35269707

15.Мэн-да бэй-лу («Полное описание монголо-татар») / Пер. с кит., введение, коммен. и прил. Н.Ц. Мункуева. – М., 1975.

16.Рашид-ад-Дин «Сборник сочинений» // Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к ис-

тории Золотой Орды. Т. II. – М.; Л., 1941. – С. 27–77.

17.Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды // На стыке веков и цивилизаций… Из опыта образования

ираспада империй Х–XVI вв. / Сост. И.Б. Муслимов. – М., 1996.

18.Тоган И. Джучи-хан и значение осады Хорезма как символа законности // Источниковедение истории Улуса Джучи (Золотой Орды). От Калки до Астрахани. 1223–1556. – Казань, 2002. – С. 146–187.

19.Хоанг М. Чингиз-хан. – Ростов-на-Дону: «Феникс», 1997.

20.Храпачевский Р.П. Военная держава Чингиз-хана. – М.: АСТ: ЛЮКС, 2005.

21.«Шаджарат ал-атрак» // Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. II. – М.; Л., 1941. – С. 202–205.

ABSTRACT

Nais Shaykhiev

Relationships between Juchi and Genghis Khan

This article is about the relationship between Jochi and his father of Genghis Khan. About Juchi we know very little, and his life remains a mystery to us. The author attempted to clarify the result of which there were conflicts between father and son.

Т.А. Хисамов

Отношения собственности в Золотой Орде при правлении Узбек-хана. Собственность и церковь: мусульманское духовенство

Толерантное отношение монголов к различным конфессиям известно из множества источников [1, с. 263]. Еще персидский историк Джувейни писал, что великий Чингиз-хан, «уважал, любил и чтил ученых людей и монахов каждого наименования, рассматривая их как просителей перед Богом» [2, с. 338], а египетский географ Макризи, ссылаясь на Ясу Чингиз-хана сообщал: «Он приказал, чтобы ко всем религиям проявлялось уважение и, что никакое нельзя оказывать предпочтение ни одной из них. Все это он повелел как средство быть приятным Богу». Из этого можно сделать вывод, что еще на раннем этапе существования Орды, правители, следовавшие уложению Чингиз-хана, проявляли свою веротерпимость, которая, несомненно, являлась одним из факторов существования многонационального и поликонфессионального государства.

Смомента своего зарождения Золотая Орда оказалась в окружении исламских государств. Активные военные, торговые и дипломатические контакты, включая вошедшие в состав мусульманские регионы – Волжская Булгария и Хорезм, создали условия проникновения ислама в Улус Джучи. Постепенно власти империи начали нуждаться в чиновничьем аппарате, где на ряду с представителями различных религий участвовали и мусульмане [1, с. 263]. Существующая внутриполитическая обстановка, борьба представителей городской и кочевой аристократии, стремление к централизации государственного управления и приход к власти Узбека знаменуют победу ислама.

Собъявлением ислама в качестве государственной религии в Орде, все больше мусульманских духовных лиц принимают участие в управлении, занимая различные административные чины [3, с. 100]. Появляются мусульманские судейские должности, которые начинают в судопроизводстве пользоваться шариатом, прежде всего применительно к мусульманам [3, с. 101]. Так, в рассказе Ибн Баттуты о приеме у Кутлу-Темура упоминается привычка эмира ежедневно встречаться с главным кадием города, вместе с которым на прием приходят правоведы и писцы, а также старшие эмиры и тюркские шейхи. «Что относится к делам религиозным, то решает кадий, другие же дела решают эти эмиры» [4, с. 311–312]. Исходя из того, что шариат регулирует все стороны жизни поведения мусульман, это дает нам право считать, что и отношения собственности строились согласно исламу [5, с. 2].

Так, в исламе понятия собственности, имущества отражали, прежде всего, религиозное содержание. Согласно множеству аятов из Корана Аллах является создателем и владельцем (собст-

венником) всех вещей во Вселенной и в отношениях собственности люди выступают в качестве его наместников в этом мире, действуя как бы по его поручению, по доверенности: «И это Он, Кто сделал вас преемниками, и Он одних по степеням возвысил над другими, чтоб испытать вас тем, чем Он вас наделил» (6:165), «Потом поставили Мы вас на сей земле преемниками после них, чтобы посмотреть, каково будете вы поступать» (10:14) [6, с. 179, с. 238]. При этом человек не наделяется автоматически правами собственности, а ему предоставляется лишь возможность приобрести данное право. Этот постулат хорошо объясняется словами пророка: «Тот, кто возделал никому не принадлежащую землю, обладает наибольшими правами на приобретение ее в собственность» [7, с. 1]. Отсюда, согласно шариату, собственность, находящаяся во владении у людей, регулируется определенными правами и обязанностями. Так, исламский закон для обеспечения семьи, выплаты закята (отчисление в пользу нуждающихся) позволяет заниматься собственным трудом и коммерческой деятельностью [7, с. 1]. Фактически обогащаться для потребления в собственных нуждах и расходования на богоугодные деяния, помощь другим [8, с. 21].

