из электронной библиотеки / 485452197026461.pdf

Кэтому же типу змееборческих стихов относится также популярный и приобретший чисто былинную форму духовный стих о Федоре Тироне, избавляющем от змея свою мать. Источником и этого стиха было апокрифическое сказание о св. Федоре Тироне.

Духовный стих о третьем святом воине, Дмитрии Солунском, восходя к соответствующему книжному сказанию о нем, получил чисто русское историческое и бытовое приурочение: Дмитрий Солунский поражает не царя Колояна, а татарского царя Мамая и избавляет от плена двух русских полонянок.

Темой духовного стиха об Анике-воине служила битва Аники-воина со смертью, источником достоверных сведений о которой было появившееся не ранее XVI века «Прение живота со смертью». Само же имя Аники объяснялось византийскими сказаниями и песнями о греческом эпическом герое Дигенисе Акрите, непобедимом (akritos — непобедимый): эпитет понят был как имя.

Кнесколько иной категории духовных стихов относятся стихи, основанные на житийных историях. Чрезвычайно распространенным духовным стихом было изложение об Алексее – человеке божием, сложившийся в XVII в. В основе стиха лежало «житие» святого, повествующее о покровительстве царя Алексея Михайловича над нищим, живущим при дворце – «верховым нищим» (в противовес к жестоко преследовавшимся царем скоморохам). Как предполагают исследователи, именно такой исторический контекст дал особый толчок к воспеванию «святого» (царского патрона), по житию и стиху, в качестве неузнанного нищего проживавшего по милости своего отца – царя – при его доме. Этот стих, как и многие другие, отображал психоидеологию «нищей братии». В этом же разрезе можно осмыслить и другие два популярных среди нищих-певцов духовных стиха – «О Лазаре» и о «Вознесении Господнем». «Петь Лазаря» стало синонимом пения нищими духовных стихов

ииспрашивания ими милостыни. В основу легла соответствующая евангельская притча, дополненная мотивами милостивой и немилостивой смерти и осложненная драматизмом притчи, превратив богача и бедняка в родных братьев. Стих о «Христовом вознесении» говорил о том, как Христос перед своим вознесением хотел оставить нищей братии гору золотую. Иван Златоуст советовал Христу дать вместо золотой горы свое – Христово имя, которым они будут собирать милостыню – «уста золотые».

Особый разряд составляют многочисленные стихи лиро-эпического характера на темы «О страшном суде», «Грешной душе», «О расставании души с телом», «О милостивой аллилуевой жене» и пр.

Расцвет лиро-эпических лирических стихов относится к XVII и более поздним векам в связи с развитием старообрядчества и сектантства. По форме своей эти духовные стихи состояли в связи с утвердившейся под влиянием западной литературы «виршевой» поэзии. Они носили характерные названия «псальм» и «кантов», наряду с устной традицией широко распространялись в XVII в. в рукописных тетрадках и даже сборниках.

Обобщая наблюдения в отношении духовно-исторического направления устного народного творчества, следует отметить, что всѐ происходящее в

211

легендах и духовных стихах описывалось и оценивалось с точки зрения соответствия христианским нормам жизни – как их понимает народная традиция. В событиях, изображаемых в легендах, много невероятного. Но понятия «правдоподобно» или «неправдоподобно» к ним неприменимы. Центральной темой подобных произведений становилась центральная в аксиологии христианства – тема спасения души.

Нравственная категория являлась центральной содержательной характеристикой всего устного народного творчества, предлагающего в качестве передаваемого социального опыта освоение носителем культуры ее ценностей в прямом (достоверно-историческом, нравственно-духовном) или опосредованном (развлекательно-сатирическом) начале. Одним из самых «легких» в таком понимании из относительно небольших эпических фольклорных текстов была сказка.

