316AEIsEg

дни, когда на кону будет стоять его собственное политическое будущее212. К. Пино сразу же обозначил, что для Франции крайне важно, чтобы в боевых действиях приняли участие и англичане, и что он будет до последнего убеждать своего британского коллегу С. Ллойда согласиться на совместную операцию. Французский министр не скрыл, что в Лондоне еще не принято окончательное решение о начале боевых действий, ибо в Министерстве иностранных дел надеются на то, что возникший кризис, так или иначе, удастся разрешить мирным путем. Горячим сторонником вовлечения в операцию британских сил был и начальник французского Генштаба Поль Эли (Paul Henri Romuald Ély, 1897–1975), который в противном случае не был готов гарантировать победу.

Интересно, какими словами описала эту поездку в своих воспоминаниях Голда Меир. Из ее слов следует, что никаких сомнений в том, что обсуждать предполагалось именно и сугубо планы грядущей войны, ни у кого не было: «Французы предложили нам оружие и стали готовить секретные планы объединенного англо- французского штурма Суэцкого канала. В сентябре они попросили Бен-Гуриона послать во Францию делегацию для переговоров. … Бен-Гурион попросил меня как министра иностранных дел присоединиться к делегации.

... Тех, кто знал об этом, не считая уезжавших, можно было пересчитать по пальцам одной руки. ... Целью переговоров было уточнить детали военной помощи, которую нам

212 Моше Даян, Этапы пути. Автобиография, стр. 233. 191

обещали французы, особенно в защите нашего воздушного пространства»213. О своей встрече с главой правительства Франции Ги Молле, состоявшейся, как сейчас принято говорить, «на полях» переговоров, Голда Меир в своих воспоминаниях не упомянула вообще. Д. Бен-Гурион передал Г. Меир письмо с инструкциями из тринадцати пунктов, целый ряд которых касался третьих стран: необходимости быть уверенным в том, что Британия не совершит никаких враждебных действий в отношении Израиля; гарантий ненападения Израиля на Иорданию, если эта страна не нападет первой; важности информирования США о израильско-французских планах; потребности прояснить, какова будет позиция Франции, если Израиль подвергнется нападению со стороны СССР и т.д.214 Ясно, что на все эти вопросы французы ответить не могли, и это разочаровало Г. Меир, которая, как свидетельствует ее биограф, вернулась в Израиль с ощущением, что переговоры ни к чему конкретному не привели215. Ш. Перес и М. Даян убеждали Д. Бен-Гуриона в том, что министр иностранных дел неоправданно пессимистична и недостаточно чутка к тому, что имеется в виду «между строк». Пожалуй, именно столь различные трактовки происходившего в замке Сен-Жермен побудили

213Голда Меир, Моя жизнь, стр. 359–360.

214Этот документ приводится целиком в книге: Ицхак Бар-Он,

Зонтик для дождливого дня: военное сотрудничество между Францией и Израилем, стр. 412–413.

215См.: Мирон Медзини, Голда. Политическая биография,

стр. 294.

192

Д. Бен-Гуриона на решающий раунд переговоров, прошедший спустя менее чем месяц в Севре, полететь самому. Изначально глава правительства взвешивал возможность делегировать и туда Голду Меир, которая, как, кстати, и Леви Эшколь, продолжала относиться к обсуждаемой инициативе с изрядной долей скептицизма. Опасаясь того, что осторожность и сомнения Голды Меир торпедируют их усилия, Моше Даян и Шимон Перес, уверенные в том, что Израиль находится перед уникальной возможностью, которая никогда больше не повторится, убедили Давида Бен-Гуриона лично возглавить израильскую делегацию216.

При этом отношение самой Г. Меир к Г.А. Насеру и необходимости защищать Израиль от его притязаний не отличалось от взглядов Д. Бен-Гуриона. По ее словам, после того, как «в июле он сделал свой знаменитый жест – национализировал Суэцкий канал, … только одно оставалось Насеру совершить, чтобы управляемый им Египет был признан главной мусульманской державой: уничтожить нас. В остальном мире национализация канала с тревогой обсуждалась как политическая проблема для великих держав, нас же в Израиле больше беспокоил рост военной мощи Египта и Сирии, подписавших договор об объединении верховного командования. Не оставалось сомнений, что война неизбежна, что египтяне снова обольстились мечтой о победе над Израилем»217.

216См. там же, стр. 296.

217Голда Меир, Моя жизнь, стр. 358–359.

193

Вопросы собственно военного планирования с французской стороны с М. Даяном и Ш. Пересом обсуждали Поль Эли и его куда более настроенный воевать заместитель Морис Шалль (Maurice Challe, 1905–1979)218.

