2. Упадок экономического направления. «Неолиберализм»

Одним из признаков идейного и методологического кризиса американской историографии после второй мировой войны является упадок экономического направления. Он обусловлен прежде всего политическими причинами. Суть разочарова­ния историков в экономизме раскрыва­ет заявление Л. Хэкера, бывшего до войны приверженцем этого течения: «Материалистическая интерпретация политики несостоятельна. Это марк­систский анализ».

В условиях роста реакции внутри страны и «холодной войны» была отвергнута прежняя либерально-реформистская концепция возможности устранения пороков, свойственных американскому капитализму, как не­достаточно проникнутая духом «патриотизма» и содержавшая подчас отголоски социальной критики «разгребателей грязи». Правящим кру­гам США в новых условиях необходима была более активная и бе­зусловная защита монополистического капитализма. Характерно, что Бирд, признанный глава экономического направления, также не удержался на прежних пози­циях. В последних работах «Республика», «Основы истории Соединен­ных Штатов» Бирд стал близок к теории «равноправных факторов». Оставив попытку показать единство исторического процесса на основе экономических изменений, он отходит еще дальше, чем прежде, от по­знания действительных закономерностей исторического развития; в этих работах исчезает ценный экономический материал, подводивший его ранее к плодотворному решению проблем. Бирд уже не анализирует противоречий экономических групп, выявившихся в ходе создания аме­риканской конституции, он видит теперь только политические противо­речия. Бирд стал подчеркивать достоинства «мирного конституционного процесса» и пытался представить конституцию 1787 г. как выражение народных устремлений. Отход Бирда от «экономической интерпретации» сказался и в его трактовке гражданской войны 1861-1865 гг. Бирд больше не называл ее ни «второй американской революцией», ни «со­циальной революцией».

Появившееся новое течение — «неолиберализм» — противопоставило критике капита­листического строя явную благожелательность по отношению к нему, возникшую якобы на почве выявления в капитализме такого рода свойств, которые обеспечивают ему постоянный приток свежих сил и омоложение. Наметилась тенденция объяснять историю США как непрерывный процесс совершенствования капитализма.

Двигатель исторического прогресса при этом усматривался в суще­ствовавшей якобы искони в США политической традиции реформаторст­ва, реализуемой методом преобразований сверху. Источник этой тради­ции, как явствует из выводов «неолибералов», следует искать в аморфном «среднем классе», в кругах интеллигенции, либерально на­строенных слоях буржуазии, в духовном наследии радикальных аграр­ных движений конца XIX в., — одним словом, где угодно, но только не там, где скрещиваются и переплетаются главные противоречия социаль­но-политического развития США, не в сфере классовых отношений и классовой борьбы. Известный толчок к таким построениям «неолибералов» дали выводы, содержавшиеся в вышедшем еще в 1931 г. исследо­вании Дж. Хикса «Популистский мятеж», где он объявил фермерские движения Среднего Запада единственной первопричиной общественного прогресса США в XX в. В последующих обобщающих работах истори­ков этого течения общественные преобразования все в большей степени стали связываться с деятельностью либеральных реформаторов, а исто­рический анализ массовых народных движений все дальше отходил на второй план. Например, деятельности Т. Рузвельта и В. Вилсона, кото­рые под давлением масс вынуждены были пойти на ряд реформ, стали приписывать совершенно самостоятельное значение вне всякой связи с радикально-демократическим движением.

Либеральная струя в послевоенной исторической литературе США духовно оскудевала, и ее представители во многих случаях сочли за благо приспособиться к новой обстановке, предпочли тенденциозность поискам научного подхода к решению проблем истории. Пафос «неолибералов» постепенно обращается против «излишне резкого», как они заявляли, осуждения капиталистических порядков, против тех, кто не ограничивается чисто формальной критикой их.

