Историческаяи_соц._-обр._мы

ISSN 2219-6048 Историческая и социально-образовательная мысль. 2014. № 2 (24)

В английском языке этот тип конверсии не является особо распространенной моделью. Образование наречий от прилагательных в большинстве случаев происходит аффиксальным путем. Однако примеры данного типа в английском языке встречаются:

wrong «неправильный» wrong «неправильно»; bad «плохой» bad «плохо»;

good «хороший» good «хорошо».

Все сказанное выше позволяет сделать вывод, что в английском языке в отличие от татарского языка модель Adj Adv не является продуктивной, по ней образуется небольшое количество слов, так как в английском языке образование наречий от имен прилагательных в большинстве случаев происходит аффиксальным путем. В татарском же языке модель Adj Adv является продуктивным приемом образования наречий.

б) Модель N Adv

В своем историческом развитии в татарском языке некоторые существительные и их отдельные формы перешли в наречия. «Тенденция к адвербиализации существительных в значительной мере предопределяется существованием в составе этой части речи слов с пространственным и временным значением, которые зачастую обладают двойственным характером, обнаруживая своим "поведением" в речи черты то имени существительного, то наречного слова» [11, с. 11].

Итак, выделим две группы имен существительных, которые переходят в наречия в татарском языке:

1. Существительные, обозначающие время: кич «вечер» кич «вечером»; иртә «утро» иртә «рано, утром»;

соң «исход, конец» соң «поздно».

Косвенные формы имен существительных, обозначающих время, также переходят в наречия:

кичтән «с вечера»; баштан «сначала»; кичкә «к вечеру»; ахырда «после, затем»; ахырдан «после, затем»; башта «вначале»; тумыштан «с рождения».

2. В современном татарском языке встречаются также наречия, имеющие в своем составе падежные суффиксы.

Это наречия с живыми суффиксами, которые в современном татарском языке входят в систему падежных средств. Данный тип наречий имеет два вида:

I. Наречия с суффиксом направительного падежа: буш + ка «впустую»; көч + кә «чуть»; озак + ка «надолго».

II. Наречия с суффиксом исходного падежа: ят + тан «наизусть»; яңа + дан «снова».

Всвязи с этим возникает трудность в определении природы данных наречий. Ведь, с одной стороны, их можно рассматривать как формы слов, перешедших в разряд наречий путем адвербиализации, с другой, как слова, образованные от соответствующих основ падежными суффиксами.

Втюркологии не имеется однозначного решения данной проблемы. Н.К. Дмитриев [12, с. 117], В.Н. Хангильдин [13, с.252], А.Н. Кононов [14, с. 288], А.И. Искаков [15, с. 172], Д.Г. Тума-

шева [16, с. 248], О. Джамалдинов [17, с. 12] указанные наречия относят к лексикограмматическому словообразованию. Обосновывая данную точку зрения, Н.К. Дмитриев пишет: «В башкирском, как и во всех языках, разряд наречий комплектуется также за счет окаменелых или омертвелых форм, оторвавшихся от полной схемы словоизменения какой-нибудь

311

Филология и лингвистика

части речи (чаще всего имени существительного и глагола). При этом наблюдается такой процесс: при каком-нибудь существительном имеется полная схема падежей, и каждый из них употребляется именно как форма изменения этого самого существительного. И вот в силу специальных причин (обычно семантико-синтаксических) один из падежей принимает особое значение, лишь отдаленно связанное от целой схемы, изолируется от нее. В результате получается новое слово, только этимологически связанное с основным существительным» [12, с.

117].

Втатарском языке существует и другая точка зрения, по которой отмеченные выше наречия образованы суффиксами падежей [18, с. 303]. Такая же точка зрения поддерживается грамматикой русского языка, вышедшей в 1970 г. [19, с. 294].

