Vinogradova_N_A_-_Kitay_Koreya_Yaponia_Obraz_mira_v_iskusstve_Sbornik_nauchnykh_statey_-_2010

ПЕКИН КАК ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ АНСАМБЛЬ

Пекин, столица Китая с начала XV века, принадлежит к числу красивейших городов планеты. Его облик при всем своем многообразии поражает цельностью и единством. В Пекине сохранилось не только множество памятников старины — храмов, монастырей, пагод и жертвенных алтарей, дворцов и парков, — свидетелей его долгой истории, но и тонко разработанная система пространственных связей, бесконечное разнообразие ансамблевых решений. Красота пекинской архитектуры раскрывается не столько в отдельных формах, сколько в их расположении, в оригинальной и живописной аранжировке всей пространственно-предметной среды. Стремление к традиционной повторяемости одной и той же художественной идеи, при необычайном разнообразии сочетаний типологически близких архитектурных форм с природной средой, вообще свойственно классическому китайскому зодчеству. Строгая каноничность соседствует в нем с естественностью и свободой, геометрическая четкость — с яркой декоративностью. Выработанный веками прием последовательного размещения зданий в пространстве, основанный на смене зрительных впечатлений, позволил в архитектурных образах передавать все многообразие чувств и настроений — от интимно-лирических до торже- ственно-приподнятых.

Пекин является одним из наиболее совершенных созданий средневекового китайского зодчества, воплотившим его высокие достижения, выразившим его идеалы, пронесшим сквозь века его принципы. В настоящее время, когда десятимиллионный город претерпевает стремительные и грандиозные изменения, расширяется и обрастает новыми районами, далеко выплескиваясь за пределы былых границ, на его старый, четко очерченный профиль как бы наслаивается новый. В пятидеся-

парадно-представительные административные здания, такие, как Дом народных собраний, Дворец культуры национальностей, Исторический музей. Современные китайские зодчие стремились, хотя и не всегда органично, воспроизвести черты национальной архитектуры и масштабно включить их в традиционные ансамбли. За последние десятилетия сложился как бы третий силуэт китайской столицы, отвечающий новым запросам времени. Многочисленные современные отели, сверкающие стеклом и металлом административные здания, мощные районы стандартных жилых домов, улицы с современными транспортными развязками в значительной мере заслонили четкую ритмическую структуру старого города, сделали Пекин неузнаваемым, заставили пристальнее вглядываться в его лицо, чтобы разглядеть знакомые черты. Постепенно стирались многие характерные признаки феодального города, образующего единый ансамбль: ограничивающие его пределы крепостные стены, многочисленные башенные и декоративные ворота на перекрестках и магистральных линиях, уменьшилась сеть узких переулков, ставших помехой в новых условиях жизни. В связи с этим историкам культуры особенно важно осмыслить облик Пекина как одного из величайших и богатейших синтетических памятников китайской духовной жизни. Архитектура Пекина сейчас более, чем когда-либо, нуждается в серьезных исследованиях, которые раскрыли бы художественные принципы средневекового китайского зодчества, воплощенные в стройную и чрезвычайно устойчивую систему, которая вобрала в себя все культурно-художественные и религиознофилософские аспекты огромной эпохи, просуществовавшей вплоть до начала ХХ столетия и ставшей духовным символом своего народа.

Пекин является одним из самых древних городов Китая. Китайские источники относят его основание к I тыс. до н.э. Просуществовав более трех тысяч лет, он пережил периоды спадов и подъемов, разрушений и бесчисленных перестроек.

и передвигались его стены, менялось и само название города. Древнейшие памятники, равно как и границы древних стен,

исчезали почти бесследно, снесенные во время войн, пожаров, сметенные завоевателями, волей пришедших к власти новых правителей. Но несмотря на эти перемены, общий национальный стиль архитектуры в Пекине, как и в других китайских городах, продолжал сохранять свое единство и в историкохудожественном смысле оставаться достаточно устойчивым, поскольку в силу стабильности социальных структур и мировоззренческих систем, сложившихся в стране, почитание архитектурных традиций проявлялось в те времена не столько в сохранении памятников прошлого, сколько в создании канонических типов, в развитии уже сложившихся архитектурных принципов.

