Философия. Учеб. пособие_2009
.pdfесть отражение реальности — и иначе познание в рамках первой гносеологической концепции не объяснить, но не всякое идеальное отражение есть познание.
Теория отражения постоянно подвергалось и сейчас подвергается критике со стороны западных философов. Философская критика учений — явление нормальное и необходимое. Однако нередко такая критика оказывается либо очень поверхностной, либо не очень корректной. Например, современный немецкий социальный позитивист Г. Гейгер полагает, что теория отражения как часть марсистской теории чрезмерно идеологизированное учение, преследующее свои частные партийные интересы. Нужно ли говорить, что теория отражения
— отнюдь не изобретение марксизма, а уходит своими корнями в учения античности (Демокрит), французского материализма XVIII века и т. д.? Кстати, относительно французского материализма. Его лидер Д. Дидро дает действительно очень упрощенную картину отражения реальности. Широко известна его метафористическая интерпретация отражения сознанием реальности: человек подобен фортепиано, наклавишикоторогонажимаетприрода,исполняясвоимелодии.Иначе говоря, человеческое познание есть пассивное воспроизведение воздействий природы на человека. Видимо, именно поэтому, ориентируясь прежде всего на концепцию Д. Дидро, немецкий философ Г. Риккерт иронично замечает: если познание есть отражение действительности, то лучше всего и точнее познает реальность зеркало. Но, во-первых, зеркало отражает реальность (это физическое отражение), но не познает ее — познает реальность человек, субъект, иногда и с помощью зеркала. Во-вторых, — и это уже значительно серьезнее — современная концепция отражения совсем не базируется на версии французского материализма двухсотлетней давности, которая грешит натурализмом и упрощенным пониманием проблемы.
В духе последовательного прагматизма критикует теорию отражения американский философ Д. Дьюи: функция познания, пишет он, «состоит не в том, чтобы копировать объекты окружающего мира, а в том, чтобы устанавливать путь, каким могут быть созданы наиболее выгодные отношения с этими объектами». Однако сказанное не кажется нам убедительным, поскольку «установление выгодных отношений с объектами» предполагает знание того, что есть эти объекты. А это знание нельзя получить никак иначе, кроме как копированием, воспроизведением объективных свойств предмета. Радикаль-
– 261 –
но настроены против теории отражения современные американские философы П. Бергер и Т. Лукман, заявляя, что эта теория должна быть изгнана из теории познания. Аргументы? А их, в сущности, нет. Не считать же аргументом вскользь брошенное замечание о примитивности теории отражения!
И все-таки в чем же причина такого резкого непринятия теории отражения как основы теории познания? Мне думается, одна из причинзаключаетсявтом,чтотеорияотраженияникакне«встраивается»
вгносеологические концепции, развиваемые названными философами, а скорее противоречит им. Но такое противоречие совсем не свидетельствует о бесплодности и непродуктивности теории отражения. Другие причины заключаются скорее всего в том, что критики теории отражения основывают свои суждения на упрощенном, примитивном понимании этой теории.
Итак,каковыжепостулатысовременнойтеорииотражениякактеории познания? Прежде всего со всей определенностью скажем: если бы познание было бы действительно зеркальной копией, отражением реальности, то такое познание было бы не нужно человеку, не имело бы для него никакой значимости. Во-первых, познавательное отражениереальностиестьвсегдаизбирательноееевоспроизведение.Извсего многообразия информации об объекте субъект отбирает лишь то, что представляет для него интерес, абстрагируясь от всего другого, не принимая его в расчет. Во-вторых, познавательное отражение реальности есть конструктивное отражение объекта. Это означает, что познающий субъект преобразует имеющуюся информацию, «деформирует» ее в том, в частности, плане, что элемент, занимающий весьма скромное место в структуре объекта, в субъективной структуре образа может иметь главное значение, а иной раз и гипертрофируется в этом образе. Например, голосовые данные человека не являются важнейшим элементом структуры его личности, однако в некоторой ситуации, скажем, при кастинге претендентов на должность диктора радио или телевидения они будут решающими. В-третьих, поскольку познающий субъект всегда ориентирован на будущую деятельность
собъектом, ему необходима информация не только о наличном, но и о будущем состоянии объекта, ожидаемых трансформациях объекта
входе деятельности. Это означает, что познавательный образ включает в себя элементы предвидения, прогноза. В-четвертых, отражение реальности субъектом есть творческое ее воспроизведение. В част-
–262 –
ности, в процессе познания человек создает такие образы, реального прототипа которым не существует (кентавр, Кощей Бессмертный и т. д.). Можно даже сформулировать такую максиму: чем больше образ «не похож» на объект, чем больше в нем несовпадений с отображаемым объектом, тем выше познавательные возможности идеального образа. И в этом заключается реальная диалектика отражения: отход от объекта есть одновременно приближение к познанию сущности, к познанию того, что нужно человеку. Афористично выразил эту мысль В. И. Ленин: отойти от объекта, чтобы вернее попасть в него.