Следует отметить, что наречия с суффиксами падежей в языке представляют сложное явление, в котором тесно переплетены лексика, грамматика и словообразование в диахроническом аспекте. У части наречий с падежными суффиксами производящими основами являются несклоняемые части речи (прилагательные и наречия), например: буш + ка «впустую», бире

+гә «сюда». Однако существуют случаи склонения слов несклоняемых частей речи. Это возможно объяснить тем, что в ходе развития языка был такой этап, когда все слова всех частей речи изменялись по падежам. И все наречия, имеющие в своем составе падежные суффиксы, явились результатом перехода этих слов в наречия. Как известно, в тюркологии на эти вопросы не имеется полного и убедительного объяснения. История развития тюркских языков, как можно судить по косвенным фактам, не знала этапа, когда бы склонялись все слова всех лек- сико-грамматических классов. Поэтому трудно согласиться с тем, что все наречия с падежными суффиксами являются результатом адвербиализации падежных форм. По нашему мнению, необходим дифференцированный подход к разбираемым наречиям.

Если у наречий с падежными суффиксами производящие основы относятся к склоняемым частям речи, то естественнее и правильнее полагать, что они адвербиализировались от соотносительных падежных форм слов склоняемых частей речи.

Вданном случае наблюдается не суффиксальное, а лексико-грамматическое словообразование, то есть переход слов и словоформ одной части речи в другую, так как данные слова являются морфологически изолированными.

Модель N Adv характерна только для татарского языка, таким образом, в этом случае нельзя констатировать сходство в двух исследуемых языках.

Итак, суммируя вышеизложенное, делаем вывод, что:

-модель Adj Adv широко распространена в английском и татарском языках; -модель N Adv встречается только в татарском языке.

На данном этапе, по нашему мнению, целесообразным будет провести аналогию между двумя основными точками зрения, существующими в татарском языкознании, и точками зрения, существующими в английском языке в настоящее время. В татарском языке проблема взаимоотношений типа «существительное-прилагательное», «прилагательное-наречие» является одной из проблематичных.

Эта проблема сопряжена с рядом объективных трудностей:

1.В агглютинативных языках, в частности в татарском языке, слова не отличаются друг от друга по внешней форме, то есть у них отсутствуют формальные признаки, посредством которых можно было бы отнести слово к той или иной части речи, иными словами, в татарском языке в отличие от русского языка нет специальных словообразующих суффиксов. В татарском языке внешне похожие слова могут относиться к разным частям речи (например, мендәр,

зәңгәр).

2.Второй объективной трудностью является наличие грамматически (морфологически и синтаксически) схожих частей речи. В связи с этим в современном татарском языкознании сложным является разграничение таких частей речи, как имена прилагательные и наречие. Имена прилагательные, так же как и наречия, не имеют категории падежа, числа и притяжательности, им частично характерна степень сравнения. С синтаксической точки зрения в предложении имена прилагательные употребляются в основном в функции определения и сказуемого; часть слов, которые также входят в разряд имен прилагательных (матур, яхшы, начар и др.), в предложении могут также употребляется в функции обстоятельства: матур җырлый, яхшы эшли, начар күрә и т.д. Наречия в основном употребляются в функции обстоятельства, в отдельных случаях, как и имена прилагательные, могут употребляться в функции определения: күп халык, аз сүз, әкрен кеше и т.д. Так, Д.Г. Тумашева считает, что для разграничения

312

ISSN 2219-6048 Историческая и социально-образовательная мысль. 2014. № 2 (24)

имен прилагательных и наречий за основу нужно брать лексико-семантический признак: имена прилагательные обычно обозначают признак предмета, а наречия – признак действия.

3. Третьей объективный трудностью можно назвать способность слов субстантивироваться, а также конверсионный способ словообразования. Действительно, несмотря на то, что способность склоняться по падежам является морфологическим признаком имен существительных, в связи с субстантивацией почти любая часть речи может склоняться по падежам. Однако не любое слово, способное склоняться по падежам, является именем существительным.