Обсуждали они даже возможность взятия Каира, причем, как ни удивительно, М. Даян обращал внимание своих французских собеседников на то, что такое развитие событий вызовет тяжелейшие политические трудности, которых желательно избежать. Впрочем, М. Даян указал, что если захват Суэцкого канала и Александрии не приведут к падению режима Г.А. Насера, то захват Каира может стать необходимым219. При этом французы хотели, чтобы к власти в Египте пришел другой, более прозападный лидер, чтобы их войска были из этой страны как можно скорее выведены. Для более углубленного обсуждения военных вопросов Морис Шалль прибыл в Израиль, где находился со 2 по 4 октября; утром 3 октября его принял Д. Бен-Гурион220. Когда с израильскими коллегами всё было обсуждено и согласовано, 14 октября 1956 года именно М. Шалль прибыл в Лондон убеждать Э. Идена принять участие в войне против Египта. Заинтересованный услышанным, 16 октября Энтони Иден

218Позднее, в апреле 1961 г., М. Шалль стал одним из лидеров вооруженного мятежа французских военных, находившихся в Алжире, против курса президента Ш. де Голля, направленного на предоставление независимости этой стране.

219Моше Даян, Этапы пути. Автобиография, стр. 238.

220См.: Ицхак Бар-Он, Зонтик для дождливого дня: военное сотрудничество между Францией и Израилем, стр. 438–456.

194

вместе с весьма скептически настроенным министром иностранных дел Селвином Ллойдом (Selwyn Lloyd, 1904– 1978) прибыли для уточнения деталей в Париж.

Эти поездки были предприняты после того, как с 5 по 13 октября 1956 года вопрос о Суэцком канале обсуждался в Совете Безопасности ООН, где создалась тупиковая ситуация: постпред СССР заблокировал англо- французскую резолюцию, призывавшую к введению режима международного контроля над каналом и прилегавшей к нему зоной, тогда как эти две страны наложили вето на резолюцию, в которой предлагалось мирное решение при сохранении за Египтом единоличного управления Суэцким каналом221. При этом К. Пино считал, что советская помощь Египту ограничится дипломатической поддержкой и поставками оружия, но не более того – в отличие от Франции и Британии, свои войска СССР на Ближний Восток не пошлет222; этот прогноз главы французского МИДа оказался верен.

А вот египтяне, на удивление, оценивали ситуацию фатально неверно. 16 октября, когда приготовления к войне во Франции, Британии и Израиле вышли на финишную прямую, египетский посол в Москве М. Аль- Куни говорил, что «благодаря большой помощи Советского Союза, Суэцкий кризис уже в очень значительной степени разрешен. Самый опасный момент

221См.: Евгений Примаков, Ближний Восток на сцене и за кулисами, стр. 48.

222Моше Даян, Этапы пути. Автобиография, стр. 234.

195

кризиса позади. … Западные державы осознают теперь провал проводившейся ими политики насилия и угроз»223.

За считанные дни до начала войны египтяне вели себя так, словно им вообще ничего не угрожает. 21 октября два израильских военных автомобиля подорвались на бомбах, заложенных неподалеку от египетской границы возле киббуца Кциот; в результате этих терактов трое солдат погибли, а 27 были ранены, из них пятеро – тяжело. Сложно сказать, отказались ли бы израильские руководители от соучастия в войне, если бы на границе в это время царили тишина и спокойствие, но тот факт, что египтяне продолжали акты террора и агрессии весьма помогал Д. Бен-Гуриону убеждать колеблющихся.

Для Давида Бен-Гуриона война с Египтом имела значение, существенно выходившее за рамки собственно двусторонних отношений. Британцы и французы хотели свергнуть режим Г.А. Насера – Д. Бен-Гурион хотел того же, но видел в этом лишь часть стоявшей на повестке дня задачи. В дневниковых записях за 17, 19 и 22 октября 1956 года глава правительства изложил свое стратегическое видение «обновленного Ближнего Востока», которым, насколько можно судить, тогда же поделился и с послом Франции в Израиле Пьером Жильбером. Д. Бен-Гурион предлагал ликвидировать Иорданию как государство, передав т.н. Западный берег Иордана (Иудею, Самарию и Иорданскую долину) – Израилю, а Восточный берег, то

223 Запись беседы М. Аль-Куни с заместителем министра иностранных дел СССР В.С. Семеновым от 16 октября 1956 г. //

Ближневосточный конфликт. 1947–1967, том I, стр. 524–528. 196

есть всю нынешнюю территорию Иордании в границах после Шестидневной войны, – Ираку, при условии согласия этой страны полностью взять на себя процесс расселения и натурализации палестинских беженцев и их потомков; Д. Бен-Гурион предполагал, что американцы выделят финансирование на этот проект. Полностью осознавая трудности, связанные с контролем над густонаселенным сектором Газа, он считал, что у Израиля нет иного выхода, кроме как взять на себя ответственность за происходящее там. Он также предлагал сократить территорию Ливана, чтобы эта страна стала более монолитным христианским государством (единственным таковым на почти полностью мусульманском Ближнем Востоке), передав часть территории Ливана – и Сирии – Израилю224. Сегодняшним израильским «левым» сложно представить,

что глава Партии Труда еще в 1956 году видел Иудею, Самарию, Иорданскую долину, Голаны и Газу частью Израиля, но историческая правда именно такова.