Такимобразом,познавательноеотражение—в особенностив его высших, развитых формах — ничего общего не имеет с зеркальным, буквальным повторением объекта в субъективной форме. Возникновение познавательного образа — всегда творчество. И это важнейшее условие отражения как познания.
По ходу изложения гносеологических проблем мы неоднократно использовали понятия «идеальный образ», «идеальное отражение», не поясняя, что означает само понятие идеальности. Интуитивно, конечно, ясно, что такое идеальное: это то, что не материально, то, в какой форме существует сознание и познание. Однако идеальность, будучи важнейшей, сущностной характеристикой познания, нуждается в более детальной и содержательной расшифровке. В ином случае представление о процессе и результате познания будет не только не полным, но даже ущербным.
Идеальная природа познания. Основная интрига в изложении проблемы будет заключаться вот в чем. Отражение реальности в образной форме свойственно и животным. Но являются ли эти образы идеальными по своему характеру? Очевидно, нет, поскольку идеальность — характеристика только человеческого сознания и познания. Тогда каковы же по своей природе эти образы? Материальны? Но такое предположение нелепо: образы предметов, возникающие в мозгу животного, разумеется, не есть сами предметы, а их отражение. А в то же время каждый, кто хотя бы даже в самой небольшой степени знаком с философской проблематикой, знает, что реальность может быть либо материальной, либо идеальной. И третьего не дано. Но к какой же тогда реальности отнести отражение животными действительности?
Все сказанное далее совсем не носит характер абсолютной, окончательной истины. Это скорее приглашение вместе подумать над
– 263 –
трудной, но и интересной проблемой. Об идеальном уже говорилось
впредыдущем разделе данного учебного пособия (см. главу «Проблема сознания в философии»). В целом разделяя позицию автора этого раздела, мы хотим, во-первых, дополнить уже сказанное, во-вторых, высказать соображения по поводу идеальности познания.
Итак,перваяиосновнаяпричинаидеальностипознаниякоренится
вхарактере человеческой деятельности. Сущность человека деятельностная, человек становится таковым лишь в процессе деятельности, различных ее форм. При этом характер деятельности человека принципиально отличается от жизнедеятельности животного. На вопрос,
вчем заключается это отличие, студенты отвечают обычно так: отличие в сознательном характере человеческой деятельности. Это, конечно, правильно, но непонятно, почему эта деятельность сознательна.
Дело в том, что человек находится в особом отношении к реальности — адаптивно-адаптирующем, в то время как животное находится в адаптивном отношении к ней. Способ существования животного
—приспособиться, адаптироваться к действительности, мобилизовав для этого биологические, физиологические, наследственные данные и возможности. Предок человека — антропоид (получеловек, полуживотное), выведенный биологической эволюцией на высший этап организации, уже не может существовать подобно животному. Более высокий уровень организации антропоида лишает его возможности приспособления к окружающей среде, как это делают менее организованные животные (например, антропоид не имеет способности к анабиозу, не обладает высокой степенью передвижения, чтобы догнать добычу, не имеет густого волосяного покрова и т. д.). Вместе с тем антропоид обладает и многими преимуществами перед животными: наиболее развитый мозг, конечность, которая при некотором преобразованииможетразвитьсявчеловеческуюруку,жизньстаейит.д.Врезультате этого антропоид получает уникальную возможность: не имея возможности приспособиться к среде, он обретает возможность изменять эту среду, приспособить ее к себе, к своим потребностям. И такая возможность реализуется с помощью его деятельности.
