Фуруботн Рихтер Инст-ты и эконом-я теория 2005

10. В том, что касается качества, самовыполняющиеся контракты, как они описаны в нашей модели, являются неполными, не оформленными в виде контракта соглашениями. В то же время обеим сторонам соглашения совершенно ясно, хотя и с небольшим запозданием для покупателя, было ли нарушено соглашение или нет. Последствия таких действий также совершенно ясны обеим сторонам с самого начала. Ошибки не прощаются, невзирая на то, умышленные они или нет. Поэтому воображаемая ситуация — одна из тех, в которых ничего нельзя исправить, если что-то идет не так, не может быть прощения, взаимного доверия, (слабой) солидарности. Другими словами, самовыполняющийся контракт является настолько жестким, насколько это вообще возможно. Он имеет мало общего с концепцией отношенческих контрактов, описанной в главе 4.

11. В некотором смысле модель самовыполняющихся соглашений описывает проблему, похожую на ту, которая рассматривалась в модели неполных контрактов. В обоих случаях предполагается, что отсутствует возможность добиться исполнения соглашения через суд. Но, поскольку самовыполняющееся соглашение с самого начала является отношениями, не оформленными в виде контракта, как, например, отношения между продавцом и его клиентурой, проблема не может быть решена путем трансформирования текущих отношений в некоторый вид полного контракта. Скорее единственное возможное направление действий — превращение отношений в полное, не оформленное в виде

контракта соглашение.

5.8. Оглядываясь назад...

Модели теории контрактов, представленные в этой главе, объясняют (рационалистически) различия между предельными издержками и ценой не как результат монополистической практики, что утверждается в моделях несовершенной конкуренции, а как неизбежный результат существования трансакционных издержек. В частности, особое значение придается информационным издержкам, издержкам проверки, а также формулирования условий контракта. Поэтому возникающие в системе потери в благосостоянии интерпретируются не как цена «плохого» монополистического поведения, которое могло бы быть исключено посредством неумолимой политики конкуренции, а как следствие трансакционных издержек. Такое понимание, конечно, основано на предположении, что людьми движут чисто эгоистические побуждения (точно так же, как в ортодоксальной модели совершенной конкуренции). Хорошим манерам и моральным нормам (честности), по предположению, люди следуют только пока ожидается, что такое поведение принесет больше выгод, чем «плохое» (нечестность). Поэтому в таком мире пред- и постконтрактный оппортунизм

представляют главный интерес для создателя моделей. Концепция homo oeconomicus с ее презумпцией совершенной рациональности лежит в основе моделей теории контрактов. Можно предположить, что предпосылка ограниченной рациональности привела бы к более содержательным результатам. Она все еще не применяется, потому что сама по себе ничего не дает, по крайней мере пока, для удовлетворительной формализации («удовлетворительной» в смысле общепринятого стиля построения неоклассических моделей).

По существу, теория контрактов является расширением теории монополии или двусторонней монополии. Цены определяются не безличным аукционистом, но самими сторонами, так же как количества и другие условия контракта. Типична ситуация, когда две отдельные стороны, продавец и покупатель (или принципал и агент), взаимодействуют друг с другом. Однако иногда на одной стороне может быть один участник, а на другой — множество участников. В любом случае последовательность ходов установлена эксплицитно. Обычно монополист (принципал, работодатель или продавец) делает ход первым, устанавливая цену или заработную плату и другие условия контракта. Другая сторона (агент[ы], наемный[е] работник[и] или покупателей]) делает следующий ход.