Это же понимание отношения собственности в мусульманском духовенстве прослеживается в период правления Узбек-хана. Согласно еще Ясе Чингиз-хана, религиозные деятели освобождались от уплаты налогов, а согласно шариату, духовенство для своего содержания и оказания богоугодных дел имели право на вакфное имущество [5, с. 215]. Так, по такому принципу существовали, пользовавшиеся большой популярностью караванные стоянки на торговых путях. Известные под названием «ханака» (странноприимные дома), «религиозно-культовое учреждение, являвшееся одновременно обителью странствующих дервишей, резиденцией шейха, а также благотворительным учреждением, где любой мусульманин мог получить кров и пищу [9, с. 272]. Опираясь на сохранившуюся вакуфную грамоту 1326 г. шейха Яхьи, внука Сейфеддина Бохарзи нам становится известно, что крупные ханаки могли иметь в феодальной собственности большие земельные наделы, хозяйства, сады с прикрепленными к ним зависимыми крестьянами [10, раз. 4]. Доход и значительные пожертвования мусульман нередко позволяли сосредоточить в ханаках большие материальные блага. Согласно уложению ханаки шейха Бохарзи жертвовалась милостыня на бесплатное угощение бедняков, неимущих слоев, путешественников, торговцев и паломников. Многие ханаки в Золотой Орде имели в своем покровительстве представителей аристократии и даже самого хана. Из истории Вассафа говорится о жестоком наказании Узбек-ханом двух грабителей, укравших имущество ханаки в окрестностях могилы Пир-Хусейна в Азербайджане. Известно, что ханом в скит для паломничества была направлена группа лиц, которые донесли ему об обидах и притеснениях, нанесенных суфиям. После возмещения материального ущерба ханаке и казни виновных ханом Узбеком был обнародован ярлык: «Всякого кого схватят, со всем тем, что он украл, передавать немедленно мюридам шейха и затем не делать ни малейших притеснений; если же кто допустит проступок или упущение, то тело и душу таких мы отправим к месту восхождения неба и месту нисхождения земли». Затем он пожаловал в награду обитателям скита 50 слитков чистого серебра [11, с. 87]. Мечети, медресе, ханаки и другие религиозные учреждения строились и передавались в управление как самим духовенством на вакфные деньги, так и на деньги покровительствовавших их царских особ. Ибн Баттута рассказывает о своем посещении Хорезма, где правителем был назначен Кутлу-Темур, построивший медресе с принадлежащими ему помещениями. Также упоминается мечеть, построенная его супругой – Турабеке [4, с. 309].

Помимо распространенной вакфной системы мусульманских владений, стоит отметить поощряемую в исламе такую форму приобретения имущества в собственность, как торговля. В Коране говорится: «Но запретил Господь Вам лихоимство и разрешил Вам торг вести» (2:275), «Свое добро на тщету меж собой не расточайте, расходуйте его в торговых сделках, лишь по взаимодоброй воле» (4:29) [6, с. 76, с. 112]. Известно, что в период правления Узбек-хана торговля интенсивно развивалась и существенную роль в ней играли мусульманские купцы, которые активно объединялись в торговые компании «уртак» – «уртачество» [12, с. 421–422], позволявшие им производить совместную торговлю, получать займы для ведения торговых дел. Стоит заметить, что частенько и ханы входили в долю c купеческими компаниям, а иной раз купеческие товарищества ссужали представителей власти. Интересный факт приводит египетский историк Нувейри: «Узбек сказал послу последнего: «Мы прикажем купцам ссудить тебя тем, что [следует] внести, и приказал им сделать это. Он [посол] занял 20 000 динаров чистым золотом и внес их [4, с. 168–169]. У Макризи же упоминается о снаряжении в путь Узбек-ханом, после долгих согласований о браке с султаном Египта ал-Малик ан-Насиром, княжны Чингизидского рода, «назначив

[султану] упомянутую [княжну], Узбек позвал к себе купцов, взяв у них в займы 30 тыс. динаров» [4, с. 437]. Что же касается других форм отношения собственности, которые признаются шариатом, такие как получение женой брачного выкупа от мужа, дарение имущества или передача по наследству также имели место. Из известных нам источников, все тем же Макризи в рассказе о бракосочетании египетского султана с посланной Узбек-ханом чингизидкой, упоминается брачный договор, заключенный в присутствии двух свидетелей: главного кадия и секретаря. «Тайный секретарь Алаэддин Али Ибнеласир собственноручно написал договор, форма которого была такая: после «басмалы» следовало: «владыка наш султан именитый, царь великий Эннасыр назначил в приданое хатуни славной, дочери брата моего, султана Узбекхана, Тулунбии, дочери Тогаджи [сына Хинду]. сына Бекра сына Джучихана, сына Чингизхана и т.д.» [4, с. 438]. А в рассказе о своем путешествии Ибн Баттута описывает, когда он в городе Маджаре посетил соборную мечеть и после слов Шейх Мухаммед Эльбатаихи, каждый из присутствовавших поделился своим имуществом как даром для подготовки дорожных припасов [4, с. 287–288].

