ФУНКЦИОНАЛЬНО-СМЫСЛОВЫЕ ТИПЫ РЕЧИ

1)показать, констатировать (описание);

2)рассказать, изобразить (повествование);

3)сравнить, резюмировать, обобщить (определение, объяснение);

4)обосновать, доказать, опровергнуть, разоблачить (аргументация, рассуждение);

5)побудить, просить, приказать (инструктаж).

И далее указывается, что, «учитывая данные целеустановки текста», можно сделать выводы о целесообразности «изложения содержания в целом по тексту или по его фрагменту, виду текста, жанру; даже виду науки (например, в математике — рассуждение, в ботанике — описа­ ние, в истории — повествование)»1. При этом справедливо отмечается, что имеется в виду лишь преобладающий способ изложения, так как в любых текстах возможно сочетание разных типов речи в зависимости от конкретного содержания.

Типология функционально-смысловых видов текста у разных авто­ ров неодинакова. Так, K.M. Накорякова предлагает типологию текста,

При этом подчеркивается, что тексты первого ряда близки к ху­ дожественным, они рассчитаны на эмоциональное воздействие, в то время как во втором ряду находятся тексты чисто информационного назначения, официальные документы, научные публикации. «Для них характерны стереотипы композиции, отсутствие дополнительных ком­ позиционных включений»2.

Более широкий взгляд на функционально-смысловые типы речи от­ личает концепцию В.В. Одинцова, подчинившего их классификацию логической структуре текста. По мнению ученого, все многообразие текстов можно обобщенно представить в такой таблице:

В конкретных текстах нередко происходит совмещение основных функционально-смысловых типов речи, их чередование, взаимопро-

1 Волгина Н.С. Теория текста. М., 2003. С. 77.

2 Накорякова K.M. Литературное редактирование. С. 99.

Глава 4

РЕДАКТОРСКАЯ ОЦЕНКА ОПИСАНИЯ

Описание. Общая характеристика

Одним из самых распространенных и важных функциональносмысловых типов речи является описание, указывающее на внешние черты и свойства предмета, явления, наблюдаемые со стороны в опреде­ ленный момент. В описании дается перечисление важнейших призна­ ков явлений, предметов или событий, которые автор представляет все сразу, как существующие (или происходящие) в одно время. Например:

Как-то летом я возвращался с озера в деревню. Дорога шла лесом, все вокруг заросло пахучими травами. Заслушавшись пением птиц, я за­ метил на поляне синие цветы. Заросли их были похожи на маленькие озера с густой синей водой. Я насобирал этих цветов. Они напоминали колокольчики, но у колокольчиков чашечка всегда склоняется к земле, а у этих чашечки стояли, вытянувшись верх, словно они раскрылись на­ встречу заре.

(К. Паустовский)

Предметы описания могут быть различны — пейзаж, явления при­ роды (например, гроза), портретные зарисовки, поведение героя, те­ матически тяготеющие к художественной и публицистической речи, а также эксперименты, техника, предметы производства, условия труда, что важно для научных и официально-деловых текстов. Поэтому опи­ сания могут быть включены в любой стиль речи. Они могут представ­ лять собой целостный, завершенный текст (например, стихотворение С. Есенина «Береза») или четко обозначенный структурно фрагмент

произведения: Итак, она звалась Татьяной. Ни красотой сестры своей, ни свежестью ее румяной не привлекла б она очей. Дика, печальна, молча лива... (A.C. Пушкин). Однако чаще в художественной речи описания невелики по объему, и поэтому они не приостанавливают действия, а включаются в текст иного типа. Так, в романе Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго» рассказывается о прогулках доктора, изучающего местность вокруг партизанского лагеря. Этот эпизод начинается описанием (пер­ вые два предложения), вслед за которым идет речь о «первом обходе» доктором лагеря в форме повествования. Затем вновь дается описание осеннего леса (второй абзац), которое настраивает автора на философ­ ский лад, и его герой начинает размышлять о «какой-то живой близо­ сти между птицами и деревом» (последний абзац).

Это был лес сплошной, непроходимый, таежный. В одну сторону, прочь от дороги и лагеря, ему конца не было... Он (Юрий Андреевич) углубился в лес в нескольких направлениях с целью его обследования и убедился, как в нем легко заблудиться. Два уголка привлекли его внима­ ние и запомнились ему на этом первом обходе.

У выхода из лагеря и из леса, который был теперь по-осеннему гол и весь виден насквозь, точно в его пустоту растворили ворота, росла оди­ нокая, красивая, единственная из всех деревьев сохранившая неопав­ шую листву ржавая рыжелистая рябина. Она росла на горке над низким тонким кочкарником и протягивала ввысь, к самому небу, в темный сви­ нец предзимнего ненастья плоско расширяющиеся щитки своих твер­ дых разордевшихся ягод. Зимние пичужки с ярким, как морозные зори, оперением, снегири и синицы садились на рябину, медленно, с выбором клевали крупные ягоды и, закинув кверху головки и вытянув шейки, с трудом проглатывали.