Как уже отмечалось, деятельность по своему характеру отличается от жизнедеятельности животного. Деятельность в отличие от способа существования животного есть изменение, т. е. производство среды, в которой начинает жить антропоид. При этом деятельность производит не только среду, но и обусловливает переход антропои-
–264 –
да в состояние человека, обусловливает процесс антропосоциогенеза — появление человека. Таким образом, адаптивно-адаптирующий характер человеческой деятельности заключается в том, что человек изменяет, адаптирует, приспосабливает к себе среду обитания, а затем приспосабливается сам к этой измененной среде.
Такой характер деятельности имеет обязательное следствие. Для осуществления адаптивно-адаптирующей деятельности необходимо знание, как и в каком направлении необходимо преобразовать, изменятьсредуобитаниячеловека.Воздействуянапредметыокружающей среды с помощью искусственных средств, орудий труда, человек раскрывает, обнаруживает, а впоследствии и начинает осознавать свойства и качества этих предметов (например, их структуру, плотность
ит. д.). Схемы действия с предметами отображаются в его сознании в виде схем мышления: практически расчленяя предмет, человек запечатлевает эту операцию в сознании в форме акции анализа. Таким образом, деятельность с реальными предметами обусловливает появление деятельности идеальной — познания, мышления.
Итак, первый признак идеального нами выявлен: идеальное — это знание о предметах реальности, существующее в особой, нематериальной форме, в виде образов и схем деятельности сознания. У животных нет в строгом смысле этого слова знаний, а следовательно,
инет идеального. Сказанное может показаться абсурдным. Попробуемразобраться.Конечно,всякоеживотноедлятого,чтобыориентироваться в среде, имеет некоторую информацию, сведения об окружающей реальности, весь вопросов том, что это за информация. Знать, как говорил еще Сократ, значит знать, что представляет собою познаваемый объект. Животное обладает сведениями о том, насколько значим конкретный предмет для его существования, но что есть предмет — этого животное не знает. Например, что «знает» волк о зайце? Только то, что он годится в пищу. Знание же есть информация о предмете самом по себе, о его объективных свойствах, качествах, структурах. Преобразующий характер человеческой деятельности обусловливает тот факт, что, прежде чем использовать предмет, субъект должен выяснить,выявитьегообъективныесвойства.Ноименноэто,повторяем,
иесть знание. Продолжая приведенный пример, можно сказать, что, занимаясь приручением и разведением животных, человек вынужден иметь знания о режиме их содержания, питании, болезнях и т. д. Иначе говоря, благодаря характеру своей деятельности человек впервые
–265 –
взглянул на зайца не просто как на предмет, годный в пищу, но и как на объект познания.
Наконец, если мы применим к обозначенной ситуации главный критерий познания — постижение сущности объектов, то выводы последуют аналогичные. Животное не знает сущности объекта (эта сущность для него вообще не существует), деятельность человека без знания сущности попросту не состоится.
Но здесь, полагаем, нужны некоторые пояснения. Не слишком ли ригористичен, строг введенный нами критерий познания? Ведь не всякое познание постигает сущность явлений. Например, принято утверждать, что сущность познается только на уровне абстрактного, логического мышления, на уровне же чувственного отражения реальности отображается внешнее, несущественное в предмете. Но как известно,чувственноеотражениеприсущеиживотному.Следовательно, здесь одно из двух: либо человеческое чувственное познание не есть познание, ибо оно не постигает сущности, либо введенный нами критерийнедостаточноуниверсаленине«срабатывает»приопределении характера чувственного отражения. Однако сформулированная здесь альтернатива, несмотря на ее кажущуюся очевидность, некорректна. Поясним это на таком примере, точнее, с помощью такой аналогии. Про эстетически неразвитого человека, воспринимающего произведения живописи говорят, что он не видит линии, не чувствует колорита, не ощущает перспективы, хотя способности видеть в обычном смысле он не лишен, по крайней мере, он отдает себе отчет, что именно изображено на картине (произведения современных модернистов я не имею ввиду). Не очень образованный эстетически человек имеет
всущности один критерий оценки литературных произведений: как
вжизни. Но в литературе — и прежде всего реалистической — все бывает как раз «не как в жизни»: скачущая фигура царя по Петербургу (« Медный всадник» А. С. Пушкина), летящая над Москвой Маргарита («Мастер и Маргарита» М. А. Булгакова). Правда жизни и правда искусства — разные вещи. Поэтому художественно неразвитый человек не способен к эстетическому познанию произведений искусства, их действительная ценность и содержание оказываются для него непостижимыми.
