35269707

один из примеров таких владений – китайские владения правителей Золотой Орды, проанализировать их статус и проследить судьбу этих территорий.

Основным источником по исследуемому вопросу является китайская династийная история «Юань ши» («История династии Юань», 1369 г.). Сообщения «Юань ши» о золотоордынских владениях в Китае переводились на русский язык Н.Я. Бичуриным, Е.И. Кычановым и Р.П. Храпачевским (отдельные сведения взяты также из работы современных нумизматов В.А. Беляева и С.В. Сидоровича), однако сам статус этих земель до сих пор не привлекал внимания исследователей.

Появление владений Золотой Орды на территории Китая относится к 1236 г. В этом году монгольский хан Угедей созвал курултай, на котором земли только что завоеванной чжурчженьской империи Цзинь в Китае были распределены между чингизидами. Свою долю получил и Бату, который, скорее всего, принял личное участие в боевых действиях против империи Цзинь [см.: 7, с. 68–70]. Согласно «Юань ши», он получил во владение земли в округе Пинъянфу – в провин-

ции Шаньси [2, с. 182; 12, с. 172].

Бату и его преемники владели этими территориями примерно до 1263 г., когда они, по всей видимости были конфискованы монгольским ханом Хубилаем в качестве карательной меры против золотоордынского правителя Берке, развязавшего войну с иранским ильханом Хулагу, братом Хубилая. Прямых указаний источников о конфискации этих владений в Китае у нас нет, однако мы делаем такой вывод на основании косвенных сведений, касающихся конфискации золотоордынских владений в Чагатайском улусе. Согласно «Истории Вассафа», Хубилай приказал провести в Бухаре перепись: «Из общего числа 16 000 (человек), которые были сосчитаны в самой Бухаре, 5000 (человек) принадлежало (к улусу) Бату, 3000 – Кутуй-беги, матери Хулагу-хана, остальные же назывались «улуг кул», т.е. «великий центр»... Эти 5000, принадлежавшие Бату, вывели в степь и на языке белых клинков, глашатаев красной смерти, прочли им смертный приговор. Не были пощажены ни имущество, ни жены, ни дети их» [4, с. 164–165]. Аналогичные репрессии против подданных Бату были проведены и в Самарканде [3, с. 15]. Думается, что, конфисковав владения джучидов в Чагатайском улусе, Хубилай вряд ли сохранил за ними владения в Китае, находившемся под его прямым контролем. Таким образом, первый период, в течение которого правители Золотой Орды имели владения в Китае, составил около 27 лет (1236 – около 1263).

Конечно же, сами джучиды в своих китайских владениях, по всей видимости, и не бывали. Управление от их имени осуществляли джучидские наместники, составившие фактически целую династию. Согласно «Юань ши», «княжеским управителем у цзунвана Бату» являлся Бок-Буга из племени найман, после которого этот пост унаследовал его внук Терэл (ему посвящен цз. 134 «Юань ши»), который в период правления Чжун-тун (между 1260 и 1263 гг.) «был перемещен на должность даругачи конных и пеших ямов в Пинъян[фу]» [12, с. 246–247]. Надо полагать, этот переход Терэла непосредственно на службу к Хубилаю был связан именно с упразднением золотоордынских владений в Китае. Таким образом, можно предположить, что управители китайских владений джучидов находились под двойной юрисдикцией – правителей Золотой Орды и монгольских ханов, владевших основной территорией Китая. Это подтверждается и тем фактом, что Терэл после ликвидации золотоордынских владений в Китае не только сохранил жизнь, но и полностью перешел на службу к хану Хубилаю. При этом любопытно отметить, что он, повидимому, не терял и связей со своими золотоордынскими повелителями: именно Терэлу великий хан поручил важную дипломатическую миссию по установлению мирных отношений с золотоордынским ханом Менгу-Тимуром, которую тот успешно выполнил и «потом… неоднократно бывал послом в землях вана Бату», до самой своей смерти в 1281 г. обеспечивая невмешательство золотоордынских правителей в войну Хубилая с Хайду [12, с. 247–248].

Что же давало золотоордынским правителям обладание владениями в Китае? Было ли оно простой формальностью или же имело какие-то реальные преимущества? Безусловно, Джучиды никоим образом не вмешивались в управление «своих» китайских территорий, не занимались их развитием и обустройством. Однако с этих владений Бату и его преемники получали доходы, размер которых мы можем предположить, опять же на основании косвенных свидетельств. В «Юань ши» имеется сообщение о том, что в 1253 г. Бату (активно участвовавший в возведении на трон монгольского хана Мунке и, по-видимому, считавший его себе обязанным) обратился к Мунке с просьбой приобрести жемчуга и серебра на 10 000 динов. Однако Мунке в ответ на его просьбу велел выделить всего лишь 1 000 динов серебра и издал ярлык следующего содержания: «Богатства Тай-цзу (Чингиз-хана) и Тай-цзуна (Угэдея) растрачены подобным же образом (т.е. на

пожалования великим князьям). Князь (т.е. Бату) должен вникнуть в это! А это (подаренное сейчас серебро) пусть будет отнесено в счет нынешних и последующих пожалований (ханам Золотой Орды)» [5, с. 40; ср.: 12, с. 191]. Таким образом, можно предположить, что доходы золотоордынских правителей с их владений в Китае составляли меньше 1 000 динов серебра (1 дин при династии Юань составлял 370 г).

