Vinogradova_N_A_-_Kitay_Koreya_Yaponia_Obraz_mira_v_iskusstve_Sbornik_nauchnykh_statey_-_2010

сто отводится скульптуре.

Такие буддийские монастырские комплексы, как Ибуллан, Чхомунса и Мирыкса, были выразителями иных эстетических задач, чем подземные склепы. Видимые издалека благодаря фланкирующей их деревянной, а затем и каменной многоярусной ступенчатой башне — пагоде, торжественные сооружения храмов как бы всем обликом провозглашали свою новую духовную миссию распространителей буддийского учения. Не менее новыми для Кореи были и заполнившие их интерьер скульптуры. Излучающие золотое сияние или раскрашенные в нежные тона, деревянные, бронзовые и глиняные статуи спасителей и охранителей человечества, занявшие центральное место в многоцветном интерьере храмов, подобно росписям, выявляли представления об основах мироздания, но вместе с тем несли в себе и такие понятия, как милосердие, духовное самоуглубление. Рост буддийских монастырей, требовавших скульптурного убранства, послужил стимулом для быстрого развития корейского пластического мышления, не имевшего до этого собственных корней. Пути развития корейской пластики отражают сложный процесс ассимиляции разнородных чужеземных образов и форм, освоение выразительных возможностей бронзы, дерева, глины, камня.

Корейская пластика в своих истоках сформировалась под воздействием эстетических норм и иконографических приемов, обобщивших широкий опыт многих стран и сформулированных в вэйском Китае. Так сложились образы Будды-про- поведника — отрешенного от земных страстей аскета, а также его помощников — божеств милосердия — бодхисаттв, в юношеском облике которых воплотились первые идеи милосердия, красоты и добра. В бронзовых статуях, созданных мастерами Пэкче и Когурё, для выявления духовной значительности божества, его отрешенности от мира фиксируется угловатость жестов, застылость поз. В этой незрелости чувств, невыявлен-

идеи и образы, пустившие ростки на корейской почве, уже на протяжении VI–VII веков послужили основой и для сложения самобытных черт. В рамках иконографического канона постепенно кристаллизуются собственные выразительные приемы, отличающие корейскую пластику от иноземных образцов. Поскольку твердые, трудно поддающиеся обработке породы гранитных скал не способствовали на первых этапах развития корейского пластического мышления возникновению значительных пещерных комплексов, подобных Юньгану и Лунмэню в Китае, основное внимание мастеров сосредоточивалось на создании отдельных скульптур, предназначенных для храмовых алтарей и маленьких переносных святилищ. В бронзовых и деревянных фигурах таких наиболее почитаемых в то время божеств-спасителей, как Мирык (Майтрея — божество грядущих времен) и Канным (Авалокитешвара — богиня милосердия), с наибольшей полнотой воплотился осмысленный уже в собственных условиях идеал красоты. Разработка деталей, ритмы складок, узоры одежд доводятся до высокого совершенства, становятся не только способом показать свое отточенное мастерство, но и средством вложить в чужеземный образ свое толкование красоты и добра. На примере статуй Мирык из Национального музея Кореи в Сеуле видно, что бесплотность сохраняется как средство выявления духовности, но робость движений претворяется в грациозность, пропорции тел удлиняются, лица приобретают нежную округлость, озаряются застенчивой полуулыбкой, а фронтальность нарушается легким движением корпуса, рук, наклоном головы.

Так воспринятые на заре корейского Средневековья идеи и образы дали мощный толчок собственному творческому сознанию, стали основой для развития многообразных направлений корейского средневекового искусства и в свою очередь стимулировали развитие пластического мышления японского народа.

ИСКУССТВО VIII–IX ВЕКОВ ПЕРИОДА ОБЪЕДИНЕННОГО СИЛЛА

Ожесточенная борьба за первенство между тремя царствами завершилась в конце VII века полной победой Силла. Сломлены были не только силы внутреннего сопротивления, но отпор был дан и силам внешним в лице недавнего союзника — танского Китая. На территории Корейского полуострова образовалось единое централизованное государство. Это было важным событием в жизни страны. Объединение Кореи ускорило процесс феодализации и формирования корейской народности, оказало воздействие на весь ход развития корейской культуры. Утверждение общегосударственного языка и письменности способствовало преодолению различий в уровне развития в отдаленных друг от друга районах, а присоединение больших пространств содействовало новой масштабной соотнесенности со всем миром. Перед взором людей как бы раздвинулись горизонты. Страна оказалась втянутой в широкий круговорот международной жизни. Вновь установились прерванные связи с Китаем и Японией, возникли торговые и культурные контакты с такими далекими странами, как Индия и Иран. Вместе с оружием, тканями и драгоценностями предметами обмена стали и ценности духовные. В результате многочисленных путешествий, паломничества буддийских монахов в Индию через страны Центральной Азии в Корею проникли новые литературные произведения, архитектурные идеи, художественные образы, переосмысленные на свой лад и обогатившие собственные представления о мире.

