Сетевые взаимосвязи бизнеса и власти как социальный капитал предпринимателей

Д.э.н., доцент Левин С.Н.

Кемеровский государственный университет, г. Кемерово

На современном этапе развития федеральные власти предпринимают очередную попытку решения проблемы формирования эффективных рыночных механизмов. Основные предложения по совершенствованию институциональной среды на федеральном уровне ориентированы на формирование благоприятного делового климата, стимулирующего инвестиционную и инновационную активность частного бизнеса. В основе такого подхода лежит теоретическая модель «качественных» институтов сформировавшаяся в рамках современного «мейнстрима» экономической науки, которая исходит из того, что институты должны поддерживать рациональность индивида, создавать «правильные» стимулы деятельности индивида и минимизировать трансакционные издержки на экономических и политических рынках. Данная концепция содержит ярко выраженный нормативный аспект, имея в качестве образца либеральный англосаксонский капитализм. Предложенная нормативная схема качества институтов включает в себя следующие основные элементы: «права собственности – контракты - конкуренция – рынок - институты демократического общества». Сложившиеся в стране неформальные институты рассматриваются прежде всего как барьер для модернизации.

В этой связи возникает вопрос об эффективности и достаточности предлагаемого универсалистского подхода. Представляется, что он слабо учитывает:

Во-первых, общую специфику институциональной среды российской экономики.

Во-вторых, её глубокую и устойчивую региональную локализацию и сегментацию.

Это все снижает результативность институционального проектирования, не позволяет создать работоспособные институты, которые стимулировали бы инновационную и инвестиционную активность отечественного бизнеса. При поиске научных подходов решению этих проблем необходимо рассматривать сетевые взаимосвязи власти и бизнеса сложившиеся на региональном уровне не как не как препятствие на пути утверждения универсальной системы либеральных институтов, а как социальный капитал региональной экономики.

Структура социального капитала выступает важнейшим фактором, задающим направленность институционального развития. Связано это с тем, что реальные хозяйствующие субъекты всегда оказываются под влиянием существующих сетей экономических и социальных связей, определяемых институционально-культурными условиями страны (региона). Участники таких сетей, имея общие ценностные ориентации, формируемые посредством культурных механизмов – через религию, традиции, исторические обычаи, а также практикой совместного решения проблем выживания и приспособления к новым экономическим условиям, одинаково воспринимают поступающую к ним информацию и точнее интерпретируют действия других участников сети. Это снижает степень неопределенности, сокращает издержки координации, облегчает ее в рамках данной сети, способствует появлению норм взаимной поддержки. Обобщение данных явлений координации экономической деятельности получило в понятии «социальный капитал», введенного в оборот для характеристики влияния социокультурных факторов на экономическое взаимодействие. Социальный капитал способствует укреплению доверия между участниками контрактов на основе социальной идентичности и возможности предвидения действий участников взаимоотношений на основе разделяемых ими норм. Он позволяет хозяйствующим субъектам лучше интерпретировать действия друг друга, снижает неопределенность и риск оппортунистического поведения.

Экономический подход к исследованию социального капитала должен исходить из того, что – это ресурс особого рода, который вносит вклад в производство стоимости посредством повышения отдачи от других ресурсов, выступая как инструмент, позволяющий хозяйствующему субъекту использовать ресурсы взаимодействующих с ним субъектов. Дж. Коулман в этой связи подчеркивает, что «функция, определяемая понятием "социальный капитал", представляет собой ценность аспектов социальной структуры для акторов как ресурсов, которые они могут использовать для достижения своих целей» [Коулман, 2001]. Экономический подход в наибольшей степени применим при исследовании социального капитала предпринимателей как акторов, ориентированных на получение прибыли и других коммерческих результатов. Соответственно сети экономических и социальных связей выступают для них как капитальные блага, а затраты на их создание и поддержание как инвестиции. Среди этих связей особое место занимают сетевые взаимодействия с властью. Рассмотрение социального капитала сложившегося во взаимодействиях власти и бизнеса на региональном уровне как специфического экономического ресурса объективно требует дополнения качественного анализа количественными оценками. При этом возникает вопрос о способах измерения социального капитала. Существует два основных подхода: 1) структурный, подразумевающий анализ конфигурации социальных сетей; 2) содержательный, направленный на анализ качества отношений, прежде всего – уровня доверия. При измерении социального капитала в современной российской экономике исследователи чаще всего прибегают к измерению доверия. Примером может служить достаточно широкомасштабное исследование, проведенное коллективом отечественных и иностранных специалистов в составе М. Сасаки, В. А. Давыденко, Ю. В. Латова, Г. С. Ромашкина, Н. В. Латовой [Сасаки, 2003].

