Сборник ЮЗГУ 2013

51

ISBN 978-5-6810870-0. Проблемы отправления правосудия по уголовным делам в современной России: теория и практика. Курск, 2013.

процессе.

Примером может служить дело, рассмотренное судом Гомельского района в отношении Б., осужденного по ч. 1 ст. 401 Уголовного кодекса Республики Беларусь. Б. признан виновным в заведомо ложном показании свидетеля при производстве предварительного следствия. Судом было установлено, что Б., являясь свидетелем дорожно-транспортного происшествия, будучи письменно предупреждённым об уголовной ответственности за дачу ложных показаний и допрошенным в ходе предварительного следствия в качестве свидетеля об обстоятельствах дела, а также в ходе очной ставки, дал заведомо ложные показания в пользу обвиняемого Ж., указав, что за рулем автомобиля находился не Ж., а П., тем самым умышленно исказив обстоятельства, имеющие существенное значение для дела. В приговоре суд указал, что вина Б. подтверждается, наряду с его признанием и показаниями свидетелей, различными письменными материалами дела, в числе которых не фигурировала копия приговора в отношении Ж., признанного виновным в нарушении правил дорожного движения лицом, управляющим транспортным средством, повлекшим по неосторожности причинение тяжкого телесного повреждения. В то же время в описательной части приговора по обвинению Ж., в частности, отмечалось, что показания Б., данные им в качестве свидетеля, являются ложными, так как Б. по просьбе Ж. показал, что управлял машиной П., а не Ж..[8]

Таким образом, в нарушение ч. 1 ст. 106 УПК, по уголовному делу, возбужденному в отношении Б., факт дачи им ложных показаний был подвергнут органами, ведущими уголовный процесс, полному исследованию (доказыванию), хотя для подтверждения данного факта требовалось лишь приобщение копии приговора по обвинению Ж. (а этого сделано не было) и отсутствовала необходимость в использовании дополнительных средств доказывания (допросов свидетелей и ряда других).

На основании сравнительного правового анализа правового регулирования преюдиции в уголовном процессе Российской Федерации и Республики Беларусь, можно сделать ряд выводов:

-белорусский и российский законодатель закрепили обязательную преюдицию;

-преюдициальное значение в российском уголовном процессе имеют решения всех судов, в белорусском – только решения по гражданским делам.

Список литературы

1.Марковичева, Е.В. Ускорение уголовного судопроизводства как гарантия обеспечения прав лиц, вовлеченных в сферу уголовной юстиции [Текст] / Е.В. Марковичева // Российская юстиция. - 2009. - № 9. - С. 65 – 66.

2.Колоколов, Н.А. Российская наука в поисках оптимального формата учебника уголовного процесса [Текст] / Н.А. Колоколов // Юридический мир. - 2009.- № 6.- С. 56-62.

52

ISBN 978-5-6810870-0. Проблемы отправления правосудия по уголовным делам в современной России: теория и практика. Курск, 2013.

3.Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР [Текст] / Под научн. ред. В.Т. Томина. - М.: Вердикт, 1996. - С. 60.

4.Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации [Электронный ресурс] / Центр документов БДИПЧ. URL:http://www.legislationline.org /ru/documents/section/criminalcodes/country/7 (дата обращения: 20.03.2013).

5.Фидельский, С.В. Преюдиция в уголовно-процессуальном праве: нормативное закрепление и порядок реализации [Текст] / Автореф. дисс…канд.юрид.наук. - М., 2011.

6.Уголовно-процессуальный кодекс Республики Беларусь [Электронный ресурс] // Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. Минск, 2013. URL: http://www.pravo.by/main.aspx?guid=3871 &p0=HK9900295&p2={NRPA} (дата обращения: 20.03.2013).

7.Воробьёв, В.А. О придании преюдициального значения решениям хозяйственного суда в уголовном процессе [Текст] / Приоритетные направления развития правовой системы общества: материалы междун. науч.-практ. конф. – Гомель.: Изд-во ГГУ, 2012.

8.Дело № 09024080001 [Текст] / Архив суда Гомельского района, Гомельской области, Республики Беларусь.

УДК 342.735

Е.П. Гришина, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного права и уголовного процесса Московского государственного гуманитарного университета им. М.А. Шолохова

ПРИМЕНЕНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ КОМПЕТЕНЦИЙ ПЕРЕВОДЧИКА В РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ: ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ

Статья посвящена актуальным научно-практическим вопросам реализации принципа национального языка судопроизводства, обеспечения прав лиц, не владеющих языком судопроизводства, а также правовому положению переводчика в уголовном процессе России.

