Фуруботн Рихтер Инст-ты и эконом-я теория 2005
.pdfн о |
Глава 3 |
и чувства. Любовь, дружба, религиозная вера, патриотизм — все это играет большую роль. Более того, все разновидности личных и социальных отношений, независимо от того, защищены они законом или нет, могут предполагать существование прав — примером служат такие «отношенческие контракты», как брак, отношения с клиентами, политические ассоциации, национальные и религиозные объединения. Эта права в старой немецкоязычной литературе назывались «отношения» (Verhaltnisse) [Bohm-Bawerk, 1881]. Такого рода привязанности представляют собой специфические инвестиции, которые помогают стабилизировать социальные отношения и возникающие индивидуальные права собственности. Однако, подобно другим специфическим инвестициям, они также увеличивают незащищенность участвующих в них сторон. В этом случае можно легко обнаружить примеры оппортунистического поведения — дурное обращение мужа с женой, злоупотребления партийных боссов по отношению к идеалистически настроенному рядовому члену партии, политических лидеров по отношению к гражданину-пат- риоту и т. д.
Рассматриваемые здесь права собственности влияют на результаты через создаваемые ими стимулы. В идеале различные виды исследуемых институциональных устройств будут порождать импульсы, помогающие улучшить аллокацию ресурсов и увеличить общественное благосостояние. Типичными примерами являются разделение труда между членами семьи, взаимопомощь людей в воспитании детей, забота членов семьи и друзей о больных или престарелых. В действительности часть системы социальных гарантий каждого индивида состоит из семейных уз, его отношений с соседями, друзьями и т. д. Эти «активы» составляют часть его богатства. В то же время общественная система социальных гарантий, основанная на таких аспектах, как социальное обеспечение и государственное страхование здоровья, помогает преодолеть недостатки неформальных соглашений. Иными словами, государственное участие дополняет индивидуальные права собственности или «социальный капитал» [Coleman, 1990, р. 300 ff. ].10
Личные и социальные отношения обеспечивают определенные права, но, в свою очередь, налагают обязательства. Действительно, социальные отношения высшей пробы обычно невозможно получить ни за какие деньги. Решающую роль в существовании неформальной системы играет
10 Бен-Порат [Ben-Porath, 1980, р. 1] подчеркивает, что «личность людей, участвующих в трансакции, является основным фактором, определяющим ее институциональную ф о р м у » . При этом «инвестиции в специфические ресурсы, связанные с отношениями м е ж д у индивидуализированными сторонами, могут привести к экономии на трансакционных издержках и стимулировать торгов- л ю » [Ibid.].
Абсолютные |
права |
собственности |
111 |
добровольный обмен взаимными обязательствами. Нельзя купить такие отношения, как доверие, лояльность и честность. Торговля подобными благами на открытом рынке технически невозможна и даже просто невообразима, несмотря на тот факт, что
они являются благами, они являются товарами; они имеют реальную, практическую, экономическую ценность; они повышают эффективность системы, позволяя производить больше благ или большее количество каких бы то ни было ценностей, которыми вы дорожите. Вместе с тем они не являются товарами, торговля которыми на открытом рынке технически возможна или вообще имеет смысл [Arrow, 1974, р. 23].
Очевидно, что личные и социальные отношения в таком понимании вносят очень значительный вклад в реализацию конечной цели экономической науки: индивидуальное благосостояние. Поэтому они и важны с экономической точки зрения. Трактуемые как права частной собственности, они увеличивают фактическое богатство индивида. Экономисты каждое право могут интерпретировать как право собственности [Fisher, 1912, р. 12].
В связи с этим следует отметить, что Маркс и Энгельс [Marx and Engels, 1848], а также более поздние радикальные мыслители требовали не только отмены частной собственности на средства производства, но и ликвидации таких социальных отношений, как семья, национальные и религиозные объединения. Как утверждалось в «Манифесте Коммунистической партии», «коммунистическая революция самым решительным образом порывает с унаследованными от прошлого отношениями собственности» [Ibid., р. 23]. Наряду с этим Маркс и Энгельс настаивали на ограничении права на личное самоопределение, требуя «одинаковой обязательности труда для всех, [и] учреждения промышленных армий, в особенности для земледелия» [Ibid., р. 24].