Отсутствие каких-либо налогов, а согласно Ясе Чингиз-хана на все религиозные учреждения, посвященные Богу, не распространялись ни воинская повинность, ни налогообложение, предоставило духовенству возможность обогащаться. Об этом мы можем судить об убранстве домов представителей духовенства, упоминаемое в рассказе Ибн-Баттуты о посещении дома кадия Абухафса Омари [4, с. 310], множестве вакфных земель и строений, описанных в грамоте об учредителе вакфа Иахйа ал-Бохарзи, который был чрезвычайно богат [10, раз. 4].

Опираясь на различные источники, прежде всего описания путешествий мусульманских авторов, можно сделать вывод о существовании развитых отношений и разнообразных форм собственности в мусульманской среде в период правления Узбека. Выбранная ханом религия – ислам – в качестве государственной, способствовавшая усилению господствующих классов и, прежде всего, власти самого хана, позволила ввести в социально-экономической сфере, в судопроизводстве мусульманское право – шариат, которое регулировало отношения собственности у мусульман.

1.Бартольд В.В. Образование империи Чингиз-хана // Сочинения. Т. V. – М.: Наука, 1968. – 759 c.

2.Vernadsky G. The Scope and Contents of Chingis Khan’s Yasa // Harvard Journal of Asiatic Studies. 1938.

–Р. 337–360.

3.Федоров-Довыдов Г.А. Общественный строй Золотой Орды. – М.: МГУ, 1973. – 181 c.

4.Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. 1. – СПб., 1884. –

564 c.

5.Керимов Г.М. Шариат: Законы жизни мусульман. Ответы Шариата на проблемы современности. –

СПб.: ДИЛЯ, 2007. – 512 c.

6.Коран. Перевод смыслов и комментарии Иман Валерии Пороховой. 10-е изд. доп. – М.: РИПОЛ классик, 2010. – 800 c.

7.Сюкияйнен Л. Мусульманское право собственности: юридическое осмысление религиозных посту-

латов. http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Islam/syk/mus_prav.php // «Сахих» аль-Бухари в кратком изло-

жении. – Эр-Рияд, 1999. – С. 262 (на араб. яз.).

8.Сахих «Аль-Бухари» / Пер. с араб. Владимир (Абдулла) Михайлович Нирша. – М.: Умма, 2003.

9.Ислам: Энциклопедический словарь / Отв. секр. С.М. Прозоров. – М.: Наука, 1991.

10.Чехович О.Д. Бухарские документы XIV в. – Ташкент: Наука, 1965.

11.Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. 2. – М.; Л., 1941.

12.Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. – М.: Богородский печатник, 1998.

ABSTRACT

Taufik Khisamov

The Property Relationship in the Golden Horde at board of Uzbeg-khan. The Property and church: Muslim clergy

From the moment of the origin, Golden Horde has arisen surrounded with Islamic states. Active military, trading and diplomatic contacts, including the a part Muslim regions – the Volga Bulgaria and Khoresm, have created conditions of penetration of Islam in Jochid Ulus. Gradually the empire authorities have started to need bureaucracy where on a number with representatives of various religions Muslims participated also. Existing internal political conditions, struggle of representatives of city and nomadic aristocracy, aspiration to centralization of the government and coming to power of Uzbek khan it marked Islam victory.

Absence of any taxes, and according to Jase of Chingiz-khan on all religious institutions devoted to God didn’t extend neither a compulsory military service, nor the taxation, has given to clergy possibility to be enriched.

About it we can judge furniture of houses of representatives of the clergy, Ibn Battuta mentioned in the story about visiting qadi’s Abuhafsa Omari house, set waqf’s lands and buildings described in document about the founder waqf by Iahja is al-Boharzi, which was extremely rich.

Total, leaning against various sources, first of all descriptions of travel of Muslim authors it is possible to draw a conclusion on existence of the developed relationships and various patterns of property in the Muslim environment in board of Uzbek. The religion chosen by khan – Islam, as state, promoting strengthening of ruling classes and, first of all, the power of khan, has allowed to enter in social and economic sphere, in legal proceedings the Muslim right – Sharia which regulated relations of the property at Muslims.

В.А. Злыгостев

Роль Субедей-багатура в образовании Улуса Джучи

(1205–1243 гг.)

Верный соратник Чингиз-хана Субедей-багатур, его «свирепый пес», великий полководец – да-цзян [1, с. 243], без участия которого не обходилась ни одна крупная экспансионистская акция монголов и который снискал право именоваться непобедимым, тем не менее, несмотря на достаточно частые упоминания в научной литературе, и по сию пору остается в тени своего Повелителя. И даже не только самого Чингиз-хана, но и чингизидов – сыновей и внуков Потрясителя Вселенной. Однако уместно вспомнить, что многие из потомков Чингиз-хана были буквально учениками Субедея, для которых он являлся «домашним учителем» [2, с. 445]. Причем если вначале своей службы, в кешиге, в 1189–90-х гг. он обучал царевичей оружейным и охотничьим приемами, то с течением времени последние перенимали у него мастерство ведения боевых действий и дипломатических приемов в высшем понимании этих терминов.

