Фуруботн Рихтер Инст-ты и эконом-я теория 2005

держателей страховых полисов, которая возникает в результате этой процедуры отбора, не совпадает в точности с характеристиками населения в целом (в любой возрастной группе). И поскольку страховая компания основывает величину своей страховой премии на ожиданиях относительно коэффициентов смертности населения в целом, она обнаружит, что ее выплаты чрезмерны. Одним словом, будет иметь место неэффективная аллокация несения риска [Rothschild and Stiglitz, 1976]. С терминологической точки зрения описанный сюжет является случаем, когда страховая компания выступает в качестве принципала, а клиент, обладающий гораздо более полным знанием о состоянии своего здоровья, — в качестве агента [Spence, 1977].

Однако в этой главе мы рассматриваем только примеры, касающиеся морального риска, а в следующей главе будут рассмотрены проблемы как морального риска, так и неблагоприятного отбора.

Анализ литературы показывает, что в исследованиях проблемы принципал-агент сегодня доминируют два стиля. Во-первых, существует нормативная теория принципал-агент, которая следует традиционной микроэкономике и фокусирует внимание на задачах условной максимизации функций индивидуальной полезности. Во-вторых, существует «позитивная теория агентских отношений», которая занимается «технологией мониторинга и типами залоговых гарантий в зависимости от форм... контрактов и организаций» [Jensen, 1983, р. 334]. Этот тип анализа осуществляется без каких бы то ни было явных формальных микрооснов. В общем, первый подход является математическим и не нацелен на эмпирические исследования, тогда как позитивный анализ агентских отношений обычно не носит математического характера и ориентирован на эмпирику. Отметим, что все примеры, приводившиеся ранее для введения в проблему принципал-агент, характерны для нормативной математической теории принципал-агент, которую мы рассмотрим более детально в следующей главе. В настоящей же главе в центре внимания будет позитивная теория агентских отношений, которая более богата в плане институциональных аспектов, но при этом менее формальна с точки зрения ее представления. Возможно, что в данной работе эта теория лучше всего проиллюстрирована применительно к известной проблеме отделения собственности от контроля. Затем следует общий обзор указанной теории с особым акцентом на фундаментальные работы Дженсена и Меклинга [Jensen and Meckling, 1976], Фамы [Fama, 1980], а также Фамы и Дженсена [Fama and Jensen, 1983].

Концепция агентских издержек, играющая ключевую роль в публикациях по позитивной теории агентских отношений, может трактоваться следующим образом:

Принципал может ограничить расхождение со своими интересами, устанавливая соответствующие стимулы для агента и осуществляя затраты

на мониторинг, предназначенный для ограничения уклоняющейся деятельности агента. Кроме того, в некоторых ситуациях возникает необходимость в том, чтобы агент затратил дополнительные ресурсы (залоговые издержки) для того, чтобы принципал имел гарантии, что агент не предпримет каких-либо действий, причиняющих ему ущерб, либо принципал получит компенсацию, если такие действия все-таки будут предприняты...

В большинстве агентских отношений принципал и агент несут положительные издержки мониторинга, а также залоговые издержки (как в денежной, так и неденежной форме). Вместе с тем во всех подобных случаях возникает определенное расхождение между решениями агента и теми решениями, которые бы максимизировали благосостояние принципала [Jensen and Meckling, 1976, p. 308].

Таким образом, в сущности, Дженсен и Меклинг определяют агентские издержки как сумму: 1) затрат принципала на мониторинг; 2) затрат агента, сопряженных с осуществлением залоговых гарантий, и 3) остаточных потерь. Последние можно определить как разницу между той гипотетической прибылью, которую получил бы принципал в случае классического «первого наилучшего» решения, и той реальной прибылью, которую он фактически получает, когда трансакционные издержки положительны, а действия агента не направлены всецело на максимизацию благосостояния принципала. Эта ситуация часто описывается как случай, когда существует дивергенция между (идеализированным) первым наилучшим решением и вторым наилучшим решением, отражающим наличие по меньшей мере еще одного ограничения в дополнение к тем, что рассматриваются в стандартной модели благосостояния. В данном контексте можно говорить о том, что разница между первым наилучшим и вторым наилучшим решениями равна валовым агентским издержкам. Утверждается, что эти издержки представляют собой издержки «отделения собственности от контроля» и являются особым типом трансакционных издержек.

