3. Неофашистские течения и историческая мысль в фрг

Период начала 60-х годов характеризуется и уси­лением про- и неофашистских тенденций в истори­ческой мысли ФРГ. Распространителями неофа­шистской идеологии выступают прежде всего мно­гочисленные открыто реваншистские организации — так называемые земельные объединения и солдат­ские союзы. Их целям служат многочисленные крайне правые газеты и журналы, а «научным» центром является Тюбингенский институт пос­левоенной истории Германии, руководимый неонацистом Г. Грабергом.

Официальная западногерманская историография держится на расстоянии от неофашистов, нередко вступает с ними в спор; однако, с другой стороны, неофашистские силы в своей практике нередко опираются на исторические оценки и точки зрения академической историографии.

Особую активность неофашистское течение в области историогра­фии стало проявлять в связи с выходом в ФРГ книги американского фашиста Д. Л. Хоггана «Вынужденная война» (1962), где он пытается доказать, что Германия и Гитлер не виновны в развя­зывании второй мировой войны. Ответственность за нее он возлагает на Англию и Польшу. Неонацистские журналы «Nation Europa», «Deutsche Hochschullehrerzeitung», всемерно пропагандируя эту книгу, выступили против «лжи о виновниках войны». Немного позднее неофашистские круги рекламировали книжки Хоггана «Французское Сопротивление во второй мировой войне» и англичанина П. Р. Николла «Война Англии против Германии. Причины, методы и по­следствия второй мировой войны» (1963). «Nation Europa» сопроводил книжку Николла таким высказыванием: «Николл должен быть при­числен к крупным иностранным историкам, которые путем исчерпываю­щих исследований помогают доказать, что Германия не является винов­ницей второй мировой войны». С помощью подобных приемов неофа­шисты стремились подготовить историческую аргументацию для оправ­дания фашистского рейха. Представители официальной западногерман­ской историографии были вынуждены высказать свое от­ношение к грубым и скомпрометировавшим себя методам Хоггана. Ротфельс и другие выступили против этой чересчур откровенной фальсифи­кации прошлого.

Неофашистская историческая мысль поддерживает реваншизм зе­мельных объединений. Так, например, мюнхенское соглашение 1938 г. рассматривается как «договор, основанный на международном праве», а границы 1938 г.— как «соответствующие праву самоопределения на­родов» ³. Эти оценки в целом совпадают с мнением представителей ака­демической историографии и официальной политики правительства.

4. Основная проблематика западногерманской историографии

В современной западногерманской историографии большое место отводится вопросам предвоенной политики и первой мировой войны. Эта проблематика обрела особую актуальность после выступлений Ф. Фишера. Риттер и другие противники Фишера стремились защитить апологетическую точку зре­ния, заключавшуюся в том, что ни один из ведущих германских поли­тиков тех лет не хотел войны. Германия была в нее «втянута». Основ­ной их задачей по-прежнему остается отрицание особой агрессивности Германии.

Во внешнеполитической области главной ошибкой германских пра­вящих кругов считается отказ от осуществления германо-английского сближения; во внутриполитической — отсутствие совместной эффектив­ной платформы у крупной буржуазии и реформистских руководителей германского рабочего движения.

Немало исследований посвящено германскому фашизму, который тщательно отделяли от других разновидностей фашизма (например, итальянского). Общие итоги их таковы: корни нацизма — в иностран­ных источниках (прежде всего Гобино, С. Чемберлен, австрийский на­ционализм), в «революционности» мелкой буржуазии и люмпен-пролетариата, а также в «тоталитарных тенденциях промышленного перио­да».

Германская крупная буржуазия, как утверждается, имеет с нациз­мом не больше общего, чем остальные слои населения. Отрицается пря­мая связь нацизма с германским империализмом и его классовый ха­рактер. Виновным за установление фашистского режима признают од­ного лишь Гитлера.

Картина второй мировой войны воссоздается преимущественно на основе мемуаров бывших гитлеровских генералов (фон Типельскирх, фон Гудериан, Шпейдель, Хойзингер и др.). Авторы их заботились прежде всего о том, чтобы снять с себя ответственность за развязыва­ние войны и поражение в ней. Решающими в ходе войны, по их мнению, оказались два фактора: мороз и грязь («генерал Зима» и «генерал Грязь»), а главную причину поражения они усматривают в личной воен­ной бездарности Гитлера. Как справедливо отмечал Г. Манн, такая историо­графия превращается в фальсификацию.

Разница между этой мемуарной литературой и академической за­падногерманской историографией по периоду второй мировой войны невелика. Ведущие западногерманские историки также стремятся снять с Германии ответственность за подготовку войны и военное поражение и переложить ее исключительно на Гитлера и его ближайших единомышленников. По их мнению, в преследованиях и массовом уничтожении евреев, поляков, русских и других народов вино­ваты только Гитлер, Гиммлер и остальные руководители нацистской партии, а также СС и гестапо. Военные инстанции, как правило, были лишь исполнителями, утверждают они. В оценке войны, как и событий 20 июля, прусская традиция противопоставляется гитлеровскому фа­шизму.

Немецкому движению Сопротивления посвящены работы Г. Риттера, Г. Ротфельса и некоторых других авторов. Из них явствует, что оно состояло в основном из заговорщиков 20 июля 1944 г. и их сторонников. Стремление фон Штрауффенберга и его единомышленни­ков к союзу с демократическими силами и КПГ либо осуждают, либо, наоборот, используют для того, чтобы искусственно придать заговору 20 июля демократический характер. Антифашистское движение Сопротивления, руководимое КПГ, либо замалчивается, либо представляется «наивысшим предательством национальных интересов в критический момент». Сплошь и рядом в качестве «национального героя» выводится Карл Герделер.

Позднее сотрудники Института истории в Мюнхене, следуя в целом концепции Ротфельса, стали обращать внимание на участие профсою­зов, социал-демократии в движении Сопротивления.

В то время постоянно увеличивалось количество литературы по истории двух послевоенных десятилетий. Здесь особенно четко обнару­живалось единство взглядов ведущей западногерманской историографии, офи­циозной журналистики и официальной политики в оценке актуальных проблем истории этого периода.

Общие черты этого подхода таковы. В период после 1945 г. в новых условиях продолжают действовать тенденции, проявляющиеся с 1917 г. (имеется в виду распространенный на Западе тезис о коммунистической угрозе с Востока).

В расколе Германии обвиняются советские оккупационные власти, хотя упоминаются и внешнеполитические противоречия между «Запа­дом» и «Востоком», между «свободным миром» и коммунизмом. Одна­ко раскол Германии признается все же «меньшим злом», чем осущест­вление Потсдамских соглашений во всей Германии.

Западногерманское государство расценивалось, с од­ной стороны, как единственно законный наследник и продолжатель тра­диций германского рейха, с другой — как совершенно новое, демокра­тическое миролюбивое государство.

ГДР изображается страной, где господствует «тоталитарный режим диктатуры». Она должна быть освобождена и вклю­чена в немецкое государство и НАТО.

Истории других стран и континентов западногерманская историо­графия отводит незначительное место по сравнению с историей Герма­нии. В этой области она выступает лишь как дополнение к западноев­ропейской и североамериканской историографии. В целом современная историография Западной Германии не смогла достичь того уровня, который был характерен для прежней германской историографии.