Необходимо подчеркнуть, что распределение словарного состава языка по частям речи не является чем-то незыблемым и статичным. В каждом языке наблюдаются на конкретном отрезке его развития постоянные колебания и переходы из одной части речи в другую. Однако эти переходы, касаются лишь отдельных слов и, следовательно, теснейшим образом связаны с вопросами лексики, с вопросами пополнения словарного состава языка.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ

1.Аракин В.Д. Сравнительная типология английского и русского языков. –М.: Просвещение, 1989.

2.Кошевая И.Г. Сравнительная типология английского и русского языков / И.Г. Кошевая, Ю.А. Дубовский. – Минск: Вышнейша школа, 1980.

3.Смирницкий А.И. Очерки по сравнительной грамматике русского и английского языков. – М.: Высшая шко-

ла, 1970.

4.Бакеева Д.Х. Сопоставительная фонетика английского и татарского языков. – Казань: КГУ, 1985.

5.Гатиатуллина З.З. Сравнительно-типологическое исследование словообразовательных систем английского и татарского языков. Универсально-дифференциальный подход: автореферат дис. … докт. филол. наук.

– М., 1988.

6.Ахметзянова Г.Р. Сопоставительно-типологическое исследование сложносуффиксального словообразования в английском и татарском языках: автореферат дис. … канд. филол. наук. – Казань, 1997.

7.Файзуллина А.Г. Сопоставительно-типологическое исследование именных композитов в немецком и татарском языках: автореферат дис. … канд. филол. наук. – Казань, 1997.

8.Хисамова В.Н. Глагольная система татарского и английского языков: Сопоставительный анализ в аспекте изучения английского языка на базе родного (татарского) языка. – Казань: Издательство Казанского университета, 2004.

9.Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений. В 10-ти томах. Т.7 // Труды по филологии. – М.-Л., 1752.

10.Ганиев Ф.А. Конверсия в татарском языке // АН СССР. Казанский филиал. Институт языка, литературы и истории им. Г. Ибрагимова. –Казань: Татарское книжное издательство, 1985.

11.Беглярова С.А. Адвербиализация в современном азербайджанском языке: Автореферат дис. … канд. филол. наук. – Баку, 1979.

12.Дмитриев Н.К. Грамматика башкирского языка. – М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1948.

13.Хангилдин В.Н. Татар теле грамматикасы. – Казан, 1959.

14.Кононов А.Н. Грамматика современного узбекского литературного языка. – М.-Л.: Издательство АН СССР,

1960.

15.Искаков А.И. Морфологическая структура слова и именные части речи в современном казахском языке. – Алма-Ата, 1964.

16.Тумашева Д.Г. Хәзерге татар теле морфологиясе. – Казан, 1964.

17.Джамалдинов О. Наречие в современном уйгурском языке: Автореферат дис. … канд. филол. наук // АН Казахской ССР, отдел уйгуроведения при институте языкознания. – Алма-Ата, 1965.

18.Современный татарский литературный язык. – М.: Наука, 1969.

19.Грамматика современного русского литературного языка / Отв. ред. Н.Ю. Шведова. – М.: Наука, 1970.

313

ISSN 2219-6048 Историческая и социально-образовательная мысль. 2014. № 2 (24)

истории, по сути, окажутся новеллами. Насколько это соответствует действительности, покажет анализ «примеров» Хуана Мануэля.

В «Графе Луканоре» к жанру басни можно отнести V, VI, XII, XIII и XXIX «примеры». Обратимся к двум из них: примерам V и IX.

