316AEIsEg

исключительно исходя из военных соображений, и они сохраняют свою силу только на период перемирия»25.

Параграф 5(2) соглашения о прекращении огня между Израилем и Египтом гласил: «Линия прекращения огня ни в коем отношении не рассматривается как политическая или территориальная граница и проводится без ущерба для прав, претензий и позиций какой-либо из сторон в том, что касается окончательного урегулирования палестинского вопроса»26. При этом под контролем Израиля, в соответствии с Родосскими соглашениями, оказывалось около 78% территории подмандатной Палестины/Эрец-Исраэль в том виде, какой она имела после провозглашения независимости Иордании (тогда - Трансиордании) в 1946 году, и на все эти земли была сразу же распространена израильская юрисдикция.

С течением лет напряженность между Израилем и его соседями не ослабевала. Постепенно выяснилось, что в Израиле и арабских странах существуют различные, зачастую противоположные, мнения едва ли не по всем вопросам, связанным с соглашениями о прекращении огня. В Израиле всё больше понимали, что арабские

25Полный текст соглашения о прекращении огня между Израилем и Египтом, подписанного на острове Родос 24 февраля 1949 года, см. в хрестоматии Государство Израиль:

политика и общество в документах (Иерусалимский университет: Международный институт им. Ротберга, 1992),

стр. 25–32.

26Там же, стр. 27.

51

страны рассматривают эти соглашения не как этап на пути к мирному урегулированию, а как передышку, пусть и длительную, в боевых действиях, и, стало быть, эти соглашения сохранят свое значение на долгие годы. Это привело израильское руководство к переоценке заключенных на Родосе соглашений. Если во время их подписания и некоторое время спустя они представляли их как свод временных уложений, относящихся только к военным аспектам арабо-израильского конфликта, которые должны быть заменены полноценными мирными договорами, то уже в середине 1949 года некоторые израильские лидеры подчеркивали политический характер этих соглашений. В частности, новый подход отчетливо проявился в выступлении министра иностранных дел Моше Шарета на заседании секретариата и парламентской фракции Партии Труда в июле 1949 года:

«Мы подписали соглашения о прекращении огня со всеми граничащими с нами странами и тем самым достигли определенного, достаточно серьезного подтверждения нашего территориального статуса. Не будь этих соглашений, наш контроль над территориями, которые мы освободили и на которых укрепились, был бы основан лишь на одном – на балансе вооруженных сил. … После подписания соглашений о прекращении огня наша территориальная целостность покоится не только на балансе вооруженных сил, но и в первую очередь на договоренностях, обязывающих наших противников уважать линии прекращения огня, предотвращающих

52

всякую возможность нападения с их стороны, если только они не захотят нарушить международные обязательства, которые они на себя приняли – не только перед нами, но и перед ООН и ее Советом Безопасности. … Подписанные нами соглашения о прекращении огня представляют собой нечто гораздо большее, чем собственно договоры о прекращении огня. Фактически в них определены государственные границы Израиля, территория, над которой Израиль имеет не только военный контроль, но и полноценный государственный суверенитет»27.

Эта позиция очевидно и непосредственно противоречила тому, что было в самом тексте соглашений о прекращении огня – в том числе и между Израилем и Египтом – написано, но практически она верно отражала реальное положение дел, сохраняющееся, как это ни удивительно, до сегодняшнего дня. Границы Государства Израиль, установленные 29 ноября 1947 года резолюцией №181 Генеральной Ассамблеи ООН (так называемая «голубая черта») фактически забыты, ни одна международная организация не требует от Израиля отступления к ним. Ни для Израиля, ни для Египта, ни для других стран сложившиеся после окончания войны 1948 года границы не были идеальными, не говоря уже о том, что они весьма

27 Из выступления Моше Шарета на заседании секретариата и парламентской фракции Партии Труда 28 июля 1949 года [перевод с иврита].

53

в ограниченной мере отражали демографические реалии. Хотя в Родосских соглашениях декларируется, что они не устанавливают линии межгосударственных границ, в ретроспективе очевидно, что именно они как раз и определили международно-признанные границы Израиля. Так называемая «зеленая черта» – пограничная линия, существовавшая по состоянию на 4 июня 1967 года, то есть до начала Шестидневной войны, представляет собой не что иное, как один из параметров Родосских соглашений, первое из которых было подписано Израилем с Египтом.

