4. Становление античной диалектики

Диалектика – это миропонимание, которое  рассматривает  действительность как взаимосвязанную, текучую и изменчивую. Особенно ярко диалектика выражена у Гераклита Эфесского. Все существующее постоянно переходит из одного  состояния  в  другое:“все течет, все меняется”, ”в одну и ту же реку нельзя  войти  дважды  ”;  в мире нет ничего неподвижного: холодное  теплеет,  теплое  холодеет,  влажное высыхает, сухое увлажняется. Возникновение и исчезновение, жизнь  и  смерть, рождение  и  гибель  –  бытие  и  небытие  –  связаны  друг  с  другом,  они обуславливают и переходят друг в друга.Диалектика  Гераклита  учитывала  обе  стороны  явления  –   его изменчивость и его неизменную природу.  Античная диалектика не ограничивалась  констатацией,  что  все  течет  и меняется, но и указывала на особую роль противоречий. Так Зенон, как  и  все элеаты, придерживался точки зрения, что бытие едино и  неподвижно.  Сама  по себе эта идея антидиалектична,  но  чтобы  доказать  ее,  Зенон  использовал диалектический метод (знаменитые апории  Зенона,  призванные  показать,  что движение немыслимо без противоречий). Сократ же использовал метод диалектики в введениях спора(через устранение противоречий)  К особенностям античной диалектики можно отнести то, что:  1. диалектика античных философов не является научно доказанной  теорией, она опирается на созерцание, на непосредственный опыт.  2. античная философия не знала идеи прогресса, восхождения от низшего  к высшему (или “золотой век” позади, или круговорот)

Все сущ. вещи возникли из материального первоначала. Однако первовещ. - это огонь. Выбор огня в кач. первовещества обусловлен взглядами Г. на характер жизни природы. Мир нах. в постоянном процессе изменения, а из всех прир. вещей наиболе подвижен, изменчив огонь. “ Этот космос один и тот же для всего существующего не создал ни какой бог и никакой еловек, но всегда был, есть и будет вечно живым огнем, мерами загорающимся и мерами потухающим”. Причина вечного изменения - борьба противоположностей.

Мир остается в основе огнем, несмотря на все изменения. Душа тоже из огня, душа материальна - это наименее влажный огонь. Все вещи возникают из огня согласно необходимости. Миром правит “логос”.(закон, необходимость)”Даже Солнце не может переступить логос.” Мир есь процесс в котором всякая вещь переходит в свою противопол.(холодное в теплое, Вложное в сухое и наоборот)”Нельзя дважды войти в одну реку” В челов. жизни превращ. в противопол. есть борьба. Она “отец всего, царь всего”. Благодаря борьбе противопол. обнаруживается их внутреннее сходство “юессмертные-смертны, смертные - бессмертны; смертью друг друга они живут, жизнью друг друга они умирают.”

Всеобщность изменения и переход каждого качества в противоп. делают все кач. вещей относительными.(морская вода - чистейшая и вместе с тем грязнейшая: для рыб -питательна, для людей -негодна)

Логос - основа всеобщности и истинности чел. познания. В основе мышления лежат ощущения. Мышление предпочитает все, что доступно чувствам зрения и слуха. Однако,считае Г. большинство людей не знают всеобщего и вечного, не ищут познания, принимают многознание за ум.

ЭЛЕАТЫ. В 6-5 ввднэ центр дух. развития перемещ. в Ю.Италию.(земледельческая область). Прбл. бытия: бытие есть а небытия нет, бытие едино и неделимо, бытие познаваемо.

КСЕНОФАН. 6-5 вднэ. Поэт фил. побывал в Ю. Италии вообще много путешествовал. В конце жизни поселился в Элее, где под еговлиянием возникла школа элеатов. Критиковал представления о множесте богов.(Если бы лошади могли рисовать то они изобразили бы своих богов в виде лошадей) . Он пантеист. Мир вечен и неуничтожим, представляет собой нечто единое и это единое и есть бог. Природа не божественна. Все что рождается и растет есть вода и земля. О природе богов не может быть истинного знания только мнение.

ПАРМЕНИД. Элея. 6-5 ввднэ. Составил законы для Элеи, которые даже там долго действовали. Мир - вещ. шар, в котором нигде нет пустоты и, следовательно возможности движения. (все заполнено) Всякая мысль есть мысль о существующем. Поэтому несуществ. никак нельзя мыслить как несущ., откуда несуществ. нет. Отсюда невозможно возникновение и уничтожение.