Роль Субедея в войнах, ведомых монголами в разных частях Евразии, очень велика. Это касается завоевания северного и центрального Китая, Тибета, земель к северу от Главного Юрта, Средней Азии и Закавказья. Размах и грандиозность походов поражают, но надо полагать, что главнейшим достижением Субедея как полководца и завоевателя является покорение Дашт-и- Кыпчак, т.е. всего степного пространства от Иртыша до Дуная, а также огромных территорий восточной Европы, на которых располагались Русь, Волжская Булгария, проживали фино-угоры, башкиры и народы северного Кавказа. Здесь сам по себе возникает вопрос об Улусе Джучи, так как именно на упомянутых выше пространствах это государство окончательно утвердилось к концу первой половины XIII века.

История Улуса Джучи – величайшей от начала времен степной империи, чрезмерно насыщена и эпохальными событиями, связанными с ней, и именами выдающихся личностей, не только владык – ее обладателей, но и их вассалов – соперников и врагов. Имена Бату, Ногая, Михаила Тверского, Узбека, Ивана Калиты, Джанибека, Ольгерда, Мамая, Дмитрия Донского, Токтамыша, Аксак Тимура, Витовта, Идегея и многих других переплелись в один клубок и в цепи исторического процесса неотделимы друг от друга, как неотделимы бывают связки хвороста, пылающие в огромном кострище. Но не следует забывать о том, кто этот «костер» зажег. А зажег его Субедейбагатур.

Субедей «человек из монгольских урянхаев» [1, с. 225], относился к немногочисленной когорте государственных деятелей того жестокого века, которому посчастливилось увидеть плоды трудов своих. Еще при жизни Субедея, как свидетельствует его биограф, относящий запись к 1241 г. «…в Северных землях, в Западном крае, к северу и югу от [Хуан]хэ в Гуанлуне – всюду успокоилось, [что] во многом было заслугой и успехом Субэдэя» [1, с. 242]. Нас в данном случае в затронутой теме интересует термин «Западный край», ассоциирующийся у китайских авторов с территориями, на которых собственно и располагался Улус Джучи. Само понятие «Западный край» предельно ясно определено в жизнеописаниях Угедея [1, с. 170] и Шири-гамбу [1, с. 242].

Процесс обретения джучидами своего государства растянулся на несколько десятилетий и представлял из себя серию различных по значимости и эффективности военных и дипломатических мероприятий, которые можно разделить на несколько этапов, активным участником которых и прямым руководителем большинства из них являлся Субедей.

Этап первый (1205–1207 гг.) представляет собой разведку, сочетавшуюся с ведением боевых действий против меркитов и покорение «лесных народов».

Этап второй (1216–1218 гг.) – занятие монголами собственно азиатской части Дашт-и- Кыпчак с выходом к рекам Эмба, Уил, и возможно, Урал.

Этап третий (1220–1227 гг.) – хорезмийская кампания Чингиз-хана, «Великий рейд», освоение покоренных земель, создание административно-территориальных образований в составе Улуса Джучи.

Этап четвертый (1228–1234 гг.) – закрепление монголов в низовьях Волги, обострение конфронтации с Волжской Булгарией.

Этап пятый (1235–1243 гг.) – Великий западный поход. Оформление Улуса Джучи в его классических размерах.

Победа, одержанная войском Чингиз-хана над найманами и их союзниками в 1204 г., открыла перед нарождающимся государством перспективы расширения на запад. Разгром союзников найманов – меркитов, отступивших в самые восточные пределы Дашт-и-Кыпчак, являлся весомым поводом для вторжения и последующего захвата тех земель. Чингиз-хан уже весной «…в год Коровы (1205)» [3, § 198], перейдя через Алтай, нагнал меркитов в верховьях р. Бухтармы. В результате столкновения Тохтоа-беки, их вождь был убит, а его сыновья бежали на запад. Преследовать их Чингиз-хан лично не стал, а направил за ними героя битвы с найманами и состоявшегося военачальника Субедей-багатура. «В том же году Коровы (1205) отдавал Чингиз-хан приказ. Посылал он Субеетая посылал в железной колеснице преследовать Тогтогаевых сынов, Худу, Гал, Чилауна и прочих» [3, § 199]. Сколько войска было у Субедея, источник не сообщает, но надо полагать, это были незначительные силы, так как в 1206 г. Субедей был утвержден в ранге тысячника [3, § 202]. Поход 1205 г. представлял из себя не только карательную акцию и демонстрацию военного присутствия монголов в этом регионе, но прежде всего глубокую стратегическую разведку на территориях, находящихся за границами земель, принадлежавших Чингизу по праву наследника монгольских ханов. Следовательно действия отрядов Субедея, прошедших «джунгарские ворота» и оказавшихся в верховьях Иртыша и забалхашье, можно рассматривать наряду с совершенным в том же году набегом Елюй Ахая на государство Си Ся, как одно из первых захватнических предприятий монголов, совершенных за пределами консолидированного Чингизханом государства и давших начало завоеваниям, которые перевернули геополитическое устройство Евразии в XIII в.