Перемены в жизни государства, сопутствуемые укреплением позиций буддизма, ставшего официальной религией и оттеснившего древние верования, определили изменения в характере зодчества и изобразительного искусства. VIII– IX века — время сложения основных традиций, выработки

к созданию крупных синтетических ансамблей, рассчитанных на более активное взаимодействие архитектурно-пластических мотивов. Эти черты проявились уже в новом осмыслении градостроительных задач. Возросло не только количество городов, изменился и их эстетический облик. Расположенная среди гор столица Силла, Кенджу, выстроенная по образцу Чанъаня, превратилась в крупный административный, торговый и культурный центр, приобрела небывалый ранее блеск и размах. Четкость плана столицы отражала более стройную систему представлений об иерархической социальной структуре единого централизованного государства и его символической соотнесенности с миром. Окруженный стенами город пересекался с севера на юг и с запада на восток магистралями, в центре которых располагался обширный дворцовый комплекс с садами, холмами и водоемами. Остальная часть делилась на 1360 четко организованных кварталов, где, занимая строго определенное место, размещались рынки, административные здания, жилые дома. Важное место в городе занимали буддийские храмы. Ансамбли буддийских монастырей, такие, как Бондокса, Камынса и Пульгукса, размещались вокруг столицы, как бы варьируя в своих очертаниях ее торжественные ритмы. Близ Кенджу располагалась и первая обсерватория, массивная каменная «башня звезд» — Чхомсондэ, созданная для наблюдения за расположением светил в VII веке.

Особенности корейского ансамблевого мышления этого этапа наиболее полно проявились в облике частично сохранившегося после многократных разрушений монастыря Пульгукса, выстроенного в середине VIII века близ Кенджу на западном склоне горы Тхохамсан. Это был обширный комплекс, первоначально включавший в себя около семидесяти разнообразных сооружений. Общий замысел монастыря восходил к формам храмового зодчества предшествующего этапа, но отличался значительно большей праздничностью, ритмической согласованностью всех компонентов, гармонией с окру-

символических начала — земную простоту и яркую праздничность небес. Так, используя разные материалы, сочетая камень

идерево, согласуя ритмы архитектурных форм, мастера Кореи умело соединяли их в ансамбль, сплетая из них повесть о красоте и совершенстве мироздания25.

Гармоническое единство с храмом, как и прежде, составляли размещенные в его интерьере бронзовые статуи буддийских божеств. Однако и их облик претерпел существенные изменения. VIII век — время высокого взлета корейской пластики. Духовный подъем, переживаемый государством, могущество буддийской церкви отразились в содержательности создаваемых в это время образов. В отличие от раннего периода, пластике присуще большое стилевое единство. Привнесенные извне образы и иконографические приемы осмысляются посвоему. Устраняется конфликт между духовным и физическим началами. Соразмерность пропорций, возвышенная ясность

ивеличавость храмовых статуй повествует о совершенной гармонии и красоте вселенной. Расширяется круг сюжетов, многообразнее становится язык пластики, свободнее средства выражения. Излюбленные материалы периода Объединенного Силла — бронза и камень — соответствуют тяге времени к монументальным образам.

Широкий круг задач, поставленный перед пластикой, занявшей ведущее место среди других видов искусства, повлек за собой создание уже не только отдельных статуй, но и целых ансамблей. Возникли высеченные в горных массивах изображения божеств, а также целые скальные комплексы. Среди них самым значительным явился выстроенный в склоне горы Тхохамсан пещерный храм Соккурам (742–764), составлявший часть наземного монастыря Сокпульса. В нем нашли свое пластическое выражение новые качества корейской скульптуры.

Трудно найти другой образец корейского зодчества, который можно было бы сравнить с ним по характеру осуществленных в нем принципов синтеза. Уже один этот памятник, для

198

Пещерный храм Соккурам близ Кёнджу. 742–764 гг. Разрез

жественной культуры периода Силла. Твердость гранита попрежнему не позволяла высекать в Корее пещеры больших размеров непосредственно в толще скал. Поэтому мастера обратились к выработанным в древности местным приемам сооружения погребальных камер из каменных плит. Выложенный крупными, хорошо обработанными гранитными блоками храм, затаенный в недрах искусственного холма, многими чертами восходил к традициям погребальных склепов. Однако весь характер его оформления, весь его замысел, основанный на торжестве пластических начал, свидетельствовал о новом понимании задач искусства, новом осмыслении образа мироздания. Вселенная, воплощенная в архитектурных и скульптурных формах храма, мыслилась как единый стройный организм — царство силы, гармонии, красоты и порядка. Каждый элемент служил дополнением другого, способствовал эмоциональному раскрытию целого. Небольшой по размерам храм состоял из двух залов, символизирующих союз земли и неба, — квадратного и круглого, перекрытого полусферическим куполом (7,46 м в диаметре, 9 м в высоту). Коридор и стены украшали горельефы, высеченные на отдельных плитах. У входов в залы располагались фигуры воинов — охранителей вселенной с мечами в руках — и стражников, в энергичных позах которых воплощалась идея силы, готовность к защите. По стенам круглого зала, вход в который обрамлялся двумя колоннами, соединенными между собой полукруглой аркой, распределялись пятнадцать горельефов с изображением юных бодхисаттв, прекрасных небожителей и последователей Будды — погруженных в раздумье мудрецов. В нишах под сводом купола также размещались фигуры милосердных божеств. В центре зала на высоком пьедестале в форме лотоса высилась двухметровая фигура Будды Соккомони (Шакьямуни), воплощающая идеал совершенной духовной и физической гармонии. Такой принцип символической расстановки фигур и организации пространства в известной мере следовал традициям, сложившим-