Слово «сказка» засвидетельствовано в письменных источниках не ранее XVI века (укр. «») и имело значение: «перечень, список, точное описание»; в конкретно лексическом понимании означало сказанное или написанное слово, имеющее силу документа, достоверного, письменного или устного показания или свидетельства, обретающего юридическую силу. Корень этого слова -каз-, с разными приставками приобретал в языке различное значение, но смысл неизменно сводился к пониманию в качестве некоторой формы сообщения: «сказать», «указать», «наказать». Вплоть до XVII века в русской фольклорной традиции жанр сказки обозначался понятием «баснь» (от глагола – «баять») и предполагал изначальную ориентацию на вымышленное или иносказательное начало. Рассказы сказочного содержания изначально имели только форму устной фиксации. Изменение отношения к жанру наступил в конце XVII века и обрел дальнейшее развитие в XVIII веке. С конца XVII века фольклорная сказка становится самым востребованным пластом устного народного творчества в литературной традиции. В разное время собирателями сказок были А.С. Пушкин, В.А. Жуковский, Б. Бронницын, В.И. Даль, И.П. Сахаров, А.Н. Афанасьев и др. О популярности жанра говорит уже тот факт, что к 30-м годам ХХ столетия было собрано 10000 сказочных сюжетов, имеющих фольклорную и литературную основу.

Сказка привлекала не только в поэтическом звучании, но и в литературоведческом изучении. Изучение фольклорной сказки предполагало длительный путь развития.

Выдающийся вклад в изучение сказочного жанра внесла европейская и отечественная школы. Так, в начале ХХ века (1910г.) представителями финской школы была осуществлена попытка упорядочения сказочных типов. Посредством предпринятой классификации и отбора сказочного жанра Анти Аарне был составлен указатель сказочных типов, сказки получили тип и номер.

Каталог Аарне «Folklore Fellows Communications» получил всемирное распространение и вошел в международную науку. Он был переведен на многие европейские языки. Расширенный перевод издания «Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне» с включением библиографического списка был осуществлен Н.П. Андреевым. Перевод был выпущен Сказочной

212

комиссией Государственного русского географического общества в 1929 году. Андреев снабдил свой указатель ссылками на новейшие русские сборники, предложил список русских вариантов европейских сказок.

Общее количество обозначенных сюжетов оказалось поразительно малым. Аарне предусмотрел для своего указателя около 2400 номеров, оставив в своей нумерации пустые места, пробелы, которые могли быть заполнены впоследствии. Дополнение материала было осуществлено Н.П. Андреевым, североамериканским ученым Стивом Томпсоном (автором англоязычной версии указателя). В 1964 г. перевод каталога был переиздан с дальнейшими дополнениями.

Аарне предпринял попытку и первой классификации столь разнородного сказочного материала. Вводимое ученым понятие сказочного типа было рассмотрено шире, чем понятие сюжет, что в свою очередь привело к дроблению самой сказки и отсутствию ее соотнесения с конкретным типом. Так, волшебные сказки предполагали деление на разряды:

o чудесный противник; o чудесный супруг;

o чудесная задача;

o чудесный помощник; o чудесный предмет;

o чудесная сила или знание (уменье); o прочие чудесные сказки.

Теоретико-эмпирический путь постижения сущности сказки в сфере филологического знания привел к определению центральных проблем изучения жанра. К числу основных были отнесены:

 Проблема происхождения сказки.

В рамках проблемы ставились вопросы сходства сказочных сюжетов, решаемые как предположения сходства языков, наличия единого праязыка (В. и Я. Гримм) и т.д. Историческим прошлым сказки признавался миф (мифологическая и символическая школы) – А. Кун, В. Шварц, Макс Мюллер, А.Н. Афанасьев, Ф.И. Буслаев.

 Проблема распространения сказочного сюжета.