Есть основания полагать, что в этот период упомянутое количество серебра являлось (по крайней мере, отчасти) лишь эквивалентом тех поступлений, которые шли джучидам с их китайских владений. По-видимому, одним из важных товаров, которые золотоордынские правители фактически получали (и которые, согласно вышеприведенному сообщению, пытался приобрести Бату в большем количестве), был жемчуг, который в описываемое время являлся не только украшением и предметом роскоши, но и свидетельством определенного статуса. Рашид ад-Дин упоминает о серьгах с крупными жемчужинами, которые носила Муке-хатун, старшая супруга хана Угедея [11, с. 52–53]. Францисканец Иоанн де Плано Карпини, посол папы римского к монгольскому хану, сообщает, что трон хана Гуюка (сына Угедея) был украшен золотом, дорогими камнями и «перлами», т.е. жемчужинами [10, с. 79]. Парадные одеяния высших сановников монгольских ханов были украшены жемчугом – об этом сообщают Марко Поло и Вассаф-Хазрет [10, с. 257; 4, с. 168]. Неудивительно, что чингизиды проявляли большой интерес к жемчугу, и обладание большим количеством его, возможность жаловать и дарить его другим служили признаком их высочайшего статуса. В частности, Марко Поло сообщает, что хану Хубилаю его подданные и приезжие торговцы преподносили в дар именно жемчуг, он приказывал разукрашивать им одеяния, которыми затем одарялись его «двенадцать тысяч баронов» [10, с. 257–258]. Персидский ильхан Газан, которому золотоордынский хан Токта подарил 21 сокола (что также являлось весьма статусным подарком), «выдал из казны за каждого сокола на 1000 динаров жемчугу» [4, с. 169].

Итак, около 1263 г. приказом Хубилая золотоордынские владения в китайском округе Пинъянфу были конфискованы. Однако на этом история джучидских владений в Китае не закончилась. На рубеже XIII–XIV вв. Монгольская империя возродилась, хотя и в несколько ином статусе – как содружество фактически независимых чингизидских государств. Впрочем, ее восстановление оказалось красивой мечтой – на деле же чингизиды продолжили междоусобные войны, которые не утихали вплоть до распада и отдельных улусов в 1330–1340-е гг. [см. подробнее: 9].

Однако в рамках настоящего исследования нас интересует тот факт, что в процессе восстановления империи владетельные чингизиды вновь получили возможность обрести свои уделы в улусах других чингизидских правителей. И золотоордынскому хану Токте, деятельно участвовавшему в возрождении империи, не только были возвращены его владения в округе Пинъянфу, но и в придачу к ним пожалованы округа Цзиньчжоу (провинция Ляонин) и Юнчжоу (провинция Хунань) с ежегодным доходом 2400 динов – ассигнациями [см.: 5, с. 32; 12, с. 222]. Такая щедрость великого хана Тимура (императора Чэн-цзуна, внука Хубилая) объяснялась, по-видимому, значительной ролью Токты в восстановлении империи: золотоордынский хан заключил мир с ильханом Ирана, а потом с помощью своих войск «убедил» согласиться войти в состав империи также Дуву, правителя Чагатайского улуса, и Чапара, правителя угедеидских владений [1, с. 203; ср.: 12, с. 240]. После Токты китайские владения Золотой Орды унаследовали следующие ханы – Узбек и его сын Джанибек (в «Юань ши», соответственно – «Юецзибе» и «Чжагунбе»)53.

Возврат золотоордынским ханам владений в Китае повлек их включение в имперскую иерархию, в которой они получили титул чжуванов – «князей третьей степени» с соответствующей печатью. И, несмотря на то, что возрожденную Монгольскую империю продолжали сотрясать междоусобицы, а затем и внутренние смуты, еще хан Джанибек продолжал получать полагающиеся ему доходы со своих китайских владений. Со своей стороны, золотоордынские ханы периодически направляли императорам Юань подарки, которые в средневековой историографии трактовались как дань покорных вассалов своему сюзерену [12, с. 205–207; 13, p. 59; 8, с. 261]. И золотоордынские ханы, по-видимому, были согласны признавать себя вассалами императоров Юань –

53 Следует отметить, что в «Юань ши» большинство событий, касающихся золотоордынской истории, датировано неверно. Так, например, смерть Узбека (названного, к тому же, братом Бату!) датирована 1308 г., а правление Джанибека упоминается под 1339 г. [5, с. 32]. Поэтому нам приходится соотносить хронологию золотоордынского владычества в китайских областях с традиционной хронологией правления золотоордынских ханов.

но только в отношении своих китайских владений, поскольку на независимость самой Золотой Орды императоры Юань не посягали, да и не могли себе этого позволить.

После возврата золотоордынским ханам их владений в Китае императоры Юань, однако, не стали возрождать и институт «княжеских управителей» в лице доверенных представителей джучидов. Вместо этого в областях Пинъянфу, Цзиньчжоу и Юнчжоу были учреждены цзунгуаньфу (генерал-губернаторства), которые осуществляли управление этими землями и контролировали сбор доходов в пользу золотоордынских ханов. Переговоры между юаньскими императорами и золотоордынскими ханами по поводу учреждения этих цзунгуаньфу велись еще в правление Токты, но из-за его внезапной смерти процесс был приостановлен, и они появились в китайских владениях джучидов только в правление Узбека [1, с. 202; 5, с. 32]. Таким образом, после возрождения Монгольской империи золотоордынские ханы вернули себе владения в Китае, но их правление в этих землях стало еще более номинальным – фактически его осуществляли наместники великого хана, императора Юань.

У нас нет сведений о том, когда власти ханов Золотой Орды над китайскими областями был положен конец. Надо полагать, это случилось в 1350-е гг., когда почти одновременно начались антимонгольские восстания в Китае и «великая замятня» в Золотой Орде – и великим ханам и их золотоордынским родичам-«вассалам» стало не до «имперских игр», приходилось думать о собственном выживании. И если в Золотой Орде к 1380 г. единство все же было восстановлено, то империи Юань повезло меньше: в 1368 г. монголы были изгнаны из Китая, где на трон вступил Чжу Юань-чжан, основатель национальной династии Мин. Соответственно, вопрос о золотоордынских владениях на территории Китая больше не поднимался.