В 1207 г. происходит молниеносный поход царевича Джучи против «лесных народов» и далее на запад, где монголы впервые сопрокоснулись с «башкирами» [4, с. 190, 326]. По возвращении Джучи, довольный успехами предприятия, «Чингиз-хан соизволил сказать: «Ты, старший из моих сыновей. Не успели выйти из дому, как в добром здравии воротился, покорив без потерь людьми и лошадьми Лесные народы. Жалую их тебе в подданство», [3, § 239]. Таким образом было положено начало создания Улуса Джучи. Но важнейшей составляющей успеха Джучи в 1207 г. являлся рейд Субедея в 1205 г., который «…стал в среде монгольских военачальников настоящим «специалистом» по западным походам: без него не обходилась ни одна военная акция монголов против западных народов» [5, стр. 231].

После активных действий в 1205–1207 гг. давление монголов на западном направлении затихло в связи с начавшейся войной с империей Цзинь. По возвращении же Чингиз-хана из Китая в 1215 г. его агрессивные замыслы в отношении Дашт-и-Кыпчак, Си Ляо и Государства хорезмшахов получили дальнейшее продолжение.

Зимой 1216 г. «…государь (Чингиз-хан. – В.З.) собрал всех полководцев в Черном лесу на реке Тола и спросил: «Кто именно сможет пойти для меня карательным походм на меркитов?». Субедей попросил поручение себе, государь укрепился [в своем решении] и разрешил это»[1, с. 226]. Вместе с Субедеем в пределы Дашт-и-Кыпчак был направлен Тухучар, а их совместные действия представляют из себя классический прием так называемого «парного командования», который очень часто использовался монголами. Но именно за Субедеем, и это подтверждается вышеизложенным указанием Чингиз-хана, следует определить главенство в том походе.

Первое сражение с меркитами произошло где-то в районе северных отрогов хр. Тарбагатай, когда те были разгромлены в результате внезапного нападения [1, с. 226]. Затем они начали отступать на запад, но «…[Субедей] с большим войском дошел до реки Чам, встретился с меркитами, в одном сражении захватил их двух полководцев и полностью пленил их войско» [1, с. 227]. Реку Чам «…комментаторы ЮШ считают… притоком реки Сары-су, протекающим юговосточнее г. Джезказган в Казахстане» [1, с. 227]. После сражения у р. Чам происходят события,

потянувшие за собой цепочку дальнейшего, все более обостряющегося противостояния кочевников Евразии, а именно: «Владетель меркитов Худу бежал к кыпчакам» [1, с. 227]. Понятно, что Худу у них просил помощи, и они ему ее предоставили. Тем временем Субедей, обойдя Мугоджары с юга, «…преследуя его (Худу. – В.З.) сразился с кыпчаками при Уюр и разбил их» [1, с. 227]. Следует пояснить, что под Уюр – «Юй-юй» или «Югур», скорее всего, следует подразумевать «…р. Уюр (Уил. – В.З.) в Казахстане (юго-западнее г. Актюбинск)» [1, с. 227].

После своей первой победы над кыпчаками монголы ознакомились не только с их военным потенциалом, но, возможно, потенциалами других своих будущих противников – башкир и булгар. Субедей по результатам похода 1216 г. представляется первым монгольским полководцем, совершившим столь далекий рейд на запад, «постучавшись» в пределы Восточной Европы.

На рубеже 1216/17 гг. в Дашт-и-Кыпчак, где зимовали монгольские войска, прибыл царевич Джучи, а вскоре – весной 1217 г. – произошла битва между монголами и хорезмийцами в местности Иргиз-Тургай. Субедей, командуя «за царевича» [6, с. 177], «…реально руководил войсками монголов в этом сражении» [6, с. 178], являвшимся также разведкой боем и проявил себя полководцем, способным противостоять противнику, превосходящему численно его войска в 2–3 раза. Хорезмшах Мухаммед, вторгшись в Дашт-и-Кыпчак, не смог по результатам столкновения вытеснить оттуда захватчиков, которые, пронаблюдав, как противник убирается восвояси, продолжили освоение вновь приобретенных земель, которые положил к ногам Джучи Субедей.

Начавшаяся осенью 1219 г. «хорезмийская» или «сартаульская»98 компания Чингиз-хана, одной из своих главных военных операций подразумевает «Великий рейд», блестяще осуществленный его полководцами Субедеем и Джебе. Автономные действия монгольских корпусов в 1220– 1224 гг. превзошли любые подобные операции, а их руководители лишь за одно это мероприятие достойны занесения в пантеон величайших полководцев. Но, отдавая должное Джебе, следует подчеркнуть, что именно Субедею принадлежит главенствующая роль в том знаменитом походе, поскольку именно Субедею Чингиз-хан повелевал «…дойти до одиннадцати стран и народов както: Канлин, Кибчаут, Бачжигит, Оросут, Мачжарат, Асут, Сасут, Серкесут, Кешимир, Болар, Рарал (Лалат), перейти через многоводные реки Идил и Аях, а также дойти до самого города Кива- мен-кермен» [3, § 262]. «Юань Ши» по этому поводу уточняет: «Субэдэй предоставил доклад трону и просил [разрешения] покарать кыпчаков. [Чингиз-хан] дал согласие на это. Вследствие этого [Субэдэй] повел войска кругом Кыпчакского моря» [1, с. 228]. Таким образом перечисленные выше народы и в первую очередь кыпчаки, русские, булгары, ясы, аланы, канглы, саксины рассматривались как объекты ближайшей агрессии со стороны монголов, а в данном случае Субедею повелелось именно «дойти», т.е. разведать – собрать информацию о них, что, собственно говоря, и было очень эффективно исполнено.