из абс. заполненности следует, что мир не имеет частей. Он един. Множество - обман чувств. Отсюда же следует вывод о невозможности движения, возникновения, уничтожения. Представления о движении - льшь мнение, повседневные представления, от которых следует отличать фил., как учение о истине, недоступной восприятиям.

Учение П. полно ненаучных, мифол. представлений, В центре мира - богиня-правительница (или правда и необходимость). Она держит жребий и правит всеми неб. движениями.

ЗЕНОН. Ученик Парм..Выдвинул ряд положений в защ. учения П.(апории) Доказывал невозможность движения(метафизика). Предположение, что движ. мыслимо приводит к противоречиям - оно не может осуществиться.( Для того чтобы двигаться стрела должна в один момент времени находиться в опр. месте и не находиться в нем. Но это противоречиво - невозможно) В этих парадоксах вопрос не в том, возможно ли восприятие движ чувствами, а в том, можно ли мыслить движ. при условии, что пространство состоит из бесконечного множества неделимых частей (актуальная бксконечность), а время из б. множества неделимых моментов. В этих апориях впервые в истории человечества обсуждаются проблемы непрерывности и бесконечности. Апории дали толчок развитию диалектик

Диалектика у Сократа – метод достижения истины через обнаружение и преодоление противоречий, содержащихся в частных мнениях. Сократ выступал виртуозным режиссером диалектической беседы (диалога). Он говорил, что его задача заключается в выяснении для других их собственных мыслей. Он выражал это сравнением своей миссии с профессией повитухи. То, что делала она для рожениц, он старался делать для людей, «чреватых» идеями. Он был «акушером» идей. Помогая их рождению, извлекая их из недр человеческих душ, он исследовал их, чтобы знать, насколько они способны к жизни, и если они были истинны, он встречал их с радостью, если ложны – уничтожал их (обличал как заблуждения).

Диалектика Платона: Разумное постижение истинно-сущих родов бытия или идей — совершеннейшее, по Платону, знание — Платон называет «диалектикой».

Для Платона диалектика — это не логика только, хотя в ней есть и логический аспект; это не учение о познании только, хотя в ней есть и гносеологический аспект; это не учение о методе только, хотя в ней есть и аспект метода. Диалектика Платона — прежде всего учение о бытии, о родах истинно-сущего бытия или об идеях. Идеализм Платона, так же как и его теория познания и диалектика, имеет явно выраженный онтологический характер. «Идеи» Платона — не только понятия (хотя они имеют свой понятийный аспект), а прежде всего истинно-сущие роды бытия. В соответствии с этим «диалектика», как ее понимает Платон, — не только путь или метод познания, это прежде всего онтологические прообразы, образцы и причины вещей чувственного мира.

Здесь изложенное выше понимание родов бытия, соответственно: «идей», должно быть существенно дополнено и даже исправлено. Как мы видели, «идеи» в сравнении с вещами чувственного мира были наделены у Платона признаками, которыми элеат Парменид характеризовал свое единое бытие: «идеи» вечны, не рождаются и не погибают, не изменяются, тождественны себе, неподвижны, безотносительны в своем бытии.

Не должны ли мы сказать, что такое понимание природы «идей» не диалектическое, но, напротив, метафизическое и что если Парменид — отец древнегреческой метафизики, то Платон, несомненно, его продолжатель? И действительно, в ряде диалогов Платон развивает, бесспорно, метафизическую характеристику истинно-сущего бытия, или «идей». Однако в «Софисте» и в «Пармениде», а также в некоторых других диалогах Платон отступает от этой метафизики. В этих диалогах он стремится доказать, что высшие роды всего сущего — бытие, движение, покой, тождество и изменение — могут мыслиться только таким образом, что каждый из них и есть и не есть, и равен и не равен самому себе и пребывает в своей тождественности и переходит в свое «иное», в противоположное себе.