Но какое отношение имеет все сказанное к сформулированной здесь проблеме? Очень даже прямое. Животное отражает предметы такими, какими они существуют, фигурально говоря, «как в жизни»,
–266 –
без попытки раскрыть, что они есть, каково их объективное содержание. Животное способно ощутить твердость предмета, но не «знает», что такое твердость. Человеческая чувственность носит радикально иной характер. Чисто чувственного отражения человеком реальности не существует, оно всегда нагружено, опосредованно имеющимися у него рациональными представлениями о предмете. Чувственный образ человека (ощущения, восприятия, представления) — это всегда сплав чувственного и рационального. Именно поэтому, например, на уровне представлений человек способен к чувственной абстракции, к выделению в отображаемом предмете главного, типичного, определяющего.
Итак, человек отличается от животного не только тем, что, кроме чувственного отражения, у него есть и абстрактный, логический уровень мышления. Сама чувственность человека принципиально иная, чем у животного. Встроенная, включенная в общий познавательный процесс, чувственная ступень познания человека интенционирована, направлена на постижение сущности предметов. Отсюда человеческая чувственность — это познание, знания. Отсюда же и следует, что чувственная ступень познания есть по своей природе идеальное. Что, собственно говоря, и требовалось доказать.
Однако как все-таки квалифицировать ту информацию о реальности, которая имеется у животных, ведь они что-то же «знают» о действительности? Мы полагаем, что лучше всего это можно назвать пред-знанием, прото-знанием, подобно тому как мы говорим о зачатках интеллекта, характеризуя отражательную активность животного.
Идеальное, далее, изначально связано с общественным способом существования человека. Идеальное — сознание и познание — принципиально не могут возникнуть у человека-одиночки, о чем свидетельствуют многочисленные факты различных Маугли, выросших в среде животных. Но эти факты лишь подтверждают, но не объясняют общественный характер идеального. Специалист по проблеме идеального Э. В. Ильенков совершенно справедливо утверждает, что идеальное не может возникнуть в индивидуальном сознании, что идеальное — факт общественного сознания, что, наконец, идеальное вообще имеет своим истоком не психическую деятельность человеческого мозга, а схемы общественной материально-преобразующей деятельности, интериоризированные (перенесенные) в схемы деятельности психики. Практика преподавания философии, однако, по-
– 267 –
казывает, что даже студенты, самым прилежным образом читающие работы Э. В. Ильенкова, далеко не всегда усваивают его идеи. В чем причина этого явления — в сложности ли проблемы или в способе ее изложения или, наконец, в интеллектуальных возможностях студентов — оставим этот вопрос открытым. Значительно более важно попытаться как-то переинтерпретировать идеи этого выдающегося отечественного философа.
Итак, почему же идеальное носит только и исключительно общественный характер? Похожесть коллективного, стайного существования животных на человеческое общество — чисто внешняя. И стая (муравейник, улей и т. д.) и общество — образования системные, но при этом они имеют разные системные качества. Как отмечал еще французский философ Э. Дюркгейм, тайну (или даже — мистическую тайну) системы надо искать не в ее элементах, а в ее структуре, т. е способе связи элементов, в характере этих связей. Сообщество животных объединено отношениями биологического выживания, для реализации которого оказывается вполне достаточным иметь инстинкты, пред-знания и зачатки практического интеллекта в форме способности к чувственной дифференциации (прообраз анализа) и интеграции (прообраз синтеза) явлений реальности. Интегративный эффект такой системы выражается в ее способности противостоять дисфункциональным, деструктивным воздействиям среды в форме приспособления к этой среде. Природа, таким образом, получает новое системное образование — биологическое сообщество, не сводимое к составляющим его элементам (животным). А это уже иная, более высокая, чем жизнь отдельного организма форма биологического существования. Биологическое сообщество оказывается вполне самодостаточным, чтобы вести свое автономное существование, не нуждаясь ни в каком сознании, познании, идеальном.
Исходные предпосылки возникновения общества — те же потребности в биологическом выживании. Однако самоорганизация людей в биологическую систему не может выполнить этой задачи. В силу биологической недостаточности человека, лишения его полезных признаков для выживания в среде, человек вынужден мобилизовать иные признаки,развитьих,радикальноизменитьсвоесуществованиевформе адаптивно-адаптирующей деятельности. Таким образом возникает общество. К. Маркс любил повторять, что общество не есть совокупность людей, а прежде всего совокупность отношений между ними.