Обе (или все) стороны имеют совершенную информацию друг о друге за исключением «белых пятен», существование которых предполагается у торговцев в моделях с асимметричной информацией (в моделях принципал-агент и модели самовыполняющихся соглашений). Невозможность прямых наблюдений со стороны индивидов компенсируется в этих моделях использованием экономических стимулов. Следовательно, можно говорить о стимулирующих контрактах [Lazear, 1987]. В модели принципал-агент в ситуации морального риска стимулы встроены в шкалу стимулирования, которую принципал предлагает агенту. В модели принципал-агент, описывающей неблагоприятный отбор, стимулы отражены в ограничениях самоотбора, которые также устанавливают шкалу стимулирования для принципала. В модели самовыполняющегося контракта премия за репутацию может дать стимул обеспечения качества. Далее, в модели неполного контракта информация совершенно симметрична для обеих сторон, а неполнота касается защиты трансакционно-специфических инвестиций и невозможности включить в контракт условия, связанные с ценностью v будущего улучшения. И здесь стимул для обеспечения достаточного инвестирования в специфические активы состоит в передаче одной из сторон

остаточных прав на принятие решений об использовании специфиче-

ских активов. В обычном случае это означало бы передачу полномочий собственника стороне, которая обеспечила бы специфические инвестиции, если бы, как в нашей модели, выигрыш v от усовершенствования продукта был достаточно велик. Что касается теории неявных контрак-

тов в ее первоначальной форме, то здесь информационных проблем не возникает. Трансакционные издержки представлены только косвенно посредством несовершенств рынка (например, на рынке человеческого богатства).

Относительно различия между полными и неполными контрактами, считается, что «полный контракт — это контракт, который определяет обязательства каждой стороны в каждом мыслимом случае, а не условный контракт, учитывающий все будущие обстоятельства в смысле Эрроу-Дебре»* [Hart and Holmstrom 1987, p. 147]. В соответствии с этой терминологией контракты принципал-агент и неявный контракт, описанный ранее, являются полными контрактами, в то время как модели неполных контрактов и самовыполняющихся соглашений представляют случаи неполных контрактов.

Во всех описанных моделях контрактов максимизируются те же целевые функции, которые обычно используются в неоклассической экономической теории (полезность и прибыль), при некоторых ограничениях, налагаемых на стороны контракта.

В модели морального риска принципалу с самого начала известна функция реакции агента (функция отклика), так же как и его отправная полезность, и принципал ведет себя подобно лидеру в модели Штакельберга.** В модели неблагоприятного отбора принципал знает функции полезности агентов и их способности, но не может сказать, к какому типу относится каждый отдельно взятый агент. Он включает собственные знания в свои оптимизационные расчеты для того, чтобы определить приемлемые (максимизирующие ожидаемую прибыль) ограничения самоотбора. Как было отмечено, в модели неполного контракта стороны могут рассчитать максимум своей прибыли для трех возможных ситуаций (неинтеграция, контроль продавца, контроль покупателя) и выбрать наиболее выгодную из трех структур управления. Потребители в модели самовыполняющихся соглашений формируют свои ожидания рационально. Подобным же образом продавец рассчитывает ожи-

* О понятии полного контракта в смысле Эрроу - Дебре см. с. 188 и 193 данной книги. — Прим. ред.

** Функция реакции в модели взаимодействия двух фирм, когда одна из них делает выбор по цене или выпуску раньше другой, т. е. в модели взаимодействия по типу «лидер-ведомый», — это функция выпуска ведомого, максимизирующая его прибыль и являющаяся функцией поведения лидера. Ценовой лидер Штакельберга (Stackelberg leader) — это «искушенный» дуополии, который знает реакцию конкурента и фактически действует как монополист. О модели Штакельберга см.: Вэриан X. Р. 1997. Микроэкономика. Промежуточный уровень. Современный подход. Гл. 26, 27, разд. 27.7: Краткое изложение теории ценового лидерства по Штакельбергу. М.: Ю Н И Т И ; Тироль Ж. Указ. соч. Т. 2. С. 220. — Прим. ред. , ,

вания итеративной игры «дилемма заключенного». В этом случае предательство противоположной стороны наказывается другим игроком в следующем периоде таким же «плохим» поведением. Если после этого противоположная сторона возвращается к кооперативному поведению, первый игрок ответит тем же, возобновляя кооперативную игру (см., напр.: [Myerson, 1991, р. 323 ff.]). Другая возможная предпосылка состоит в том, что правила поведения могут спонтанно эволюционировать таким образом, что соглашения постепенно становятся нормами, относительно которых люди полагают, что их необходимо соблюдать. Этот вопрос о поддержании определенных социальных образцов поставил Сагден [Sugden, 1989], последователь теории, которую изначально выдвинул Дэвид Юм [Hume [1739-1740], 1969]. Заметим, однако, что ни один из этих примеров не является расширением неоклассического подхода к моделированию, описанному в данной главе.