Политико-правовые преобразования современной России, ориентированные на формирование принципиально новых основ правоохранительной деятельности, с неизбежностью актуализируют деятельность, направленную на ее радикальное усовершенствование. И, прежде всего, в данном случае речь должна идти об уголовном судопроизводстве.

Особую значимость в реформировании деятельности по раскрытию, расследованию преступлений и судебному рассмотрению уголовных дел в соответствии с общепризнанными мировыми стандартами и нормами российского права приобретает защита прав лиц, не владеющих языком судопроизводства.

53

ISBN 978-5-6810870-0. Проблемы отправления правосудия по уголовным делам в современной России: теория и практика. Курск, 2013.

«Язык, – по меткому замечанию Л.Л. Васильевой-Кардашевской, – уникальная ценность и неотъемлемый признак этноса. На нем основывается многовековая информация об истории, мировоззрении, морали, духовных качествах народа. Свободное владение национальным языком тесно связывает каждого человека с его нацией, народностью, дает возможность лучше чувствовать и полнее использовать всю палитру веками сложившегося националь-

обладателей, особенно, если необходимость в таковом возникает в правоохранительной сфере.

Требование создания и функционирования отвечающего современным

ступлений иностранных граждан и лиц без гражданства, постепенно возрастая, достигнет своего пика и может составить 9% от общего числа всех зарегистрированных на территории страны преступлений [2]. Для примера – число преступлений, связанных с незаконным производством наркотиков, совершаемых иностранными гражданами, возросло в 25 раз.В определенной прогрессии (приблизительно 1,2–1,4 тыс. в год) растет количество преступлений, совершаемых в России в отношении иностранных граждан [3].

Реакцией на сложившуюся ситуацию являются научная привлекательность вопросов, касающихся мировых стандартов и принципов, а также радикального преобразования российского законодательства об участии переводчика в уголовном процессе.

Мировой опыт борьбы с преступностью неумолимо свидетельствует о трудностях судебного перевода. Особенности национального, диалектного, этнического содержания языков, востребованных в уголовном судопроизводстве, весьма разнообразны. «Классические» языки (немецкий, английский, французский) постепенно вытесняются китайским, испанским, португальским, а применительно к России – языками многочисленных народов канувшего в лету СССР. Государственная правоохранительная система явно перестает без посторонней помощи справляться с растущей судебной криминальной лингвосферой [4].

Значимость международных норм для правовой системы России верно подмечена А.П. Гуськовой: «… сегодня на этапе развития цивилизации идет всеобщий процесс установления мирового порядка. Правам человека в нем обоснованно уделяется повышенное внимание. Содержанием международноправового регулирования прав человека становится сотрудничество государств,

54

ISBN 978-5-6810870-0. Проблемы отправления правосудия по уголовным делам в современной России: теория и практика. Курск, 2013.

основанное на международно-правовых актах, различных по форме и по юридической силе, а это означает, что совместная деятельность государств по выработке единых стандартов прав и свобод человека в нем занимает весомое место.

Важным в этой связи является имплементация данных стандартов в национальных правовых системах, а также создание международных механизмов контроля за соблюдением установленных стандартов и соответственно восстановления нарушенных прав с использованием при этом национальных и международных средств и институтов»[5].

Базовые положения защиты прав лиц, не владеющих языком производства, определяющие необходимость в привлечении переводчика, содержатся, в частности в п. «a» и «f» ч. 3 ст. 3 Международного пакта о гражданских и политических правах, принятого Резолюцией 2200 А от 16 декабря 1966 г. (вст. в силу 23 марта 1976 г.)[6], ч. 2 ст. 5, п. «е» ч. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 г.)[7], согласно которым каждое лицо должно быть в срочном порядке и подробно уведомлено на языке, который оно понимает, о характере и основании предъявленного ему уголовного обвинения, а также о праве пользоваться бесплатной помощью переводчика, если оно не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке.

Принцип 14 Свода принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой - бы то ни было форме (принят Резолюцией 43/173 Генеральной Ассамблеи ООН от 9 декабря 1988 г.)[8], гласит:«Лицо, которое недостаточно хорошо понимает или говорит на языке, используемом вла-

указанной в принципах 10, 11 (п.2), 12 (п.1) и 13, и на получение помощи переводчика, если необходимо бесплатной, в связи с юридическим разбирательством после его ареста.