В то же время для решения задач экономической оценки социального капитала предпринимателей сложившегося в их взаимодействиях с властью более адекватным оказывает «структурный» подход. Он построен на его оценке на основе выделения основных признаков сложившихся в этой сфере социальных сетей. В рамках избранного подхода сложившиеся сетевые взаимосвязи бизнеса и власти рассматриваются как социальный капитал, представляющий собой ресурс, определяющий способы доступа к политическому (властному) ресурсу и отдачу от него.

Структура складывающегося в сфере взаимодействия власти и бизнеса социального капитала предпринимателей характеризуется различным сочетанием двух его типов [Курбатова, 2010]. Социальный капитал первого типа воплощается в открытых предпринимательских сетях. Общность целевых функций акторов таких сетей определяется их ориентацией на представительство коллективных интересов бизнеса во взаимодействии с властью, связанных с сохранением и накоплением социального капитала как исключаемого общественного блага. Основными признаками открытых предпринимательских сетей являются: однородность, относительно низкие барьеры входа и выхода, горизонтальность. По своему характеру социальный капитал первого типа выступает как исключаемое общественное благо. Исключение обеспечивается взаимоконтролем акторов в рамках многостороннего сетевого взаимодействия. В то же время с ростом числа потребителей этого блага отдача от него возрастает. Поэтому сетевое взаимодействие носит в этом случае «открытый» характер, его участниками потенциально могут стать все хозяйствующие субъекты, действующие на территории данной страны или региона.

Для социального капитала второго типа свойственно переплетение:

● «закрытых» сетей взаимоотношений власти и бизнеса, построенных на избирательном отношении власти к различным группам предпринимателей;

● «закрытых» социальных сетей предпринимателей, формирующих в рамках бизнес-сообщества «узкие группы интересов», заинтересованные в установлении избирательных отношений с органами власти.

Результатом такого переплетения становится утверждения господства в экономике закрытых социальных сетей, включающих предпринимателей и представителей власти. Признаки таких сетей:

1. Смешанность. Это основополагающий признак. Захват контроля над ресурсами региона невозможен без использования административного ресурса. Это требует включения представителей власти в сеть, причём не только первых руководителей, но и чиновников самого разного уровня.

Признаки «смешанности» сетей: 1) участие представителей власти в принятии бизнес решения; 2) участие представителей власти в реализации бизнес решения; 3) участие представителей власти в присвоении результатов принятых решений в рамках практик дофинансирования территорий за счет бизнеса.

2. Высокая цена выхода. Для закрытых смешанных сетей власти и бизнеса основополагающий характер имеют барьеры выхода. Они занимают центральное место в системе «избирательных стимулов», обеспечивающих производство и накопление социального капитала второго типа, выступающего как клубное благо, которое, как известно, отличается тем, что свойство неисключаемости в потреблении существует только для членов клуба, т.е. определенной группы людей, объединившихся с целью совместного производства и потребления.

3. Барьеры входа в сеть. Они играют роль «фильтра», регулирующего доступ к клубному благу, которое накапливается в рамках сетей. На этом уровне у человека сохраняется определённая свобода выбора. Но это только свобода выбора между той или иной закрытой социальной сетью. На региональном уровне количество альтернатив крайне ограничено.

4. Иерархичность. Этот признак характеризует форму сети, её организационную структуру. Центральным агентом региональной смешанной сети является губернатор, использующий её для мобилизации ресурсов для решения региональных проблем и укрепления собственных позиций на политическом рынке. Другие участники сети за счёт облегчения доступа к ресурсам различного получают контроль над отдельными рынками.