Назначение этой главы — показать, что контрактные устройства («структуры управления», и в этом смысле «институты») могут быть проанализированы с использованием основной поведенческой гипотезы неоклассической экономической теории: следование собственным интересам как проявление сущности homo oeconomicus. Аналитическая техника условной максимизации полезности или прибыли искусно применяется

вформализованной ветви современной институциональной экономической теории, которая называется теорией контрактов. Ее результатом явилось подлинное развитие стандартных неоклассических моделей. Такого прогресса не было достигнуто в случае, когда деятельность «трансакция» была просто добавлена в модель общего экономического равновесия в условиях совершенной конкуренции (см. раздел 2.4). Следовательно, с этой точки зрения теория контрактов является усовершенствованием, движением в верном направлении. Хотя вместе с тем она имеет определенные недостатки. Некоторые из них могут быть смягчены, что фактически и происходит, путем расширения или комбинирования различных моделей теории контрактов. В этой главе мы проиллюстрировали разнообразные модели только в их самых простых и основных версиях. Во всяком случае, в течение последних 10-15 лет

вэтой области появилось огромное количество специализированной литературы, и в следующем разделе мы сделаем ее краткий обзор.

Другие более серьезные трудности неоклассического подхода являются результатом ограничений, вытекающих из предпосылки совершенной рациональности, а также того факта, что ортодоксальная неоклассическая модель в некоторых отношениях принципиально изменяется, как только в аналитическую схему вводятся концепции положительных трансакционных издержек и ограниченной рациональности. В главе 10 об этих проблемах будет сказано более подробно, но что касается вопроса мотивации человека, то здесь существует растущий скептицизм

относительно возможности моделирования поведения человека на основе нескольких абстрактных аксиом без каких-либо серьезных ссылок на эмпирические доказательства. Наиболее существенным достижением представляется сдвиг в сторону использования в той или иной форме концепции «ограниченной рациональности». Более того, представляется, что в построении «моделей человека» эмпирические исследования должны играть гораздо большую роль (см.: [Selten, 1990; Williamson, 1985]). Многое было сделано в этом отношении с тех пор, как появились ранние работы по экспериментальной теории игр Зауермана и Зельтена [Sauermann and Selten, 1959], а также Зигеля и Фуракера [Siegel and Fouraker, 1960]. Ознакомиться с обзором ранних немецких работ можно в [Tietz, 1990], а большинства американских работ — в [Roth, 1995].

Заметки Эрроу о теории принципал-агент, цитировавшиеся ранее, применимы к теории контрактов в целом: разнообразие и неопределенность механизмов мониторинга и роль социально опосредованного вознаграждения не моделируются в формальной теории контрактов. Тем не менее теория контрактов является шагом в направлении столь желанной цели интеграции «впечатляющего здания экономического анализа» с другими социальными науками и тем самым внедрения нового типа социального исследования.

5.9. Библиографические заметки по формальной теории контрактов

Формальная теория контрактов в ее современном виде была разработана в основном в течение последних 20 лет. Она показывает, что дискреционные решения менеджеров могут быть эффективно ограничены собственниками фирмы, хотя только в смысле достижения второго наилучшего.