Ответы на поставленные вопросы искались в своеобразии протекания этногенетических процессов жизни народов (его исторических судеб и явлений социального порядка – Теодор Бенфей, А.Н. Пыпин, А.Н. Веселовский), миграции носителей культуры и перемещении культурных явлений (ориенталисты – влияние Запада; бенфеисты – Востока (Индия, Азия), компаративисты – обоюдное влияние Востока и Запада). В рамках развития научной мысли антропологического направления (антропологическая школа) сходство явлений культуры (в том числе и повторение сказочных сюжетов) народов, никогда не находившихся в каком-либо родстве, объяснялось результатом единства человеческой психики, определяющей одинаковые социальные отношения и институты (Эдвард Тейлор, Эндрю Лэнг, Джеймс Джордж Фрезер).

213

 Проблема классификации сказок и определения сказочного состава с выделением единого признака, который бы мог дать начало делению.

o По действующим персонажам – люди, демонические существа, мертвецы, животные, стихии, предметы.

o По социальному признаку – крестьянские, солдатские, бурлацкие, мещанские и т.д.

o По стилю – фантастические, реалистические, шуточные и пр.

o По внутренней структуре, композиции: линейные, кольцевые… Отечественное литературоведение осуществило попытку

историографического анализа сказки (И.И. Срезневский): сказки были разделены на группы с международными сюжетами и имеющими ограниченное хождение. В рамках изучения было выделено три сказочных типа: мифические (рассказы о нечистой силе, знахарях, змеях и прочих суевериях); сказки о лицах и событиях частной жизни, сказки фантастическо-реалистические и чисто фантастические и реалистические. Ю.М. Соколов на основе собранного этнографического материала выделил сказки волшебные, о животных,

кумулятивные, реалистические, сказки-легенды, сказки-былички, исторические легенды и предания, религиозные легенды. В качестве указателей к сборникам сказок Д.К. Зеленин и братья Б.М. и Ю.М. Соколовы предложили краткий вариант пересказов текстов.

И.М. Снегирев в рамках символической школы дал содержательноисторическое обоснование сказочному жанру, выделив сказки мифические, богатырские (былины), житейские. Формальная классификация сказки принадлежала Оресту Миллеру, в которой жанр делился на мифические, нравственно-мифические, сказки о животных, сказки на былинные сюжеты, сказки, возникающие под книжным влиянием, сатирические.

Выдающийся вклад в изучение жанра сказки принадлежит А.Н. Афанасьеву, ученому, впервые обозначившему настоятельную необходимость упорядочения огромного и пестрого сказочного материала. Первое издание сборника сказок, собранных и упорядоченных А.Н. Афанасьевым, относился к 1855-1864 гг. Материал публиковался в форме выпусков по мере того, как он поступал в распоряжение издателя. Существенным недостатком издания была его несистемность: сказочные сюжеты и их варианты были разбросаны по разным выпускам. Второе издание (1873) представляло собой систематическое издание русских сказок, несмотря на то, что автор не разделял свой сборник на части и не давал оглавления разделов. Издание содержало упорядоченное расположение сказок в соответствии с присвоенными им номерами. Сказки о животных (№1—86). К ним примыкали немногие сказки о предметах (№ 87, 88): «Пузырь, соломинка и лапоть»; о растениях (№ 89, 90): «Грибы отправляются воевать», «Репка»; о стихиях (№ 91—94): «Мороз, солнце и ветер», «Солнце, месяц и ворон». Далее следовали:

o Волшебные, мифологические, фантастические (№ 95 — 307).

o Былинные (№ 308—316): «Илья Муромец и Соловей», «Василий Буслаевич», «Алеша Попович» и др.

214

o Исторические сказания (№ 317—318): «О Мамае», «Об Александре Македонском».

o Новеллистические или бытовые (№ 319 и далее).

o Былички (№ 351 и др.): рассказы о мертвецах, леших и пр. o Народные анекдоты (№ 453—527).

o Докучные (№ 528—532). o Прибаутки (№ 533-547).