Величина агентских издержек различна для разных фирм. Она зависит от вкусов менеджеров (или, в более общем плане, от отношения агентов к своей деятельности), от легкости, с которой они могут следовать собственным предпочтениям в противоположность поведению, способствующему максимизации остаточного дохода собственников, от степени неприятия ими риска, а также издержек мониторинга и деятельности, связанной с обеспечением залоговых гарантий. .. ,t. . . ,

Агентские издержки также зависят от издержек измерения результатов деятельности менеджера (агента) и их оценки, от издержек разработки и обеспечения соблюдения определенных правил поведения или мер дисциплинирования. В том случае, когда менеджер владеет пакетом акций

С точки зрения новой институциональной экономической теории фирма рассматривается как сплетение контрактов. Более того, в крупных корпорациях отделение собственности от контроля можно интерпретировать как эффективную форму экономической организации. Иными словами, две функции классического предпринимателя — несение риска и управление — трактуются как органически разные сферы деятельности в рамках множества контрактов, называемого фирмой [Fama, 1980, р. 288].

Очевидно, что очень важно то, каким образом внутри фирмы происходят разработка и реализация решений. Рассматривая процесс принятия решений, Фама и Дженсен представляют его в виде четырех основных этапов:

1.Инициирование: разработка предложений по использованию ресурсов и структурированию контрактов.

2.Ратификация: выбор тех вариантов решений, которые следует реализовать.

3.Реализация: выполнение ратифицированных решений.

4.Мониторинг: измерение результатов деятельности агентов, участвующих в процессе принятия решений (decision agents), и их вознаграждение [Fama and Jensen, 1983, p. 303].

Первую и третью функции Фама и Дженсен называют «управление решениями» (decision management), а вторую и четвертую — «контроль над решениями» (decision control). Затем они утверждают, что самая значимая и интересная проблема позитивной теории агентских отношений заключается в том, чтобы объяснить, как следует распределять среди агентов функции по управлению решениями, контролю над решениями и по несению остаточного риска для того, чтобы обеспечить экономическую эффективность. Иными словами, проблемой является организационная структура фирмы, и общий вывод состоит в том, что ответ на вопрос — предоставить ли право на выполнение всех трех функций одним и тем же индивидам или же рассредоточить их между разными индивидами — зависит от степени сложности оптимальной организационной формы для данной фирмы.

Считается, что если оптимальная организационная форма несложна, то предпочтительнее возложить функции по управлению решениями и контролю над решениями, а также несение остаточного риска на одного или нескольких агентов, принимающих решения. В этом случае специфическая информация (т. е. подробная информация, передача которой между агентами сопряжена с затратами) сосредотачивается у одного или нескольких индивидов.13 По сути, ограничение претендентов

13 Близким понятием является «скрытость полной информации» (information impactedness) [Williamson, 1975, p. 305].

на остаточный доход одним или несколькими индивидами, имеющими особое значение для фирмы, служит заменой дорогостоящих механизмов контроля, предназначенных для ограничения дискреционного поведения агентов, принимающих решения. В качестве примеров можно привести структуру соглашений о правах на остаточный доход в фирмах, находящихся в единоличном владении (proprietorships), а также партнерствах (partnerships),* которые обычно являются небольшими, несложными организациями. Хотя, воспользовавшись только что описанным подходом, можно уменьшить проблемы агентских отношений между агентами, принимающими решения, и претендентами на остаточный доход, этот механизм не является идеальным, поскольку в данном случае в жертву приносятся выгоды от специализации на функциях несения риска и принятия решений. Когда права на остаточный доход сосредоточены в руках немногих, то те, кто принимает решения в фирме, должны отбираться по критерию богатства и готовности принимать на себя риск, а такие индивиды могут иметь, а могут и не иметь соответствующих навыков принятия решений. В общем, издержки и выгоды альтернативных систем принятия решений и альтернативных схем аллокации риска следует тщательно оценивать до того, как выбрана организационная структура. Выживание предприятия свидетельствует, что это имеет место.