5.9.1. Управленческая теория фирмы

Проблема отделения собственности от контроля, поднятая Берле и Минзом [Berle and Means, 1932], привела к управленческой теории фирмы Баумоля [Baumol, 1959] и Уильямсона [Williamson, 1963]. Последняя кратко описана в данной главе. Мэррис [Marris, 1964] развил эти взгляды и создал концепцию, которую сначала назвал экономической теорией «управленческого» капитализма; позднее он стал говорить о «корпоративной экономике» [Marris and Wood, 1971] или «корпоративном обществе» [Marris, 1974]. Другими представителями этой более широкой философии являются Арон [Агоп, 1967], Гэлбрейт [Galbraith, 1967] и Николе [Nichols, 1969]. Главная гипотеза заключается в том, что преследование менеджерами собственных интересов не обязательно ведет к максимизации приведенной стоимости потоков инвестиций [Marris and Mueller/1980].

5.9.2. Теория приниипал-агент: моральный риск

Первые шаги к созданию (формальной) теории принципал-агент можно найти в анализе контрактов на страховом рынке (см., напр.: [Spence and Zeckhauser, 1971]). Эти исследования были сконцентрированы на проблеме морального риска (суть которой заключается в том, что застрахованный может влиять на вероятность наступления страхового случая в свою пользу). Выражение «проблема принципал-агент» было введено Россом [Ross, 1973], который также одним из первых ясно изложил каноническую версию проблемы принципал-агент. Среди тех, кто на раннем этапе внес свой вклад в развитие этой теории, были Миррлиз [Mirrlees, 1974; 1976] и Стиглиц [Stiglitz, 1974]. Базовая модель принци- пал-агент далее анализировалась Хольмстромом [Holmstrom, 1979], Шевеллом [Shavell, 1979], Гроссманом и Хартом [Grossman and Hart, 1983а] в трех часто цитируемых статьях.

Начиная с 1980-х гг. было опубликовано большое число работ, содержащих различные варианты постановки и развития базовой модели теории принципал-агент. Из-за ограниченного объема данного издания мы можем привести здесь только некоторые из этих вариантов.

1. Альтернативные стимулы. Основная идея, которая лежит в основе концепции стимулирующего контракта, заключается в том, что люди предпочитают досуг и не любят прикладывать большие усилия. «В контексте управления тем не менее усилие является лишь частью общей проблемы стимулов. Вероятно, многие высшие управляющие полагают, что их менеджеры достаточно трудолюбивы; но гораздо больше они беспокоятся о том, насколько эффективно эти менеджеры принимают решения» [Holmstrom and Ricart i Costa, 1986, p. 835]. Рассмотрим ряд примеров.

В статье Гроссмана и Харта [Grossman and Hart, 1982] управленческая теория фирмы, описанная в разделе 5.2, развивается с позиции теории принципал-агент. Проблема стимулов, которая здесь ставится, заключается в том, что вместо инвестиций, приносящих доходы, менеджеры имеют тенденцию вкладывать ресурсы в обеспечение «косвенного вознаграждения». Сдерживающим механизмом в модели Гроссмана и Харта служит боязнь менеджеров потерять свои доходы и привилегии в случае банкротства.

Хольмстром и Рикарт-и-Коста [Holmstrom and Ricart i Costa, 1986] не ставят проблему избегания усилий менеджерами, а концентрируют внимание на их нежелании принимать на себя риск. «В той степени, в какой эти проблемы стимулов не могут быть полностью устранены путем мониторинга (а именно такое решение, скорее всего, было бы предложено в рамках маржиналистского мышления), они имеют последствия для аллокации ресурсов...» [Ibid., р. 836]. Стимулы (к инвестированию) в этой модели базируются на той простой идее, что

мониторинг затруднен, вследствие чего работники могут изменять свой вклад с небольшим риском обнаружения этого факта, системы стимулирования, увязывающие заработную плату с величиной вклада, будут побуждать к отлыниванию.

В статье Налебуффа и Стиглица [Nalebuff and Stiglitz, 1983], развивающей этот подход, объясняется центральная роль, которую играет конкуренция. Конкуренция позволяет разрабатывать системы вознаграждения, где выплаты базируются на относительной результативности. «Это дает дополнительный аргумент в пользу того, что конкурентные экономики функционируют лучше, чем монополистические, довод, совершенно отличный от аргумента, связанного с потерей излишка потребителя, возникающей в результате снижения выпуска монополистом» [Ibid., р. 283].

