспроизводства, для человеческого сообщества характернаособаяформанадбиологическоговоспроизводствапосредством механизма традиции. Общий процесс человеческой деятельности осуществляется благодаря неразрывному взаимодействию биологических и надбиологических механизмов при ведущей роли именно надбиологических компонентов.

Подчеркнемособый,коллективныйхарактердеятельностилюдей и можем предложить определение культуры как особого, надбиологического, выработанного в процессе генезиса и дальнейшего развития общественной жизни людей средства, обеспечивающего осуществление их целенаправленной активности в различных сферах жизнедеятельности. Таким образом, с точки зрения интегральных функций, культура выступает адаптивной, селективной, стабилизирующей, контролирующей и проективной системой самого широкого спектра действия. Но при ее анализе необходимо рассмотреть механизмы актуализации, благодаря которым деятельность стимулируется, мотивируется, программируется и реализуется. Сюда входят орудийные, речевые, психические, организационные и прочие механизмы деятельности, дающие многообразную «подпитку» человеческим действиям. Это социокультурно направленная активность в универсальном смысле слова, которая реализуется в творческих актах, по сути своей продолжающих эволюционный отбор (Э. В. Ильенков).

Представляется возможным дифференцировать и два типа культуры, на которые обычно разделяют всю культурную деятельность —

– 444 –

материальную и духовную. Они отличаются не тем, из чего состоит конечный продукт (из «идей» или из «материи»). Главное отличие — на что направлены усилия субъектов культурного процесса. Так, продукт будет принадлежать к материальной культуре, если он удовлетворяет одну из витальных потребностей, потребностей в целостности человекакакорганическогосущества.Продуктбудетотноситьсякдуховной культуре, если он является средством сохранения и воспроизводства опыта социальных связей и отношений. При этом следует иметь в виду, что один и тот же предмет, одно и то же действие в разных условиях может быть элементом то материальной, то духовной культуры. Пища, которую человек потребляет, поддерживает его силы как биологического существа. Та же пища может стать носителем социальных смыслов, то есть «перейти» в мир духовных ценностей (как это было, например, у дворян-славянофилов XIX века, которые хлебали суточные щи из горшка во время обедов, демонстрируя любовь к национальным традициям и русскому народу).

Культура по содержанию сопоставима с основными формами бы- тия—природой,обществом,человеком.Вэтомрядучеловекоказыва- ется сущностью, скрепляющей воедино все аспекты бытия. Культура для него содержит, во-первых, сверхприродные качества самого человека как субъекта деятельности: они формируются историей человечества и воспроизводятся в индивидуальном развитии единичного человека. Во-вторых, в нее включаются те способы, формы деятельности, которые не передаются генетически, а изобретаются, закрепляются, усовершенствуются и передаются из поколения в поколение благодаря социальным приспособлениям и механизмам (технологии, воспитание, образование, обучение). В-третьих, культура содержит уже готовые продукты прошлой деятельности человечества, которые образуют копилку актуальной (то есть востребованной сегодня) и потенциальной (той, которая уже или еще не нужна современникам) культуры. Используя выражение Маркса, ее можно определить как «окаменевшую деятельность», доступную дальнейшему преобразованию (а иногда и уничтожению). В-четвертых, следует выделить в самостоятельный компонент способы творческого освоения человеком уже созданных предметов культуры: это своеобразное извлечение из них человеческого смысла. В-пятых, продуктом культуры становится сам человек (в том смысле, в котором Маркс говорил об изменении человеческих качеств как результате исторического развития).

– 445 –

ГЛАВА XVIII. ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ

Человек и человеческое издавна привлекают внимание философов. С тех пор, как человек стал размышлять об устройстве окружающего мира, он начал постигать и самого себя. Кто я и кто мы? Как возникли? К чему и куда идем в бесконечном историческом развитии? Что выделяет нас в пестром, многоликом сонме живых существ, населяющих Землю, что роднит с ними? Меняется ли человек как биологический вид по мере своего интеллектуального и нравственного совершенствования? Каким путем развивается его дух — к познанию мира и себя в нем или к саморазрушению?