Обстоятельства великого рейда весьма обширны, но обычно сводятся к хрестоматийным столкновениям монголов с аланами и кыпчаками на северном Кавказе, а затем с кыпчаками и русскими между Днепром и Калкой. Не стоит излишне подчеркивать очевидное – и Субедей, и Джебе в том неравном для нападающих противостоянии одержали триумфальные победы.

Выявляя слабости своих противников как чисто военные, так и дипломатические, Субедей и Джебе, оказавшись в степях, прилегающих к Черному морю, наверняка были поражены и мягкостью здешнего климата, и обилию трав, и полноводностью рек. Военачальники и простые монгольские воины не могли не поразиться контрасту ландшафтов центральной Азии (их родины) и Восточной Европы. За обладание подобными, благодатными во всех отношениях, землями, любой кочевник любой эпохи мог пожертвовать многим и воевать десятилетиями. Тем более, после того, как выяснилось, что ни кыпчаки, ни русские не смогут жестко противостоять пришельцам, монгольский всадник уже не мог не вернуться сюда.

Проверив на прочность поздней осенью 1223 г. Волжскую Булгарию и получив отпор, завоеватели, «пройдясь» по низовью Волги, направились на восток и уже весной прибыли в ставку Чингиз-хана, предоставив своему повелителю бесценную информацию о странах и народах «Западного края». Не вызывает сомнения, что скорее всего именно тогда, имея под рукой весь комплекс «разведданных», Чингиз-хан издал приказ, по которому «…Хорезм и Дашт-и-Кыпчак от границ Каялыка до отдаленнейших мест Саксина, Хазара, Булгара, алан, башкир, урусов и черкесов, вплоть до тех мест, куда достигнет копыто татарской лошади, стали принадлежать Джучи-

98 Монголы называли жителей государства хорезмшаха «сартаульцами… от санскритского слова ‘сарт’ –

торговец» [2, с. 347].

хану и он в этих странах утвердился на престоле ханства и на троне правителя» [7, с. 387–388]. Судя по вышеизложенному, именно тогда, в середине 20-х гг. XIII в., начался процесс формирования Улуса Джучи, и в его ходе Субедей проявил себя уже не только как военачальник и дипломат, но и как организатор военно-административных структур нарождающегося государства.

Еще в 1206 г. на историческом для Монголии курултае Чингиз-хан отметил организаторские способности Субедея, провозгласив: «Пусть равно также Чжебе с Субеетаем начальствуют над тысячами, которые они стяжали собственными трудами» [3, § 221]. И действительно, источники неоднократно отмечают умение Субедея «собирать» людей в воинские подразделения. Конечно, он действовал очень жестко, но и результаты впечатляют.

По возвращении из Великого рейда «…[Субедей] подал доклад [каану], чтобы «тысячи» из меркитов, найманов, кирей, канглов-кангар и кыпчаков – всех этих обоков, вместе составили одну армию» [1, с. 228], «…сошлись в одну армию» [1, с. 242]. «[Чингиз-хан] последовал ему» [1, с. 228]. Важность этого сообщения подчеркивается тем, что дублируется в двух жизнеописаниях Субедея в цзюани 121 и 122. Важно также, что под «тысячей» в данном случае подразумевается «…военноадминистративная (территориальная. – В.З.) единица, обязанная выставить тысячу воинов» [1, с. 228]. Так началось создание войска Улуса Джучи из населяющих Дашт-и-Кыпчак народов, что отвечает понятию создания органов внутригосударственного управления, а следовательно Субедею, как и Джучи, принадлежит право именоваться основателем не только военной мощи будущей степной империи, но и ее внутреннего административно-территориального устройства.

Здесь необходимо вернуться в 1216 г. И вспомнить, что Субедей в одном из сражений «пленил» [1, c. 227] меркитов, именно «пленил», а не «уничтожил», как случилось с чжурчженями в битве у хр. Хунлуган, когда «…было отрублено 10 000 голов» [1, с. 230]. Следовательно, он рассчитывал «перековать» их, что, видимо, ему и удалось, т.к. в его «докладе» наряду с другими народами упомянуты и меркиты. Об эффективности набора иноплеменников в монгольское войско свидетельствует достаточное количество упоминаний о них в «Юань Ши». В частности, в цзюани 123 присутствуют жизнеописания Жалчек-батура – кыпчака [1, с. 243] и Аймаура – кангла [1, с. 244], находившихся непосредственно в подчинении Субедея.