Шлейфер [Shleifer, 1985] применяет концепцию относительной результативности к государственному регулированию. Он говорит о концепции «эталонной конкуренции», которая описывает одновременное регулирование одинаковых или похожих фирм (например, больниц). «При этой системе вознаграждение каждой фирмы зависит от ее положения vis-a-vis фирмы-эталона, сконструированной на основе соответствующих средних характеристик фирм, отобранных из этой группы. Таким образом, каждая фирма должна конкурировать со своим эталоном» [Ibid., р. 319].

По мнению Лазеара [Lazear, 1989] во всех этих статьях главная идея заключается в том, что конкуренция стимулирует повышение усилий, а это положительно влияет на результат. Но в то же время конкуренция отбивает у конкурентов желание кооперироваться и может приводить к открытому саботажу. Лазеар показывает, что некоторое сокращение заработка является эффективной мерой. Результаты его исследования дают возможность предположить, что

1.Фирмы, решая, кого из работников нанять, вполне рационально принимают во внимание личные качества претендентов. Игнорирование личных качеств может приводить к чрезмерно конкурентному поведению.

2.Оплата труда на основе сравнительной результативности вызывает больше проблем на более высоких уровнях иерархии. На таких рабочих местах доля конкурирующих личностей оказывается ненормально высокой... [но] соперники могут быть разделены [так], чтобы они не наносили ущерб друг другу [Ibid., р. 579].

Рей и Тироль [Rey and Tirole, 1986] утверждают, что конкуренция также может действовать аналогично состязанию между продавцами (розничными торговцами) на продуктовом рынке, когда информационные проблемы не позволяют производителям использовать контракты, осно-

318 Глава 5

ванные на относительной результативности. Производители всегда могут предпочесть конкуренцию поддержанию перепродажных цен.*

Бейкер, Дженсен и Мерфи [Baker, Jensen and Murphy, 1988] подвергли критике формальные модели принципал-агент за то, что они не объясняют, почему в реальной жизни во многих организациях заработок не очень тесно связан с результативностью. Возникает вопрос, всегда ли заработок является эффективным мотиватором. Используя линейную модель принципал-агент с множеством трудовых заданий, Хольмстром и Милгром показывают, что в этом случае

в выполнение только одного трудового задания, объединение отдельных заданий в определенные виды работ не является проблемой ([Holmstrom and Milgrom, 1991, p. 25]; курсив в оригинале).

В то время как во многих ранних публикациях, посвященных проблеме принципал-агент, организационная структура задавалась экзогенно, отдельно от условий явного стимулирующего контракта, Хольмстром и Милгром начали развивать ту ветвь в исследовании проблемы принципал-агент, в которой организационная структура используется как инструмент оптимизации. Вклад в исследования данного типа внесли Мелумед, Мукхерье и Райхельштайн [Melumad, Mookherjee and Reichelstein, 1992], Ито [Itoh, 1992], а также Хеммер [Hemmer, 1995].

Ито [Itoh, 1992], например, ставит вопрос о том, хорошо ли для организации в целом, если в ней кооперируются только некоторые, но не все члены, и если это так, то в каких случаях? Как показал Ито, на этот вопрос нельзя ответить просто «да» и «всегда».

Хеммер [Hemmer, 1995] попытался дать рациональное объяснение, почему в автомобильной промышленности сборочный конвейер с некоторого времени был дополнен бригадной формой организации труда. Он проводит интегрированный анализ оптимального инвестирования в производственные технологии, оптимального использования альтернативных организационных форм и оптимального явного стимулирования на основе модели принципал-агент с множеством трудовых заданий, аналогичной модели, предложенной Хольмстромом и Милгромом [Holmstrom and Milgrom, 1991].

* Поддержание перепродажной цены (resale-price maintenance) — вид ограничительной торговой практики, когда производители независимо или коллективно устанавливают максимум (price ceiling) или минимум (price floor) цены, по которой розничные торговцы должны продавать их продукцию конечным потребителям. — Прим. ред.