Думаем, сведения о китайских владениях Золотой Орды могут представлять интерес в контексте исследования связей чингизидских государств и, в частности, взаимоотношений между Золотой Ордой и империей Юань, которые до сих пор изучены крайне слабо и поэтому считаются практически отсутствующими. Кроме того, рассмотренный пример проливает свет на еще одну форму взаимоотношений между чингизидами в формате «сюзерен-вассал», позволяя продолжать исследования в области монгольского имперского права.

1.Беляев В.А., Сидорович С.В. Ставка Великого хана и улусы по нумизматическим данным // Монеты

иденежное обращение в монгольских государствах XIII–XV веков. Труды Международных нумизматических конференций. IV МНК – Болгар 2005, V МНК – Волгоград 2006. – М.: Нумизматическая лите-

ратура, 2008. – С. 201–204.

2.Бичурин Н. (о. Иакинф). История первых четырех ханов из дома Чингизова // История монголов. – М.: АСТ; Транзиткнига, 2005.

3.Бухарский вакф XIII в. / Изд. текста, пер., введ. и коммент. А.К. Арендса, А.Б. Халидова, О.Д. Чехович. – М.: Восточная литература, 1979.

4.История Казахстана в персидских источниках. Т. IV: Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. II. Извлечения из персидских сочинений, собранные В.Г. Тизенгаузеном и обработанные А.А. Ромаскевичем и С.Л. Волиным / Подг. нов. изд., введ., пер., коммент. М.Х. Абусеитовой, Ж.М. Тулибаевой. – Алматы: Дайк-Пресс, 2006.

5.Кычанов Е.И. Сведения из «Истории династии Юань» («Юань ши») о Золотой Орде // Источниковедение истории Улуса Джучи (Золотой Орды). От Калки до Астрахани. 1223–1556. – Казань, 2001. – С. 30–42.

6.Петров П.Н. Очерки по нумизматике монгольских государств XIII–XIV веков. – Н. Новгород, 2003.

7.Почекаев Р.Ю. Батый. Хан, который не был ханом. – М.: АСТ; Евразия, 2006.

8.Почекаев Р.Ю. Сведения о Золотой Орде в «Книге о великом хане» // Тюркологический сборник. 2006. – М.: Восточная литература, 2007. – С. 260–273.

9.Почекаев Р.Ю. Вторая империя монголов: притязания и действительность // Монгол – Оросын түүх бичлэг дэх Монголын эзэнт гүрэн (Эрднэм шинжилгээний хурлын материал). Монгольская и российская историография Великой Монгольской империи (Сборник научных статей конференции). – Улаанбаатар, 2009. Т. 106–112.

10.Путешествия в восточные страны. – М.: Мысль, 1997.

11.Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. II / Пер. с перс. Ю.П. Верховского, примеч. Ю.П. Верховского и Б.И. Панкратова, ред. И.П. Петрушевский. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1960.

12.[Храпачевский Р.П.] Золотая Орда в источниках. Т. III: Китайские и монгольские источники. – М.,

2009.

13.La Livre du Grant Caan, extraite du manucrit de la Biblioteque du Roi, par M. Jacquet // Journal Asiatique. T. VI. 1830. – Р. 57–72.

ABSTRACT

Roman Pochekaev

Chinese possessions of the Golden Horde: administrative legal status

Article devoted to insufficiently-known aspect of history of Mongol Empire and its successors – possessions of Genghis Khanids’ states in another states. On the example of possessions of the Golden Horde (Juchi’s Ulus) in China (Tolui’s Ulus) in 13th – 14th cc. author attempts to clarify administrative and legal status of these territories, rights of possessors and local rulers, reasons and process of loss of such possessions. The most important source on this subject is Chinese court chronicle (“dynastic history”) “Yuan-shi” written in 1369.

Д.В. Васильев

Опути Гильома Рубурка через дельту Волги

ио населенных пунктах, которые он посетил

Впоследнее десятилетие в средневековой археологии Нижнего Поволжья произошло несколько больших открытий и осмыслений, которые позволяют сделать далеко идущие выводы о локализации средневековых городов в дельте Волги. Однако в это же самое время эти выводы таят в себе большое количество «подводных камней» – противоречий, о которые они могут разбиться. Я имею

ввиду обсуждающиеся в настоящий момент вопросы о локализации первой столицы Золотой Орды

– города Сарая или Сарая ал-Махруса, а также городов Саксина и Суммеркента, существовавших в Нижнем Поволжье в предмонгольское время. Суммеркент упоминается в качестве единственного города, пережившего монгольское нашествие и существовавшего в середине XIII в. Прежде чем начать подробный разговор на эту тему, необходимо оговориться, что любая археологическая реконструкция явлений или событий является в той или иной степени неточной. Степень неточности обусловливает подкрепленность гипотезы фактами. Факты же имеют обыкновение появляться перед взором исследователя не во всем объеме сразу, а постепенно. Именно в связи с этим любые, даже самые, казалось бы, обоснованные предположения могут и должны подвергаться периодической критике по мере накопления новых фактов, проливающих свет на проблему.

Всорок девятой главе «Путешествия в восточные страны Вильгельма де Рубрука в лето Благости 1253» содержится единственное и очень ценное для нас совместное упоминание городов Сарая и Суммеркента [18, с. 179–182], анализ которого позволит пролить свет на некоторые вопросы локализации этих городов. Позволю себе привести здесь выдержки из сочинения Рубрука. В них упоминаются следующие персонажи: Сартах (Сартак) – сын правителя Улуса Джучи Бату, Койяк – служитель Сартака, отец Койяка, также занимавший при Сартаке значительный пост, Госсет – спутник Рубрука, оставшийся при дворе Бату в качестве заложника, когда сам Рубрук отправился в Каракорум.