Основные черты китайской средневековой архитектуры вызревали уже в глубокой древности. Столичный город являл собой строго каноническую систему, строение которой восходило к характерному для разных этапов истории представлению о равновесии и взаимодействии сил во Вселенной. Вселенная рисовалась устойчивой и гармоничной. Считалось, что над всем господствует безграничное круглое небо, под которым простирается земля квадратной формы, а в центре земли — срединное государство или Поднебесная страна, то есть Китай. На основании этих представлений древние китайские мыслители создали некую универсальную схему Вселенной или карту космоса — мандалу, первоначально запечатленную на древних бронзовых зеркалах. Общий вид этой схемы Вселенной, равно как и ее детали, усложненные и иконографически разработанные после распространения буддизма, соответствовали понятиям о расстановке высших сакральных ценностей. В них объединились древнекитайские и древнеиндийские космогонические идеи.

По древнекитайским воззрениям от взаимосвязи темного земного женского начала, инь, и светлого небесного мужского

свет и тьму, добро и зло. Бесконечное разнообразие природы

ився ее чуждая монотонности жизнь, построенная на контрастах, обусловлена противоборством между инь и ян, которое проявляется в перепадах рельефа, в необходимом соединении в любом рукотворном ансамбле строгой геометричности

ияркой декоративности, в сбалансированности симметрии и живописной свободы. Союзом инь и ян порождены пять первоэлементов, или пять стихий, — земля, вода, огонь, дерево, металл, взаимодействие которых создало все многообразие явлений природы, а также свойств человека, пять состояний погоды, пять вкусов, пять цветов. Небо и горы — все, что устремлено ввысь, олицетворяло собой активную мужскую энергию — ян; луна, земля и вода — пассивную женскую стихию — инь.

Уже в VI–V веках до н.э. эти представления были обобщены

исистематизированы конфуцианством и даосизмом — двумя древнейшими китайскими учениями, составившими вместе с более поздним буддизмом три стороны единого понятия — китайской культуры. Они сосуществуют и взаимодополняют друг друга на всем протяжении китайской истории. В конфуцианстве основное место заняли вопросы этики, морали, принципы управления государством. Конфуций — глава учения — в основу гармонического развития государства, которое мыслилось им как большая семья, где каждый занимает положенное ему место, ставил незыблемость общественной иерархии, соблюдения установленных волей Неба порядков, почитание предков, традиций. Даосизм считал важнейшим путем к достижению гармонии мира естественность поведения, слияние человека с природой. Главное место в учении Лао-цзы — основателя даосизма — занимает идея о Дао-пути или всеобщем законе Вселенной. По его представлению, вечный ритм круговращения всего сущего, начало и конец бытия, гармония жизни основаны на единении космических сил инь и ян. Таким образом, все равновесие Вселенной рассматривалось древни-

бесных сил как залог их гармонической уравновешенности. Столичный город должен был отражать в своей структуре незыблемость законов Вселенной. Регулярность и отчетливость его планировки восходили к сложившейся космогонической схеме. Столичный ансамбль представлял собой не только совокупность ряда архитектурных сооружений, обладающих ху- дожественно-планировочным единством и пространственно взаимодействующих друг с другом, но и сложную символическую систему, воспроизводящую упорядоченную картину мироздания, идеальную и всеохватывающую. Каждый китайский архитектурный ансамбль строился на единых принципах расположения зданий, но имел свой неповторимый облик. Планировка храмового дворцового комплекса воплощала также идею космического происхождения и связанности с Небом императора.

Все города Китая, являющиеся центрами империи, провинции или уезда, имели регулярную планировку и занимали прямоугольные участки, тяготеющие к квадрату. Однако в южных провинциях с гористым рельефом, определяющим направление магистралей, преобладал более свободный стиль расположения улиц и общей городской территории. В северных провинциях строго соблюдался принцип симметрии и четко очерченных геометрических линий. Территория столичного города ограждалась стенами и башнями и расчленялась сетью широтных и меридиональных магистралей на несколько районов. Дворцовые районы, равно как и районы храмовые, также обносились стенами. Ширина главных улиц достигала 30– 40 метров, ширина переулков зачастую не превышала 4 метров. Четко прослеживался принцип разделения города на кварталы, симметричного расположения отдельных частей относительно центральной оси. В китайском городе, где жизнь людей имела достаточно замкнутый характер, не было больших площадей, предназначенных для населения всего города, только торговые улицы и рынки раскрывались лавками наружу. Жилые

учреждения. Пространства площадей освобождались лишь перед дворцовыми палатами и храмами. Значимость места подчеркивалась нарядными многоярусными воротами — пайлоу, увенчанными несколькими яркими черепичными крышами, вздымающимися друг над другом. Каждый ансамбль занимал предписанное традицией место15.