В российских регионах, в частности, в Кузбассе, преобладает социальный капитал второго типа. Проведенный в 2011 году новый экспертный опрос предпринимателей Кемеровской области предоставил дополнительные подтверждения тому, что в её экономике к настоящему времени сложились мощные закрытые смешанные социальные сети.^

«Да, у многих предпринимателей есть проблемы, решения которых требуют взаимодействия с властью, но не всем помогают. Как мы решаем подобные проблемы, мы умолчим. Но ясно понятно, нет связей в администрации – нет и помощи с их стороны. Важно личное знакомство. Ну, или я бы так сказала не личное, а «светское» в наших кругах. Конечно, хочется быть на одной ноге с властью, но не всегда получается, да и вряд ли когда удастся.» [Из интервью с владелицей ресторанно-гостиничного комплекса, Кемеровская область, г. Мариинск].

«Конечно, через личное знакомство гораздо легче решать какие-либо проблемы. Но у всех ли они есть, эти личные знакомства.» [Из интервью с владелицей мелкой фирмы сферы торговли, Кемеровская область, г. Мариинск].

«Стараешься решить проблемы на основе личных связей. Ну, или же таковых нет, тогда уже через официальные каналы.» [Из интервью с владельцем сети предприятий, г. Кемерово].

«Я решаю подобные проблемы через взятки, ну или очень хорошие личные знакомства.» [Из интервью с частным инвестором, г. Кемерово].

При этом предприниматели отмечают необходимость согласования с представителями властных структур наиболее значимых бизнес-решений:

«Я не самостоятельна при принятии решений. Скажем так, там где фигурирует сумма свыше 500 тыс. руб., уже решение без участия властей не принимаешь. И это в любом бизнесе.» [Из интервью с частным инвестором, г. Кемерово].

«При решении каких-либо задач без власти не обойтись. Как я уже сказал, мы лояльно относимся к различным просьбам со стороны власти. Ну как лояльно? Вопрос скажем так скользкий…» [Из интервью с владельцем сети предприятий, г. Кемерово].

«Мы получаем государственную поддержку определённую, тот же грант областной, и поэтому связаны определёнными обязательствами. С одной стороны, они дают нам деньги на закупку оборудования, прежде всего. А с другой стороны – мы обязались привлечь 300 тыс. софинансирования или свои вложить, создать 5 рабочих мест и так далее. Ну, понимаете какая штука, вот если говорить про эту господдержку, которая у нас есть, отказаться можно, но мы теряем соответствующие средства. Зачем нам от этого отказываться? Ну конечно, понесем потери, если не будем выполнять взятые на себя обязательства. Они свои обязательства выполнили, теперь дело за нами.» [Из интервью с руководителем промышленной фирмы, г. Кемерово].

Как показывает анализ сложившихся социальных практик, модели взаимодействия власти и бизнеса характерно дофинансирование территорий за счет бизнеса в самых различных формах; заключение неформальных договоров о партнерстве между властью и бизнесом:

«Конечно, обращения с просьбой профинансировать что-либо поступают постоянно. В случае согласия, потом можно сотрудничать с ними, администрация предлагает крупные государственные заказы.» [Из интервью с руководителем монтажной фирмы, Кемеровская область, г. Мариинск].

«Скажу одно, существуют такие практики: помогаешь власти – то отсрочку по кредиту дадут, то налог погасят. Ещё садики подшефные, приюты, школы… Власти напрягают – помогите тем да этим. Бывало, предприятие телевизор подарит ребятишкам, ремонт сделает. Но всё со злым умыслом, чтобы расположение получить. А чтобы по доброте душевной – это редко встретишь.» [Из интервью с руководителем транспортной фирмы, Кемеровская область, г. Мариинск].

«Да, обращаются постоянно. Да и не только городское мероприятие профинансировать. Так называемая «спонсорская помощь» постоянно требуется. Приходится давать. «Неэтично» отказывать в наших кругах, вот и даём.» [Из интервью с владелицей ресторанно-гостиничного комплекса, Кемеровская область, г. Мариинск].