Прибыв по возвращении из Каракорума в ставку Сартака где-то между Доном и Волгой, Рубрук потребовал от Койяка вернуть ему оставленные священнические облачения, а тот ответил: «…Я (Койяк) оставил ваши вещи у моего отца, пребывающего вблизи Сарая, это – новый город, построенный Бату на Этилии; но наши священники имеют некоторые из облачений здесь с собою» [18, с. 180]. Далее Рубрук отправляется в ставку Бату.

«…Прибыл же я ко двору Бату в тот же день, в который удалился от него в истекшем году, а именно два дня спустя после Воздвижения Святого Креста, и с радостью обрел наших служителей здоровыми, но удрученными сильной скудностью, о чем рассказывал мне Госсет» [18, с. 180].

«…Затем мы месяц путешествовали с Бату, раньше чем могли получить проводника. … Затем я пустился в путь к Сараю ровно за две недели до праздника Всех Святых, направляясь прямо на юг и спускаясь по берегу Этилии, которая там ниже разделяется на три больших рукава; каждый из них почти вдвое больше реки (Нила) у Дамиетты. Кроме того, Этилия образует еще четыре меньших рукава, так что мы переправлялись через эту реку на суднах в 7 местах. При среднем рукаве находится город, по имени Суммеркент, не имеющий стен; но когда река разливается, город окружается водой. Раньше чем взять его, татары стояли под ним 8 лет. А жили в нем Аланы и Саррацины. Там мы нашли одного немца с женой, человека очень хорошего, у которого останавливался Госсет. Именно Сартах посылал его туда, чтобы облегчить таким образом свой двор.

Вблизи этих мест пребывают, около Рождества Христова, Бату с одной стороны реки, а Сартах с другой, и далее не спускаются. Бывает, что река замерзает совершенно, и тогда они переправляются через нее. Здесь имеется огромное изобилие трав, и татары прячутся там между тростников, пока лед не начнет таять» [18, с. 181].

«…Отец Койяка, … по поручению Сартаха, … строил большую церковь на западном берегу реки и новый поселок и хотел, как он говорил, приготовить книги для нужд Сартаха. Однако я знаю, что Сартах об этом не заботится. Сарай и дворец Бату находятся на восточном берегу; долина, по которой разливаются упомянутые рукава реки, имеет более 7 лье в ширину, и там водится огромное количество рыбы» [18, с. 181–182].

Разберемся в опорных пунктах маршрута.

Вопрос о локализации первой столицы Золотой Орды был рассмотрен А.В. Пачкаловым [28; 30; 31; 32; 33; 34; 35], С.Ю. Скисовым [33; 41] и мною [6; 7; 8; 9]. Суть его заключается в том что, традиционная точка зрения о расположении первой столицы Золотой Орды на Селитренном городище, а второй – на Царёвском, была подвергнута критике на рубеже XX и XXI вв. На Царёвском городище в настоящее время исследователями локализуется город Гюлистан, а на Селитренном – город Сарай ал-Джадид [4; 19; 20; 37; 38; 39]. Выдвигавшаяся В.Г. Рудаковым и Е.Ю. Гончаровым первоначальная гипотеза о местоположении двух столиц Золотой Орды – Нового и Старого Сараев – на Селитренном городище была подвергнута жестокой критике со стороны И.В. Волкова, указавшего на многочисленные письменные и картографические свидетельства существования двух столиц в Золотой Орде [16; 17], и тактичной критике А.В. Пачкалова [28, с. 60–62]. Надо сказать, что в более поздних статьях В.Г. Рудаков продемонстрировал, что уже не держится за эту точку зрения [38, с. 182–183], давно пересмотрел ее и склоняется к мнению, о котором речь пойдет ниже. Точно так же давно пересмотрел свои взгляды и Е.Ю. Гончаров54.

В настоящее время в качестве возможного местонахождения города, основанного Бату в XIII в., рассматривается Красноярское городище, располагающееся примерно в 40 км к СВ от Астрахани, на северо-восточной границе дельты. Основаниями для такого предположения являются, во-первых, результаты анализа монетного материала, происходящего как с поверхности и культурных слоев городища, так и из захоронений могильника Маячный бугор, который соотносится с Красноярским городищем как его городской некрополь. Я не буду вдаваться в подробности нумизматических изысканий, отослав всех интересующихся данным вопросам к статьям А.В. Пачкалова и С.Ю. Скисова [33; 41, с. 375–384]. Скажу только, что согласно мнению этих авторов имеющаяся информация позволяет считать, что золотоордынский город, располагавшийся на месте Красного Яра, существовал уже во второй половине XIII в. Здесь найдены сарайские монеты XIII в., которые практически не обращались после правления хана Токты, а также монеты Укека, которые редко встречаются к югу от Саратовского Поволжья. Некоторые особенности монетного обращения Красноярского городища позволяют характеризовать его как крупный город. С.Ю. Скисов выделяет следующие особенности монетного обращения Красноярского городища: начало денежного обращения относится к началу 70-х гг. XIII в., и достигает наивысшей активности в конце правления хана Токты – в начале правления хана Узбека. В 30-х гг. XIV в. денежное обращение резко сокращается, а затем практически прерывается в 40-х гг., возобновляясь лишь через 10 лет, но уже в другом качестве [41, с. 381].

Во-вторых, основанием для рассмотрения Красноярского городища как возможного места локализации первой столицы Золотой Орды является наличие рядом крупного и богатейшего могильника Маячный бугор, оставленного представителями высшей золотоордынской знати. Здесь зафиксировано наибольшее на всей золотоордынской территории скопление захоронений с монетами и наибольшее в процентном отношении количество богатых захоронений (с золотыми и серебряными предметами). Ряд черт погребального обряда позволяют связать данные захоронения с выходцами с Дальнего Востока – чжурчжэнями, уйгурами или китайцами, исповедовавшими буддизм [9, с. 436– 445; 24, с. 177–207]. Мною уже выдвигалось предположение о связи данной группы захоронений с высшей буддистской знатью Золотой Орды XIII – начала XIV вв. [6, с. 146–147; 7, с. 135].