Классификация, предложенная А.Н. Афанасьевым, изобиловала и не собственно сказочными жанрами (историческими сказаниями, пересказами былин, быличками), напрямую не относящимися к области сказок. Докучные жанры и прибаутки, также не являясь сказками, тесным образом примыкали к ним. Исключая не сказочные категории на современном этапе изучения сказки учеными выделяются: сказки о животных, сказки о людях: а) волшебные, в) новеллистические (включая анекдоты – краткие эпические формы, сущность которых сводится к неожиданному остроумному концу краткого повествования). Выделяют разные группы анекдотов: о хитрецах, о попах, о женщинах и девушках, о супругах (стрижено, брито) и др. Многие перерастают в большие формы, их часто также относя к анекдотам в более широком смысле.

Не выделил А.Н. Афанасьев разряда, который был установлен лишь в последние годы, – сказки кумулятивные, или цепевидные, типа «Колобок» или «Петушок подавился». Таким образом, современная классификация фольклорной сказки предполагает выделение четырех крупных разрядов:

о животных, предполагающих наличие простейшего действия, представляющего собой явления психологического порядка. В основе сюжета, как правило, лежат реализм отражения социальной жизни, в основе кульминации заложен коварный совет, неожиданный испуг, обман;

волшебные (фантастические) – композиция определяется наличием двух царств и волшебных предметов. Основным содержательным элементом служит обозначение ситуаций: благополучие – внезапное несчастье (запрет – нарушение запрета) или недостача – отлучка (исчезновение, похищение) – встреча с дарителем – испытание – награда. В качестве волшебных предметов могут выступать орудия (дубины, топоры, швейные иглы), оружие (стрелы, луки, мечи), средства передвижения (сани, печь), музыкальные инструменты (дудочка, барабан, гусли), одежда (платки, кафтаны-невидимки), украшения (гребни, перстни), предметы домашнего обихода (скатерть, клубок, зеркальце)

ипр.;

новеллистические (социально-бытовые) – к бытовым сказкам относят сказки о мудрых девушках, об испытании жен, о ловких и удачливых отгадчиках, о ловких ворах, о разбойниках, о хозяине и работнике, сказки о попах, о глупцах (дурак-бык-береза), о злых женах, о шутах;

кумулятивные – сказки, построенные по принципу цепи, постепенного нарастания или нагромождения однотипного действия, ведущего к какойнибудь внезапной комической катастрофе (нагромождать, увеличивать) –

«Репка», «Глиняный паренек», «Колобок», «Теремок» и т.д. Сказки

215

характеризуются четкой композиционной системой, повторяющимся словесным рядом.

Определяя вслед за Александром Исааковичем Никифоровым определение сказки как устного рассказа, бытующего в народе с целью развлечения, имеющего содержанием необычные в бытовом смысле события (фантастические, чудесные или житейские) и отличающегося специальным композиционно-стилистическим построением, обозначим в качестве центральных признаков русской народной сказки следующие:

Народная сказка является повествовательным жанром, характеризующимся своеобразной формой бытования и распространения (передачей из поколения в поколение в вербальной форме);

Сказка рассказывается с целью развлечения (В.Г. Белинский), но действует как воспитательное средство (В.П. Аникин) – «В сказке ложь, да в ней – добрым молодцам урок»;

Сказка преследует преимущественно утилитарно-эстетические функции, относится к художественным жанрам русского фольклора, по своим целям и задачам отличается от всех видов обрядовой поэзии;

Сказка обладает самобытным специальным композиционностилистическим построением (наличием мотива, необычайного события, лежащего в центре содержания, единообразия, речевых и сюжетных повторов (триад) и др.)

Внутренними композиционными элементами сказки являются присказка (экспозиция) – завязка – развитие события – кульминация – развязка – концовка (послесловие). При этом, как отмечают исследователи, для русских сказок характерна пространственная неопределенность места действия – «В некотором царстве, в некотором государстве…», для европейских – неопределенность во времени – «Once upon the time» – «Однажды в некоторое время».