Какая-то живая близость заводилась между птицами и деревом. Точ­ но рябина все это видела, долго упрямилась, а потом сдавалась и, сжа­ лившись над птичками, уступала, расстегивалась и давала им грудь, как мама младенцу. «Что, мол, с вами поделаешь. Ну, ешьте, ешьте меня. Кормитесь». И усмехалась.

Такое включение описания в другие типы текста не нарушает его структурную целостность и не приостанавливает развитие сюжетной линии произведения.

Даже в газетной заметке описание получает различное композици­ онное оформление. Так, описание выставки в Историческом музее, посвященной княгине Е.Р. Дашковой, предваряется рассуждением, портретная характеристика первой женщины-академика чередуется с объяснениями, перечисление некоторых экспонатов дается с коммен­ тариями. И такое построение текста вполне оправданно, литературный редактор согласился с такой композицией.

Из заговорщиц — в академики

Какой была княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1743—1810), первая и единственная женщина, возглавлявшая Петербургскую и Рос­ сийскую академии наук? Чем увлекалась, кто окружал ее, как управляла академиями? Об этом рассказывает выставка «Сей путь тебе принадле­ жит», которая проходит в Историческом музее в рамках проекта «Жен­ щины в русской истории и культуре».

Вглядываясь в экспонаты, словно погружаешься в атмосферу эпохи Просвещения. Вот на портрете 19-летняя княгиня в мундирном пла­ тье: умные, живые глаза, не красавица, но в облике ее море обаяния, воодушевления, энергии! Это 1762 год, тот период, когда она оказалась участницей дворцового переворота, в результате которого Екатерина II

стала императрицей. А на позднем портрете начала XIX века Дашкова показана в ссылке: после блестящих успехов в молодости ей пришлось пройти через горькие испытания в старости.

В центре зала портреты Екатерины Великой и Екатерины Малой (как называли Дашкову) специально помещены друг против друга, как напоминание об их непростых отношениях. Большой интерес представ­ ляют экспонаты, связанные с академической деятельностью Дашковой: подлинные архивные документы, издания Академии наук, в том числе и «Словарь Академии Российской» — персональная заслуга княгини Ека­ терины Романовны.

Выставка в Историческом музее воссоздает многогранный облик этой удивительной женщины — литератора, ценителя музыки, певицы, матери, сестры... Книги из ее библиотеки, коллекция античных гемм.

О ярких и насыщенных путешествиях Дашковой напоминают гравюры

свидами городов, портреты знаменитых собеседников (Дидро, Вольтер, французская королева Мария-Антуанетта), автографы королей. Все это плюс умело подобранные предметы мебели, посуда, красиво сгруппиро­ ванные безделушки позволяют посетителям выставки ощутить аромат эпохи русского Просвещения.

(В. Хан-Магомедова)

Писатели ценят строгую композицию описания в художественных текстах: в нем последовательно перечисляются все детали, привлекшие внимание автора и определившие обилие однородных членов предло­ жения, выраженных именами существительными и прилагательными. Описания нередко составляют важную часть сюжетной линии, выпол­ няя при этом и важную эстетическую функцию. Вспомним, например, в «Записках охотника» И.С. Тургенева рассказ «Татьяна Борисовна и ее племянник»:

...Погода прекрасная; кротко синеет майское небо; гладкие молодые листья ракит блестят, словно вымытые; широкая, ровная дорога вся по­ крыта той мелкой травой с красноватым стебельком, которую так охот­ но щиплют овцы; направо и налево, по длинным скатам пологих хол­ мов, тихо зыблется зеленая рожь... За небольшим прудом, из-за круглых вершин яблонь и сиреней, виднеется тесовая крыша, некогда красная, с двумя трубами; кучер берет вдоль забора налево и при визгливом и си­ плом лае трех престарелых шавок въезжает в настежь раскрытые воро­ та... Мы у Татьяны Борисовны.

Здесь нет случайных, ненужных деталей, все подробности художест­ венно оправданны. Последовательное нанизывание картин создает сценичность описания: читатель словно едет вместе с автором по этой широкой дороге, любуется природой, подъезжает к барскому дому

Если в художественном тексте авторское я не имеет характера под­ линности, а выполняет композиционную роль, отражает настроение героя, то в публицистике автор описания — это журналист, стремящий­ ся к документально точному изображению обстановки, персонажей, событий такими, какими он увидел их в реальной жизни. С этой целью журналисты описывают конкретные детали, важные подробности. На­ пример:

«Здание управы?! — чуть ли не в ухо громыхнул во весь голос дед в валенках. — А вы его сразу увидите. Оно у нас единственное в три этажа». Дед еще что-то прокричал, но я уже не разобрала из-за гула пролетав­ ших вдоль Ленинградского шоссе машин. На остановке пахло выхлоп­ ными газами и... коровьим навозом. А прямо передо мной расстилалась покосившаяся русская деревня. Хотя на самом деле это был Молжаниновский район города Москвы.