Специализированными международными актами, регулирующими профессиональную деятельность переводчиков, в том числе в рамках производства по уголовному делу, являются Хартия переводчика Международной Федерации переводчиков (FIT), принятая Конгрессом в Дубровине в 1963 г. и измененная в Осло 9 июля 1994 г., и Рекомендация ЮНЕСКО «О юридической охране переводчиков и переводов и практических средствах улучшения положения переводчиков», принятая в Найроби на 19-й сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО 22 ноября 1976 г.

Международные правовые акты, ратифицированные Российской Федерацией, являются составной частью ее правовой системы, обладают вышей юридической силой и прямым действием. Помимо прочего они служат ориентиром, неким стандартом для правотворческой деятельности государства.

Конституция Российской Федерации, принятая всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. [9], в ч. 2 ст. 26 закрепляет положение, согласно ко-

55

ISBN 978-5-6810870-0. Проблемы отправления правосудия по уголовным делам в современной России: теория и практика. Курск, 2013.

торому каждый имеет право на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества.

Персонифицируя конституционную норму применительно к уголовнопроцессуальной деятельности Уголовно-процессуальный кодекс РФ (далее – – УПК РФ) [10] в ч. 2 ст. 18 устанавливает правило, согласно которому участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по уголовному делу, должно быть разъяснено и обеспечено право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства, приносит жалобы, знакомиться с материалами уголовного дела, выступать в суде на родном языке, которым они владеют, а также бесплатно пользоваться помощью переводчика в порядке, установленном УПК РФ.

Согласно ч. 1 ст. 189 УПК РФ, если у следователя возникают сомнения, владеет ли допрашиваемое лицо языком, на котором ведется производство по уголовному делу, то он выясняет, на каком языке допрашиваемый будет давать показания. О назначении переводчиком дознаватель, следователь, прокурор или судья выносит постановление, а суд – определение (ч. 2 ст. 59 УПК РФ). Вызов переводчика и порядок его участия в уголовном судопроизводстве определяются ст. 169 и 263 УПК РФ.

Сложность осуществления перевода (особенно – синхронного и адаптированного), а именно в таком нуждается уголовное судопроизводство, позволяет некоторым авторам именовать деятельность переводчика как особое искусство[11].

А.М. Ларин рассматривал расследование уголовного дела в качестве «борьбы за информацию»[12]. Итог подобной «борьбы» определяется количеством достоверных, допустимых, относимых сведений, именуемых доказательствами, а также достаточностью их совокупности для принятия процессуального решения. И информация эта должна быть понята адекватно всеми участниками процесса, которых она касается, особенно в том случае, если они не могут общаться друг с другом без лингвистического посредничества. Подобное же положение возможно исключительно при участии в деле в качестве переводчика компетентного лица.

Участники уголовно-процессуальной деятельности, прежде, всего, следователь, дознаватель и суд, должны иметь четко представление о том, в каком качестве ими используется перевод, Игнорирование подобного положения может привести к ошибочным выводам.

Пример из практики. В 2008 г. Верховный Суд республики Карелия рассматривал резонансное уголовное дело в отношении нескольких граждан чеченской национальности о массовой драке в Кондопоге. Перевод процессуальных документов с русского языка на чеченский был поручен бюро судебных переводов. Благодаря стараниям защиты подсудимых в готовом переводе

56

ISBN 978-5-6810870-0. Проблемы отправления правосудия по уголовным делам в современной России: теория и практика. Курск, 2013.

обвинительного заключения и постановлениях о привлечении в качестве обвиняемых обнаружились следы процессуальных нарушений.

Дело оказалось на грани развала, а подсудимые – на пороге освобождения, так как защита настаивала на исключении этих переводов из числа допустимых доказательств по делу и о возврате дела в следственные органы [13].

Профессиональная компетенция переводчика может предполагать знание не только иностранного языка как такового, но и знание наличествующих диалектов этого языка. В контексте рассматриваемой проблемы примечателен такой факт, что Россия до настоящего времени не ратифицировала Европейскую хартию региональных языков или языков меньшинств (Европейская хартия о языках), принятую в Страсбурге 5 ноября 1992 г., ограничившись присоединением к странам, подписавшим эту Хартию [14].

