Вопрос 3. Генезис политической мысли на Древнем Ближнем Востоке.

Основные стереотипы, в том числе и политические, египетской и месопотамской культуры, очень близки. Деспотическая культура и раннее государство в Древнем Египте восходят аж к 5 в до н. э., как и Древние Шумеры.

Письменные тексты свидетельствуют о том, что культурам древнего Ближнего Востока свойствен глубокий консерватизм и традиционализм. Они предполагают устойчивое и универсальное единство взглядов, прежде всего мифологических, которые разделяются не только абсолютным большинством членов крестьянской общины, но и верхушкой общества (храмовая верхушка, жрецы, религиозные эксперты, ранняя бюрократия, клерки, писцы). Все они обычно исповедуют один и тот же символ веры.

Перечислим основные формы рефлексии, которые приближаются к рефлексии политической. Первое, это космогонические мифы (мифы о создании Вселенной). Все древние общества отличаются интенсивным мифотворчеством: мифы о происхождении природы, общества, о сотворении человека. Например, это знаменитая поэма о Гильгамеше. Второе, это ранняя историография, которая была характерна для Месопотамии: царские списки. Третье, это клинописные тексты Месопотамии, также характерные и для Египта: обоснование реформ, которые осуществляли цари некоторых династий – от аккадских династий (династии Ура) вплоть до середины 1 века до н. э. То есть, это политическая рефлексия, воплощенная в своеобразной идеологии царских реформ. Четвертое, это чрезвычайно распространенная в ближневосточном мире так называемая назидательная нравоучительная литература (протрептическая литература): многообразные поучения жрецов, царей. Например, поучение египетского фараона Ахтоя своему сыну Мерикару, в котором говорится о том, как нужно управлять государством, как нужно удержаться на троне. Пятое, это нигилистическая литература, которая формулирует нигилистическую альтернативу у людей настроенных нонкомформистски. Шестое, это пророческая литература, которая расцвела в Египте и из Египта распространилась по всему Востоку. Седьмое, это зарождение утопического жанра, социальной, или политической, утопии.

Самый ранний трактат, дошедший до нас, это Мемфисский богословский трактат. Согласно этому древнему мифу, все элементы цивилизации, элементы культуры, включая сельскохозяйственные орудия, искусство ирригации, а также самого человека создал верховный бог Птах. Для этого он созвал девятку богов, которая помогала Птаху создавать все эти основные элементы цивилизации, элементы природы, весь мир, Вселенную на макрокосмическом и микрокосмическом уровне.

Еще одно важное произведение, это Рассказ об истреблении людей. Смысл этого мифа заключается в том, что человеческая природа, как оказывается, уже тогда была дурна, и люди замыслили злые дела. Он содержит знаменитую легенду о грехопадении людей, их отторжении от мира богов, о разделении человеческого и божественного мира. Когда люди замыслили злые дела, Птах созвал девятку богов, и вместе они решили истребить людей, но не всех. Часть людей Птах сохранил, для того чтобы они потом были благонравными. Здесь содержится важный элемент, на протяжении многих лет стимулирующий политическую теорию: природа человека изначально порочна и люди неисправимы.

Еще один аспект: у всех древних народов в области мифологии отразилось представление о существовании некоего единого принципа, который олицетворяет вселенскую гармонию и гармоничные отношения в человеческом обществе, которому все люди должны повиноваться. У разных народов это выражалось в различных образах. Например, в Древнем Египте это понятие выражалось словом маат (вселенский принцип справедливости, и справедливый суд, и справедливый царский суд). У древних персов арта аналагична маат. Это очень важно для дальнейшей политической рефлексии. У шумеров и аккадцев божественные законы, которые регулируют жизнь общества, жизнь богов, называются мэ (законы, которые управляли Вселенной со дня ее сотворения и поддерживали вечный круговорот мироздания). В одной из редакций мифа о богине Инанне неизвестный древний поэт перечислил более ста таких принципов («мэ»), характеризующих власть правителя непосредственно вслед за атрибутами власти богов. Этот перечень представляет собой перечисление учреждений, жреческих функций, ритуальных принадлежностей, интеллектуальных и эмоциональных свойств человека, различных вер, доктрин и т. д. Возникшая таким образом царственность (один из важнейших принципов, управляющих вселенной, обществом и человеком) была объявлена вечной неделимой субстанцией. Этот древний миф свидетельствует об особенности креационистских мифов: все явления человеческой цивилизации от начала до конца созданы богами.

Вера в незыблемость традиции была неотделима от идеализации «первых времен» и первых людей. «Следуй отцам твоим, предкам твоим», — в этих словах гераклеопольского фараона своему сыну Мерикара выражена квинтэссенция доминирующего на Древнем Востоке мироощущения. Прошлое неотделимо от происшедших в нем событий, раз и навсегда определивших в начале мира судьбы людей и государства в целом. Постоянный контакт с ним является залогом того, что божественные предначертания продолжают осуществляться.

Древневосточной культуре глубоко чужда мысль о человеке как высшей цен­ности. Ценность индивида определяется его принадлежностью к определенной сословной группе. Но в те времена на древнем Ближнем Востоке даже сословная принадлежность еще не стала для человека «элементом его самоопределения».

Распространенное, например, в Месопотамии представление о вселенной как об определенным образом организованном го­сударстве, в котором «положение человека... в точности соот­ветствовало положению раба в человеческом городе — государ­стве», безусловно, способствовало созданию атмосферы поли­тической пассивности и беспрекословного повиновения верховной власти.

Не случайно поэтому в древневосточной литературе получила такую всестороннюю разработку концепция «благонравной жизни», отразившаяся прежде всего в жанре наставлений и поучений. По своему характеру этот жанр неотделим от идеализации прошлого. В такой системе взглядов прошлое осмысливалось как священная модель.

Неизбежным следствием такого рода представлений является не только «тотальный пессимизм» в восприятии окружающей действительности, но и крайне негативное отношение к самой возможности что-либо изменить в существующем порядке вещей, абсолютное преобладание освященного религией ритуала, закрепляющего этот порядок.

Почти всегда в воображении пессимиста мир являет собой картину перевернутых вверх дном социальных отношений. Так, в аккадской поэме, условно называемой «Вавилонская теодицея», главный герой — невинный страдалец рисует мир, в котором он живет, как полностью противопоставленный «эре благонравия».

На много столетий раньше в сходной форме те же идеи были высказаны древнеегипетскими авторами «Спора разоча­рованного со своей душой».

Желанным выходом из мира «перевернутых отношений» является смерть. Но в египетских и месопотамских поэмах не­редки призывы вообще не думать о смерти, преисподней и про­водить жизнь в пирах и наслажденьях, ибо переход в загроб­ный мир все равно не принесет облегчения. Так, в эпосе о Гилъгамеше «хозяйка богов» Сидури утешает стремящегося к бессмер­тию героя.

Считая человека существом изначально греховным, египтяне и жители Двуречья весьма скептически относились к возможности обретения счастья в этом мире.