316AEIsEg

Вероятно, Э. Иден шел по пути, опробованному во Второй мировой войне, когда западные союзники открыли второй фронт высадкой 156 тысяч солдат на побережье Нормандии лишь 6 июня 1944 года, спустя год и пять месяцев после поражения немецко-фашистских захватчиков под Сталинградом и девять с половиной месяцев после их разгрома на Курской дуге. Осенью 1956 года Э. Иден хотел, чтобы западные союзники вступили в войну уже после того, как израильские силы сокрушат египетскую армию. Но история такой возможности им не предоставила, и желание снизить потери обернулось полным фиаско.

В то время как Англия и Франция не смогли ни вернуть под свой контроль Суэцкий канал, ни добиться свержения режима Г.А. Насера, ни убедить кого-либо в том, что они участвуют в войне с целью защитить Египет и Суэцкий канал (не только Египет, но также Иордания, Сирия и Саудовская Аравия даже разорвали с ними дипломатические отношения), Израиль имел немало причин быть довольным достигнутым его армией результатом. Как показали события последующих месяцев, защитить победные итоги войны оказалось существенно сложнее, чем их добиться.

Размышления о провале британско-французской Суэцкой кампании – при безусловном успехе израильской операции – заставляют задать крайне важный в контексте настоящего повествования вопрос. В целом понятно, почему Советский Союз, на который к тому времени постепенно переориентировался Г.А. Насер, оказал подвергшемуся нападению Египту полную

221

дипломатическую поддержку. Куда как менее понятно, почему это же с максимальным рвением стали делать Д. Эйзенхауэр и Д.Ф. Даллес: как бы равнодушно они ни относились к Израилю, по сути, под их руководством американская дипломатия бросила все свои силы на борьбу с ближайшими союзниками США, их недавними союзниками по антигитлеровской коалиции: Францией и Великобританией.

Абба Эвен поведал в книге воспоминаний о словах госсекретаря США, сказанных спустя двое суток после начала войны, 31 октября 1956 года. «Нет человека, который был бы счастливее меня, если бы режим Насера рухнул. С весны у меня не было причин испытывать к нему ничего, кроме ненависти. Но, несмотря на это, сможем ли мы смириться с хорошим концом, если путь к нему будет сопровождаться нарушением Устава ООН?»248. Сам же Д.Ф. Даллес дал на это отрицательный ответ, призывая своего израильского коллегу согласиться с ним: «Не думаете ли Вы, что у нас должен быть один подход к тому, что совершают наши недруги, и другой – к тому, что делают наши друзья?!» А. Эвен не попал в заготовленную Д.Ф. Даллесом ловушку, прямо ответив ему: «Да, господин госсекретарь, именно так я и думаю. В этом состоит суть дружбы»249. О Д.Ф. Даллесе можно сказать многое, но охарактеризовать его как мечтателя-моралиста никому еще в голову не приходило. Вопрос, поэтому, состоит в том, почему, мечтая, чтобы режим Насера рухнул,

248См.: Абба Эвен, Страницы жизни, стр. 208.

249Там же.

222

Д.Ф. Даллес – и президент, в администрации которого он работал, – сделали всё, что было в их силах, чтобы этого не случилось. Несколько удивительным образом, этот вопрос не стал предметом рассмотрения исследователей, которые подробно документировали, проекты каких резолюций американцы внесли в Совет Безопасности и на Генеральную Ассамблею ООН, что они говорили и писали в Лондон, Париж, Иерусалим, Каир и Москву, но не то, почему они всё это делали именно таким образом. Понятно, что описать действия, имея доступ к богатой документальной базе, проще, чем задаваться вопросами о мотивациях, на которые в документах не всегда возможно найти однозначные ответы, но искать их совершенно необходимо, ибо именно в них – ключ к пониманию всей внешней политики США, и отнюдь не только в отношении Египта и Израиля; так сложилось, что на этой авансцене важнейшие ее положения обкатывались впервые.

Никому из тех, кто серьезно изучает внешнюю политику США, не приходит в голову мысль о том, будто страна, воевавшая в Корее и во Вьетнаме, в Панаме и в Гренаде, в Ираке и Афганистане, не говоря уже о создании секретных тюрем на территории ряда иностранных государств, более всего руководствуется в своих действиях Уставом ООН. Выдвигаются, поэтому, две основные причины подобных действий Д. Эйзенхауэра и Д.Ф. Даллеса. Согласно первой точке зрения, американцы испугались военного вмешательства со стороны СССР на стороне Египта, что, учитывая вовлеченность в боевые действия Великобритании и Франции, грозило перерасти в мировую ядерную войну. Согласно второй точке зрения,

223

американцы беспокоились, что окончание войны под советским давлением или вследствие кулуарных договоренностей Великобритании, Франции и СССР

поставит под угрозу статус США как сверхдержавы, причем не только в регионе Ближнего Востока.

