316AEIsEg

на карте, которую он демонстрировал, находятся ближе к иорданской, чем к египетской границе264. За день до этого госсекретарь передал А. Эвену личное послание Д. Эйзенхауэра Д. Бен-Гуриону, в котором к Израилю была обращена настоятельная просьба не совершать никаких шагов, которые могут поставить под удар сложившийся в регионе статус-кво. Президент США не получил на это обращение никакого ответа, а 29 октября, когда А. Эвена принимал заместитель госсекретаря по Ближнему Востоку Уильям Раунтри, зашел Д.Ф. Даллес, зачитавший полученную им информацию об израильской военной операции, проводимой на территории Египта с участием беспрецедентно большого количества солдат и офицеров265. Д. Эйзенхауэр находился в это время в самолете на пути в Майами, где должен был пройти его очередной предвыборный митинг. Американские руководители не без оснований почувствовали себя обманутыми – и их главной задачей стало добиться того, чтобы такое случилось в первый и последний раз, чтобы никому больше не хотелось вести двойные игры с США, ибо себе дороже выйдет.

Ни в Иерусалиме, ни в Лондоне, ни в Париже не ожидали, что их главными оппонентами, защищающими режим Г.А. Насера, станут американцы. Война во многом пошла неудачно, ибо руководители Франции и Великобритании полагали, что их вето в Совете Безопасности ООН закроет тему – и это даст нужное для

264См.: Абба Эвен, Страницы жизни, стр. 198.

265Там же, стр. 199.

231

обеспечения военной победы время; вынесение американцами этого вопроса на обсуждение Генеральной Ассамблеи спутало эти планы. Война против Египта в 1956 году стала полигоном, на котором США провели демонстрацию того, что во всем Западном мире державой являются они и только они. Египту – а потенциально и любой другой стране, которая могла подвергнуться нападению извне, – был преподнесен урок: гарантировать безопасность и территориальную целостность могут только США. Советский Союз мог угрожать, заявлять, требовать, но он не мог принудить Великобританию, Францию и Израиль прекратить боевые действия против Египта, а затем вывести с его территории свои войска; американцы смогли добиться и первого, и второго. Стратегия, которая впоследствии была реализована сотрудниками администрации Джимми Картера, заставившими Израиль подписать соглашения с Египтом на американских условиях, была впервые опробована как раз в ходе войны 1956 года и после нее. И в 1957, и в 1979 годах американцы заставили Израиль вернуть Египту весь Синайский полуостров до последнего сантиметра. В обоих случаях они делали это не ради Египта, а ради демонстрации политических возможностей и непререкаемого геополитического статуса самих США.

В ходе переговоров в Севре Д. Бен-Гурион изложил весьма обстоятельный план переустройства Ближнего Востока после падения режима Г.А. Насера (заслуживает внимания тот факт, что он, в частности, уже в октябре 1956 года, т.е. почти за одиннадцать лет до Шестидневной войны, выступил за аннексию Израилем всей территории

232

Иудеи, Самарии и Иорданской долины, тогда находившихся под контролем Иордании)266, но как действовать, если этот режим не падет, никто из инициаторов тройственного нападения представления не имел. Буквально накануне начала войны, 28 октября 1956 года, на заседании правительства Д. Бен-Гурион прямо сказал министрам: «Цель – уничтожить режим Насера»267. Интересно отметить, что глава правительства Израиля с самого начала вообще не считал этот вопрос сферой ответственности Израиля: «Две европейские державы берут на себя уничтожение Насера, они в состоянии сделать это, а мы не будем в этом участвовать. Было предложение, чтобы мы участвовали в этом, но мы отказались»268. Министр юстиции Пинхас Розен (урожденный Феликс Розенблит, 1887–1978) переспросил: «Почему Вы говорите, что мы не будем соучастниками уничтожения Насера?» На это Д. Бен-Гурион ответил: «Потому что это они [Великобритания и Франция] сделают сами, войну против Насера на другом берегу [Суэцкого] канала будут вести они, мы не будем вовлечены в это. … Нас не будет там, это факт, это договорено»269.

«Есть проблема с двумя сверхдержавами, Америкой и Советским Союзом, и [в этой связи] я ничего не могу

266См.: Ицхак Бар-Он, Зонтик для дождливого дня: военное сотрудничество между Францией и Израилем, стр. 488–489.

267Рассекреченный дополнительный протокол заседания правительства Израиля от 28 октября 1956 г., стр. 4.

268Там же, стр. 6–7.

269Там же, стр. 7.

233

сказать о них, – говорил Д. Бен-Гурион накануне начала войны. – Я могу только сказать, какова оценка ситуации французами, и с ними согласны англичане, и это звучит логично. Америка находится за шесть дней до выборов, и она не будет вмешиваться в операцию, которую ведут две ее союзницы... А если американцы не вмешаются, то не вмешается и Россия»270. Д. Бен-Гурион оговорился, что он «это не гарантирует», но именно на этих предпосылках основывались его действия. Предпосылки же оказались в корне неверными, что стало неприятным сюрпризом и для Лондона, и для Парижа, и для Иерусалима.