«Мы же с Вами понимаем, когда речь идёт о каких-либо вложениях бизнеса, это означает, что где-то что-то получили взамен. Возможно, власти льготу предоставили. Это моё мнение, да и практики подкрепляют сказанное.» [Из интервью с владельцем сети предприятий, г. Кемерово].

«Да, обращаются, и да, спонсируем. В случае согласия, взамен можно рассчитывать на лоббирование интересов в последующем.» [Из интервью с частным инвестором, г. Кемерово].

Структура социального капитала определяет способы доступа к политическому (властному) ресурсу и отдачу от него. В странах, прошедших длительный путь рыночного развития, ведущее место занимает социальный капитал первого типа. В этих условиях нормой взаимоотношений между бизнесом и структурами государства становится лоббизм – давление на органы представительства со стороны организаций, представляющих отраслевые или региональные группы интересов. Это означает, что предприниматели получают доступ к политическому (властному) ресурсы через коллективное действие. При этом он выступает для них как общественное благо, обеспечивая благоприятные рамочные условия предпринимательской деятельности, но не превращается в источник индивидуальных конкурентных преимуществ.

В условиях преобладания социального капитала второго типа политический (властный) ресурс интернализуется, выступая как важнейший источник индивидуальных конкурентных преимуществ. При этом в сложившихся условиях, как представители властных структур, так и наиболее влиятельные предприниматели заинтересованы в том, чтобы, доступ к политическому ресурсу был ограничен пределами «закрытого» клуба. Представители властных структур не только извлекают экономические выгоды, но и решают главную для себя задачу, связанную с укреплением позиций во властной иерархии. Предприниматели оказываются заинтересованными в наращивание инвестиций в укрепление разветвленной сети персональных взаимосвязей с представителями власти, позволяющими превращать политический (властный) ресурс в источник устойчивого конкурентного преимущества.

Интернализация политического ресурса одновременно означает «размывание» частной собственности. В неоинституциональной экономической теории (модель Гроссмана-Харта) признаками собственника актива является владение «связкой» из двух правомочий: на конечный контроль (права на принятие любых решений об использовании актива за вычетом тех, которые в явном виде не заданы законом и не переданы в соответствии с контрактом другими лицам) и остаточный доход (доход, остающийся после расчетов со всеми остальными сторонами) [Grossman, 1986]. В рамках закрытых смешанных сетей власти и бизнеса властные структуры выступают на уровне реальных прав собственности как совладельцы прав на остаточный доход и конечный контроль. В этих условиях принятие рамочных мер по созданию благоприятного делового климата недостаточно для стимулирования инвестиционной и инновационной активности бизнеса. Принципиальное значение имеет переориентация властных структур на всех уровнях, в том числе региональном и местном, с краткосрочных задач выживания территорий на цели их долгосрочного развития.

Литература:

1. Коулман Дж. Капитал социальный и человеческий // Общественные науки и современность. - 2001. - №3.

2. Курбатова М.В., Левин С.Н., Каган Е.С. Структура социального капитала как фактор институционального развития региона // Общественные науки и современность. – 2010. - №6.

3. Сасаки М., Давыденко В. А., Латов Ю. В., Ромашкин Г. С., Латова Н. В. Проблемы и парадоксы анализа институционального доверия как элемента социального капитала современной России // Журнал институциональных исследований. - 2009. - Т.1. - №1.

4. Grossman S.J., Hart O.D. The Costs and Benefits of Ownership: A Theory of Vertical and Lateral Integration // Journal of Political Economy. – 1986. – Vol. 94. - № 4.–PP. 691-719. – URL: http://www.jstor.org/stable/1833199.

Аннотация: В данной статье сетевые взаимосвязи бизнеса с властью рассматриваются как социальный капитал предпринимателя, характеризуются типы этого социального капитала и на основе проведенного социологического исследования делается вывод о преобладании социального капитала второго типа, воплощенного в закрытых смешанных социальных сетях власти и бизнеса.