Изучение происходивших исторических событий свидетельствует о том, что угроза советского военного вмешательства была впервые озвучена лишь 5 ноября, т.е. спустя неделю после начала войны, когда весь Синайский полуостров уже был занят силами израильской армии. Начало войны застало советских руководителей врасплох, они не знали, что и как будет происходить – и что они могут сделать; в любом случае, в те дни им было куда важнее подавить гражданский протест в Венгрии и не допустить выхода этой страны из Организации Варшавского договора. Как отмечали в своей фундаментальной монографии А.А. Фурсенко и Т. Нафтали, «после нападения Израиля Каир ожидал услышать мнение Хрущева, но тот молчал»250. Е.Д. Киселев встретился с Али Сабри, который просил о помощи; вопрос, заданный главе администрации президента Египта советским послом, свидетельствует о том, насколько сама возможность такого развития ситуации воспринималась как чрезвычайно опасная: «Исходя из того, что ситуация может спровоцировать третью мировую войну, какую именно поддержку, в

250 Александр Фурсенко и Тимоти Нафтали, «Холодная война» Хрущева [2006], пер. с англ. (Москва: РОССПЭН, 2018), стр. 140.

224

практическом смысле, имеет в виду Насер?»251 Президент Египта повторил просьбу о «поддержке наших войск с воздуха» в письме в Кремль; он хотел, чтобы советские военно-воздушные силы приняли участие в операции на стороне Египта. Он посоветовал послать в Египет советских летчиков-добровольцев на самолетах МиГ с египетскими знаками различия252. Это обращение было проигнорировано. Г.А. Насер добился выполнения аналогичной своей просьбы лишь тринадцать лет спустя, о чем будет подробно рассказано в девятой главе настоящей монографии. В отношении Египта Хрущев не предпринимал никаких действий, ибо его «сдерживал реальный страх, что советское вторжение в Египет может выйти из-под контроля. Советский Союз не мог себе позволить рисковать войной на два фронта»253.

Так сложилось, что когда началась вторая израильско-египетская война, в Москве находился президент Сирии Шукри аль-Куатли (1891–1967), который обратился к советским руководителям с просьбой помочь Египту «силами великой Красной армии, сокрушившей Гитлера»; эта просьба была отклонена. Как верно указал Лоран Рукер, опубликованное советским правительством 31 октября заявление не содержало никаких конкретных требований и угроз, которые могли бы побудить Израиль, Великобританию и Францию прекратить следовать

251Цит. там же.

252Цит. там же, стр. 141.

253Там же, стр. 145.

225

Севрским договоренностям254. После переговоров с президентом Сирии Н.С. Хрущев покинул Москву: 1 ноября он прилетел на польско-советскую границу для встречи с Владиславом Гомулкой, затем направился в Бухарест для переговоров с руководителями Румынии и Чехословакии, оттуда – в Софию для обсуждения венгерского кризиса с Тодором Живковым, после чего 3 ноября побывал у Иосипа Броза Тито в Югославии. Президиум ЦК КПСС собирался в его отсутствие, но не обсуждал ничего, кроме Венгрии. «Москва предоставила египтян самим себе и занялась ими только после того, как началось наступление на Будапешт»255, – отметили А.А. Фурсенко и Т. Нафтали, добавляя: «Наверняка неизвестно, почему через неделю после начала ближневосточной войны Хрущев наконец-то захотел действовать решительно в интересах своего египетского союзника»256. Что «неизвестно наверняка» этим наиболее компетентным в изучении внешней политики СССР того времени специалистам, то неизвестно и нам, но важно обратить внимание, что целую неделю, до 5 ноября 1956 года, когда прозвучало заявление Н.А. Булганина о том, что «советское правительство полно решимости пойти на применение силы, чтобы сокрушить агрессоров и

254См.: Laurent Rucker, “The Soviet Union and the Suez Crisis”, in David Tal (ed.), The 1956 War. Collusion and Rivalry in the Middle East (London: Frank Cass, 2001), p. 79.

255Александр Фурсенко и Тимоти Нафтали, «Холодная война» Хрущева, стр. 146.

256Там же, стр. 147.

226

восстановить мир на Ближнем Востоке», Москва, по факту, никаких действий не предпринимала.

Таким образом, очевидно, что первая точка зрения противоречит документам и материалам, отчетливо свидетельствующим к тому же, что советские угрозы, впервые высказанные 5 ноября, почти все в западных столицах сочли фактором психологического давления, коим они, говоря начистоту, и были. Того же мнения придерживался Давид Бен-Гурион, на заседании правительства Израиля 8 мая сказавший, что Кремль ведет «войну нервов» и «блефует», пусть даже «за этим блефом стоят многочисленные дивизии»257. В направленном в Иерусалим послании Н.А. Булганина утверждалось, будто «правительство Израиля … сеет такую ненависть к Государству Израиль среди народов Востока, … которая поставит под вопрос само существование Израиля как государства». Советское правительство также извещало о том, что посол в Тель-Авиве А.Н. Абрамов покидает Израиль и немедленно выезжает в Москву258. Д. Бен-Гурион был возмущен посланием Н.А. Булганина, охарактеризовав его словами, которые не использовал в отношении какого бы то ни было советского документа, кажется, больше никогда: «Мое чувство было, что это послание могло быть написано Гитлером, нацистом, – но

257Протокол заседания правительства Израиля от 8 ноября 1956 г., стр. 8 [на иврите] // Государственный архив, Иерусалим.