Незавершенность правового регулирования вопросов, касающихся процессуального положения переводчика в уголовном судопроизводстве (прежде всего – несогласованность отечественного законодательства и международных норм), существенно осложняет правоприменительную практику.

Трудности в процессе проведения следственных действий, предопределяемые компетенцией переводчика, возникают не только для самого следователя, но и для других участников, которым должно быть предоставлено право заявить отвод переводчику (в противном случае их права, установленные международными актами и рецептированные российским законодательством, будут нарушены).

Нормы УПК РФ, таким образом, нуждаются в корректировке по двум направлениям – адекватное закрепление дефиниции переводчика и детальная регламентация оснований отвода этого участника процесса.

Прежде всего, нужно отметить, что уголовная ответственность по ст. 307 Уголовного кодекса РФ (далее –УК РФ)[15] за заведомо ложные показания, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод наступает с 18 лет. В свою очередь ч. 5 ст. 59 УПК РФ устанавливает, что за неправильный перевод и разглашение данных предварительного следствия переводчик несет ответственность в соответствии со ст. 307 и 310 УК РФ. Для реализации положений названных норм необходимо одно условие – совершеннолетие переводчика.Переводчик должен быть также компетентным и незаинтересованным в исходе дела и, по логике вещей, не иметь препятствий для участия в деле по причине «конфликта» с законом.

С учетом высказанных положений содержание ч. 1 ст. 59 УПК РФ может быть представлено следующим образом: «Переводчик – совершеннолетнее лицо, не судимое, привлекаемое к участию в уголовном судопроизводстве в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, компетентное, свободно владеющее языком, знание которого необходимо для перевода».

В целях придания отводу переводчика логической завершенности

57

ISBN 978-5-6810870-0. Проблемы отправления правосудия по уголовным делам в современной России: теория и практика. Курск, 2013.

с юридической и этической позиций целесообразно изложение ч. 2 ст. 69 УПК РФ в следующей редакции: «2. При наличии обстоятельств, предусмотренных статьей 61 настоящего Кодекса, отвод переводчику может быть заявлен сторонами, а в случае обнаружения и удостоверения некомпетентности переводчика – также свидетелем, экспертом или специалистом».

Участие переводчика имеет место в любых следственных действиях, направленных на получение вербальной информации. Пользоваться услугами переводчика имеет право любое лицо при наличии обстоятельств, указанных в ч. 2 ст. 18 УПК РФ.

Установление компетентности переводчика – не единственная проблема, возникающая в ходе использования специальных познаний данного участника процесса. На практике часто возникают проблемы необоснованного отказа от переводчика в ходе предварительного расследования с последующим заявлением о том, что на досудебных стадиях было нарушено право пользоваться услугами переводчика. Даже если подобных проблем не возникает, возможны случаи, когда отказавшийся от услуг переводчика участник процесса действительно плохо владеет языком, на котором ведется производство по уголовному делу.

Мнения ученых по рассматриваемому вопросу сводятся к обязательному участию переводчика в подобных случаях. Большинство считает, что заявление лица (главным образом – иностранца) о желании давать показания без переводчика, не являются обязательным для лица, ведущего расследование. Иностранец может явно переоценивать свои знания [16]. Другие думают по-иному: если у следователя или суда возникает сомнение в достаточном знании обвиняемым, потерпевшим, свидетелем языка производства, они обязаны пригласить переводчика по собственной инициативе [17].

Право на пользование родным языком, свободный выбор языка общения в уголовном судопроизводстве является логической формой реализации конституционных положений, которые обладают высшей юридической силой, прерогативой и исключительной важностью. Любые разночтения в данном вопросе не уместны.

В целях создания согласованного режима правового регулирования и более полной реализации положений ч. 2 ст. 26 Конституции РФ и ст. 18 УПК РФ вносится предложение о дополнении ст. 169 УПК РФ п. 11 следующего содержания: «11) Отказ подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего или свидетеля необязателен для следователя».

Список литературы

1.Васильева – Кардашевская, Л.Л. Конституционный принцип национального языка и его реализация в досудебных стадиях уголовного процесса [Текст] / Л.Л. Васильева – Кардашевская // Автореф. дисс…канд. юрид. наук. - М., 2002. - С. 5.

58

ISBN 978-5-6810870-0. Проблемы отправления правосудия по уголовным делам в современной России: теория и практика. Курск, 2013.