Сюжет «примера» V ―De lo que contescio a un raposo con un cuervo que tenia un pedaco de queso en el pico‖ («О том, что случилось между лисой и вороном, который держал в клюве кусочек сыру») был широко распространен и в восточной литературе, и в западной: он встречается и в «Панчатантре», и в баснях Федра и Бабрия – двух греческих баснописцев. Этот сюжет, который использовали не только Хуан Мануэль, но и Хуан Руис в «Книге благой любви», был внимательно проанализирован Р. Менендесом Пидалем. Он пришел к выводу, что два испанских писателя последовали двум различным моделям развития сюжета, воплотившимся, соответственно, у Федра и Бабрия. Разницу в подходе к изображению предмета обоих греческих баснописцев наиболее полно проанализировал М.Л. Гаспаров: «Несмотря на общие источники и образцы, как относящиеся к эзоповской традиции, так и лежащие вне ее, басни Федра и Бабрия противоположны по своим жанровым тенденциям. Федр идет от разнообразия к единству: он собирает для своих басен самый пестрый по происхождению и составу материал и искусно вставляет его в моралистическую рамку своих книг. Бабрий идет от единства к разнообразию. Он берет за основу традиционную эзоповскую басню и умелой разработкой отдельного произведения добивается того, что одни и те же привычные образы и мотивы звучат в них совершенно по-разному»1. Та же самая разница, согласно Р. Менендесу Пидалю, наблюдается в трактовке и обработке этого сюжета у Хуана Руиса и Хуана Мануэля. Если первый следует традиции Бабрия (то есть все внимание уделяет деталям, давая полную свободу своей фантазии), то Хуан Мануэль продолжает традицию Федра, то есть придерживается лапидарного, сухого стиля, строго следуя лишь сюжетной схеме. В отличие от «Книги благой любви», где подробно расписывается, как ворон нашел свой кусок сыра в деревне, детально описывается дерево, на которое взлетает ворон, чтобы спокойно съесть полученный сыр, Хуан Мануэль начинает свой рассказ предельно скупо, опуская все эти детали как ненужные: «Ворон нашел однажды большой кусок сыру. Желая съесть его в свое удовольствие, без всякого страха и помехи, он сел на дерево (пер. Д. Петрова)». Однако, опуская в описании внешние детали, Хуан Мануэль, в отличие от других авторов (Хуана Руиса, Одо де Черитона, Жака де Витри, в баснях которых лиса ни словом не упоминала о красоте ворона и сразу просила его спеть), делает своего второго персонажа тонким психологом. Он заставляет лису произнести целую речь, построенную по всем правилам риторики и заставляющую ворона поверить в правдивость ее слов: «Все люди полагают, что ваши перья, глаза, клюв, ноги и когти очень черны, а так как этот цвет менее красив, чем всякий другой, то, по мнению людей, вы не слишком привлекательны. Но это ошибка: не беда, что ваши перья очень черны, ведь они отливают тем же цветом, что и синие перья павлина, а павлин, как известно, самая красивая птица на свете. Не худо также, что глаза ваши черны: такие глаза – самые лучшие в мире. Глаз существует, чтобы видеть, а коль черный цвет

– самый отчетливый, то черные глаза – самые лучшие <…>» (пер. Д. Петрова)2.

Хотя доводы лисы из «примера» Хуана Мануэля довольно смешны, в целом речь этого персонажа гораздо более убедительна, чем абсолютно ничем не мотивированная просьба спеть лисы у Хуана Руиса или Жака де Витри. Однако добавочная мотивация поступка и речевое украшение одного из высказываний еще не делают традиционную басню новеллой, поскольку басня не преодолевает зооморфности персонажей.

«Пример» IX ―De lo que contescio a los dos caballos con el leon‖ (« О том, что случилось у двух коней со львом»), на первый взгляд, обладает всеми приметами басенного жанра: героями этой истории являются животные, хотя и лишенные аллегорической отвлеченности. История, рассказанная Патронио, вполне могла произойти на самом деле, что редуцирует свойственную басне тенденцию к обобщению, а, соответственно, устраняет отвлеченный, вневременной и ирреальный характер фабулы.

