3.3.2. Глобализация экономики и ее проблемы

 

Лишь на первый взгляд кажется, что экономика suo generis извлекает из глобализации выгоду. Процессы переструктурирования экономики, вызванные глобализацией, носят чрезвычайно болезненный характер. Вместе с глобализацией кардинально меняется ландшафт финансовых и международных рынков, рынков труда и капитала. Все это существенным образом меняет сложившийся характер взаимодействия институтов и структуру коммуникационных потоков, порождая множество проблем, воспринимаемых как социально-этические проблемы.

 

А) Глобализация производственных процессов

 

Одним из знаменательных следствий глобализации и стремительного роста финансовых рынков стало противопоставление «реального» и финансового секторов экономики. Изменения в реальном секторе экономики, вызванные глобализацией, не столь впечатляющи, как на финансовых рынках, но именно они задают фундамент экономических процессов. По мнению социологов, глобализация не меняет общих тенденций развития, очерченных в концепциях «постиндустриальной экономики» (Белл) или «третьей волны» (Тоффлер), лишь делает их более выраженными. В глобальной постиндустриальной экономике появляется возможность поднять еще на одну ступеньку разделение и производительность труда, управление производственными процессами. Первостепенное значение приобретает не просто научно-технический прогресс, но мобильность смены технических решений, темпов развития. Хотя индустрия остается основой современной экономики, сам новый уровень производительности, связанный с коммуникационной и информационной революциями, определяется отныне в третичном секторе, в сфере услуг.[1]

Глобализация экономики в значительной мере явилась выражением того, как новые возможности сферы финансовых, информационных и коммуникационных услуг были реализованы экономическими субъектами и изменили конкурентную среду рынков. В полной мере воспользоваться ими смогли только крупные, преуспевающие компании, которые превратились в транснациональные корпорации, стали глобальными игроками (global player).

ТНК, их власть и влияние являются одной из ведущих тем в литературе по глобализации. В последнее десятилетие их число возросло от 7 тыс. до 40 тыс.[2]

Истории неизвестна подобная ситуация монополизации экономики, при которой глобальное присутствие корпораций на различных национальных рынках позволяет легко обходить антимонопольное законодательство.[3] Аккумулируя значительные финансовые ресурсы, эти экономические империи приобретают и соответствующую политическую мощь,  уходя из-под политического контроля и задавая ориентиры всей международной экономической политике.[4] ТНК являются крупными инвесторами как в научно-технический прогресс, так и в экономики развивающихся стран. Вместе с тем, деятельность ТНК ознаменована и тревожащими последствиями. Внедряясь на национальные рынки, они разрушают сложившееся соотношение сил и теснят местных производителей; используя свою «глобальность», они с успехом уходят от «национального» налогообложения; перемещая производства в чужие страны, они ликвидируют рабочие места в собственных странах. Приобретая вследствие глобализации серьезные конкурентные преимущества, они делают неконкурентноспособными целые национальные отрасли, ставят под вопрос существование опоры обществ «всеобщего благосостояния» – мелких и средних предпринимателей.[5] «Действовать глобально превратилось для многих предприятий в вопрос выживания… На все новые проблемы они отвечают продуктивно-техническими и организационно-структурными изменениями, которые имеют далеко идущие последствия для организации рабочих процессов», – определяет конститутивные черты новой «экономики времени» немецкий исследователь Альтфатер.[6] Глобализация производит эффект, когда качественный рост производительности труда в экономике оказывается выше количественного роста и потребности в трудовых ресурсах.[7] Рост безработицы и разорение масс населения подрывает в свою очередь покупательный спрос и ведет к экономическому упадку.

Использование преимуществ глобализации настолько меняет условия конкурентной среды, что кардинальное переструктурирование мировой экономики становится неизбежным. «Заработал некий «дьявольский насос», который выкачивает из отсталых стран капиталы, ресурсы, таланты. В результате происходит все более углубляющаяся стратификация государств – и отсталые страны теперь останутся отсталыми навсегда», – характеризует ситуацию Н.Н. Моисеев.[8] Поскольку экономический расчет является чистым видом стратегического поведения, возникает опасность систематического подчинения – под занавесом экономической мотивации – слабых хозяйственных субъектов сильными. Требованием этического разума является политический контроль над чисто экономической логикой процессов укрупнения предприятий и естественных процессов формирования конкурентной среды, для того, чтобы экономические институты могли образовывать вид коммуникативного сообщества, отражающего специфику системной рациональности. Хотя, на взгляд Апеля, на это едва ли способны прямые институциональные учреждения в духе Ульриха, которые будут навязывать экономическим субъектам логику «коммуникативной рациональности», однако распространение всеобщих консенсуальных процедур (подобных тем, которые заложены в организации ВТО), усиление политико-правовых институтов, ответственных за создание «рамочного порядка» в экономике, усиление влияния общественности на экономические события, намечает более эффективный путь этой трансформации.