2.Копылова, О. П., Курсаев, А.В. Принцип языка в Российском уголовном судопроизводстве [Текст] / О.П. Копылова, А.В. Курсаев. - Тамбов, 2007. - С.4.

3.Криминал [Электронный ресурс] / URL: http://www.New.ru.com (дата обращения 26.02.

2009).

4.Винников, А.В. Перевод в судебном уголовном процессе. Источник информации – сайт экспертно-переводческой организации «Открытый мир» [Электронный ресурс] / URL: www//http://otkrmir.ru (дата обращения 10.11.2012).

5. См.: Гуськова, А.П. Аспекты научных исследований основ международного уголовнопроцессуального права представителями научной школы Оренбуржья [Текст] / А.П. Гуськова // Школы и направления уголовно-процессуальной науки: доклады и сообщения на учредительной конференции Международной ассоциации содействия правосудию. Санкт-Петербург, 5–6 октября 2005 г./ под ред. А.В. Смирнова. СПб, 2005 С. 29–33.

6.Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. №12 [Электронный ресурс] // Режим доступа: Доступ из справ.-прав. сист. «КонсультантПлюс». Дата обновления: 01.02.2013.

7.Бюллетень международных договоров. 2001. №3 [Электронный ресурс] // Режим доступа: Доступ из справ.-прав. сист. «КонсультантПлюс». Дата обновления: 01.02.2013.

8.Правовые основы деятельности системы МВД России: сб. нормативных документов. Т. 2. [Текст] . - М.: ИНФРА-М, 1996. С. 147–157.

9.Парламентская газета. №4. 23–29.01.2009 [Электронный ресурс] // Режим доступа: Доступ из справ.-прав. сист. «КонсультантПлюс». Дата обновления: 01.02.2013.

10.Федеральный закон от 18.12.2001. №174-ФЗ [Текст] // Российская газета. №249. 22.12.2001 (с посл. изм.).

11.Любимов, Н. Перевод-искусство // Мастерство перевода [Текст] / Н.Любимов. - М.: Советский писатель, 1964. - С. 233–237.

12.Ларин, А.М. Расследование по уголовному делу. Организация и планирование [Текст] / А.М. Ларин. - М.: Юрид. лит., 1970. - С. 59.

13.См.: Винников, А.В. Практические аспекты участия переводчика в уголовном процессе [Текст] / А.В. Винников // Уголовный процесс. 2012. №1. С. 60–66.

14.Распоряжение Президента РФ от 22.02.2001 № 90-рп [Электронный ресурс] // Режим доступа: Доступ из справ.-прав. сист. «КонсультантПлюс». Дата обновления: 01.02.2013.

15.Федеральный закон от 13.06.1996 № 63-ФЗ-ФЗ [Текст] / Собрание законодательства РФ. 17.06. 1996. №25. Ст. 2954.

16.Александрова, О.И. Уголовно-процессуальные и криминалистические особенности возбуждения и расследования уголовных дел с участием иностранных граждан: [Текст] / О.И. Александров // Дисс. … канд. юрид. наук. М., 2001.- С. 45; Аналогичная позиция прослеживается в работах С. Шейфера / Шейфер, С.А. Следственные действия: система и процессуальная форма [Текст] / С.А. Шейфер. - М., 2002.С. 138.

17.См.: Саркисянц, Г.П., Агзамходжаев, А.А. Переводчик в советском уголовном процессе [Текст] / Г.П. Саркисянц, А.А. Агзамходжаев. - Ташкент, 1974. С. 43.

59

ISBN 978-5-6810870-0. Проблемы отправления правосудия по уголовным делам в современной России: теория и практика. Курск, 2013.

УДК 343.123.66

Е.А. Грохотова, преподаватель кафедры уголовного процесса и криминалистики Юго-Западного государственного университета, г. Курск

ДОПУСТИМЫЕ ПРЕДЕЛЫ ДЕЙСТВИЯ ПРИНЦИПА ПУБЛИЧНОСТИ ПРИ РАССМОТРЕНИИ УГОЛОВНЫХ ДЕЛ ЧАСТНОГО ОБВИНЕНИЯ

В статье рассмотрена проблема действия принципа публичности при рассмотрении уголовных дел частного обвинения. Анализируются критические точки зрения процессуалистов на данную проблему. По результатам исследования отражается собственная позиция автора.