3.3. Собственность на материальные объекты: проблема частной собственности
В оставшейся части этой главы мы сконцентрируем внимание на абсолютных правах собственности на материальные объекты. Уже отмечалось, что эти права как исторически, так и логически представляют собой самую элементарную форму прав собственности. Вследствие этого собственность на осязаемые активы является очень благодарной областью для научных исследований. Здесь возможно продемонстрировать, причем сделать это не очень сложно, те аргументы в пользу частной собственности, которые базируются на действии экономических стимулов. До конца этой главы термин права собственности будет употребляться только в значении прав собственности на материальные объекты.
112 |
Глава 3 |
Как уже подчеркивалось в проведенном выше анализе, собственность играет решающую роль для экономической эффективности лишь в мире положительных трансакционных издержек. Однако ниже мы рассмотрим только два типа трансакционных издержек, а именно: издержки спецификации и предоставления прав собственности, а также издержки мониторинга и защиты полных или ограниченных прав собственности. Оба типа издержек можно назвать издержками исключения.
Проблемы экономической эффективности возникают тогда, когда издержки спецификации (предоставления) прав собственности и/или издержки мониторинга (защиты) этих прав оказываются запретительно высокими независимо от того, какие причины лежат в основе таких издержек. Совет экономиста в данной ситуации однозначен: если есть соответствующая возможность, следует избегать ситуаций, порождающих подобные проблемы, путем продуманного проектирования организационных структур. В связи с этим следует также отметить, что издержки спецификации являются невозвратными и не влияют на решения по поводу объема выпуска после того, как состоялась передача прав собственности. Напротив, издержки мониторинга и защиты прав относятся к категории переменных, и их приходится осуществлять в каждый последующий период времени [Eggertsson, 1990, р. 26].
Сначала мы обсудим базовые вопросы, касающиеся издержек мониторинга, а затем рассмотрим некоторые важные проблемы, связанные с издержками спецификации.
3.3.1. С о б с т в е н н о с т ь и контроль: н е к о т о р ы е исходные з а м е ч а н и я
Сущность проблемы издержек мониторинга можно проиллюстрировать с помощью простого примера, заимствованного из сельского хозяйства. Предположим, что фермер имеет право на исключительное пользование определенным участком земли и строениями только в течение ограниченного периода времени (права на узуфрукт). Ему не разрешено продавать, дарить или совершать иные действия, как было бы в том случае, если бы он обладал правами на передачу этой собственности и мог переуступить ее другим лицам по своему желанию. В результате фермер не может капитализировать будущие последствия того способа, посредством которого он реализует свои (ограниченные) права собственности. Например, он даже лишен возможности получить какой-либо выигрыш от прироста рыночной стоимости активов, который может иметь место вследствие его текущей политики, благоприятно влияющей на долгосрочную стоимость этих активов. Более того, если фермер не несет ответственности за состояние фермы на момент отказа от права на узуфрукт, то он, как рациональный, максимизирующий полезность индивид, попытается полностью использовать почву и строения к тому
Абсолютные |
права |
собственности |
113 |
времени, когда эти «активы» нужно будет вернуть. На сходные результаты можно рассчитывать, если людям на аналогичных условиях предоставляются права на вырубку леса. Если условия контракта на узуфрукт не включают определенные ограничения, то неизбежно возникают стимулы к чрезмерной эксплуатации ресурса. Дабы избежать чрезмерного использования актива, законодательство Германии об узуфруктах требует от держателя права на узуфрукт сохранять экономическую целостность собственности и ее хозяйственное назначение.*
Эти ограничения сами по себе представляют только формулировку условий, которые должны быть соблюдены держателем узуфрукта. Разумеется, для того, чтобы достигнуть хороших результатов, соответствующие правовые нормы должны быть защищены. Поэтому, чтобы гарантировать надлежащую защиту этих норм, реальный собственник подобной фермы (землевладелец) должен осуществлять регулярный мониторинг деятельности фермера и при необходимости использовать юридические или иные способы дисциплинарного воздействия на него. Очевидно, что деятельность, связанная с таким мониторингом и дисциплинарным воздействием, потребует от землевладельца определенных издержек, если он захочет именно таким образом обеспечить защиту своих законных интересов. Однако он может сэкономить значительную часть издержек, если использует другую возможность и заключит соответствующее контрактное соглашение с фермером. Иными словами,