Дипломатическая борьба не ограничивалась проблемой Суэцкого канала; 25 октября представитель Франции подал заявление на имя Генерального секретаря ООН, содержавшее протест в связи с военной помощью египетского правительства алжирским повстанцам. Это, однако, уже не имело никакого значения – к вечеру 24 октября 1956 года детали, касавшиеся начала и ведения войны против Египта, были полностью согласованы. В тот

224 См.: Том Сегев, Государство любой ценой. История жизни Давида Бен-Гуриона, стр. 547.

197

вечер в предместье Парижа поселке Севр закончилось совещание между руководителями Великобритании, Франции и Израиля (туда прибыл и лично Д. Бен-Гурион), начавшееся 22 октября. По непонятным причинам, исследователи, анализирующие этот период, упускают из внимания тот факт, что в ходе этого совещания был разработан третий план войны, принципиально отличавшийся от обсуждавшихся прежде: если 1

сентября речь шла о вступлении Израиля в войну на седьмой день после ее начала, а в ходе переговоров 30–31 сентября говорилось об одновременном начале войны Израилем и французами (а в случае их согласия, и англичанами), то, согласно Севрскому протоколу, Израиль должен был в одиночку начать боевые действия вечером 29 октября, после чего на следующий день Британия и Франция должны были потребовать от Израиля и Египта прекратить боевые действия, а когда стороны отвергнут их ультиматум (для Израиля – фиктивный, для Египта – настоящий), то 31 октября вступить в войну, якобы – для защиты Суэцкого канала и свободы судоходства в нем225.

Эта идея пришла в голову французам как средство убедить британцев принять участие в операции, в которой они участвовать желанием не горели. Британцы боялись, что совместная военная операция с Израилем против

225 См.: Avi Shlaim, “The Protocol of Sevres, 1956: Anatomy of A War Plot”, in David Tal (ed.), The 1956 War. Collusion and Rivalry in the Middle East (London: Frank Cass, 2001), pp. 119–143.

Подписанный в Севре договор приводится целиком в приложении к этой статье, цит. п. 2 и п. 3 этого документа.

198

крупнейшей страны арабского мира всерьез и надолго их отношения с этим миром подорвет, разрушив все приложенные ими усилия по формированию Багдадского пакта. Во второй половине 1951 года, когда стало ясно, что Каир игнорирует резолюцию Совета Безопасности ООН №95 об обеспечении свободы израильского судоходства в Суэцком канале, Д. Бен-Гурион поручил Р. Шилоаху и Э. Эйлату попытаться проработать с британцами идею совместной операции по захвату Синайского полуострова вплоть до Суэцкого канала, но эти планы в Лондоне никто не был готов обсуждать226. Однако в этот раз французы повернули дело по-иному, напомнив британцам, что, в соответствии с подписанным ими с Египтом соглашением, они имеют право оккупировать зону Суэцкого канала, если военные действия угрожают свободе судоходства в нем. Французы убеждали британцев, что они могут вступить в войну и достичь своей цели – восстановление контроля над Суэцким каналом – как будто бы придя Египту на помощь, защищая его от израильской агрессии.

Надо сказать, что когда французы изложили этот план своим израильским собеседникам, те, по совершенно понятным причинам, отнюдь не пришли от него в восторг227, но и не отвергли с порога – что дало парижским наследникам Макиавелли надежду на то, что они своего добьются. Так и случилось.

226См.: Шауль Зейтуни, Сдерживание и мир. Усилия Израиля добиться политического урегулирования, стр. 185–187.

227Моше Даян, Этапы пути. Автобиография, стр. 235–236.

199

Однако израильские представители запросили за эту услугу максимально возможную цену – помощь в обретении еврейским государством собственного ядерного потенциала. По всей видимости, Ш. Перес завел разговор об этом еще в ходе своей продолжительной встречи с министром обороны Франции Морисом Бурж-Монури в его загородном доме 23 сентября 1956 года; это предположение основывается, в частности, на протоколе его встречи с Д. Бен-Гурионом утром 25 сентября, начинающемся с того, что «Шимон вернулся ночью из Франции … и доложил о трех основных темах», последняя из которых, однако, была настолько секретной, что даже не была включена в протокол встречи министра обороны, генерального директора этого ведомства, начальника Генштаба и главы его канцелярии (никто другой не присутствовал)228. По свидетельству Ш. Переса, «В Севре, когда всё, по сути, закончилось, я сказал Бен-Гуриону: “Есть одно незавершенное дело – вопрос о ядерном потенциале. Разрешите мне, прежде чем Вы согласитесь на их предложения, закончить с этим”. И я вернулся в комнату, в которой находились Ги Моле и Кристиан Пино, и сказал им: “Друзья, хотя это непосредственно не относится к переговорам, мы берем на себя огромный риск, и я прошу вашего согласия [на сотрудничество между странами в сфере ядерных технологий]”. И они согласились. Я попросил не только реактор, но и

228 См.: Ицхак Бар-Он, Зонтик для дождливого дня: военное сотрудничество между Францией и Израилем, стр. 407.

200