87. Ревельский розовый сад.

Этим же летом 74-го года снова целый флот любекских кораблей прошел в Нарву. Тогда ревельские бюргеры стояли в розовом саду и с печалью смотрели, как корабли проходили мимо их города. Некоторые же тщетно утешали сами себя и говорили, что это-де военные корабли, которые начнут осаждать и снова возьмут у русских Нарву.

Так как здесь часто упоминается о ревельском розовом саде, то я должен сказать о нем несколько слов. Этот розовый сад находился у больших морских ворот, совсем недалеко от большой городской башни (Zwinger, die dicke Margarethe). Сад этот купцы развели в хорошие годы на высоком месте, для веселого вида на море и окрестности. Сад был обведен стеною, чтобы в него не могли входить свиньи или другой скот; а посередине на открытом месте стояло высокое, роскошное зеленое дерево, с длинными, раскидистыми ветвями, а под этим деревом кругом были поставлены скамейки. Отсюда то ежедневно с радостью и весельем смотрели, как уходили и приходили корабли всех наций и лавировали с большим хвастовством, а когда корабли приходили или уходили, то на рейде раздавались звучные салютационные выстрелы. А когда купеческие прикащики собирались убежать из страны на кораблях, то бюргеры, подмастерья, женщины и девушки провожали их в розовый сад, где они на прощанье пили под зеленым деревом и весело пели и плясали. Впоследствии, в другия московитские осады, этот увеселительный сад был взрыт и обращен в сад печали; на месте бывшего сада ревельцы сделали ров и насыпали вал перед большой башней у морских ворот.

88. Предприятия гофлейтов. Взятие любекских кораблей, 1574 г.

8-го июня гофлейты снова двинулись в поход из своих лагерей: жаждая добычи, они опустошили земли около Феллина и Оверпалена, сожгли несколько деревень и убили много бедных крестьян.

В то же время они напали и на местечко Оверпален, сожгли его; застали в расплох Дидерика Фаренсбека Геймерского, гофрата герцога Магнуса, и еще нескольких из герцогской придворной челяди, увели их с собой в плен и с большой добычей возвратились домой.

В то же время военные корабли короля шведского взяли 16 любекских купеческих кораблей, плывших из Нарвы и нагруженных всякими товарами и дорогими мехами. Но так как адмирал любекских кораблей стал сопротивляться и убил нескольких шведов, то рассердил этим шведов, которые убили его [231] и еще нескольких любчан. Когда остальные любчане увидели это, то некоторые снова возвратились в Нарву, другие же повскакивали в лодки и отправились на них в Ревель.

89. Дальнейшая судьба гофлейтов, 1574 г.

29-го июля 1574. г., когда гофлейты в своем лагере радовались и веселились добычей, взятой из местечек Феллина и Оверпалена, русские и татары, числом в несколько тысяч, совсем неожиданно нагрянули на них, многих из них убили, многих взяли в плен, отняли большую часть добычи вместе со многими лошадьми и оружием, и таким образом вознаградили свою потерю. Затем те же русские взяли приступом церковь в Мариаме, куда бежали многие крестьяне со своими женами и детьми, выстрелами разбив церковные двери. Тогда бедняки попрятались в подвале, но все свое скудное имущество, бывшее в церкви, они должны были оставить русским, которые забрали и увезли всё.

Когда русские и татары ушли из Вика, то плохо пришлось гофлейтам: они ни одного дня не могли в своем лагере провести спокойно и без опасности, потому им очень желательно было бы перемирие, но они не знали, как бы добыть его. Наконец они сочли самым лучшим двинуться в поход со своими наличными силами, чтобы силою вынудить русских в Ливонии дать перемирие. А так как и ревельскому магистрату необходимо было перемирие, для того чтобы бюргеры и крестьяне могли запастись фуражем и съестными припасами и посеять озимый хлеб, поэтому и магистрат присоединился к гофлейтам, чтобы вместе с ними можно было пользоваться ожидаемым перемирием.

Когда гофлейты двинулись в поход и стали лагерем в земле Куймеце, то два ратсгера города Ревеля, именно Гинрик Клодт и Герман Лур, были посланы к ним; здесь они сообща написали письмо к воеводе виттенштеинскому, прося перемирия. Но воевода ответил им на это письмо с большой насмешкой: вся надежда на перемирие потому пропала.