Фирмы, находящиеся в единоличном владении, партнерства и закрытые корпорации, наблюдаемые при небольших масштабах производства и в сфере услуг, являются наилучшими примерами классических предпринимательских фирм, в которых лица, принимающие основные решения, также несут основную долю остаточного риска [Fama and Jensen, 1983, p. 307].

Проблема, связанная с отделением собственности от контроля, обычно ассоциируется с крупными открытыми корпорациями, но она может возникнуть также и в крупных организованных как партнерства

во всех таких организациях действует тенденция отделения управления решениями от несения остаточного риска посредством разделения функций управления решениями и контроля над решениями. Поскольку специфическое знание в сложных организациях обычно распределено среди многих агентов, рассредоточение управления решениями может снизить соответствующие издержки за счет делегирования пол-

* Термин «партнерство» характерен для стран общего права. В странах континентального права ему примерно соответствует понятие «полное товарищество». — Прим, ред. ......

В то же время проблемы агентских отношений, связанные с рассредоточением управления решениями, можно ограничить путем отделения управления решениями от контроля над ними. Например, агент, ответственный за выписывание счетов, не должен отвечать за получение или регистрацию платежей клиента [Fama and Jensen, 1983, p. 310].

Если права на остаточный доход рассредоточены среди множества разных индивидов, организация может присвоить выгоды от такого широкого распределения риска. Однако если число претендентов на остаточный доход велико, то участие их всех в контроле над решениями сопряжено со значительными затратами. Соображения эффективности требуют делегирования контроля над решениями. Более того,

когда претенденты на остаточный доход не играют никакой роли в контроле над решениями, следует ожидать отделения управления важными решениями от контроля над ними на всех уровнях организации [Ibid., р. 309].

Причина состоит, очевидно, в том, что отделение управления решениями от контроля над ними позволяет ограничить возможности отдельных лиц, принимающих решения, по экспроприации активов претендентов на остаточный доход.

Подводя итог, мы видим, что позитивная теория агентских отношений приводит к формулированию двух дополняющих друг друга гипотез о связи между системами принятия решений и правами на остаточный доход:

1. Отделение несения остаточного риска от управления решениями приводит к образованию таких систем принятия решений, в которых функции управления решениями и контроля над ними разделены.

2.Сосредоточение функций управления решениями и контроля над ними у нескольких агентов приводит к тому, что и права на остаточный доход в основном сосредотачиваются у этих агентов [Ibid., р. 322].

Из приведенной аргументации следует, что позитивную теорию агентских отношений вполне можно использовать для рациональной экономической интерпретации и обоснования наблюдаемой в корпорациях практики отделения собственности от контроля.

Предельный случай так называемой классической фирмы, в которой лица, принимающие основные решения, несут также и основную часть остаточного риска, был проанализирован в знаменитой статье Алчиана и Демсеца [Alchian and Demsetz, 1972]. Авторы начи-

нают с обсуждения вопроса о командной организации производства и средствах, доступных для мониторинга такого производства. При соблюдении играющего техническую роль условия супераддитивности валовой выпуск команды может быть больше, чем сумма объемов выпуска, производимых по отдельности ее членами. Однако при этом возникают организационные издержки и издержки по дисциплинированию членов команды. Наблюдать индивидуальный вклад каждого из членов команды в общий выпуск отнюдь не легкое дело, и поэтому издержки, сопряженные с определением предельных продуктов отдельных лиц, становятся важной проблемой. Действительно, для решения такой проблемы обычно требуются новые типы организаций и новые процедуры.

