2. Гуманизм как форма жизненной практики и основание социальной работы

Фундаментальным основанием и духовно-нравственным измерением социальной работы является гуманизм.

"Явление" гуманизма в жизненный мир - многоплано­вый, развернутый в истории процесс, который предстает в виде серии мироощущенческих ценностных революций, вызвавших глубокие преобразования "второй" человеческой природы. Жизнь дарована человеку непосредственно и как таковая ближе всякого иного бытия. Но этой жизненной данности имманент­на гуманность, составляющая одну из онтологических форм человеческого бытия и полагания мира (наряду с двойствен­ностью полов, трудом, языком, волей, интеллектом, игрой, смертью). Гуманность, рассматриваемая как человечность, че­ловеколюбие, уважение к достоинству -человека, относится к бытийному строю человеческого конечного существования и является фундаментальным моментом, основанием возмож­ности человека, с одной стороны, и его конечности как таковой - с другой. Так, понятая гуманность есть то, в чем существо человека содержит источник своего определения. Как онтоло­гическая форма она охватывает человеческую жизнь до самого основания и существенным образом определяет бытийный склад человека и его способ понимания бытия. Понятие "полагания" (мира) фиксирует в данном случае исходную ин­тенцию гуманности.

М. Хайдеггер в известном "Письме о гуманизме"(1947) утверждал, что ""гуманизм" означает теперь, если только мы решимся сохранить это слово, только одно: существо человека

существенно для истины бытия".¹ В этом гуманизме, мысля­щем "человечность человека из близости к бытию", во главу угла поставлено "историческое существо человека с его истоком в истине бытия".² Хайдеггер видит направленность экзистен-циала "забота" (ключевая категория его труда "Бытие и вре­мя", 1927), являющейся коренной чертой человеческого "бытия -в - мире", в возвращении человека его собственному сущест­ву. И в этом нет никакого иного смысла, кроме возвращения человеку человечности, т.е. гуманности (humanities). Человеч­ность же человека, согласно Хайдеггеру, покоится в его сущ­ности.

£Так, трактуемая гуманность лежит в основе различных определений гуманизма как "системы воззрений" или совокуп­ности взглядов.³ Собственно, обеспокоенность человеческой мысли относительно человечности (humanities) человека и есть гуманизм. Другими словами, гуманность есть то, по поводу чего обеспокоен гуманизм. И сколько бы версий гуманизма ни су­ществовало, к нему в его "историографическом понимании" всегда относится, по мнению Хайдеггера, "культивирование человечности", то есть гуманностТГЦ

С точки зрения фундаментальной онтологии гуманность (и соответственно гуманизм) не является чем-то безусловно первичным, изначальным. Она скорее - обнаружение человече- • ского бытия, его внутренней формы. Как экзистенциально-онтологическое основание гуманность исторична. И осмысли­вать данный процесс нужно в бытийно-историческом плане, это позволяет обнаружить, что у гуманности есть свое "прошедшее бытие", равно как "настоящее" и "будущее бы­тие". Именно в этом смысле она носит феноменальный харак-

тер. Онтологическую сущность "человеческой человечности" следует в таком случае искать в том "движении самого бытия", "движении становления и перехода" (Гегель), которое порожда­ет возможность полагания и приближения человека к своему существованию в истине бытия.

Рассматривая гуманность как человечность, мы не мо­жем ограничиваться фиксацией лишь одной ее стороны -структуры самодетерминации, целевой причинности. Ее также нельзя свести лишь к желанию, стремлению, хотению, не­осознанному инстинкту, хотя она и может бытийствовать в них. Природа гуманности, на наш взгляд, дифференцированнее. Во-первых, она предполагает, что есть нечто, являющееся объек­том человечности, человеколюбия, во-вторых, представляет собой такой феномен, который находится в отношении вза-имополагания с другими формами духовно-практического са­моопределения человека и человечества - свободой, искусством, наукой, техникой, культурой, властью, цивилизацией, прогрес­сом и т.д. Последние в зависимости от степени, силы "положенное™" могут быть более или менее гуманными (а нередко и антигуманными).

_ь Гуманность, или "человечность человека" как экзистен­циально-онтологическая форма самополагания индивида в ми­ре, куда он "заброшен" без его собственного согласия, оказы­вается вместе с тем формой соотнесенности, единения с этим миром. Э. Фромм, усматривая ключ к гуманистическому психо­анализу в особенностях человеческого существования, увидел возможность такой соотнесенности с жизненным миром в од­ном из фундаментальных гуманистических экзистенциален -любви. "Любовь - это объединение с другим человеком или предметом вне самого себя при условии сохранения обособлен­ности и целостности самого себя".¹ Любовь является одним из моментов того, что Фромм обозначил как продуктивную ориен­тацию: деятельное и творческое отношение человека к другому

человеку, а также к самому себе и природе. Любовь - это опыт деления и общности, позволяющий развить собственную внут­реннюю активность. Опыт любви делает излишними иллюзии -человеку больше не нужно преувеличивать образ другого или представление о самом себе, поскольку реальность любви по­зволяет индивиду трансцендировать, то есть преодолевать соб­ственное изолированное существование и одновременно пере­живать себя в качестве субъекта тех сил, которые составляют гуманистический акт любви. Это касается особого качества процесса любви, а не ее объекта. Любовь, согласно Фромму, проявляется в солидарности с окружающими нас людьми, в эротической любви между мужчиной и женщиной, в любви матери к ребенку и в любви к самому себе как человеческому существу. Деятельная любовь включает такие ориентации, как забота, ответственность, уважение и понимание.^]