Сказочный герой, независимо от типа героя (героя-искателя или герояжертвы), сословного происхождения (царевич или крестьянин) всегда демонстрирует национальные качества (зачастую идеальные) – бескорыстие, сострадание, хитрость (смекалка), смирение, упорство, жертвенность, героизм и т.д.

Культурологическое значение сказки предполагает функциональное многообразие: познавательное (особенности явлений реальной жизни, обширные знания об истории общественных отношений, труде и быте, представление о мировоззрении и психологии народа, представления о природе), идейно-воспитательное (стремление к добру, защита слабых, победа над злом), эстетическое (раскрытие прекрасного в природе и человеке, единство эстетического и нравственного начал, соединение реального и вымышленного, яркая изобразительность и выразительность).

Таким образом, в большой степени обобщения народная сказка утвердилась

всистеме жанров устного народного творчества как рассказ, относимый к эпическому роду, обладающий отличной от всех других видов повествования специфичностью поэтики.

216

Сказка в истории своего бытования пережила разнообразные формы трансформации. В отдельные исторические периоды жизни народа рассказывание отдельных социально-бытовых и сатирических сказок запрещалось сначала духовенством, а позднее правительством. Не единожды в отношении фольклорного жанра высказывался тезис о недостоверности изображаемого. «Сказка – складка, песня – быль» – утверждала народная мудрость, которая еще в начале XIX века была положена в основу жанрового разделения сказок и былин. Однако, как правильно определили сущность сказки братья В. и Я. Гримм, «верить или нет – не признак сказки, а характеристика слушателя».

Слушатель – крайне важная категория в аспекте культурологического анализа устного народного творчества. Уникальность позиции слушателя в культуре можно обозначить его центральной характеристикой – активностью. Слушатель в традиционной культуре становился одновременным участником и творцом события, создавая целостное творческое единство и расщепляя его на всю многомерность мудрых изречений, которые впоследствии также активно начинали использоваться в устной разговорной речи. Сохраняя народную мудрость (содержательная сторона), подобные фразеологические изречения закреплялись и в фольклорной системе в виде малых жанров устного народного творчества. К последним традиционно относили небольшие по объему, но емкие по содержательному компоненту фразы. Наиболее распространенными из малых жанров с течением времени стали пословицы, поговорки и загадки.

Как предполагают исследователи, значительное количество пословиц и поговорок изначально непосредственно примыкали к большему по объему тексту. Самостоятельность, обретаемая с течением времени малыми жанрами, была обусловлена их сущностной характеристикой – способностью в яркой, живой манере, облеченной в меткую звучную форму, передавать суть излагаемого. Частотность использования изречений была напрямую связана с контекстом употребления – с интересом минуты, рядом предшествующих мыслей в разговоре.

Первое дошедшее до нас собрание русских пословиц и поговорок относится к концу XVII века: «Повести или пословицы всенароднейшие по алфавиту». В собрание вошло свыше 2500 пословиц и поговорок. Составитель предпослал собранию характерное предисловие: пословицы, – убеждал он, – «зело потребны и полезны: и всеми ведомы добре».

К рукописным сборникам XVIII вв. относят труды М.В. Ломоносова и историка В.Н. Татищева, высоко оценившими значение пословиц и поговорок народа для истории и науки о языке. Работа по изучению пословиц и поговорок была продолжена Академией наук, результатом стало издание «Словаря Академии Российской» (1789-1794). К числу интересных работ по сбору материала следует отнести сборники пословиц XVIII века: 908 пословиц из «Письмовника» Н. Курганова (первое издание появилось в 1769 году, книга неоднократно переиздавалась вплоть до 1837 года), «Собрание 4291 древних российских пословиц», отпечатанных при Московском университете в 1770

217

году (Составление сборника приписывается профессору Московского университета А. А. Барсову).