Тем временем в Израиле наметилась еще одна тенденция – подчеркивать те пункты соглашений о прекращении огня, где говорилось о ненападении и мирных отношениях между сторонами, прежде всего параграфы 1 и 2(2) соглашения о прекращении огня между Израилем и Египтом, которые гласили:

«Параграф I. Стремясь способствовать возвращению к постоянному миру в Палестине, … стороны подтверждают, что будут полностью соблюдать нижеследующие принципы на протяжении перемирия:

1.Требование Совета Безопасности ООН о неприменении военной силы в урегулировании палестинского вопроса отныне будет добросовестно соблюдаться обеими сторонами.

2.Никакие агрессивные действия с помощью вооруженных сил какой-либо из сторон на суше, на море и в воздухе не будут предприниматься, планироваться или провозглашаться в качестве угрозы по отношению к народу или вооруженным силам

54

другой стороны. При этом под термином «планироваться» в данном контексте не подразумевается обычное штабное планирование, практикуемое в военных организациях.

3.Право каждой из сторон на безопасность и свободу от угрозы нападения вооруженных сил другой стороны будет уважаться во всей полноте.

4.Установление перемирия между вооруженными силами обеих сторон рассматривается как необходимый шаг в направлении ликвидации вооруженного конфликта и восстановления мира в Палестине».

«Параграф II.

1.Во исполнение вышеназванных принципов и резолюций Совета Безопасности ООН от 4 и 16 ноября 1948 года, настоящим устанавливается всеобщее перемирие между вооруженными силами сторон на суше, на море и в воздухе.

2.Никакие подразделения сухопутных, морских, военно-воздушных или военизированных сил одной из сторон, включая и нерегулярные силы, не будут совершать каких-либо враждебных действий против вооруженных сил другой стороны или против гражданского населения на территории, контролируемой другой стороной, и не будут с какими бы то ни было целями выходить за пределы демаркационной линии перемирия, устанавливаемой Параграфом IV настоящего Соглашения, или пересекать ее … и не будут где бы то ни было нарушать международную границу, а также проникать в воздушное пространство другой стороны или

55

пересекать его и заходить в прибрежные воды другой стороны в пределах трех миль от берега»28.

Подчеркнем, что хотя соглашения о прекращении огня не были полноценными мирными договорами между подписавшими их странами, и это ясно и недвусмысленно оговаривалось в текстах этих документов, они таковыми фактически стали. В этом смысле не будет слишком гротескным сравнить Родосские соглашения 1949 года с соглашениями Осло, пусть их и разделяют сорок с лишним лет: последние тоже были определены как промежуточные, не устанавливающие никаких пограничных линий, но вот уже более двадцати лет Палестинская администрация существует с полномочиями и в границах, именно ими определенных.

На протяжении многих лет именно выработанные в ходе Родосских переговоров документы были единственными формально заключенными двусторонними соглашениями между Израилем и граничащими с ним странами. На египетском направлении они продержались в исторической перспективе сравнительно недолго, менее восьми лет, но за эти годы ситуация в обеих странах изменилась кардинальным образом, о чем еще будет сказано ниже.

С 27 апреля по 12 сентября 1949 года в Лозанне (Швейцария) проходила конференция, созванная для урегулирования арабо-израильских разногласий.

28 Цитируется по тексту, приведенному в книге: Государство Израиль: политика и общество в документах, стр. 26.

56

Посредником между арабскими странами и Израилем на переговорах выступила Согласительная комиссия для Палестины в составе представителей Франции, Турции и США.

Забегая вперед, укажем, что обсуждения на Лозаннской конференции не привели ни к каким практически значимым результатам. Вместе с тем, важно понять как причины провала этого форума, так и обратить внимание на инициативы, выдвинутые в ходе его работы.

Одна из главных проблем, оставшихся после войны, начатой арабскими странами против Израиля в день провозглашения им своей независимости, – проблема палестинских беженцев, в особенности в секторе Газа. В

отличие от Израиля и Иордании, выразивших готовность и желание аннексировать все занятые ими в ходе войны 1948 года территории с предоставлением гражданства всем их жителям, Египет не хотел аннексировать оказавшуюся под его контролем Газу и отказывался предоставить сотням тысяч жителей этой территории гражданские права. Именно власти Египта в наибольшей мере противодействовали стремлению к расселению и реабилитации беженцев, что загоняло проблему в тупик.