Забегая вперед, чтобы не возвращаться к этому вопросу, уместно привести примеры организации Субедеем в 1237–40-х гг. подобных контингентов из народов Восточной Европы, непосредственно во времена Великого западного похода. «Субэдэй набрал войско из хабичи… и прочих» [1, с. 231], «…и пятьдесят с лишним человек [их] це-лянь, которые усердно работали на него» [6,

с. 503].

Следует по тексту пояснить, что термин «хабичи» обозначает людей, «подвластных» и находящихся «под феодальным протекторатом» [6, с. 539], а «це-лянь» являлись племенными вождями, беками, биями или князьями покоренных народов – «это в первую очередь болгарские, буртасские, саксинские, башкирские, мордовские и чувашские князьки с их ополчениями» [6, с. 381]. Собранные воедино, они представляли значительные силы, способные возмещать потери агрессора.

Можно предположить, что после смерти Чингиз-хана в 1227 г. Субедей пребывал в пределах Дашт-и-Кыпчак. По этому поводу в «Юань Ши» записано: «Во времена Жуй-цзуна (Толуя, т.е. 1227–1229 гг. – В.З.) [Субедей] находился в отдельных резиденциях» [1, с. 229]. Надо полагать, что нарождающийся Улус Джучи, оказавшийся на окраине империи, более всего подходит под определение отдаленной резиденции» и присутствие там главного «специалиста» по западу естественно. Не потому ли сразу же после своей инаугурации в 1229 г. Угедей направил Субедея в приуральские и прикаспийские степи для дальнейшей активизации действий на том направлении, «…а Кокошая и Субэдай-бахадура послал с… тридцатью тысячами всадников… в сторону Кыпчака, Саксина и Булгара» [8, с. 405]. Скорее всего, эти «тридцать тысяч всадников» и были той армией, которую Субедей сформировал по приказу Чингиз-хана.

Присутствие Субедея на «кыпчакском фронте» в 1229–1230 гг. не было продолжительным, Угедей его вскоре отозвал в Центральный Китай, но не следует упускать нескольких важных фрагментов, относящихся к этому периоду. Так или иначе, но «монголы дошли до Нижней Волги» [9, с. 689], вплотную приблизились к рубежам Волжской Булгарии и землям башкир. Кроме всего, и это существенно, главного наследника Джучи – Бату (род. в 1209 г.) в его улусе во времена рейдов Субедея и Кокошая по-видимому не было. Ни один источник не подтверждает факта его нахождения там [10, с. 68–70]. В этой связи абсолютно уместно предположить, что именно Субедей (а затем Кокошай) в конце 1220-х г. являлся как военный руководитель основным носи-

телем интересов дома Джучи (ум. 1227 г.), и по своему положению бесспорно мог возглавлять административные органы, осуществляющие управление определенными территориями, строжайше соблюдая при этом субординацию и действуя от имени Великого каана и Чингизидов.

После победно завершенной в 1234 г. кампании против Цзинь Субедей получил назначение, которое стало верхом его полководческой деятельности. Спланированный и блестяще реализованный им поход 1236–1242 гг. в восточную и центральную Европу, быть может, и не принес гигантской добычи, как в Китае, но с точки зрения военной и политической имел ошеломляющий успех. Решение об общемонгольском походе было объявлено на курултае в 1235 г. После того как стало очевидным то, что силами одного Улуса Джучи «Западного края» не завоевать, «Субэдэйбатор известил Угедей-хана, что народы… противоборствуют отчаянно» [4, с. 219]. Поэтому «в помошь Субеетаю» [3, § 270] были посланы многочисленные отпрыски Чингиз-хана. Кроме того, «Тай-цзун (Угедей. – В.З.)… дал повеление [Субедею] быть в авангарде… а затем приказал [ему] командовать главной армией» [1, с. 230].

Вообще вопрос о том, кто являлся главнокомандующим имперским войском, представляется весьма дискуссионным и требует рассмотрения. Хотя в монгольской армии с 1236 по 1242 гг. присутствовало беспрецендентное количество Чингизидов, среди которых выделялись такие незаурядные личности, как Мунке, Байдар, Гуюк, Кадан и Бату, фактическое руководство осуществлял Субедей, являвшийся направляющими умом, если хотите «мозгом» этого похода. Само собой разумеется, что Субедей, который вот уже как 30 лет прорубал «окно в Европу» был именно тем военачальником, на которого в данной ситуации возлагалось командование «за царевичей». Недаром Чагатай советовал Угедею: «Всех наших старших сыновей давай пошлем во след Субэгэдэю!» [4, с. 219]. Далее следует обратить внимание на факты, подтверждающие независимость Субедея от царевичей в ответственные моменты ведения боевых действий и его прямое подчинение Великому канну. Это видно из того, что Бату, столкнувшись со сложной ситуацией под Торском «…подал доклад [каану], чтобы прислали Субэдэя руководить сражением» [1, с. 231]. В другом случае, а именно во время сражения на р. Шайо Субедей вообще проигнорировал приказ Бату, а продолжал реализовывать свой план, что в конце концов привело к полному разгрому венгров [1, с. 232–233]. Наконец, уже по возвращении из центральной Европы, Субедей буквально выговаривает Бату за его отказ в участии в курултае, на котором должны были состояться выборы нового каана. «Субэдэй сказал так: ‘Великий князь (даван) во всем роду главный, как можно не отправиться?’» [1, с. 233].