Модель Алчиана-Демсеца представляет собой скорее развитие теории прав собственности, нежели теории контрактов, но она важна для более ясного понимания дальнейшей разработки теории контрактов. Выяснилось, что поскольку при работе в команде необходимы такие виды деятельности (сопряженные с затратами), как слежение, надзор, мониторинг и измерение, то возникает проблема «безбилетника». Иными словами, последствия отлынивания от работы одного лица частично перекладываются на остальных членов команды. К счастью, существуют разнообразные методы, позволяющие ограничить такое поведение. Один из методов уменьшения отлынивания от работы предполагает выделение специального субъекта мониторинга, который проверяет фактическую результативность членов команды. Трудность здесь заключается в том, что субъект мониторинга сам может отлынивать от порученного ему дела. В свою очередь, рыночная конкуренция среди собственников индивидуальных факторов, в принципе, является еще одним способом решения проблемы. Но и данный подход связан с определенными сложностями, поскольку издержки действенного использования рыночного механизма могут исключить эту возможность. Более многообещающее решение состоит в такой организации фирм, при которой лицу, контролирующему «команду», передается право на остаточный доход фирмы.

Если собственники объединенных вместе факторов производства согласятся с тем, что тот, кто осуществляет мониторинг, будет получать весь остаток сверх определенной величины... то субъект мониторинга получит дополнительный стимул не уклоняться от выполнения своих функций...

Чтобы поддерживать дисциплину среди членов команды и сокращать их отлынивание, претендент на остаточный доход должен иметь право пересматривать условия индивидуальных контрактов и стимулы отдельных членов команды без расторжения или изменения контрактов с другими факторами. Следовательно, члены команды, стремящиеся повысить свою производительность, будут готовы передать субъекту мониторинга не только

право на остаточный доход, но также право изменять индивидуальное членство и распределение ролей в команде [Alchian and Demsetz, 1972,

p.782].

Врезультате своих рассуждений Алчиан и Демсец пришли к заключению, что собственность на классическую капиталистическую фирму определяется тем, что индивид обладает следующими правами.

1.Быть претендентом на остаточный доход.

2.Наблюдать за поведением факторов.

3.Быть центральной стороной, с которой все привлекаемые факторы заключают контракты.

4.Изменять членство в команде.

5. Продавать все эти права [Ibid., р. 783].

В сущности, организация, для которой характерна подобная структура прав, такова, что в ней существует собственник-менеджер, несущий полную ответственность за разработку политики фирмы и ежедневное управление ею. Все права на доход, контроль и передачу вышеперечисленных прав находятся в руках «собственника», поскольку он является также тем хозяйствующим субъектом, который формирует капитал фирмы. Хотя эта «классическая» организационная форма соответствует принципу эффективности, она все же весьма специфична. В частности, такая действительно жизненно важная проблема, как отделение собственности от контроля, в ней даже не возникает.

В отношении литературы по теории принципал-агент очень критически настроен Миллер [Miller, 1992]. На его взгляд, эта теория крайне «механистично» использует принципы поощрения и наказания для обеспечения субординированного поведения и находится в остром противоречии с более органичными взглядами на организации. Эти взгляды «встречаются главным образом в политологии и организационной психологии», где «в качестве основной задачи менеджера выдвигается обеспечение лидерства...» [Ibid., р. 2]. Такой подход может помочь в объяснении эмпирических «аномалий», рассмотренных Бейкером, Дженсеном и Мерфи [Baker, Jensen and Murphy, 1988]. Эти авторы обнаружили, что вопреки теории принципал-агент во многих организациях нет тесной корреляции между результативностью менеджеров и их вознаграждением. Миллер предлагает дать ответ на эту загадку, отмечая, что «иерархия, которая может стимулировать правильный тип кооперации, определяемый как добровольный отказ от своекорыстного поведения, будет иметь важное конкурентное преимущество перед другими фирмами» [Miller, 1992, р. 12]. Соображения такого рода вплотную подводят нас к теории самовыполняющихся соглашений как способу объяснения кооперации между индивидами, преследующими личную выгоду (см. также главу 8).