Большое количество вышеописанных косвенных данных (поскольку о прямых речи быть и не может) позволяет довольно обоснованно предположить, что столица Золотой Орды в XIII веке находилась именно здесь.

54 Благодарю В.Г. Рудакова и Е.Ю. Гончарова за личные консультации.

Что касается локализации городов Саксина и Суммеркента, то уже высказывалось предположение об их локализации на Самосдельском городище в дельте Волги [5; 11; 13; 14; 23]. Г.А. Федоров-Давыдов убедительно доказал местоположение Саксина на Нижней Волге, проанализировав многочисленные свидетельства восточных источников о городе и одноименной области [42, с. 253–261]. Однако он считал, что город Саксин перестал существовать задолго до монгольского нашествия, еще в XII в., передав лишь свое имя локальной группе половцев, кочевавших в Нижнем Поволжье [42, с. 260]. Основаниями для локализации Саксина на Самосдельском городище являются мощные культурные отложения XI–XIII в., зафиксированные в ходе раскопок на данном памятнике, многочисленные находки, которые уверенно датируются предмонгольским временем и соотносятся с двумя основными группами населения городища – булгарской и огузской. В качестве основного аргумента мы привлекаем свидетельство Абу Хамида ал-Гарнати, который, описывая город Саксин, указывает в составе его населения огузов, хазар, булгар, сувар и большое число купцов из мусульманских стран [1, с. 98–99]. Мощный, значительный по территории распространения и насыщенный культурный слой, а также большое число находок из разных концов средневековой Евразии позволяют уверенно локализовать Саксин, являвшийся перевалочной базой на Шёлковом пути, именно на Самосдельском городище, несмотря на наличие в дельте Волги такого памятника, синхронного Самосделке, как городище Мошаик [10, с. 48–54].

Авторами исследований на Самосдельском городище в ряде статей было отмечено, что город Суммеркент, о котором упоминает Гильом Рубрук, также может быть локализован именно на Самосдельском городище. Впрочем, ни я, ни Э.Д. Зиливинская, ни Т.Ю. Гречкина не приводили в своих высказываниях какой-либо серьезной аргументации. Прямых доказательств локализации Суммерктента на Самосдельском городище нет, кроме того, что там исследованы на двух раскопах мощные слои золотоордынского времени, причем на одном из раскопов зафиксирован слой пожара и разрушения зданий предмонгольского периода, связанный с монгольским нашествием. Отчётливо выделяется затем период восстановления и обживания руин возвратившимся после прекращения военных действий населением, к нему относится использование домонгольских керамических и строительных традиций. Во второй половине – конце XIII в. здесь наблюдается упадок, связанный, вероятно, с ухудшением экономической ситуации. Здания XII в., пережившие монгольское нашествие, пустеют и некоторое время стоят заброшенными. К первой половине XIV в. относится период разрушения зданий предмонгольского времени и строительства поверх руин небольших по площади домов, в которых прослеживаются черты как домонгольские, традиционные для местного населения, так и черты золотоордынского гражданского зодчества [12, с. 338–339].

Лишь Л.В. Яворская со всей определенностью высказалась в пользу локализации Суммеркента на Самосдельском городище на основании анализа остеологических материалов из верхних слоев городища и сопоставления их с данными археологии. Описывая последствия внезапного и мощного пожара на городище, она связывает его с монгольским нашествием и предполагает, что на Самосдельском городище может располагаться единственный упоминающийся в источниках город, переживший это событие [45, с. 402].

Надо сказать, что возможность соотнесения местоположений Саксина и Суммеркента – довольно распространенное мнение в науке. В частности, его придерживаются авторы-составители сборника документов «Образование Золотой Орды» [25, с. 368]. Предположительно идентифицирует Саксин с Суммеркентом и Ю.А. Зеленеев [22, с. 113–122].

Итак, принимая во внимание всю степень гипотетичности данного предположения, попробуем представить, что описанный Рубруком маршрут начинается в Сарае, расположенном на месте Красноярского городища.

Имеет смысл разобрать подробно слова Гильома Рубрука. Вначале Койяк сообщает Рубруку о том, что Бату кочует вблизи Сарая, и что Сарай – новый город на реке «Этилии». Следующий отрывок дает нам представление о времени происходящих событий. Рубрук прибыл в ставку Бату 16 сентября 1254 г. [25, с. 368]. О местоположении ставки нам источник ничего не сообщает.

Следующий фрагмент – самый насыщенный. Через месяц, а именно 16 октября 1254 г. [25, с. 368], Рубрук покинул ставку Бату и пустился в путь к Сараю, следуя по течению реки на юг. Следовательно, ставка хана находилась выше по течению. Примечательно, что «там ниже» города Сарая Волга разделяется на три больших рукава. Это описание не очень вяжется с описанием местоположения Селитренного городища, но зато действительно походит под особенности местности ниже Красного Яра. Здесь, южнее и юго-западнее Красного Яра, протекает река Бузан, кото-

рая является одним из основных русел Волги в дельте. (Ответвляется Бузан от Волги гораздо выше по течению). Красноярское городище в настоящий момент располагается в центральной части села Красный Яр, на бэровском бугре. В 2,5 км от центра современного Красного Яра Бузан ветвится, образуя рукав Кривой Бузан. Северо-западнее Красного Яра в Бузан впадает Ахтуба. Севернее Красноярского городища из Ахтубы выходит и течет на восток полноводная река Маячная, которую можно считать полноправным продолжением Ахтубы. В средние века могло быть в данной местности гораздо больше русел, но основными продолжают оставаться Ахтуба (которую Рубрук и называет Этилией), Бузан, Кривой Бузан и Маячная.

С другой стороны, совершенно не обязательно, что Рубрук называл именно три больших протоки, которые начинаются непосредственно ниже Сарая. Он мог иметь в виду и дельту Волги вообще. Здесь мы сталкиваемся с вопросом о том, каким именно маршрутом двигался Рубрук со спутниками через дельту Волги.