И в западной, и в отечественной философской традиции любви - любви к человеку, человеколюбию, то есть любви как форме гуманистической соотнесенности человека с другими людьми и миром в целом - отведена значительная роль. Уже в древнегреческой мысли любовь присутствует как строящая, движущая и соразмеряющая энергия мироздания (орфики, Эм-педокл, Аристотель, Посидоний). Другая линия античной фи­лософии любви идет от Платона. По мысли А.Ф. Лосева, глу­бинный смысл платоновского эроса - "рождение в красоте". Своим гуманистическим эросом Платон хотел победить прегра­ды между отдельными душами.² Христианство усматривает в любви сущность Бога и одновременно главную заповедь чело­веку. То направление западной философии, истоки которого коренятся в Возрождении, предпринимает ряд попыток восста­новить понимание любви как пути к глубинной истине и самой этой истины (Фейербах, Шелер, Марсель, Бубер).

В отличие от западных философов с их преимуществен­но интеллектуалистски-гуманистической онтологией любви русские мыслители оригинально разрабатывают аксиологиче-ски-гуманистическую традицию в понимании любви. Эротиче­ская энергия человека связывается не только с продолжением рода, но и с духовной культурой - творчеством, религией, и прежде всего с поиском нравственных ценностей. Одно на­правление (В. Соловьев, Н. Бердяев, Л. Карсавин) ориентиро­вано на обоснование идеи неоплатонического эроса, попытки просветления и возвышения чувственности, отрицание аске­тизма и усмотрение связи любви и творчества, другое - бого­словское направление (С. Булгаков, П. Флоренский, С. Франк) понимает любовь как сострадание, милосердие, жалость.¹

Гуманизм как "культивирование человечности" (и в этом смысле одна из структур человеческой жизни) полагает сущее, то есть порождает бытие в определенном - аксиологи-ческом - его аспекте. Это утверждение, разумеется, не обязы­вает признавать гуманность сущностью бытия в целом. Речь идет о человеческой жизни как особом уровне и форме бытия. Как форма жизненной практики гуманизм порождает конкрет­ные совокупности отношений гуманности и негуманности, добра и зла, свободы и насилия между социальными, этниче­скими, политическими и иными субъектами. В этом качестве гуманизм проявляется в таких ориентациях и установках, как "человечность", "забота", "любовь", "уважение", "понимание", "ответственность", "обеспокоенность", "добрая воля", "моральный закон", "долг", а также в интенции устранения отчуждения в его бесчеловечных формах. Антропологическая парадигма, одна из философских основ гуманизма как системы мышления, держит в центре внимания человека в качестве определяющей ценности. Человек в жизненном мире, в исто­рической, социальной, психологической, экзистенциальной

ситуации - таков исходный пункт гуманистического философ­ствования. .;

Поместив человека как определяющую ценность в центр социального бытия, гуманизм мыслит все проектируемое на сегодня и на будущее от и для человека. Ничто не может быть выше человека, и ни один человек не может быть ниже другого человека. Любая попытка поставить выше человека иные цен­ности и начала расценивается как угнетение и насилие.

Гуманистическая природа человеческого мышления от­четливо обнаруживается и в структурах демократической орга­низации общества, в принципах "активного ненасилия", "недискриминации", "свободы выбора", "кооперативизма". Гуманизм как мышление выражает готовность к преодолению не только условий, стесняющих в действиях меня, но и усло­вий, вызывающих боль и страдание у других. Угнетение любого человека - это также угнетение меня. Его страдание - это мое страдание, и мои действия направлены против страдания и то­го, что его вызывает.

И как форма жизненной практики, и как система мыш­ления гуманизм неоднозначен, внутренне противоречив, испы­тывал и испытывает взлеты и падения. Он не всегда способен предложить адекватные этические, социальные, политические критерии и ориентиры. Развитие цивилизации ввергло гума­низм в глубокий кризис, проявлениями которого стали "одномерность" бытия, духовный нигилизм, снятие внутренних и внешних ограничений для людей, преобладание технократи­ческих подходов к человеку и культуре, одиночество людей, утрата ясного и спокойного отношения к смерти, конфликт поколений.

Трудности, с которыми столкнулся и которые не смог разрешить гуманизм, выступают одновременно онтологически­ми основаниями негуманности, насилия, зла, угнетения, зримо проявившихся в разных сферах общества в форме волюнтариз­ма, авторитаризма в худших его выражениях, но прежде всего тоталитаризма и отчуждения. В результате многие люди отбро-

шены на периферию бытия, а значит, периферийными станов­ятся их потребности и интересы.

Отсюда следует, что гуманизм должен обрести новое ка­чество. То обстоятельство, что гуманизм бытийно укоренен в жизненном мире, что именно на основе гуманизма возможен экзистенциальный плюрализм, что гуманизм приобретает ин­ституциональные формы - возникают гуманистические партии, союзы, ассоциации, клубы - позволяет надеяться, что он предо­ставляет человечеству возможность восстановления целостности собственного бытия и обретения людьми его сущностных сил.