4.4.2. Самовыполняющиеся соглашения или теория неявных контрактов

Согласно сделанному допущению, агентские контракты только что описанного типа являются соглашениями, соблюдение которых обеспечивается юридически. Но далеко не все агентские отношения да и другие отношения обмена относятся к этому типу. Правовая система может быть несовершенной либо суды могут оказаться не в состоянии проверить необходимую информацию. Тем не менее существует множество разнообразных путей по достижению торговых и прочих соглашений. Один из возможных способов поддержания долгосрочных деловых отношений — заключение самовыполняющихся соглашений. Их особенность состоит в том, что единственным выходом для стороны контракта, столкнувшейся с нарушением условий контракта другой стороной, является его расторжение. Не требуется ни вмешательства третьей стороны, ни общественного порицания. Самовыполняющееся соглашение конструируется таким образом, чтобы выигрыш от неисполнения контракта всегда был меньше, чем долгосрочные выгоды от его соблюдения. Согласно исходному допущению, люди строго максимизируют индивидуальную полезность, т. е. «каждый честен, только если честность, или ее демонстрация, приносит больше выгод, чем нечестность» [Telser, 1980, р. 29].

Теория самовыполняющихся соглашений будет проиллюстрирована с помощью простой формальной модели в следующей главе (раздел 5.7). Мы также вернемся к этой важной теории в подразделе 4.4.3. Например, с ее помощью можно объяснить существование цен, которые в случае повторных покупок товаров, оцениваемых опытным путем,* превышают цены, очищающие рынки. Как показали Клейн и Л е ф ф л е р [Klein and Leffler, 1981],

необходимым и достаточным условием результативности является уровень цен, в достаточной степени превышающий утилизируемые издержки производства (salvageable production costs), так чтобы нерезультативно функционирующая фирма теряла дисконтированный поток рентных поступлений от будущих продаж, превосходящий прирост богатства при нерезультативной деятельности [Ibid., р. 615].**

*Блага, оцениваемые опытным путем, — это блага, качество которых можно измерить только в процессе потребления, в отличие от благ, оцениваемых в ходе поиска, качество которых можно установить путем осмотра, предшествующего покупке. — Прим. ред.

**Под результативностью здесь имеется в виду поддержание соответствующего качества производимых товаров, оцениваемых опытным путем. Ценовая надбавка на будущие продажи связана со специфическими, или неутилизируемыми (nonsalvageable), инвестициями в производство качественных

Коулмен [Coleman, 1990] при анализе решения о том, стоит ли доверять людям, использует схожую аргументацию, построенную на соотнесении издержек и выгод. Аналогично рассуждает и Франк [Frank, 1992], который отмечает, что

индивиды будут вполне рационально оказывать доверие в том случае, если отношение вероятности того, что доверенное лицо сумеет сохранить оказанное доверие, к вероятности того, что этого не произойдет, превышает отношение величины потенциальных потерь к величине потенциального выигрыша... [Ibid., р. 152].

Отсюда следует, что в делах, требующих доверия, двусторонние отношения обычно демонстрируют большую стабильность и продуктивность, нежели односторонние. Взаимное доверие облегчает согласование обоюдных санкций. Как будет показано в следующей главе, эти общие соображения приводят нас к математическим выкладкам.