Пять месяцев, последовавших за окончанием боевых действий, стали для Израиля периодом, который можно охарактеризовать как дипломатическую войну на истощение. Д. Бен-Гуриона и других израильских руководителей еще до начала войны беспокоило возможное давление извне с требованием вернуть территории, которые будут заняты силами армии, но при этом возможность того, что это давление будет иметь место тогда, когда режим Г.А. Насера останется у власти, не рассматривалась вообще. Таким образом, несмотря на то, что израильская армия полностью и в заранее определенные сроки выполнила задачи, которые были поставлены перед ней политическим руководством страны, страна оказалась в принципиально иной ситуации, чем предполагалось.

Абба Эвен, бывший в то время послом Израиля в США и – по совместительству – постпредом в ООН,

270 Там же, стр. 8.

234

свидетельствовал о том, что Д. Эйзенхауэр «выразил разочарование в правительстве Израиля. Он сказал, что до этого дня он искренне верил, что глава правительства Д. Бен-Гурион выступает против инициирования войны, но теперь эта вера разрушена»271. С этого момента – а в Белом доме он оставался еще более четырех лет, до 20 января 1961 года – Д. Эйзенхауэр, и прежде не принадлежавший к числу преданных друзей еврейского государства, относился к Израилю с враждебным недоверием. Проблемы возникли и с европейскими союзниками, которые стали отказываться от своих обязательств по отношению к Израилю. Накануне начала войны Голда Меир говорила: «Франции я готова верить до конца, в отношении Англии – наш фактически долг относиться к ним с подозрительностью, но она не может предать нас без того, чтобы она предала и французов»272. Это предположение оказалось неверным: от Израиля можно было дистанцироваться и не предавая Францию. Постпред Британии в ООН категорически отрицал, будто его страна и Франция действуют согласованно с Израилем, обвинив Израиль в том, что когда его войска перешли границу с Египтом, они безусловно нарушили режим, предусмотренный соглашением о прекращении огня273. Израиль оказался в ситуации, которой более всего стремился избежать, – государства-агрессора, действия

271См.: Абба Эвен, Страницы жизни, стр. 199.

272Рассекреченный дополнительный протокол заседания правительства Израиля от 28 октября 1956 г., стр. 36.

273См.: Абба Эвен, Страницы жизни, стр. 203.

235

которого осуждают все, и при этом не мог сказать миру правду о Севрских договоренностях.

По инициативе США впервые в истории ООН была созвана Первая чрезвычайная сессия ее Генеральной Ассамблеи, которая работала с 1 по 10 ноября 1956 года и приняла целый ряд резолюций. Сам факт ее созыва шокировал израильских руководителей, которые были уверены, что право вето, которым располагали в Совете Безопасности Великобритания и Франция, лишало ООН возможности играть сколько-нибудь значимую роль в происходящих событиях. В реальности же, напротив, заседания Генеральной Ассамблеи ООН и переговоры в ее кулуарах обрели большое значение, а угроза генсека ООН Дага Хаммаршёльда уйти в отставку, если Великобритания и Франция, игнорируя призывы ООН, будут продолжать боевые действия, оказала немалое влияние на то, что эти страны таковые действия прекратили.

По инициативе министра иностранных дел Канады Лестера Пирсона (Lester B. Pearson, 1897–1972), в ночь с 4

на 5 ноября 1956 года Генеральная Ассамблея приняла резолюцию №1000 (ES-1) о создании чрезвычайных сил ООН и их вводе в Египет, чтобы они стали буфером между сторонами, гарантируя невозможность нападения ни Израиля на Египет, ни Египта на Израиль. Эту инициативу очень многие восприняли с осторожным скепсисом: против нее не голосовала ни одна страна, но и Израиль, и Франция, и Британия, и Египет воздержались

– как и Советский Союз и его сателлиты, а также

236

Австралия, Новая Зеландия и ЮАР274. Уже после принятия этого решения советская сторона пыталась дезавуировать его; 5 ноября 1956 года Д.Т. Шепилов телеграфировал постпреду СССР при ООН А.А. Соболеву: «Мы считаем, что принятие Генеральной Ассамблеей канадского проекта резолюции противоречит Уставу ООН, который предусматривает, что решение об использовании воздушных, морских или сухопутных сил государств- членов ООН может исходить только от Совета Безопасности»275. Никаких последствий эти шаги не имели, принятое решение устояло.