– 268 –
Действительно, системная тайна общества — не в людях, а в отношениях. Именно отношения создают интегративное качество и человека
иобщества—социальность.Социальностьестьноваяхарактеристика
ичеловека и общества. Специфика ее в том, что эта характеристика внебиологична, надбиологична по своей природе. Позитивное же значение социальности в том, что она радикально преобразует человека, его структуру, его компоненты.
Так, потребности — главный канал связи живого существа с ре- альностью—учеловекаобретаютсоциальныйхарактер.Этопроявля- ется в том, что даже элементарные потребности человека (в еде, жилище и т. д.) становятся социальными, в том, что у человека появляются высшие потребности (в познании, художественном творчестве и т. д.). Но главное, пожалуй, в том, что удовлетворение человеческой (т. е. общественной) потребности приводит к ее развитию — нельзя, например, удовлетворить потребность человека в чтении художественной литературы. Условием сохранения животного является существование в границах инстинктов, стандартов жизнедеятельности, стереотипов. Для человека подобное существование означает деградацию, возвращение в животное состояние. Поэтому человек обречен на развитие до тех пор, пока он хочет оставаться человеком.
Социальный характер носят и цели человека — идеальные образы будущего. Социальность целей выражается прежде всего в наличии у человека абстрактного целеполагания, т. е цели человека образуются его общественным бытием. Например, человек, работая на заводе, всю свою жизнь выплавляет металлические болванки, хотя для удовлетворения его непосредственных потребностей они ему не нужны. Наконец, социальность человека выражается в его особом отношении к действительности, когда эта действительность осознается в ее ценностном значении. Мы уже говорили, что животное способно отразить значимость объектов для его индивидуального существования. Феномен ценности — явление социальное, надиндивидуальное: например, справедливость, добро — ценности только для человека, живущего в обществе. Мир человека — это мир предметов, наделенных положительными или отрицательными значениями, смыслами, т. е. ценностями. Для осознания ценностной реальности человек вырабатывает особый идеальный способ ее осознания, отражения — оценку. Именно оценка позволяет человеку ориентироваться в ценностно значимом для него мире.
–269 –
Наличие идеального отражения реальности — один из важнейших факторов, обусловливающих бытие человека в качестве общественного бытия. Материальная практическая деятельность человека по определению должна быть универсальной. И это качество универсальности она приобретает именно благодаря деятельности идеальной. Почему? Материальная деятельность, практика при всех ее достоинствах имеет один существенный недостаток и этот недостаток, как это не парадоксально выглядит, — в ее материальности. Материальное действие одноразово, одновариантно, не имеет возвращения к status guo (к прежнему положению). Например, срубленное дерево невозможно вернуть в первоначальное состояние. Или менее серьезный пример: попробуйте затолкать назад в тюбик выдавленную зубную пасту. Этот недостаток практики снимается деятельностью идеальной, когда человек может бесчисленное количество раз оперировать с образами предметов, выбирая оптимальный вариант действия. Включенность идеального в материальную деятельность
ипридает практике оптимальность и универсальность, т. е. качества общественной деятельности.
Наконец, важнейшим признаком идеальности является ее категориальный характер, т. е. отражение реальности в понятийнокатегориальной форме. Понятия и категории — это такая форма мышления, которая отражает (познает) действительность в ее всеобщности, необходимости, существенности. Вообще говоря, эти три признака идеальности означают одно и то же, обладая способностью «перетекать» друг в друга, но вместе с тем сохраняют свое специфическое значение. Все зависит от того, в каком конкретном смысле используются они.
Итак, категории или понятия (различие в данном случае несущественно) отображают реальность в ее всеобщности, т. е. в свойствах
икачествах,во-первых,присущихнеограниченномуколичествупред- метов (например, не существует предметов, не имеющих своей количественной определенности), во-вторых, выражающих предельное основание предметов реальности (например, материальность предметов есть их последняя, предельная характеристика, далее которой ничего не существует). Может показаться, что всеобщность — это характеристика только философских категорий. Однако это не так: всеобщность (а также необходимость и существенность) — свойство категорий любой науки. Например, экономические категории всеобщи
–270 –