Диалектика Аристотеля:

Аристотелевская диалектика имеет дело прежде всего и главным образом с вероятностным, а не необходимым (в отличие от Платона) типом знания, и это относится как к исходным посылкам, так и к основывающимся на них выводам. Определяя характер тех и других, Аристотель пишет: «Сначала пусть будет определено, что такое диалектическая посылка и что такое диалектическая проблема. Нельзя считать диалектической всякую посылку, которую никто не считает истинной, и не выставить проблему, ясную для всех или для большинства. Одна не представляет трудностей, со второй же никто не согласится. Поэтому диалектическая посылка есть такой вопрос, который представляется вероятным либо всем, либо большинству, либо мудрым, а из последних — либо всем, либо большинству, либо наиболее сведущим, и не идет при этом вразрез с мнением. Ведь в том, что вероятно, согласятся с мудрым, если это не будет противоречить мнениям большинства. К диалектическим посылкам относится и все, что подобно вероятному, что отрицает противоположное вероятному, и все воззрения в соответствии с изобретенными людьми искусствами». Диалектику как логику вероятностного знания (знание этого типа присуще прежде всего творческим, продуктивным наукам, а среди последних — в первую очередь искусствам) Аристотель строго отличает от аналитики — логики безусловно достоверного, необходимого знания, посылки и следствия которой носят безусловно достоверный и в этом смысле необходимый характер, с одной стороны, и от софистики, имеющей дело не с подлинным знанием, а лишь с обманчивой видимостью последнего, — с другой. Как справедливо отмечает в этой связи А. Ф. Лосев, для Аристотеля «на одном полюсе существует мир чистой очевидности и необходимости, погруженный в истинное бытие, а на другом полюсе — мир чистой видимости и пустоты, совершенно лишенный какого бы то ни было содержания и порожденный, мы бы сказали теперь, особенностями языка как знаковой системы. Между этими двумя противоположными областями лежит область содержательной вероятности. К этой области, как мы уже видели раньше, и принадлежит искусство» . Эти три области вслед за Аристотелем можно назвать (истинным, необходимым) знанием, мнением и видимостью. Необходимое знание, подлинная наука и неразрывно связанная с ней аналитика как логика безусловно необходимых выводов из абсолютно достоверных посылок имеют дело с вещами необходимо сущими, которые не могут по своей природе быть иными. В отличие от необходимого знания мнение и связанная с ним диалектика как логика вероятностного знания имеют дело с вещами, которые реально существуют, однако могут быть и иными. «Некоторые [предметы], — пишет Аристотель, — истинны и существуют, но могут быть и иными. Ясно поэтому, что о них нет науки. В противном случае то, что не может быть иначе, было бы [тождественно] с тем, что может быть иначе. Но [с такими вещами] не [имеет дела] ни ум (ибо под умом я понимаю начало науки), ни недоказуемое знание, ибо последнее есть принятие неопосредствованной посылки. Но истинны и ум, и наука, и мнение, и все то, что утверждается на их основании. Вот почему остается [признать], что мнение бывает о том, что истинно или ложно, но может быть и иначе. А это и есть принятие неопосредствованной и не необходимой посылки. И это соответствует действительности, ибо мнение есть нечто непостоянное, и такова его природа; кроме того, ни один [человек] не считает, что он имеет [только] мнение, когда считает, что нечто не может быть иначе, а считает [тогда], что знает. Когда же [он думает], что [вещь именно] такова, но что она может быть также другой, тогда ничто не мешает, чтобы он имел мнение, так что о таких [вещах] будет мнение, а наука — о необходимом» [цит. по: 163, т. 4, с. 252]. Согласно Аристотелю, как в области точного знания, науки, так и в области мнения, вероятностного, а не необходимого знания, мы в одинаковой мере используем силлогизмы (доказательства), поскольку «и тот, кто знает, и тот, кто имеет мнение, следуют через средние [термины], пока оба не достигают неопосредствованных [положений]». Однако при этом имеется важное различие, а именно: в случае аналитических, строго научных (необходимых по своему характеру) рассуждений мы полагаем, что они рассматривают предмет в его сущности; в случае же диалектических, вероятностных рассуждений у нас нет абсолютной уверенности (а лишь вероятность), что наши рассуждения рассматривают предмет в его сущности, следовательно, наше знание не имеет в этом смысле абсолютного, безусловного характера, хотя оно и притязает с определенной мерой вероятности на высказывание истины относительно рассматриваемого предмета. «Если, — пишет Аристотель, — тот, [кто обладает научным знанием], знает, то и тот, кто имеет мнение, также знает, ибо можно иметь мнение как о том, что есть, так и о том, почему [что-нибудь] есть, и это и есть средний [термин]. Если же будут так предполагать, что с тем, что не может быть иначе, дело