В столице до сих пор есть места, каким-нибудь десятком деревян­ ных домов напоминающие пригород. Но Молжаниновский район — это 1650 гектаров, на которых раскинулось 8 деревень и поселок все того же «деревенского» типа. Деревня Верескино и поселок Новоподрезково по здешним меркам считаются оплотом цивилизации. Там есть водопро­ вод и газ. Но управа и та берет воду из скважины. Заезжие журналисты очень любят фотографировать местных начальников рядом с колодцем. (Кузина Наталья. В 24 километрах от Кремля пасутся коровы и блеют козы. «МК»)

Важно, чтобы такие описания включали наиболее существенные детали; расположение их должно помочь читателю представить це­ лостную картину. Поэтому журналист не может увлекаться мелкими подробностями, не должен вводить лишние детали, но в то же время нельзя пренебрегать такими фактами, которые существенны для дан­ ного конкретного описания. Так, в приведенном примере не случайно указаны точный адрес изображенной картины, площадь в 1650 га опи­ санного района Москвы, перечислены названия деревень в этом уди­ вительном месте.

Стараясь проникнуть в суть происходящего и объяснить описывае­ мый феномен, журналист не только показывает внешние черты изо­ бражаемого, но и стремится выявить скрытые от наблюдателя факты, особенности, способные пролить свет на причины того или иного яв­ ления. Впрочем, решение этой задачи зависит от компетентности авто­ ра, предмета описания и объема публикации на газетной полосе.

Среди публицистических произведений есть тексты, весьма раз­ личные как по содержанию, так и по их стилевым качествам. На страницах журналов, в газетах нередко помещаются материалы на­ учного, научно-популярного, учебного характера, реклама, научно-

техническая информация и другие тексты. Все они включают в свой состав описания, но их языково-стилистическое оформление соответ­ ствует требованиям определенных функциональных стилей в отличие от художественной речи.

Литературное редактирование таких специальных текстов накла­ дывает на редактора особую ответственность. Он должен проследить за тем, чтобы текст не был перегружен несущественными деталями, чтобы не нарушалась последовательность описания (недопустима его «мозаичность», пропуск важных элементов). Отсутствие профессио­ нальных знаний у автора публикации может привести к искажению фактической основы описания. В основу логической схемы описания могут быть положены разные принципы — как от частного к общему, так и от общего к частному; важно лишь то, чтобы не искажалась ис­ тинная картина изображаемого. К неточности описания могут при­ вести речевые ошибки, плохое знание терминологии, выбор автором неадекватных языковых средств. Все это создает серьезные проблемы для литературного редактора.

Статические и динамические описания

Описания можно разделить на статические, изображающие предме­ ты в состоянии покоя, и динамические, показывающие предметы, яв­ ления природы в движении. В первых речь, как правило, носит имен­ ной характер: главенствующую роль играют имена существительные, прилагательные; во вторых — на первый план выдвигаются глаголы, которые отражают движение, рисуют динамическую картину. Сравним три начальных предложения и два последующих в таком описании:

Подул теплый весенний ветер. Сыро в лесу. Капли, падающие с де­ ревьев, пробиваются почти до земли. А снег рыхлый, грязный. На звери­ ных тропах лисьи, заячьи следы...

(М.М. Пришвин)

Начало — динамическое описание, а продолжение — статическое. По нашим наблюдениям, статические описания используются ху­ дожниками слова гораздо чаще, чем динамические. Достаточно вспом­ нить портретные характеристики персонажей, пейзажные зарисовки, описание обстановки, различных предметов. Немногие писатели обра­ щаются к динамическим описаниям, рисуя своих героев. Яркий при­

мер динамического описания находим у К.Г. Паустовского:

Субоч был человек стремительный. Он влетал в класс как метеор. Фалды его сюртука разлетались. Пенсне сверкало. Журнал, со свистом рассекая воздух, летел по траектории и падал на стол. Пыль завивалась вихрями за спиной латиниста. Класс вскакивал, гремя крышками парт,

Знаете ли вы, например, какое наслаждение выехать весной до зари? Вы выходите на крыльцо... На темно-сером небе кое-где мигают звезды; влажный ветерок изредка набегает легкой волной; слышится сдержан­ ный, неясный шепот ночи, деревья слабо шумят, облитые тенью.

(И.С. Тургенев)

Динамические описания чаще всего не приостанавливают действия, а включаются в рассказ о событии, например:

Люди суеверные считают, что можно «сглазить» — посмотреть на кого-то, сопровождая выразительный взгляд излишней похвалой.

И, глядишь, ребенок плачет по ночам, коза убавила молока, ласковый муж вдруг начал грубить. «Сглазили...» — говорили в деревне.

(В.М. Песков)

Такие динамические описания обычно невелики по объему, и редактора не должно смущать то, что они «вклиниваются» в иной функционально-смысловой тип речи.