Уже в 1949 г. идеолог «неолиберализма» историк А. М. Шлезингер-младший в книге «Жизненный центр» сетовал на то, что либералы слишком увлекались в прошлом борьбой с консерватизмом, в то время как основное критическое острие следовало напра­вить против левого крыла в общественных движениях. Ссылаясь на фрейдистскую теорию «склонности человека делать зло», его «подат­ливости» низменным инстинктам, Шлезингер пришел к выводу о невоз­можности достичь идеального общества. Напрасно стремиться к ради­кальному разрешению всех остроконфликтных проблем, мучающих человечество, заявляет Шлезингер. Они не разрешимы. Следует медлен­но двигаться по пути частичных улучшений. Политическое и философ­ское кредо нового течения опирается также на постулат о гармониче­ском в целом характере взаимоотношений различных элементов амери­канского общества, что якобы обеспечивает движение США вперед. Это движение не непрерывно. Удачная комбинация определенных факторов и благоприятное стечение обстоятельств позволяют успешно продви­гаться по пути прогресса, неудачная — вызывает движение вспять. В связи с этим картина национальной истории, рисуемая А. Шлезингером-младшим в его трудах, напоминает циклические смены периодов либеральных реформ и «консервативной консолидации». Так, в соответ­ствии с этой схемой, джексонианская демократия положила конец кон­сервативной «эре доброго согласия». «Прогрессивная эра», связанная с именами Т. Рузвельта и В. Вилсона, по Шлезингеру, наступила после полосы засилья трестов в экономике и общественной жизни, а «новый курс» пришел на смену более чем десятилетнему правлению республи­канцев, выражавших интересы большого бизнеса. «Новые рубежи» Кен­неди последовали за «бессмысленными» годами президентства Эйзен­хауэра. Э. Джексон, Т. Рузвельт, В. Вилсон, Ф. Рузвельт, Дж. Кенне­ди — кумиры историков-«неолибералов». Они восхваляют и оправды­вают почти каждый шаг этих политических деятелей, приписывая им исключительные заслуги. Эта группа историков лучше своих коллег на правом крыле исторической науки уяснила для себя, что правящий класс США кровно заинтересован в том, чтобы моральный облик цита­дели капитализма по возможности соответствовал всемирно-историче­ской панораме, неудержимо меняющейся в силу углубления и расши­рения революционных процессов. Сменяющие друг друга у власти лидеры наперебой обещают народу «новые рубежи» и создание «великого общества». Они рисуют американский монополи­стический капитализм как динамичную систему, легко приспосабливаю­щую свою структуру к потребностям общественного развития и не нуж­дающуюся в силу этого в «потрясении основ». Труды «неолибералов» служат своеобразным комментарием к этой политической формуле. Взамен угасшего интереса к анализу народных движений важное место в новой серии исследований отводится роли реформаторов разного калибра, которые, движимые только честолюбивыми или альтруистическими мотивами, добивались улучше­ния социальных условий для народа. Благодаря этому исторические сочинения, порой хронологически охватывающие многие десятилетия и даже целые эпохи в жизни нации, приобретают очень часто характер повествований о динамичных личностях, увлекающих страну по пути прогресса. Что же касается социально-экономических процессов, то они играют скромную роль декораций к исторической драме. Не случайно такое широкое распространение получил в США жанр биографии либе­ральных деятелей.

Типичной выглядит позиция Л. Харца, считающего, что классово­му конфликту в развитии американского общества принадлежит мини­мальная роль, так как в США отсутствовали анахронические феодаль­ные перегородки и, следовательно, американцы от рождения «свобод­ны». Харц выступает против предшественников нынешних историков-ли­бералов; по его мнению, первые ошибочно излагали историю под углом зрения социальных противоречий и «борьбы против классовой эксплуа­тации» вместо того, чтобы рассматривать ее с позиции продвижения ли­беральной реформы.

Из историков, внесших заметный вклад в разработку новой кон­цепции, следует назвать также А. Линка, Дж. Блама и Р. Хофстедтера. Особенно значительна роль Хофстедтера. Он одним из первых пред­принял попытку пересмотреть прошлое США под углом зрения новой схемы. В своей книге «Американская политическая традиция» (1948) Хофстедтер заявил, что политическая борьба в США никогда не носила печати антагонистических противоречий, вращаясь вокруг «централь­ной идеи» — созидания «свободного» капиталистического общества уси­лиями всех слоев — от представителей «денежного интереса» до наем­ного рабочего. Американская политическая история, заявляет Хофстедтер, являет собой пример постепенного усвоения и реализации идей джефферсоновской демократии. Американская цивилизация, заключает Хофстедтер, покоится на стремлении к общей цели, на единстве куль­турной и политической традиций, по своему характеру националистиче­ских, изоляционистских, проникнутых «предельно индивидуалистическим и капиталистическим духом».

Историческая литература о «новом курсе» Ф. Рузвельта, с каждым годом пополнявшаяся все новыми многотомными исследованиями, осо­бенно рельефно отражала характерные черты нового течения. Повы­шенный интерес к истории «нового курса» был связан с тем, что историки отводили государственной деятельности Ф. Рузвельта центральное место в общей схеме капиталистического «прогресса» в США. Они утверждали, что реформы Рузвельта (по их терминологии, «рузвельтовская революция») представляли собой самый серьезный шаг по пути превращения Америки в «великое общество», свободное от язв и пороков классического капитализма. Число исторических исследо­ваний по «новому курсу» особенно увеличилось после 1950 г., когда историки получили доступ к материалам Библиотеки Ф. Д. Рузвельта в Гайд-парке (штат Нью-Йорк), где хранится личный архив покойного президента, его обширная переписка. К числу этих работ относятся в первую очередь книги Ф. Фрейделя и А. М. Шлезингера-младшего. Издан ряд специальных исследований о деятельности Рузвельта до заня­тия им президентского поста. Предпринята также попытка дать кар­тину деятельности правительства Рузвельта. Общее направление лите­ратуры о «новом курсе» апологетическое: в ней преобладает взгляд на Рузвельта как на человека, усилия которого позволили вскрыть неогра­ниченные возможности роста и прогресса, заложенные в амери­канском обществе. Под тем же примерно углом зрения оценивает­ся внутриполитическая история США в период «справедливого курса» Г. Трумэна и в годы «новых рубежей» Дж. Кеннеди.