Формат данной работы не позволяет выявить всех обстоятельств и нюансов, касающихся роли Субедея во время Великого западного похода, т.к. практически ни один из его этапов не проистекал без непосредственного участия Субедея. Поэтому следует ограничиться выделением важнейших моментов, происходивших тогда событий.

1)1235–1236. Субедей, лоббируя интересы джучидов и выполняя волю Угэдэя, прибывает в восточную часть Дашт-и-Кыпчак. Начинаются активные разведывательные мероприятия, многочисленные рекогносцировки, концентрация и постепенное наращивание войск на исходных рубежах.

2)1236–1237. Субедей находится на главном направлении армий вторжения в Волжско-При- камском регионе.

3)1237–1238. «Нашествие Батыя» на северо-восточную Русь.

4)1238–1240. Субедей координирует действия монгольских корпусов на всем пространстве восточной Европы: а) действия против кыпчаков и уничтожение Бачмана [1, с. 233]; б) подавление восстаний фино-угоров и булгар в среднем Поволжье [8, с. 406]; в) действия на северном Кавказе [1, с. 288]; г) непрекращающееся давление на северо-восток Руси [6, с. 375]; д) организационные мероприятия, формирование подразделений из коренных народов [1, с. 231].

5)1240–1241. Нашествие на южную Русь.

6)1241–1242. Вторжение в центральную Европу.

В 1243 г. Субедей возвратился в Монголию, оставив за спиной огромные пространства, которые были завоеваны при его непосредственном участии и под его руководством. Осознавал ли Субедей то, что именно он является единственным и последним в истории человечества полководцем, который покорил весь Дашт-и-Кыпчак, полководцем, который после 35 лет кровопролитнейших войн за обладание Великой степью доскакал до пределов ойкумены кочевников?

Все действия Субедея в Дашт-и-Кыпчак и восточной Европе, действия разные по масштабам и значимости, действия, состоящие из скоротечных набегов и разведывательных рейдов, инспекционных поездок и акций устрашения, грандиозных битв и эпохальных походов, являлись основополагающим стержнем всех мероприятий, проводимых завоевателями и направленных на утверждение политического господства монголов в этой части континента. Оставляя о себе печальную память в странах и землях, в которые вторгались его войска, Субедей, как «свирепый пес» и сын своего жестокого века, за десятилетия службы «золотому роду» справился со всеми задачами, возлагаемыми на него вначале Чингиз-ханом, а потом и чингизидами. Недаром на одном из курултаев «…[Бату] сказал так: «Все, что захватили в то время, – это заслуга Субэдэя!» [1, с. 233].

Действительно, роль, которую сыграл Субедей в создании Улуса Джучи, весьма значима, и имя его должно находиться в одном ряду с именами самых выдающихся властителей этой Великой империи. Империи, которая стала прообразом другого гигантского государства, раскинувшегося на бескрайних просторах Евразии, упираюшегося одной своей частью в океан Атлантический, а другой – в океан Тихий.

Зимой 1248/49 гг. Субедей-багатур, потрясший всю тогдашнюю «вселенную», тихо скончался в своем родовом улусе в верховьях р. Толы «…было ему лет – 73» [Юань Ши. Цзюань 121].

1.Юань Ши (официальная хроника династии Юань) // Золотая орда в источниках. Т. 3. Китайские и монгольские источники. – М.: Наука, 2009.

2.Мелехин А. Комментарий // Чингизиана: Свод свидетельств соплеменников. – М.: Эксмо, 2009.

3.Сокровенное сказание монголов (Монгольский обыденный изборник) / Пер. С.А. Козина. http://altaica.ru/SECRET/tovchoo.htm

4.Сокровенное сказание монголов // Чингизиана: Свод свидетельств современников / Пер. А. Мелехи-

на. – М.: Эксмо, 2009.

5.Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. – М.,

1966.

6.Храпачевский Р.П. Военная держава Чингиз-хана. – М.: АСТ: ЛЮКС, 2005.

7.Родословие тюрков (Шаджарат ал-атрак) // Золотая орда в источниках. Т. 1. Арабские и персидские сочинения. – М.: Тип-я «Наука», 2003.

8.Рашид ад-Дин. Сборник летописей // Золотая орда в источниках. Т. 1. Арабские и персидские сочинения. – М.: Наука, 2003.

9.Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. – М.: Айрис-пресс, 2003.

10.Почекаев Р.Ю. Батый. Хан, который не был ханом. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА; СПб.: Евразия,

2006.

ABSTRACT

Valeriy Zlygostev

Subedey-bagatur role in the Golden Horde formation (1205–1243)

The article makes an attempt to define the role and importance of Subedey work for Golden Horde formation. Subedey as a “fierce dog” and child of his savage century, through decades of serving to “golden clan” coped with all his tasks, which were vested at first by Chingiz khan, and then by Chingiz khan descendants. Role, which played Subedey in Ulus Djuchi formation, quite significant and his name should to be ranked with names of significant rulers of this Great empire.