Как ни менялись размеры Пекина и его очертания, как ни передвигались его стены, планировка и ориентация по странам света оставались неизменными. Прямоугольный в плане, пересекаемый из конца в конец, вдоль и поперек прямыми осевыми магистралями город, обнесенный стенами с крепостными башнями и расположенными друг против друга мощными воротами (символическими выходами во Вселенную), с древнейших времен включал в себя ряд парадных общественных сооружений, занимающих свои строго зафиксированные традицией места. Это были храмы предков, алтари для жертвоприношений Небу и Земле, рынки, а также сеть жилых и ремесленных кварталов. Планировка подобного традиционно сложившегося городского ансамбля с дворцом правителя в центре — самым важным и самым торжественным садово-парковым комплексом, отождествляемым с центром Вселенной, — находилась всегда в строгом соответствии с симметрическим построением схемы космоса и зависела от мистической предопределенности системы фэн-шуй (ветер-вода), диктующей ориентацию зданий в связи с благоприятным расположением гор, ветров, водных стихий и небесных знамений. В создании города мастера исходили из общей канонизированной пространственной концепции мира, которая была утверждена опытом и символическими представлениями многих поколений и закреплена учениями конфуцианства и даосизма. Не случайно как в древнем, так и средневековом китайском городе такое значение придавалось торжественному горизонтальному ритму последовательно расположенных друг за другом на главной осевой линии дворцовых зданий, их выделению среди других соору-

роды» — холмов и водоемов. Размеры зданий, особенности их убранства зависели от строгой государственной регламентации, со временем воплотившейся в своды правил и законов.

Единство столичного города достигалось благодаря повторяемости типологически близких компонентов. Размеры домов выражали порядок социальных отношений. План богатых усадеб воспроизводил в миниатюре очертания столицы. Замкнутые в прямоугольник стен, ориентированные фасадом на юг, они обычно состояли из ряда одноэтажных построек, обращенных в глубь двора, разделенного посередине стеной с лунообразным (то есть круглым) входом на две части — жилую и хозяйственную. Главная горизонтальная ось, проходящая по центру ансамбля и завершающаяся у его северной стены, где располагались парадные покои, акцентировалась наружными прямоугольными по форме воротами с изогнутой по краям крышей — важнейшим декоративным элементом ансамбля. Всему художественному оформлению ансамбля в виде резьбы, росписей, покрытия столбов красным лаком уделялось большое внимание. Прохождение через внешние и внутренние ворота, по-разному обрамляющие открывающийся пейзаж, создавало продуманную смену впечатлений, эстетического освоения пространства, ощущения его глубины.

Конструкция каждого здания также подчинялась закону подвижности и эстетизации пространства. Основные черты китайской средневековой деревянной архитектуры восходят к глубокой древности. Дом представлялся воплощением строгой космогонической схемы с ясно расчлененными конструктивными и декоративными элементами, служащими частями его символико-образной системы. Дворец — место обитания императора — сына Неба, храм — обитель небесных владык — и жилой дом представляли собой в равной мере однотипные легкие деревянные павильоны, возведенные по единому принципу и различавшиеся не столько наличием трона или алтаря, уставленного скульптурами божеств, или кана — возвышения у

На протяжении древности и раннего Средневековья сложились многообразные типы деревянных построек: «дянь» — прямоугольные в плане одноэтажные и однозальные парадные павильоны, разделенные внутри столбами на три нефа, параллельных фасаду; «лоу» — многоэтажные здания с обходными галереями; «тай» — надвратные беседки, вознесенные на высокий кирпичный цоколь, равно как и разновидности парковых беседок — «тин» и галерей — «лан». В основе всех этих деревянных сооружений лежала простейшая ячейка каркаса, образованная рядом опорных столбов, водруженных на глинобитной, облицованной камнем платформе, и увенчанная системой балок и стропил, завершающихся широкой крышей. Сочетание этих ячеек создавало, вплоть до начала ХХ века, конструктивную и пространственную основу различных зданий и широко использовалось для разнообразных нужд.