Указателями для нас является наличие трех больших и четырех меньших по величине рукавов Волги и наличие при «среднем рукаве» города Суммеркента. Кроме того, Рубрук указывает, что долина, по которой разливаются упомянутые реки, имеет ширину более 7 лье.

Рассмотрим маршрут, который приведет нас к городу Суммеркенту, локализуемому на Самосдельском городище. Естественно, что при этом мы будем опираться на современную гидрологическую ситуацию, имея, однако, в виду, что в XIII в. она была несколько иной. Тем не менее, она не могла сильно измениться – основные русла могли лишь немного сместиться, но не поменять своего течения радикально. Еще мы будем исходить из того, что средневековые путешественники искали оптимальный путь – наиболее короткий и с наименьшим числом переправ.

Итак, двигаясь от Красного Яра в направлении к Самосделке, мы пересекаем последовательно такие реки, как Бузан (широкое русло), Рыча (средней величины русло), Болда (широкое русло), Кутум (несколько средней ширины русел в наши дни), Царев (неширокое русло), Кизань (широкое русло), затем реку Иванчуг (широкое русло) и Старую Волгу (широкое русло). При этом, маршрут движения по суше пролегает по очень неудобным для передвижения местам – в настоящее время это сплошные заливные луга, местами заболоченные, пересеченные множеством пересохших или периодически заливающихся ериков. Конечно, местность, а особенно система небольших русел, могла довольно сильно измениться после последнего подъема Каспийского моря и сопровождавшего его подъема уровня воды в Волге, которые продолжались с середины XIV до середины XIX вв. [3, с. 45–46]. В частности, представляется, что до катастрофического подъёма уровня воды в реках и в море в начале XIV века, данная местность носила не дельтовый, а пойменный характер [3, с. 45–46], поэтому условия сухопутного маршрута были более благоприятными. Длина маршрута, который мог проделать Рубрук через дельту в этом направлении, составляет почти 82 километра.

Однако Самосдельское городище, соотносимое с Суммеркентом, – не конечная точка маршрута. Рубрук стремился пересечь дельту Волги и выйти на караванную дорогу в сторону Кавказа. Для этого ему необходимо было переправиться через ныне почти усохшее русло – Коклюй, а далее – через широчайшее русло – Бахтемир, ограничивающее дельту с запада. И при этом он попадал бы не на сухой западный берег, а в край подстепных ильменей, остатки древней дельты, и чтобы направиться отсюда далее на запад, ему необходимо было подняться еще на более чем 50 км к северу, где зона подстепных ильменей сменяется полупустыней и где по краю увлажненной долины и пустыни можно было, не встречая многочисленных водных препятствий и не страдая при этом от нехватки воды, двигаться в западном направлении. Таким образом, общая длина маршрута составляет более 130 км. Рубрук пишет, что ширина долины, затопляемой реками (то есть, поймы) превышает 7 лье. Сухопутное лье составляет 4445 метров или 1/25 градуса меридиана. Значит, ширина поймы в том месте, где ее пересекал Рубрук, должна равняться примерно 31–32 км.

Общее число водных преград, через которые надо было переправляться вплавь при таком маршруте движения – свыше десяти. Несомненно, что множество мелких рек и ильменей пришлось бы преодолевать вброд.

Вернемся к реальному путешествию Рубрука. Далее он описывает собственно город Суммеркент, особенно не вдаваясь в подробности. Он говорит только, что город находится «при среднем рукаве» (то есть в середине дельты или внутри нее), не имеет стен, окружается водой при разливе реки (что, в принципе, подходит под описание Самосдельского городища), что татары его брали приступом, но долго стояли под ним (в течение 8 лет). То, что на Самосдельском городище

зафиксированы следы взятия города монголами, также сближает его с Суммеркентом. Население города («Аланы и Сарацины») многонационально и поликонфессионально, и это тоже факт, характеризующий население Самосдельского городища предмонгольского времени. Далее Рубрук пишет, что Сартак посылает сюда периодически людей «чтобы облегчить свой двор», то есть, видимо, на временное поселение с предоставлением возможности самим заботиться о своем пропитании. Рубрук говорит о близости к «этому месту» двора Сартака с одной стороны реки и двора Бату – с другой, которые подкочевывают сюда к Рождеству, а ниже не спускаются. Он также сообщает, что отец Койяка строил для Сартака церковь в новом поселке на западном берегу реки.

Что касается зимней ставки Бату, то под нее идеально подходят условия Красного Яра – ниже действительно начинается дельта, крупные протоки, через которые очень неудобно переправляться, если только не встанет лед. Но ледовый покров на реках нестабилен (Рубрук пишет об этом – «Бывает (курсив мой. – Д.В.), что река замерзает совершенно»). Поэтому конечной южной точкой перекочевки ставки Бату следует признать окрестности Красного Яра. Однако нельзя сказать, что ставка Бату таким образом, находится «поблизости» от Суммеркента на Самосдельском городище – их разделяет почти 80 км, то есть 2–3 дня пути по пересеченной местности.

Относительно ставки Сартака в ее самой южной позиции необходимо дополнительное пояснение. Казалось бы – вопрос ясен. Примерно напротив переправы через Бахтемир в районе Самосдельского городища находится широко известное, но очень слабо исследованное Чёртово городище.

Чертово городище расположено на бэровском бугре в 3,9 км к северу от села Троицкое, на правом берегу р. Бахтемир, в 9 км к юго-западу от с. Икряное. Оно является одним из немногих в Астраханской области укрепленных поселений – оно ограждено валом с южной (напольной) стороны и эскарпом с северной. Исследования здесь велись Л.Н. Гумилёвым и Е.В. Шнайдштейн. Помимо этого, проводились периодические осмотры в ходе разведок. Толщина культурного слоя городища составляет в среднем 30 см. Здесь были выявлены следы землянок, обломки обожженных кирпичей, фрагменты изразцов, голубых, белых, синих, желтых мозаичных вставок, обломки красноглиняной гончарной керамики, рыболовные крючки, изделия из бронзы, меди, железа, монеты XIV в. [43, с. 38–39] Помимо этого, имеются отдельные свидетельства о наличии на Чёртовом городище находок предмонгольского времени.