18 апреля 1949 года в ходе продолжительной встречи с американским представителем Марком Этриджем (Mark Ethridge, 1896–1981) Давид Бен-Гурион впервые выдвинул поистине революционный план, который в деталях представил на Лозаннской конференции 29 мая того же года Уолтер Эйтан; за несколько недель до этого, 3 мая, план обсуждался на заседании правительства Израиля и

57

был утвержден большинством голосов. Коль скоро Египет отказывался аннексировать сектор Газа и предоставлять гражданство его жителям, это соглашался сделать Израиль! Горькая ирония судьбы: в 2003–2005 годах Партия Труда активно поддерживала полный вывод израильских сил из сектора Газа, тогда как за полвека до этого правительство, в подавляющем большинстве из лидеров как раз этой партии сформированное, поддержало идею аннексии Газы, ее присоединение к Израилю и предоставление гражданства ее жителям. Однако уже на следующий день, 30 мая 1949 года, представитель Египта отверг это предложение29.

На конференции в Лозанне Египет представлял один-единственный человек – Абдул Муним Мустафа, который в период с 19 апреля по 19 августа 1949 года провел ряд встреч с израильскими дипломатами и официальными лицами, которые как раз менялись: вместе и вместо Элияху Сассона во встречах участвовали Тувия Арази, Уолтер Эйтан и Реувен Шилоах. Несмотря на то, что детали этих переговоров были изучены и опубликованы историками международных отношений Итамаром Рабиновичем и Нейлом Капланом еще в начале 1990-х годов, они, к большому сожалению, остаются малоизвестными кому-либо, кроме узкого круга специалистов. Вместе с тем, детали этих бесед очень и очень многое позволяют понять адекватно и без иллюзий.

29 См.: Neil Caplan, The Lausanne Conference, 1949: A Case Study in Middle East Peacemaking (Tel Aviv University: The Moshe Dayan Center for Middle Eastern and African Studies, 1993), pp. 61–63.

58

В ходе встречи, состоявшейся 2 июня 1949 года, египетский представитель сделал ряд важных заявлений.

Во-первых, он указал, что у арабских стран нет заинтересованности в подписании двусторонних мирных соглашений с Израилем, отметив, что в случае, если в Лозанне будет выработано то или иное итоговое коммюнике, то оно может быть утверждено Организацией Объединенных Наций и, таким образом, обрести обязывающий статус для всех вовлеченных в конфликт и переговоры сторон. На протяжении нескольких последующих десятилетий Египет и другие арабские страны не были готовы вести прямые переговоры и заключать соглашения с Израилем. Многолетние усилия Египта, имевшие своей целью избежать полноценного мирного урегулирования с Израилем, берут свое начало именно из обсуждений в Лозанне в 1949 году.

Во-вторых, Абдул Муним Мустафа настаивал на том, что территория Государства Израиль – в каких бы то ни было границах – не может быть по площади больше той, которая была ему выделена резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН №181. Полностью игнорировался тот факт, что подконтрольная Израилю территория выросла вследствие войны, которая была начата отнюдь не по его инициативе и с целью предотвратить само его возникновение, этой же самой резолюцией Генеральной Ассамблеи предусмотренное. Египетский представитель утверждал, что если Израиль хочет сохранить за собой занятые им районы Северной Галилеи, то он должен отказаться от пустыни Негев или, как минимум, большей ее части (Абдул Муним Мустафа конкретно апеллировал к

59

предложениям, содержавшимся в Отчете Ф. Бернадота).

Очевидно, что корни крайне странного принципа «территории в обмен на любые соглашения», вне зависимости от того, как и почему эти территории были утеряны арабами, также сформировались уже к началу лета 1949 года30.

В ходе встречи, состоявшийся 19 августа, Абдул Муним Мустафа выдвинул требование передачи Негева Палестинскому арабскому государству (которого, напомним, не существовало), призванному стать «буфером» и между Египтом и Израилем, и между Египтом и Иорданией31. Чрезвычайно важно, что палестинская проблема – и государственность – поднимались египетским представителем в совершенно инструментальном ключе, как шаг, в наибольшей мере соответствующий интересам самого Египта в его сложных взаимоотношениях с другими странами региона. По словам Абдула Мунима Мустафы, «Египет не хочет иметь общую границу с Израилем. Египет был бы рад, если бы Израиль вообще не возник, и делал всё, что в его силах, для достижения этой цели. Египет убежден, что Израиль, чужеродный по всем аспектам и характеристикам, но находящийся посреди Арабского мира, неизбежно будет создавать новые конфликты, сложности и

30См.: Itamar Rabinovich, The Road Not Taken: Early Arab–Israeli Negotiations (New York: Oxford University Press, 1991), pp. 178–

31Там же, p. 182.

60