всамом начале периода действия узуфруктного соглашения землевладелец может потребовать от фермера предоставить залоговое обеспечение, равное текущей рыночной стоимости фермы на этот момент. Кроме того, землевладелец должен согласиться вернуть этот залог фермеру в конце периода действия указанного соглашения, но с добавлением или вычетом прироста или уменьшения конечной рыночной стоимости активов. Такое соглашение было бы своего рода аппроксимацией ситуации, при которой землевладелец полностью продает ферму фермеру, но оставляет за собой право преимущественной покупки (right of first refusal). При этих условиях фермер как полный собственник земли
вдальнейшем будет «полностью контролировать» самого себя. Мониторинг аллокации ресурсов стал бы полностью «децентрализованным». Помимо этого, фермер, разумеется, нес бы риск, связанный с изменением рыночной стоимости фермы. При такой структуре собственности фермер будет не просто внимательно относиться к ферме в соответствии с набором правил содержания и технического обслуживания, правил, установление которых необходимо в случае мониторинга держателя узуфрукта. Он также с максимально возможной быстротой станет адаптировать свою деятельность по аллокации ресурсов к изме-
См. § 1036, 1041 Германского гражданского уложения. — Прим. ред.
р
114 Глава 3
нениям фактической или ожидаемой рыночной стоимости фермы. Отсюда следует, что децентрализация не только приводит к экономии на издержках мониторинга и защиты, но и вносит определенный вклад в более быструю адаптацию хозяйственного поведения к фактическим условиям системы или ожидаемым изменениям. Разумеется, что базовой предпосылкой такой децентрализации является возможность продавать фермы (как активы длительного пользования) и наличие реально функционирующего рынка ферм, а не только рынка продуктов, производимых на этих фермах.
Приведенный пример иллюстрирует ту роль, которую может играть частная собственность в экономии на издержках мониторинга и адаптации. Если посмотреть на полученные результаты с другой стороны, то их можно трактовать как побочный продукт децентрализованного принятия решений. Однако пример будет истолкован совершено неверно, если интерпретировать его как аргумент против узуфрукта или сходных правовых соглашений (например, лизинга). Нейтральный к риску землевладелец может захотеть сохранить ферму для своей семьи (своих наследников), тогда как отдельный фермер (арендатор), возможно, пожелает уклониться от несения рыночных рисков, сопряженных с полнотой собственности. Наконец, фермер может просто не располагать деньгами или не иметь доступа к банковскому кредиту, что необходимо для покупки фермы. Ясно, что могут быть веские экономические соображения для использования узуфрукта или схожих правовых конструкций, причем индивиды могут предпочесть именно такие альтернативы, несмотря на более высокие сопутствующие издержки мониторинга и адаптации.
Конечно, верно, что если фермер не связан залоговыми гарантиями, то его, как держателя узуфрукта, нужно контролировать. Но тогда возникает важный вопрос: кто будет контролировать контролера? Рассмотрим следующую ситуацию. Допустим, что ферма, о которой выше шла речь, теперь находится в собственности «народа» и управляется Министерством сельского хозяйства, расположенным далеко-далеко в столице. Можно предположить, что для выполнения желаемых функций надзора необходима длинная иерархическая цепочка контролеров. Однако едва ли стоит рассчитывать на то, что большинство людей в этой цепочке будут иметь целевые функции и ставить перед собой задачи, которые полностью совместимы с конечными целями верховных столичных контролеров или с эффективным использованием фермы. Даже если эти контролеры бескорыстны и имеют самые благородные намерения, вполне вероятно, что они столкнутся с множеством непредвиденных ограничений и особых обстоятельств, которые не позволят им действовать абсолютно эффективно. Одним словом, проблема «социализма» имеет имманентно присущие ей трудности и, по-
Абсолютные |
права |
собственности |
115 |
видимому, неразрешима. Поэтому ответ экономической теории частной собственности на данную дилемму выглядит следующим образом: пусть контролер обладает титулом собственности на рыночную стоимость фермы и посредством этого механизма получает все доходы и несет все потери, сопряженные с изменениями ее рыночной стоимости. При таком институциональном устройстве контролер имеет стимул воздерживаться от отлынивания [Alchian and Demsetz, 1972, p. 782]. Иными словами, наилучшее решение,'''скорее всего, состоит в том, чтобы
^позволить контролеру стать полным собственником фермы (подобно землевладельцу в рассмотренном нами примере). Пока организация функционирует описанным выше образом, существуют и ограничения на размер иерархии контролеров, а также действуют сильные стимулы структурировать иерархию так, чтобы она была более экономически эффективной, чем при отсутствии стимулов, порождаемых правом собственности.