Институт частного обвинения представляет собой особую категорию уголовных дел. При рассмотрении данной категории уголовных дел волеизъявлением потерпевшего начинается производство по уголовному делу частного обвинения, по его желанию может и прекратиться. Таким образом, гражданин сам устанавливает необходимость вмешательства государства в данный конфликт.

Однако, в юридической литературе все чаще обсуждается проблема чрезмерной публичности института частного обвинения. Связано это с предоставлением должностным органам в исключительных случаях права возбуждения уголовных дел частного обвинения. Так, ч. 4 ст. 20 УПК РФ говорит: «руководитель следственного органа, следователь, а также с согласия прокурора дознаватель возбуждают уголовное дело о любом преступлении, указанном в частях второй и третьей настоящей статьи, и при отсутствии заявления потерпевшего или его законного представителя, если данное преступление совершено в отношении лица, которое в силу зависимого или беспомощного состояния либо по иным причинам не может защищать свои права и законные интересы. К иным причинам относится также случай совершения преступления лицом, данные о котором не известны».

А.А. Тарасов делается акцент на проявлении принципа публичности именно в уголовных делах частного обвинения. В любом частном интересе всегда присутствует публичный интерес, тогда как публичный интерес не существует сам по себе, вне частных интересов многих людей. Применительно к делам частного обвинения ничуть не менее важно подчеркнуть, что, хотя инициатором возбуждения уголовного дела и выступает пострадавший (от авт.), инициатива частного лица сама по себе не породит публично-правовых последствий до тех пор, пока она не будет официально поддержана органом публичной власти. Более того, без этой поддержки невозможна полноценная защита ни частных, ни публичных интересов[1]. В данном случае вспоминается позиция В.С. Джатиева, который утверждал, что обвинение не может быть част-

60

ISBN 978-5-6810870-0. Проблемы отправления правосудия по уголовным делам в современной России: теория и практика. Курск, 2013.

ным, поскольку обвинение всегда публично [2].

Анализирую данный взгляд авторов на публичный характер уголовных дел частного обвинения хочется частично поддержать их позицию. Ведь действительно одна из особенностей уголовного процесса в целом заключается в публичном виде правоотношений, возникающих между участниками процесса, поскольку всегда одной из сторон таких отношений выступает орган государства, который возбуждает, расследует и рассматривает уголовное дело по существу. Кроме того, никто не отвергает действия принципа публичности при возбуждении уголовных дел частного обвинения в исключительных случаях. Однако, специфика частного обвинения без применения исключительный случаев как раз в том, что обвинение исходит от потерпевшего частного лица. Напомним, что возбуждение уголовных дел частного обвинения должностными лицами осуществляется в определенных случаях зависимого или беспомощного состояния, либо по причине неизвестности лица, совершившего преступление. Наличие данных случаев подразумевает пределы действия принципа публичности при рассмотрении уголовных дел частного обвинения.

В подтверждение наших выводов хотелось бы выделить замечание А.А. Тушева, Е.С. Трясейкиной, что особенности производства по уголовным делам частного обвинения не исключают применение принципа публичности по данной категории дел. Действие принципа публичности посредством наделения полномочных органов и должностных лиц органов государственной власти обязанностью возбуждать уголовное преследование при обнаружении достаточных оснований не прекращается в случае установления некоторых признаков преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 20 УПК РФ.

По каждому выявленному правоохранительными органами факту совершения деяния, предположительно пока еще не достоверно подпадающего под признаки преступления, преследуемого в частном порядке, проводится проверка на основании ст. ст. 144 - 145 УПК РФ, в рамках которых опрашиваются лица, причастные к конфликту, очевидцы, в необходимых случаях проводится осмотр места происшествия, освидетельствование. Оценив, в совокупности, полученные в ходе проверки данные, должностное лицо правоохранительного органа направляет материалы проверки мировому судье[3]. Исходя из данных положений можно сделать вывод, что наличие исключительных случаев возбуждения уголовных дел частного обвинения не ущемляет действия принципа публичности при рассмотрении дел частного обвинения.

Кроме того подобные разногласия разрешаются на законодательном уровне. Положение ч. 6 ст. 321 УПК РФ гласит: «Если в ходе судебного разбирательства в действиях лица, в отношении которого подано заявление, будут установлены признаки преступления, не предусмотренные ч. 2 ст. 20, то мировой судья выносит постановление о прекращении уголовного преследования по делу и направлении материалов руководителю следственного органа или на-