Тем не менее, ставке Сартака, для того чтобы добраться до Чёртова городища, необходимо было бы проделать 50-километровый путь от границы зоны подстепных ильменей и полупустыни вниз по правому берегу Бахтемира, пересекая многочисленные ильмени и довольно широкие протоки, среди них такие, как Хурдун, Алгаза, Бертюль, Ножовский ерик, Дарма и другие водные преграды. Представляется проблематичным, чтобы кочевая орда (которая представляла собой довольно большое скопление людей, повозок и скота, как это следует из письменных источников [2, с. 41–42]), заглублялась в зону подстепных ильменей на такое большое расстояние без видимой цели – ведь по дороге ставка могла остановиться в окрестностях любого другого бэровского бугра, совершенно необязательно было продолжать следовать до Чёртова городища. К тому же, Чёртово городище является слишком малым по площади поселением, чтобы вместить кочевую ставку хана, а окрестности бугра сплошь покрыты протоками и ильменями, и не могут служить местами для стоянки сопровождающих ставку кочевников. Таким образом, следует признать, что Чертово городище не подходит для роли местопребывания зимней ставки Сартака. Наиболее оптимальным местом для ее расположения, в силу природных факторов, является место примыкания к Волге зоны подстепных ильменей на границе нынешнего Наримановского района Астраханской области и территории города Астрахани.

Все эти обстоятельства – нерациональность отклонения при переправе через пойму от общего направления движения на запад, углубление в труднопроходимую дельту, выход на западный берег в неудобном для продолжения маршрута месте, удаленность от ставки Бату, неудобство расположения по отношению к ставке Сартака – не позволяют мне на данный момент соотнести Самосдельское городище с упоминаемым Рубруком Суммеркентом.

Конечно, в дельте было бы удобнее совершать путешествия на корабле, но Рубрук пишет только о переправах через Волгу и ее протоки в семи местах и ничего не сообщает о водных поездках на дальние расстояния. Конечно, Самосдельское городище на момент монгольского нашествия было весьма крупным населенным пунктом. Но, как было сказано выше, оно находилось к середине – второй половине XIII в. в упадке. Сомнительно, что это поселение было расположено

на традиционном и общепринятом пути переправы через дельту. В таком случае в слоях XIII в. после периода разрушения наблюдались бы следы быстрого восстановления и подъема вследствие использования населенного пункта как перевалочной базы для переправы (а значит, и для торговли).

Значит, необходимо пересмотреть возможный маршрут Рубрука и поискать путь более короткий, но при этом связанный с каким-либо известным по археологическим данным поселением в дельте Волги.

Таковым может вполне стать путь через верхнюю часть дельты с заходом на городище Мошаик на восточной окраине города Астрахани, на правом берегу реки Болды.

Впервые раскопки на городище были проведены экспедицией под руководством Е.В. Шнайдштейн в 1978 г. [44]. В 1999 г. оно исследовалось Д.В. Рябичкиным при участии автора настоящей статьи и Т.Ю Гречкиной [10, с. 48–54], а с 2002 г. изучается С.А. Пантелеевым [26, с. 198–205; 27, с. 59–64]. На могильнике городища были исследованы захоронения, датирующиеся периодом IX– XII вв., что синхронизирует данный памятник с Самосдельским городищем, а анализ керамического материала, произведенный П.В. Поповым [36, с. 206–226], указывает на культурное родство данных археологических объектов. Мною уже также высказывалось предположение по поводу того, что данные два памятника связаны общностью происхождения и являются свидетельствами существования в дельте Волги в предмонгольское время не только города, но и области Саксин, что отмечал в свое время Г.А. Фёдоров-Давыдов [11, с. 264–269; 15; 42, с. 253–261].

Показательно, что при таком маршруте Рубрук со спутниками должен был последовательно пересечь следующие водные преграды, выйдя из Сарая на месте нынешнего Красного Яра: Бузан (широкая протока), Картуба или же Белый Ильмень (широкая протока), Болда (широкая протока). Преодолев эти реки, путешественник попадал на городище Мошаик, а дальнейший путь его лежал на запад, при этом ему преградила бы путь лишь одна широкая река – собственно Волга – и неширокий Казачий ерик. Количество малых рек при таком проложении маршрута не поддается учету из-за изменившейся к настоящему моменту схемы малых рек, но их, судя по результатам сопоставления современных карт со снимками из космоса, на которых видны старые русла, не очень много – четыре или пять. Пройденное расстояние при пересечении дельты в данном месте от Красного Яра через Мошаик до правобережья Волги составит примерно 37 км, что близко к ширине поймы в «свыше 7 лье», указанной Рубруком. Кроме того, местность в северной части дельты гораздо суше, чем в ее центральной части, что значительно упрощает сухопутную переправу именно в данном месте.

Описание города Суммеркента, приведенное выше, вполне справедливо и применительно к городищу Мошаик. Городище, вероятно, также окружалось водой во время половодий, так как располагается на бугре в прибрежной части. Многонациональность и многокомпонентность населения городища, судя по характеру находок, также является одной из характеристик данного памятника. К сожалению, ограниченный характер раскопок и слабая изученность стратиграфии, а также полное отсутствие хронологических колонок не позволяют на настоящий момент с уверенностью говорить о подробностях жизни городища, неясны его размеры и интенсивность обживания на разных хронологических этапах. Однако именно расположение городища, а также наличие на нем значительных слоев золотоордынского времени, изученных Е.В. Шнайдштейн, позволяют нам сделать осторожное предположение о соотнесении именно городища Мошаик с Суммеркентом, о котором говорит Рубрук.