Наш пример можно встроить в сжатую и стилизованную версию рациональной теории государства. Сначала предположим, что правитель (благожелательный диктатор, не имеющий соперников) владеет всей сельскохозяйственной землей в стране. Далее предположим, что правитель хочет максимизировать годовой выпуск товаров и услуг. Одно из решений этой организационной проблемы может состоять в том, чтобы все участки сельскохозяйственной земли обрабатывались фермерами, за которыми надзирала бы многочисленная правительственная бюрократия. Роль высшей инстанции в этом бюрократическом аппарате играл бы сам правитель. Но по приведенным выше причинам такое организационное устройство не будет очень эффективным. Иное решение могло бы состоять в учреждении экономики, основанной на частной собственности и свободе контракта. Такой подход, в соответствии с принципом частной собственности, позволил бы отдать важнейшие из прав собственности на сельскохозяйственные земли в руки подданных правителя и разрешил бы этим людям передавать права по взаимному согласию в соответствии с принципом свободы контракта. Однако данная схема будет включать некоторые ограничения на индивидуальные права собственности. Можно предположить, что правитель пожелает зарезервировать некоторые права для самого себя — так называемые прерогативы. Государством довольно часто вводятся подобные ограничения исключительных прав, например районирование земель с самыми различными целями (ограничения такого рода называются размыванием (attenuations) прав собственности). И конечно же, правитель оставит за собой право повышать налоги на собственников сельскохозяйственной земли. Это право может играть огромную роль, поскольку очень высокие налоги могут привести к фактической экономической экспроприации формального собственника. В любом случае для максимизации
k i n !
116 Глава 3
н а л о г о в ы х поступлений выбор правителем типа организации экономи - ческой с и с т е м ы с т о л ь же важен, как и в ы б о р им н а л о г о в о г о законодательства . Д а б ы осознать истинность этого з а к л ю ч е н и я , нам вовсе нет
н у ж д ы заглядывать с л и ш к о м |
д а л е к о |
в глубь столетий . Так, |
например, |
||
в |
Англии з е м л я б ы л а |
с о б с т в е н н о с т ь ю |
короля, «а р а с п р е д е л е н и е и пра- |
||
ва |
у д е р ж а н и я з е м л и |
во в с е м |
королевстве регулировались |
в с о о т в е т - |
|
ствии с |
правовой теорией |
д е р ж а н и я » * [Merryman, 1974, р. 927] . Огра- |
|||
ничения |
н а |
о т ч у ж д е н и е |
з е м л и |
первоначально б ы л и |
о ч е н ь з а м е т н ы |
и я в л я л и с ь |
д л я л и б е р а л ь н о г о |
государства реальной |
п р о б л е м о й . " у |
||
* Понятие держания (tenure) очень важно для понимания возникновения различий между подходами к правам собственности в традициях общего и континентального права, сохраняющихся, как мы видели из предыдущего изложения, и поныне. Поэтому остановимся на комментариях к этому вопросу несколько подробнее. В период феодализма земля не была ничьей «собственностью», ее «держали» в иерархии «держаний», ведущей вверх к королю или другому высшему сеньору. Западная система феодальной собственности создала самые разнообразные виды «будущих прав» на землю, т. е. таких прав, которые должны были вступить в силу в будущем. Эти нормы не вытекали ни из римского, ни из германского права. Сама мысль измерять права собственности их протяженностью во времени была в значительной мере изобретением Запада XI-XII вв. Фактически эта идея жива и поныне в английском и американском земельном праве. В соответствии с римской концепцией права владения существовало традиционное деление на собственно владение (владение для себя) и держание (владение для другого). Собственно владение включало в себя два элемента: corpus, т. е. фактическое господство над вещью, и animus, т. е. намерение (волю) обладать ею для себя. Держание означало обладание вещами без владельческой воли, и поэтому держатель не считался владельцем вещи. В Англии в период правления Генриха 11 (1133-1189, король с 1154 г.) для защиты прав на землю была разработана правовая доктрина «сейзины» (seisine). В ней было закреплено право владения, отделенного от остального пучка прав собственности, а также расширено понятие владения до включения в него владения не только землей и имуществом, но и правами. Сейзина была не просто фактическим занятием земли или контролем над имуществом, она была правом на занятие и контроль, правом «держать» землю, движимое имущество или невещественные права (например, существовала сейзина на должность, свободу, права патронажа и др.). Таким образом, понятие владения существенно трансформировалось — это было право владения, независимое ни от собственности, ни от договора, а следовательно, трансформировалось и само понятие права собственности. О держании и доктрине сейзины можно прочесть в кн.: Берман Г. Дж. 1998. Западная традиция права: эпоха формирования. 2-е изд. М.: Изд-во МГУ; ИНФРА М-НОРМА. С. 296-298; 425 -
428.— Прим. ред.