Сегодня происходит своеобразный «антропологический бум», обострение интереса к проблеме человека. Такое напряженное внимание к феномену человека вызвано прежде всего потребностью индивида постоянно решать жизненные проблемы, которые в контексте сегодняшней жизни оказались весьма острыми. Вряд ли за всю историю человечества найдется поколение, которое было бы настолько лишено почвы под ногами, как нынешнее.

Это связано, во-первых, с крушением рационалистической традиции. Великие умы прошлого задумывались над тем, как выстроить человеческое общество по меркам разумности, но идеал рациональности, который на протяжении многих веков питал западноевропейскую философию, переживает сегодня серьезный кризис. Люди ищут опору жизни отнюдь не в разуме, а, скорее, в мифе, грезе, интуитивном прозрении.

На первый взгляд, современная наука, приблизилась к познанию важнейших секретов природы. И вместе с тем, открывается бездна непостижимого. Порою возникает подозрение, что наука ведет человечество по ложному маршруту. Разумность человека ставится под сомнение. Немецкий философ XX столетия Мартин Хайдеггер не случайно отмечал, что наука вряд ли сможет раскрыть тайны человеческого бытия, коль скоро она не способна раскрыть тайны и смысл собственного развития. Наука утратила пафос искания изначальной целостности, универсальности бытия. Она во многом потеряла нравственное измерение. Поэтому возникает недоверие к современному научному постижению человека, к тем перспективам, которые оно открывает.

– 447 –

С одной стороны, современная наука интенсивно работает над созданием искусственного интеллекта, открывая возможности для моделирования человеческих качеств: разумности, рациональности. Она предлагает трансплантанты жизненно важных человеческих органов.

Воссоздавая генетическую структуру человека, наука тем самым заменяет силы естественного отбора. С другой стороны, возникает вопрос: а что же представляет собой собственно человеческое?

Перспективы генной инженерии, совершенствование средств, ведущих к искусственному производству потомства, изобретение препаратов,изменяющихличность,трансплантацияорганов,вособенно- стиискусственных,—всеэторазрушаеттрадиционноепредставление о биологической природе человека и вместе с тем, как никогда ранее, показывает чрезвычайную сложность человека, его незащищенность, хрупкость, уникальность как явления природы. Особо острые проблемы возникают при исследованиях в сфере психики и сознания. Широкое применение психотропных средств способно вызвать радикальные изменения человеческой психики, а в перспективе — вообще создать мир причудливых мистификаций, подменяющих реальность.

Философы обсуждают сегодня не только проблему биологической ущербности человека, его психологической надломленности. С опаской осмысливается вся человеческая субъективность, присущий человеку мир мысли, воли, чувства… Не рождает ли ум безумие? Не является ли интеллект причиной деформации сознания? В человеке сильна тяга к разрушению, саморазрушению, смерти. Не заложен ли в человеке какой-то разрушительный импульс?

К осмыслению человеческой природы побуждает и огромный исторический опыт человечества. Люди мучительно переживают процесс отчуждения от власти, собственности, окружающего мира. Социальная практика показывает, что те цели, которые они ставят перед собой, зачастую оборачиваются прямо противоположными результатами. Созданные ими организации, структуры обнаруживают парадоксальную враждебность человеку. В истории то и дело возникает опасность тоталитаризма, чреватого преступлениями против человечества.

Философское размышление о человеке в еще большей степени стимулируется мировоззренческими факторами. Современная биология, психология, история, этнография накопили множество разноре-

– 448 –

чивых сведений, которые требуют анализа, философской рефлексии. Так, например, биологи пытаются доказать неизменность человеческой природы, историки же подчеркивают пластичность, изменчивость человека под влиянием культурных факторов.