258Текст послания был опубликован в газете Известия 6 ноября

1956 г.

227

мы обязаны ответить уважительно»259. В ответе, подготовленном Я. Герцогом и отправленном за подписью Д. Бен-Гуриона, упоминались рейды фидаинов, подготовка египетской армии к наступательной войне, экономическая блокада Египтом Израиля, а действия, предпринятые еврейским государством, были охарактеризованы как акт необходимой самообороны. Указав, что Израиль готов к началу немедленных переговоров о мире с Египтом без каких-либо предварительных условий, Д. Бен-Гурион подчеркнул: «Наша внешняя политика диктуется нашими основополагающими потребностями и нашим стремлением к миру, и никто извне не определяет и не будет определять ее. Как суверенное государство мы сами определяем свой путь»260.

В Израиле опасались не столько военного вмешательства со стороны СССР, сколько различных асимметричных ответов, начиная с возможности разрыва Москвой дипломатических отношений с Израилем и заканчивая репрессиями в отношении еврейского населения СССР и полного запрета эмиграции из стран Восточной Европы в Израиль (эмиграция напрямую из

СССР была практически запрещена и так, но евреи - уроженцы Польши, в том числе и жившие в СССР, могли

259 Протокол заседания правительства Израиля от 8 ноября

1956 г., стр. 2.

260 Давид Бен-Гурион полностью привел свой ответ Н.А. Булганину в книге Обновленное Государство Израиль, том

I, стр. 533–534.

228

через эту страну добраться до еврейского государства)261. Эти опасения не сбылись, но об этом беспокоились всерьез; возможность прямого вступления советских вооруженных сил в конфликт была оценена как весьма маловероятная. Как свидетельствовал тогдашний министр иностранных дел Д.Т. Шепилов, хотя послов Великобритании, Франции и Израиля он к себе вызвал ночью, у советского руководства «было твердое решение не доводить дело до военного конфликта»262.

Вторая точка зрения действительности соответствует

– Великобритания и Франция не были готовы к разрыву своих отношений с СССР, а потому искали формат выхода из войны, который бы, так или иначе, удовлетворил Москву, – но исчерпывающего объяснения все же не дает.

Французский историк Лоран Рукер верно отметил, что с самого начала инициативу в борьбе за прекращение боевых действий и возвращение ситуации к статус-кво, существовавшему до их начала, взяли на себя США, а не

СССР, руководители которого до 5 ноября ограничивались заявлениями, не оказывавшими реального влияния на ход событий263. Повсеместно повторяющееся утверждение о

261См.: Йосеф Хеллер, Израиль и Холодная война: от Войны за независимость до Шестидневной войны (Сде-Бокер:

Университет им. Д. Бен-Гуриона, 2010), стр. 123 [на иврите].

262Цит. по: Алексей Васильев, Россия на Ближнем и Среднем Востоке: от мессианства к прагматизму (Москва: «Наука», 1993), стр. 40–41.

263См.: Laurent Rucker, “The Soviet Union and the Suez Crisis”, pp. 79–80.

229

боязни американцев впасть в зависимость от советских военных или дипломатических шагов неверно потому, что таковые шаги не предпринимались. Представляется необходимым, поэтому, выдвинуть третью гипотезу:

Д. Эйзенхауэр и Д.Ф. Даллес были возмущены не столько тем, что именно совершили англичане, французы и израильтяне, сколько тем, что это было сделано без предварительного согласования с Вашингтоном. Резкие действия, с самого начала войны предпринятые американской администрацией против трех отнюдь не враждебных США стран – в защиту государства, постепенно как раз становившегося по отношению к США откровенно враждебным, имели своей целью не столько защитить Египет или лично президента Г.А. Насера, сколько продемонстрировать «граду и миру», что никакая Западная страна, пусть она даже является ядерной державой и постоянным членом Совета Безопасности ООН, не может делать где бы то ни было что бы то ни было, если это не было заранее согласовано с Вашингтоном и не получило его одобрения. Американцы были более всего возмущены тем, что их проигнорировали и даже не проинформировали о достигнутых лидерами трех стран в Севре договоренностях. Американцев, по сути, обманули. По воспоминаниям Аббы Эвена, 27 октября Д.Ф. Даллес вызвал его в Госдепартамент, попросив объяснить данные о массовом призыве резервистов в Израиле и о концентрации войск на границе; А. Эвен «утешил» госсекретаря тем, что районы, расположенные

230