Наряду с термином самовыполняющиеся соглашения в качестве синонима в литературе также встречается термин неявные контракты, хотя последнее понятие в формальной теории контрактов используется в ином смысле (см. раздел 5.5). Работа Окуна [Okun, 1981] является примером первой трактовки «неявных контрактов». Он пишет о существовании неявного контракта личного найма в том смысле, что фирмы в дополнение к взятым на себя связывающим обязательствам

путем разнообразных несвязывающих утверждений относительно будущего пытаются повлиять на ожидания как соискателей вакантных долж - ностей, так и тех, кто собирается увольняться. Эти утверждения могут иметь вполне определенную силу и достоверность, основанную на сложившейся репутации фирмы [Ibid., р. 89].

Окун утверждает далее, что работодатели в значительной степени полагаются на «невидимое рукопожатие» как субститут «невидимой руки», которая не слишком действенно функционирует на рынке карьер. Несвязывающие утверждения о перспективах продвижения внутри фирмы могут благоприятно повлиять на долгосрочные ожидания работников, не накладывая чрезмерных ограничений на возможности гибкого поведения самой фирмы. Каждая фирма конкурирует на рынке труда не только с другими фирмами, но и с собственными прошлыми усилиями, направленными на генерирование благоприятных ожиданий относительно работы [Ibid., р. 90].

товаров, оцениваемых опытным путем (например, расходами на дорогостоящую рекламу). По мнению Клейна и Леффлера, такая надбавка может предотвратить обман покупателей в случае производства некачественных товаров. Более подробно это раскрыто в подразд. 7.4.3. — Прим. ред.

Еще один неформальный подход, касающийся микроэкономических основ неявных контрактов, был предложен Акерлофом [Akerlof, 1982]:

Упор при этом сделан на социологию. Он исходит из того, что по своей природе отношения найма представляют собой своеобразный обмен дарами,* и обмен в рамках этих отношений отчасти основан на нормах поведения, которые определяются эндогенно [Ibid., р. 544].

Неявный контракт охватывает скорее нормы поведения, нежели распределение риска. С этой точки зрения различие между такими факторами, как капитал и труд, состоит в том, что во втором случае готовность кооперироваться (т. е. прикладывать усилия) играет решающую роль. Усилия работников определяются, inter alia, нормами поведения. Акерлоф утверждает, что заработная плата определяется, по крайней мере частично, существующими нормами приложения усилий со стороны работников, и в то же время она сама влияет на нормы приложения усилий. Для прояснения ситуации автором привлекается идея «обмена дарами». Эта концепция покоится на предпосылке о том, что часть усилий работников представляет собой дар, и поэтому часть выплачиваемой зарплаты также должна быть даром.

При чисто рыночном обмене та максимальная цена, по которой покупатель готов купить товар или факторную услугу, является минимумом, за который соответствующий товар или производственный фактор могут быть приобретены. Очевидно и то, что та минимальная цена, по которой продавец готов продать товар или факторную услугу, является максимумом, за который соответствующий товар или факторная услуга могут быть проданы. При обмене дарами покупатели могут быть готовы заплатить больше того минимума, за который они могли бы купить товар или факторную услугу, что связано с влиянием условий обмена на нормы. Аналогично продавцы могут быть готовы к тому, чтобы выручить цену, меньшую, чем максимально возможная, за которую они могли бы продать товар или факторную услугу, и это опять-таки вызвано влиянием условий обмена на нормы [Ibid., р. 567-568].

Самовыполняющиеся соглашения порождают серьезную проблему, связанную с возможностью существования множества равновесных

* В социологии преподнесение и принятие даров, т. е. обмен дарами (gift exchange) и презентные отношения (gift relations), рассматриваются как система обязательств, которая объединяет экономические, духовные и политические ценности и таким образом скрепляет общество. На основе этого подхода К. Леви-Стросс разработал структурную теорию группового союза, согласно которой модели преподнесения, получения и возмещения индивидами и группами отражают глубинные структуры общества (Джери Д., Джери Д ж . 1999.

Большой толковый социологический словарь. Т. 1. М.: Вече; Аст. С. 498 - 499). — Прим. ред.