Немецкий философ М. Шелер очень верно подметил этот парадокс: «Чем ближе к человеку, тем дальше от него». Чем глубже наука изучает человека, тем меньше «схватывается» целостность человека. Парадокс состоит также в том, что зачастую наиболее значительные прозрения о человеке складываются в философии не на фундаменте конкретных наук, а вопреки им. Так, в частности, в XIX в. развитие биологииприводиткубеждению,чтовчеловекекакприродномсуществе нет никакого значительного своеобразия. Он представляет собой завершение эволюционного развития и лишь этим отличается от других живых созданий. Позитивизм, опираясь на такую концепцию, постулирует идею совершенства человека как биологического вида.

В противовес этой точке зрения, как умозрительная догадка, возникает иная философская установка. Сначала А. Шопенгауэр, а затем Ф. Ницше задумываются над странностью человека как живого существа. Они формулируют мысль, что человек, вероятно, выпадает из цепи природных тварей. Он эксцентричен и вовсе не производит впечатление венца творения. Напротив, если допустить, что человек

— уже полностью развившееся животное, то никакого иного вывода, кроме того, что человек не венец, а неудачный продукт природы, сделать нельзя. Если же человек — еще не установившееся животное, то можно предположить, что в биологической эволюции нет никакого предустановленного плана. Человек вовсе не замыкает собой природную цепь, а выпадает из ее звеньев. Все, что оценивается как приобретение человека, на самом деле есть процесс его вырождения.

Эти суждения радикально преобразили представления о человеке. Предположения«философовжизни»(А.ШопенгауэриФ.Ницше)оказали огромное воздействие на научные представления нашего века.

1. Основные подходы к пониманию человека

Первое представление о человеке родилось не в философии и не в науке. Оно появилось в недрах религиозной веры. В рамках религиозной традиции формируется целый комплекс проблем, связанных

– 449 –

с человеком: о свободе личности, ее выборе, о бессмертии души, преображении тела, воздаянии.

Вторая антропологическая версия восходит к греческой культуре. Это концепция «разумного человека», которая наиболее полно была высказана Анаксагором, а затем философски оформлена Платоном

иАристотелем. Ее суть — в установлении различия между животным

ичеловеком по признаку разумности. Здесь человеческое самосознание возвышается над всей остальной природой. Только благодаря разуму человек способен понять и оценить все сущее. Версия о «человеке разумном» оказалась весьма стойкой. Собственно, вся философская антропология от Аристотеля до И. Канта, от Г. Гегеля до К. Поппера мало в чем изменилась.

Третья, не менее распространенная антропологическая версия нашла отражение в натуралистических, позитивистских, прагматических учениях. Это концепция «человека деятельностного». Она также охватывает все основные проблемы антропологии. Учение о «человеке деятельностном» вообще отрицает особую специфическую способность человеческого разума. Здесь сущностное различие между животным и человеком отсутствует. Человек — особый вид животного, имеющий больший набор природных признаков. Все психические и духовные феномены коренятся в чувственных ощущениях, инстинктах, влечениях. Все проявления разума, равно как и основные продукты культуры, суть всего лишь дополнительные эпифеномены чувственного, т. е. простого, плоского, пассивного отражения, уже известного в природном мире. Все многообразие натуралистических версий можно свести к трем основным, первоначальным и универсальным инстинктам:

инстинкт размножения;инстинкт роста и власти;

инстинкт пропитания, сохранения.

Есть и ряд иных версий о человеке: человеке волящем, духовном

ит. д. XX столетие прошло, как уже отмечалось, под знаком своеобразного «антропологического бума» в философии. Особенно важно то, что произошли серьезные изменения в подходах к осмыслению человека. Эти изменения оказались связанными, в частности, со становлением антропологии как особой философской дисциплины.

Философская антропология — самостоятельная отрасль философского знания. Идея специального выделения собственно антропо-

–450 –