Китайскому дворцовому зданию, пронизанному воздухом, чуждо ощущение статики, большой нерасчлененной плоскости. Стены, не являющиеся несущим элементом, раздроблены многочисленными, образующими пространственные планы делениями, решетками, орнаментацией. Отсутствие конструктивной значимости обусловило их легкую заменяемость, способность уплотняться или становиться почти прозрачными в зависимости от разных климатических условий. Основной эмоциональный акцент здания приходится на огромную двухъярусную крышу, крытую яркой поливной черепицей золотистого, синего или зеленого цвета. На ней главным образом основана художественная выразительность любого китайского сооружения — будь то храм, беседка или ворота. Как бы парящая над зданием, благодаря приподнятым углам и системе вздымающих ее над карнизом ветвистых подкровельных кронштейнов — доугун, она всегда является эстетической доминантой, занимает первый пространственный план. Приподнятые углы крыши, вместе с многоцветьем расписных подкровельных кронштейнов — доугун, искусно выточенных и словно

чатление массивности и линейной сухости. Боковые грани крыши часто орнаментируются ажурным зубчатым узором, символизирующим благие пожелания. Узор составляют глиняные фигурки птиц и зверей — охранителей, что придает силуэту крыши еще большую узорчатость. Все эти орнаментальные дополнения, располагаясь на строго предназначенном им месте, распределяются с большим тактом, не нарушая, а, наоборот, выявляя тектонику здания. Они создают органическое созвучие материального и духовного. Утилитарно-практичес- кое начало при этом, как правило, переходит в категорию эстетическую. Так, лаковое покрытие стен и столбов, необходимое для предохранения здания от сырости, воспринимается как одно из важнейших художественных качеств полихромной китайской дворцовой и храмовой архитектуры, придающей ей радостную цветовую звучность. Белокаменные платформы, предохраняющие дом от гниения, воспринимаются как торжественный пьедестал, придающий зданию приподнятость, а столбы обходной галереи, затеняющей дом от палящих лучей солнца, создают пластическую игру поверхности. Легкость, праздничность, открытая декоративность в соединении с рациональной ясностью характеризуют облик традиционного китайского здания. Эти же черты присущи в значительной мере и китайским пагодам, буддийским мемориальным башням, появившимся в китайском городе вслед за распространением буддийского вероучения. Возведенные в самых живописных местах многоярусные деревянные, кирпичные и каменные пагоды, отдаленно напоминающие южноазиатские башнеобразные храмы, несмотря на свою устремленность кверху, отмечены ясностью пропорций. Четкие членения, повтор венчающих каждый ярус изогнутых по углам крыш, постепенно уменьшающихся в размере, как бы сдерживают их рост, способствуют плавности ритмов и тем самым роднят их со сторожевыми башнями города и с другими китайскими традиционными зданиями. Пагоды — это как бы вехи, необходимые декоративные

ненного типологическим законам организации пространства. Таким образом, искусство аранжировки ансамбля, состоящего из типологически сходных архитектурных форм, стало, по сути, важнейшей задачей китайских средневековых зодчих, проявивших при этом нескончаемую щедрость фантазии. Через посредство архитектурно-пространственных форм они как бы приобщали городское пространство к бесконечности мироздания. В китайском средневековом городе сложились и приобрели свои классические черты многообразные типы архитектурных ансамблей, но наиболее яркое и классическое выражение они получили в архитектуре столицы империи — Пекине.

Художественное единство крупнейшего в Китае столичного ансамбля складывалось постепенно, на протяжении долгой истории, в процессе которой все нововведения, привнесенные извне и рожденные изменениями вкусов и потребностей времени, перерабатывались и наслаивались на старые, но сохраняющие свою активную жизнеспособность традиции. На протяжении многих веков город, находившийся на стыке торговых путей и занимавший важное стратегическое положение, подвергался захвату кочевых племен, делавших его своим центром. Так, в XII веке Пекин, ставший столицей государства чжурчжэней под названием Чжунду, был распланирован по традиционным принципам северо-китайских столиц и быстро застроился дворцами и храмами, включая ряд монастырей и пагод. Но уже через семьдесят лет, захваченный монголами, Чжунду подвергся разорению и был почти полностью уничтожен. Отстраивая с 1254 по 1272 год свою новую столицу, названную ими Даду (Великая столица), монголы вместе с тем вновь обратились к приемам китайского градостроительства. Их город, занявший территорию, намного превосходящую предшествующую и захвативший северо-восточные окрестности былой столицы, был построен по образцу Чжунду. Сопоставление планов столиц чжурчжэней и монголов показывает, что централь-