Учитывая то обстоятельство, что сюжет данного текста, как и многих других, был взят Хуаном Мануэлем из уже существующих средневековых текстов, обратимся к первоисточнику, чтобы лучше и нагляднее было видно то новое, что привнес в разработку этой истории Хуан

1М.Л. Гаспаров. Античная литературная басня. М., 1971, с.85

2Хуан Мануэль. Граф Луканор. Ленинград, 1961, с. 21

315

Филология и лингвистика

Мануэль. Подобный сюжет встречается в ―Gesta Romanorum‖. Приведем оба рассказа полностью:

Как видно из приведенного сравнения, Хуан Мануэль привнес много значительных изменений как в сюжет, так и в структуру построения текста. Речь идет вовсе не о перемене животных (там собаки и волк, а здесь лошади и лев) и даже не об увеличении действующих лиц (два рыцаря, дон Энрике, тунисский король), а о новом конструировании повествования. В оригинале с первых строк безымянный рассказчик переходит к сути дела. В ―Графе Луканоре‖ вначале рассказывается предыстория, постепенно подводящая читателя к основному событию рассказа. Но самое главное, в оригинале отсутствует эффект неожиданной развязки, то есть тот самый пуант. Поскольку в совете, данном королю, уже присутствует изложение дальнейшего развития событий, так что финал произведения, в общем, являет собой дублирование слов советчика.

В «Графе Луканоре» действие развивается совершенно по иному сценарию: рыцари вовсе не ставят перед собой цели помирить коней, они сознательно отдают их на верную гибель, поскольку вражда коней мешает им жить вместе. Если в предыстории к основному событию действие развивается быстро и динамично, то в момент перехода к рассказыванию основного события оно явно замедляется. Рассказчик подробно, останавливаясь на каждой детали, описывает поведение лошадей. Такая детализация способствует нарастанию напряжения, тем более что читателю уже дана установка на ожидание возможной гибели лошадей. Тем более неожиданной становится развязка: мало того, что лошади, объединив усилия, смогли прогнать льва и выжить во рве со львом, они, что еще более удивительно, после этого случая очень подружились. Это обстоятельство удваивает эффект неожиданности. Отдельных слов заслуживает финал повествования: рассказ обрывается в момент наивысшего развития действия, что

1Перев. собст. По изд.: Ayerbe-Chaux R. “El Conde Lucanor”: materia tradicional y originalidad creadora. Madrid. 1975.

2Хуан Мануэль. Граф Луканор. Ленинград, 1961, с. 28

316

ISSN 2219-6048 Историческая и социально-образовательная мысль. 2014. № 2 (24)

отвечает принципу бытования новеллы. Все вышесказанное позволяет нам с полным правом назвать данный «пример» новеллой.

Разбор данных «примеров», восходящих своими корнями к басенному жанру, показывает, что басня, став одним из жанров-антецедентов новеллы, для того чтобы стать новеллой, нуждалась в гораздо более существенной сюжетной и повествовательной обработке. Басня, более консервативный по своей природе жанр, в основном сохраняла и до сих пор сохраняет присущие только ей признаки, и лишь немногие образцы этого жанра у Хуана Мануэля (только каждый второй) меняют свою структуру, делая шаг вперед в новеллизации сюжета, несмотря на то, что с формальной точки зрения структура басни была и остается очень близка к структуре классической новеллы.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ

1.Басня//Краткая литературная энциклопедия/Гл. ред. А. Сурков. – М.: Советская энциклопедия.1972, т.1.

2.Виндт Л. Басня как литературный жанр.//Поэтика. – Л., 1927.

3.Выготский Л.С. Психология искусства. – М., 1987.

4.Гаспаров М.Л. Античная литературная басня. – М., 1971.

5.Хуан Мануэль. Граф Луканор. – Л., 1961.

6.Ayerbe-Chaux R. ―El Conde Lucanor‖: materia tradicional y originalidad creadora. – Madrid, 1975.

317

Философские науки и культурология