XIX век дает целую плеяду ученых-исследователей в этой области фольклорного знания. Среди них С.Н. Глинка, А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь (публикация С.Н. Глинки, «Русский вестник», 1816 и др.). В 30- 60-е годы XIX века появляются значительные сборники и обширные исследования пословиц и поговорок. В 1848 году профессор Московского университета И.М. Снегирев (1793-1868) издает сборник «Русские народные пословицы и притчи» (М., 1848), который вместе с изданным в 1857 году «Новым сборником русских пословиц и притчей» (М., 1857) включил свыше 10 500 пословиц и поговорок. Сборник И.М. Снегирева, как и знаменитое собрание песен П.В. Киреевского, был коллективным делом видных ученых и отдельных любителей народного творчества.

И.М. Снегирев вошел в науку не только как собиратель народного творчества, но и как исследователь. Им написан «Опыт рассуждения о русских пословицах» (М., 1823) и создан обширный четырехтомный труд «Русские в своих пословицах» (М., 1831-1834). Работу И.М. Снегирева продолжил Ф.И. Буслаев («Русские пословицы и поговорки». Архив историкоюридических сведений Н. Калачева, 1854, кн. II, отд. IV). Ф.И. Буслаеву принадлежит статья «Русский быт и пословица», в которой изложен взгляд на пословицу, соответствующий общим принципам мифологической школы.

Самым значительным из всех сборников русских пословиц и поговорок стал сборник Владимира Ивановича Даля «Пословицы русского народа». Собрание было опубликовано в «Чтениях Общества истории древностей российских при Московском университете» (1861-1862). В сборник вошло свыше 30 000 пословиц, поговорок и других «малых» жанров русского фольклора. Источником для сборника послужили несколько печатных сборников прошлого века, собрание И.М. Снегирева, рукописные тетрадки записей, доставленные В.И. Далю со всех сторон, и, прежде всего, живой русский язык, речь народа. В.И. Даль сгруппировал пословицы и поговорки по тематическому принципу, стремясь охарактеризовать мнение народа о разнообразных явлениях природы и общества. «Расстановка пословиц по понятиям, – писал автор, – дает верный нравственный очерк народа, она сочинена не разгоряченным воображением одного лица, а целыми поколениями, искусившимися на поприще жизни и закаленными в горниле опыта».

В последней трети XIX века и в начале XX века пословицы и поговорки «продолжают оставаться в центре внимания фольклористов-ученых, собирателей, историков, этнографов и писателей. В трудах ученых усиливается тенденциозный характер толкования народных пословиц и поговорок. Таковы сборник И.И. Иллюстрова «Жизнь русского народа в его пословицах и поговорках» (М., 1915) и четырехтомная работа А.С. Ермолова «Народная сельскохозяйственная мудрость в пословицах, поговорках, приметах» (СПб., 1901-1905). В трудах был собран и систематизирован огромный фактический материал. К числу ценнейших книг следует отнести сборник «Меткие и ходячие слова» М.И. Михельсона (СПб., 1894), «Крылатые слова»

218

С.В. Максимова (СПб., 1890), исследование «Из лекций по теории словесности» А.А. Потебни (Харьков, 1894), работу И.Е. Тимошенко «Литературные первоисточники и прототипы трехсот русских пословиц и поговорок» (Киев, 1897), статью Я. Кузнецова «Характеристика общественных классов по народным пословицам и поговоркам» (журнал «Живая старина», вып. III, 1903), содержательное исследование И.И. Вознесенского «О складе или ритме и метре кратких изречений русского народа» (Кострома, 1908) и другие сборники и исследования. Большое количество записанных в этот период пословиц и поговорок было рассеяно по периодическим областным изданиям.