11 В странах, где действует гражданское право, ограничения на отчуждение были почти полностью уничтожены в ходе реформ XIX в. [Rheinstein, 1935-1936, р. 625].
Абсолютные |
права |
собственности |
117 |
Разумеется, благожелательных диктаторов не существует. Не существует также и правителей без соперников, независимо от того, благожелательны эти правители или нет. Норт в своей неоклассической теории государства, которая представляет собой упрощенную модель политической системы, состоящей из правителя и избирателей, описывает эту проблему следующим образом:
Правитель действует как дискриминирующий монополист, предлагая различным группам избирателей защиту и справедливость... в обмен на уплату налогов. Поскольку разные группы избирателей имеют разные альтернативные издержки и разную способность отстаивать свои интересы перед правителем, переговоры с разными группами лиц приводят к разным результатам [North, 1990, р. 48].
Разделение выгод между правителем и народом зависит от относительной переговорной силы разных групп, формирующих это общество. Таким образом,
права собственности, а следовательно, и индивидуальные контракты специфицируются и защищаются посредством политических решений, но структура экономических интересов также влияет на политическую структуру [Ibid., р. 48].
Мы еще обратимся к более подробному обсуждению этого вопроса в главе 9.
Очевидно, что исключительную важность для экономического развития имеет достоверное обязательство государства по уважению прав частной собственности. Так, например, «чем более достоверны права собственности, тем больше инвестиции в повышение экономической производительности собственности» [Riker and Weimer, 1995, p. 94]. Это утверждение становится особенно ясным в свете посткоммунистической институциональной трансформации. Как отмечают Райкер и Ваймер,
посткоммунистические страны столкнулись с тяжелыми проблемами в установлении достоверности своих систем прав собственности по нескольким причинам. Во-первых, их правительства должны были достичь тех
** уровней стабильности, которые делают политику хотя бы отчасти предсказуемой... Во-вторых, по-видимому, вообще отсутствовалочйирокое и глубокое понимание роли частной собственности в рыночных экономиках... Дэвид Мейсон [Mason, 1992] обнаружил, что большинство постоянных жителей посткоммунистических стран поддерживали ценности и политику, связанные с социалистической системой, даже несмотря на то, что одновременно многие из них выражали свою неприязнь к социализму... В-третьих, как исторический, так и современный опыт этих стран подрывает принцип достоверности [Riker and Weimer, 1995, p. 94].
Этот последний аспект относится к аргументу Норта о важности траектории предшествующего развития.