С момента принятия резолюции о создании чрезвычайных сил ООН и их вводе в Египет давление США на Израиль резко усилилось. Д. Эйзенхауэр требовал от Израиля полностью вывести войска к границе, определенной соглашениями о прекращении огня, без каких-либо предварительных условий. Изначальная позиция, изложенная в личном послании Д. Бен-Гуриона президенту США, состояла в том, что боевые действия Израиль прекратил – и теперь Египет должен согласиться на начало прямых переговоров о мире276. Д. Бен-Гурион рассматривал занятые израильской армией территории как своего рода залог, возвращение которого должно

274См.: Абба Эвен, Страницы жизни, стр. 215.

275Телеграмма Д.Т. Шепилова А.А. Соболеву от 5 ноября 1956 г. // Ближневосточный конфликт. 1947–1967, том I, стр. 551–552.

способствовать установлению мира между двумя странами. Он верил, что желание вернуть Синайский полуостров побудит руководителей Египта отказаться от продолжения политики ненависти и вражды в отношении Израиля. Спустя двадцать лет, когда Синай был давно занят Израилем во второй раз, так и произошло, но в 1956–1957 годах американцы делали почти всё, что было в их силах, чтобы Египет ничем и никак не должен был «платить» (хотя почему мир – это плата Египта Израилю, а не наоборот?) за возвращение под его контроль всех потерянных им в ходе второй израильско-египетской войны территорий. Это касалось не только Синайского полуострова, бывшего частью суверенной территории Египта, но и сектора Газа, который был занят Египтом в ходе войны 1948 года вопреки резолюции ООН о разделе Палестины, и на который он так и не распространил свой суверенитет.

Учитывая крайне сложное положение, в котором оказался Израиль на международной арене, с одной стороны, и определенное недоверие, которое испытывал Д. Бен-Гурион к дипломатам, подобранным и назначенным М. Шаретом, бывшим не сторонником, а противником того военно-политического курса, которым Израиль шел во второй половине 1956 года, глава правительства принял решение делегировать в США министра иностранных дел277. Голда Меир оставалась в этой командировке целых четыре месяца – самый

277 См.: Мирон Медзини, Голда. Политическая биография,

стр. 304.

238

длительный срок отсутствия в стране кого-либо из членов правительства за всю историю Израиля, курсируя из Вашингтона в Нью-Йорк и обратно. В то время послом Израиля в США и в ООН (по совместительству) был Абба Эвен (спустя десять лет, в 1966 году, именно он сменил Голду Меир на посту министра иностранных дел); его отнюдь не радовало нахождение рядом с ним его формально непосредственной начальницы, о дипломатических талантах которой он был не самого высокого мнения, после отставки М. Шарета привыкнув обсуждать возникавшие вопросы напрямую с Д. Бен- Гурионом. А. Эвен считал, что присутствие Г. Меир подрывает его статус в глазах как иностранных дипломатов, так и американских государственных служащих и конгрессменов, с которыми он привык общаться напрямую; хуже того, порой он считал распоряжения Г. Меир неверными – и отказывался их выполнять278. Тот факт, что в столь критическое время в столь важном месте Израиль говорил двумя не просто разными, а очень отличавшимися друг от друга содержательно голосами отнюдь не способствовал успеху и без того крайне трудного дела.

Изначальная позиция Голды Меир была твердой и ясной: Израиль выиграл войну отнюдь не для того, чтобы отказаться от плодов победы. «Нет никакой возможности вернуться к прежнему статус-кво, – говорила она. – Мы не можем позволить египетской армии вновь занять Синай и

278 См. там же, стр. 311–312, со ссылкой на свидетельство Гидеона Рафаэля.

239

создать заново военные базы, восстановив военную мощь, которая всё время угрожала нам. Мы не можем позволить возвращение египтян в сектор Газа, чтобы они вновь задействовали против нас фидаинов. Мы не можем позволить им вновь контролировать острова, находящиеся на пути в Эйлатский залив – мы заняли их, чтобы гарантировать свободу судоходства в Эйлат – важнейший для нас порт, южные ворота нашей страны»279.

На Израиль тогда давили со всех сторон, особенно госсекретарь Д.Ф. Даллес; к сожалению, А. Эвен выстроил куда более тесные отношения с ним, чем с министром иностранных дел собственной страны, позицию которой он считал излишне максималистской и заведомо нереализуемой. Вместо того, чтобы повторять то же самое, что говорила Голда Меир, Абба Эвен согласился с Джоном Фостером Даллесом в том, что Израиль должен отступить со всех занятых им в ходе войны территорий – в обмен на получение гарантий свободы судоходства в Тиранском проливе (и только там, о свободе израильского судоходства в Суэцком канале, чего требовала резолюция Совета Безопасности ООН, принятая еще в 1951 году, американцы даже не вели разговор). Давиду Бен-Гуриону стоило бы прибыть на переговоры в Вашингтон самому, однако он этого не сделал; своими телефонными и письменными обращениями Абба Эвен сумел убедить его, что Израиль вынужден пойти на масштабные уступки. При этом сложилась крайне негативная динамика: каждое согласие Израиля на ту или иную уступку приводило к

279 Цит. там же, стр. 304.

240