В характере и принципах изучения пословиц и поговорок отразились достижения и недостатки академической науки: теории заимствования (М. Михельсон, И. Тимошенко и др.), антропологической и психологической (А. Потебня и др.), исторической школы (В. Перетц и др.). Обширность области изучения и рассмотрения многих вопросов, связанных с исследованием особенностей формы и содержания пословиц, определило и закрепленное в науке ее понимание как меткого образного изречения назидательного характера, типизирующего самые различные явления жизни и имеющего форму законченного предложения. Главным в пословице всегда оказывался смысл. Пословица всегда рассматривалась в качестве житейского вопроса, изречения, подтверждения, свидетельства, убеждения. Содержательная сторона пословицы выражалась в отличительной форме – двучастной конструкции, где первая часть содержала иносказание, общее суждение; вторая – поучение, итоговое суждение (Добрым быть – в добре жить; По труду и награда; Какова работа

– такова и плата; Злой плачет от зависти, добрый – от радости).

Пословицы удовлетворяли многие духовные потребности народа: познавательно-интеллектуальные (образовательные), производственные, эстетические, нравственные и др.

Таковы в тематическом многообразии пословицы, отражающие:  наблюдения за природным миром

Март сухой, а мокрый май – будет каша и каравай. В сентябре ложка воды делает два болота. Сентябрь пахнет яблоками, а октябрь капустой. Зима без снега – лето без хлеба.

Солнце светит, солнце сияет – вся природа воскресает. Будет зима – будет и лето.

 особенности трудовой деятельности, отношение к труду

Труд человека кормит, а лень портит. Не от росы урожай, а от труда

С разговоров сыт не будешь – сладка беседа, да голодна.

Что пожнешь, то и сколотишь, что сколотишь, то и в амбар положишь. Хвались урожаем, когда в амбаре засыпаешь.

219

Пашню пашут, руками не машут.

Лакома кошка до рыбки, да в воду лесть не хочется.

 характеристики и качества человека

Глупый ищет большого места, а умного-то и в углу знать. Счастье без ума – дырявая сума.

Праведная денежка век кормит. Всяк правду знает, да не всяк бает.

Сват-то сват, брат-то брат, а карманчики разные.

В чужой кошель не заглядывай, а свой покрепче завязывай. Смиренье – девичье ожерелье.

 отношение к Родине, семье

Где сосна взросла, там она и красна. Земля богата, народ богат.

На чужой сторонушке рад и родной воронушке. Ближняя соломинка лучше дальнего сенца.

За морем веселье, да чужое, а у нас горе, да свое. Вся семья вместе, так и душа на месте. Кумовство да свойство – ближнее родство. Смерть да жена Богом суждена.

В пословицах была заключена народная оценка жизни, наблюдения народного ума. Отмечалась многими исследователями и острая социальная направленность пословиц. Именно этот факт лег в свое время в основу отказа в 1853 году в публикации сборника пословиц В.И. Даля. Основанием для отказа, как отмечает В.П. Аникин, послужило мнение академика-протоиерея И. Кочетова, заметившего в сборнике смешение «глаголов премудрости божией с изречениями мудрости человеческой», священных текстов с «пустословием народным». Найдя в собрании В.И. Даля пословицу «Жив, жив курилка, не умер: жив бог, жива душа их», И. Кочетов заключил: «Какое кощунственное соединение побасенки народной со священной клятвой <…> с огорчением благочестивый христианин будет читать в книге г. Даля и следующие слова: «Бога зови, и черта не гневи», «Богу угождай, а черту не перечь», «Бог дал путь, а черт крюк», «Поп свое, а черт свое», «Поп с кадилом, а черт с рогатиной» <…> Народ глуп и болтает всякий вздор».

Пословицы давали материалы для выводов-обобщений, которые, как показывает история, не всегда совпадали с общественной оценкой или принятым видением того или иного вопроса с позиций правящих сословий. Последнее служило основанием для появления и более ранних попыток изменения содержания малого жанра. Стремление тенденциозно истолковать народные пословицы и поговорки отчетливо выразилось в первых печатных сборниках, которые начинают появляться с конца 60-х годов XVIII века. Таков

220