118 Глава 3
3.3.2. П р е д о с т а в л е н и е прав собственности: интернализация внешних э ф ф е к т о в
В предыдущем разделе мы полагали совершенно ясным то, кто именно имеет полномочия (или права) на те или иные реальные активы. Тогда суть проблемы сводится к следующему, насколько экономически успешно индивид, обладающий этими правами, заботится об активах, и насколько эффективно он их использует? В настоящем разделе мы поставим другой вопрос. Теперь хотелось бы рассмотреть проблемы, которые могут возникнуть в процессе предоставления прав собственности отдельным лицам, принимающим решения, и исследовать последствия неполной спецификации этих прав. Поскольку спецификация прав собственности сопряжена с издержками, то очевидно, что некоторые права собственности невозможно предоставить в полном объеме. Например, трудности (и большие издержки) внутренне присущи любой попытке аллокации прав на атмосферу или открытое море. Но отсут-. ствие надлежащей спецификации прав приводит к возникновению внешних эффектов. В действительности проблема спецификации индивидуальных прав собственности напрямую связана с проблемой «интернализации» экстерналий.12
Считается, что внешний эффект возникает в ситуациях, когда на экономическое положение одного индивида оказывают влияние действия других индивидов в сфере производства или потребления. В той степени, в какой выгоды или потери передаются через ценовую систему, существуют так называемые денежные экстерналии. Хотя эти эффек - ты могут быть важны, они не вызывают особых проблем, поскольку проявляются на рынках и их последствия могут быть урегулированы обычным путем, т. е. посредством рыночного выбора. Однако значительные трудности для системы, регулируемой ценами, возникают тогда, когда выгоды и потери приводят к «короткому замыканию» на рынках и непосредственно воздействуют на производственную и потребительскую деятельность отдельных индивидов. Одним словом, именно отсутствие рынков внешних эффектов уводит экономику в сторону от Парето-эффективной аллокации ресурсов.
Мы считаем, что для отдельно взятого индивида внешние эффек - ты могут быть либо вредными, либо выгодными. Однако в экономике, основанной на частной собственности и свободе контракта, именно издержки спецификации и передачи прав собственности определяют, будет ли индивид подвергаться воздействию вредных внешних эффектов или сможет бесплатно пользоваться выгодами от благоприятных. В хорошо
Ii
f
12 Ресурсы, необходимые для «производства» прав частной собственности, часто очень значительны (см., напр.: [Anderson and Hill, 1975]).
I
\
Абсолютные |
права |
собственности |
119 |
функционирующей капиталистической системе экстерналии могут быть интернализованы посредством передачи соответствующих прав собственности. Необходимые условия для интернализации внешних эффектов включают: 1) достаточно четкую спецификацию прав собственности и 2) свободу их" обмена. Применительно ко второму условию Демсец справедливо заметил, что
именно запрет на корректировку прав собственности, запрет на учреждение титула собственности, который впоследствии можно обменять, препятствует интернализации внешних издержек и выгод [Demsetz, 1967, р. 349].
Проблему внешних эффектов легко объяснить на условном примере. Рассмотрим проблемы, связанные с таким заурядным объектом, как участок застройки. Его границы можно определить довольно точно со сравнительно низкими издержками. Пространство, находящееся выше (и ниже) поверхности участка, также принадлежит землевладельцу, но здесь возникает более серьезная проблема спецификации. Ясно, что воздушное пространство над участком и каждую его частичку невозможно предоставить в исключительное пользование землевладельца. Государство вместо этого может, например, дать собственнику право потребовать принятия судебного запрета на дым, шум, размещение сильнопахнущих веществ и прочие внешние эффекты в непосредственной окрестности его владений.13 Однако такой подход не является единственно возможным решением. Государство может специфицировать права и прямо противоположным образом, предоставив соседям права на загрязнение воздуха или шум. Тем не менее оказывается, что каким бы ни было распределение прав, если трансакционные издержки полагаются равными нулю, то индивиды будут (в идеале) обмениваться некоторыми из своих прав до тех пор, пока не будет достигнута Паре- то-эффективная аллокация ресурсов (т. е. до тех пор, пока предельные выгоды от передачи прав в точности не сравняются с предельными потерями). Этот вывод является центральной идеей так называемой теоремы Коуза в ее общем виде ([Coase, I960]; см. также [Furubotn, 1995]). Другая более узкая интерпретация теоремы состоит в том, что фактически сложившееся организационное устройство не зависит от исходного распределения прав собственности.
Важное «открытие» Коуза заключалось в указании на тот факт, что как право на чистый воздух и тишину, так и право на осуществление деятельности, порождающей вредные эффекты, являются правами
13 Можно также подумать насчет общечеловеческих прав на чистый воздух для каждого независимо от собственности на землю. Мы рассмотрим эту проблему ниже.