Вопрос о соотношении местоположений Саксина и Суммеркента, на мой взгляд, остается открытым. Во всяком случае, до момента проведения активных и масштабных раскопок на городище Мошаик, причем в разных его частях. Предположение по поводу соотнесения Суммеркента с Самосдельским городищем было сделано в свое время именно на основании наличия там значительных и хорошо изученных в раскопах слоев золотоордынского времени, залегающих поверх культурных отложений предмонгольского периода. Окончательно вопрос по поводу локализации Суммеркента в Самосделке будет снят, если золотоордынские слои Мошаика окажутся более богатыми, чем синхронные им самосдельские, то есть если здесь будет зафиксирована картина активной жизни города, не находившегося в середине XIII в. с состоянии упадка.

Есть, между тем, еще один вариант для пересечения дельты Волги от Красного Яра в западном направлении. Это самый короткий маршрут, с востока на запад через вершину дельты, севернее Мошаика на 20 км и, соответственно, выше современной Астрахани. Этот маршрут проходит через

следующие водные преграды последовательно с востока на запад: река Бузан (широкая протока), река Прямая Картуба (средней ширины протока), Белый Ильмень (широкая протока), ерик Бабинский (неширокая протока), река Рыча (средней ширины протока), ерик Бобёр (узкая протока), ерик Перекатный (узкая протока), ерик Сенной (узкая протока), река Волга (широкая). Таким образом, этот маршрут пересекает три широких рукава Волги и 6 узких проток, что гораздо ближе к сведениям Рубрука, чем вышеописанные маршруты. Длина маршрута – около 30 км, что также близко к тем данным, которые приводит Рубрук по отношению к ширине поймы. Однако в данной местности нам до сих пор не известно крупного средневекового поселения, которое возникло бы в домонгольское время, как Мошаик или Самосдельское городище, и продолжало бы существовать в золотоордынский период. В ходе исследований Д.В. Рябичкина и Д.В. Кутукова в 2002 году здесь было обнаружено поселение золотоордынского времени у пос. Пойменный [40] недалеко от ерика Бобер («при среднем рукаве»?), однако его масштабы не позволяют считать данный памятник городом.

Очень может быть, что приведенные в данной статье рассуждения неверны, и на самом деле мы должны будем ожидать открытия еще какого-то крупного городища в дельте Волги, которое и окажется в итоге Суммеркентом. Это вполне закономерно, ведь до сих пор в рамках территории, которую мы вправе считать областью Саксин – в Волжской дельте и Волго-Ахтубинской пойме – нам известно всего два памятника предмонгольского периода, а между тем мы должны ожидать присутствия здесь большого числа мелких и средних поселений, содержащих огузскую и булгарскую керамику в качестве основных компонентов, характеризующих материальную культуру.

В связи с рассмотрением вопроса о путешествии Рубрука через дельту Волги позволю себе сделать еще одно интересное, на мой взгляд, наблюдение, касающееся расположения ставки Сартака.

В.Л. Егоров в свое время предположительно размещал ставку Сартака на месте Енотаевского городища, между селами Енотаевка и Сероглазово на правом берегу Волги [21, с. 117]. Однако как археологический памятник Енотаевское городище не существует. Во всяком случае, никакого археологического объекта золотоордынского времени здесь не зафиксировано до сих пор. Похоже, что Енотаевское городище – это умозрительно выведенный памятник, который должен был теоретически находиться на месте переправы через Волгу напротив Селитренного городища. К тому же, предположение, сделанное нами по поводу локализации Сарая на Красноярском городище, требует пересмотра мнения в отношении расположения ставки Сартака.

При описании маршрута через Самосдельское городище я говорил о невозможности размещения ставки Сартака в зоне подстепных ильменей и о наиболее вероятном ее местонахождении севернее, у границы этой зоны с полупустыней, на правом (западном) берегу Волги. Сюда же, а именно к правому волжскому берегу на отрезке от села Солянка до поселка Стрелецкое, выходят и два последних описанных мною маршрута переправы через дельту Волги.

Территория волжского правобережья от посёлка АЦКК до поселка Стрелецкое – это местность, на которой уверенно локализуются остатки города Хаджи-Тархана. До сих пор это городище является единственным городским памятником золотоордынского времени на западном берегу Волги от Волгограда до нынешней Астрахани, между тем на левом берегу Волго-Ахтубинской поймы известно большое количество ордынских памятников. Исходя из этого, собственно, можно предположить причину возникновения города Хаджи-Тархана – обслуживание переправы через волжскую дельту, формирование караванов в сторону Северного Кавказа и Крыма.

Можно также предположить, что упоминание Рубрука о ставке Сартака на западном берегу Волги, где был построен новый поселок с церковью, которое датируется октябрем 1254 г., является первым упоминанием в письменном источнике о городе Хаджи-Тархане. Эта версия, основанная на том факте, что ставка Сартака располагается напротив ставки Бату на противоположном берегу реки, выглядит весьма правдоподобной, однако нуждается в дополнительной проверке. Критериями истинности данного предположения может стать обнаружение свидетельств существования поселения на правом берегу Волги в окрестностях Шареного бугра в середине XIII в. Однако эта проверка усложняется плохой сохранностью городища Шареный бугор (Хаджи-Тархан).

1.Ал-Гарнати о гузах, печенегах, хазарах и булгарах // Из глубины столетий. – Казань, 2000. – С. 98–99.

2.Барбаро и Контарини о России. – М.: Наука, 1971.

3.Бронникова М.А., Зазовская Э.П., Аржанцева И.А. Городище «Самосделка»: предварительные результаты и перспективы комплексных почвенно-ландшафтных исследований // Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Археология Нижнего Поволжья на рубеже тысячелетий». – Астрахань, 2001. – С. 45–46.