обстоит так же, как с определениями, посредством которых ведутся доказательства, то будут [уже] иметь не мнение, а знание; если же [предположить], что нечто истинно, но не [предположить], что оно присуще [данному предмету] по сущности и виду, то имеется истинное мнение, но не знание». Диалектику Аристотель отличает и от софистики, логики видимого, обманчивого знания, имеющей дело не с самими вещами, а лишь с их видимостью. Характеризуя сущность софистики, он пишет: «В споре мы не приводим самые вещи, но вместо вещей пользуемся обозначающими их словами. При этом мы полагаем, что то, что получается на словах, получается также и на деле, подобно тому как если бы мы считали [товар] при помощи счетных костей. Но здесь совсем другое. Ведь имена ограничены, и ограничено количество понятий, число же явлений действительности безгранично. Поэтому одно и то же понятие и одно и то же слово должны обозначать множество вещей... По этой причине и по другим, о которых мы скажем ниже, бывают выводы и опровержения, которые лишь кажутся выводами и опровержениями, а на деле таковыми не являются. Поскольку же есть люди, которым важнее казаться мудрыми, чем быть мудрыми и такими не казаться (поскольку софистика, будучи похожа на мудрость, ею не является, и софист получает выгоду от кажущейся мудрости, а не от настоящей), то ясно, что они должны производить видимый эффект мудрости, а не на самом деле практиковать ее, не показывая это вовне». Рассматривая вопрос о сущности диалектики Аристотеля, нельзя обойти вниманием вопрос о ее соотношении с диалектикой Платона. На наш взгляд, это соотношение можно охарактеризовать следующим образом. С одной стороны, аристотелевская концепция диалектики сохраняет существенную преемственность с концепцией Платона, а с другой — в ней выявляются важные отличия от платоновской позиции. Преемственность аристотелевской трактовки диалектики с платоновской точкой зрения заключается по меньшей мере в следующих двух отношениях. Во-первых, подобно Платону Аристотель квалифицирует диалектику как всеобщую и вместе с тем фундаментальную философскую науку, имеющую своей главной задачей обсуждение начал, принципов других, «частных» наук, а также исследование общих условий доказательств и опровержений в области последних. Во-вторых, Аристотель принимает платоновскую трактовку диалектики как метода обсуждения всякого рассматриваемого предмета с двух взаимоисключающих точек зрения, поскольку у Аристотеля диалектик принимает во внимание и анализирует аргументы и посылки двух противоположных спорящих сторон, а задача диалектики заключается не просто в том, чтобы выиграть спор сам по себе, а в том, чтобы установить возможную в пределах данного способа исследования истину, истинное мнение. В этом смысле Аристотель сходным с Платоном образом отличает диалектику от софистики, ведущей спор ради самого спора, ради достижения в нем победы любыми средствами, невзирая на то, как соотносится результат спора (то или иное обосновываемое положение) с содержанием самого предмета рассмотрения. Расхождения же аристотелевской трактовки диалектики с платоновской заключаются в следующем. Во-первых, диалектика у Аристотеля хотя и выступает в качестве общего и фундаментального (исследующего основания других наук) философского метода, однако все же не является всеобщим, как у Платона, методом философского исследования, поскольку наряду с диалектикой Аристотель устанавливает другую общую логическую науку — аналитику, трактующую о принципах и формах доказательств, используемых в точных науках. Во-вторых, если, по Платону, диалектика имеет дело с необходимым знанием, то, согласно Аристотелю, диалектика имеет дело с вероятностным знанием, тогда как необходимое, аподиктическое знание входит в круг проблем аналитики. Можно было бы, далее, задаться вопросом: в силу каких именно причин Аристотель вынужден был трансформировать платоновскую концепцию диалектики, на наш взгляд, более близкую ; к классическому пониманию этого предмета? Однако рассмотрение этого важного и заслуживающего внимания вопроса увело бы нас слишком далеко в сторону от непосредственного предмета нашего исследования. Подводя итоги рассмотрению аристотелевской классификации : наук, необходимо отметить следующее. В целом эта классификация явилась существеннейшим итогом всего предыдущего развития специально-научного и философского познания. Как справедливо отмечал Г. Александров, «Аристотель мог опираться в своих выводах и классификации наук на все области знания, развившиеся в Греции в классическую эпоху». Этому способствовало создание Стагиритом крупнейшего научного учреждения того времени — Ликея, объединившего виднейших ученых Греции того времени, таких, как Теофраст с Лесбоса, автор знаменитых «Мнений физиков», основатель ботаники, Евдем с Родоса, автор первой «Истории математики», Стратон из Лампсака, — крупнейший античный естествоиспытатель, Дикеарх из Мессены, изучавший греческие «политии», и др.