Вопросы для самопроверки

1. В каких ролях в уголовном процессе может выступать психо­лог — носитель специальных профессиональных познаний?

2. Какие виды экспертиз назначаются для установления фактов, связанных с работой психики?

3. Психика каких лиц выступает в качестве объекта обследования психолога?

4. Чем объект СПЭ отличается от ее предмета?

5. Может ли эксперт-психолог выполнять юридические задачи, устанавливать юридические факты по делу?

6. Какие вопросы ставятся на разрешение СПЭ?

7. Чем комиссионная экспертиза отличается от комплексной?

8. Понятия общей психологии идентичны экспертным психоло­гическим понятиям?

9. Можно ли перед экспертом-психологом поставить вопрос о соответствии возраста обвиняемого его реальному возрасту?

10. Можно ли перед СПЭ поставить вопрос о вменяемости обви­няемого?

11. Что значит субъективная сторона преступления?

12. Тождественны ли способности регулировать свои действия и управлять своими действиями? Какую из этих способностей можно обозначить как способность руководить собой?

13. Какую роль при самоуправлении человека в юридическом контексте играет осознание, прогноз, контроль?

14. Может ли адвокат выступить по делу и в роли эксперта-пси­холога, если он имеет психологическое образование?

15. Можно ли проводить СПЭ, если такие вопросы раньше перед экспертом не ставились?

16. Можно ли проводить СПЭ в отсутствии технологии и мето­дов?

Глава 7. Пенитенциарная психология

7.1. Психология заключенного

Лишение свободы — это отнятие одной из базовых ценностей, необходимых человеку для полноценной жизни. Ограничения в местах заключения лишают осужденного за преступление человека свободы волеизъявления, свободы действий, не позволяют ему самореализо­вываться. Социальная жизнь в местах лишения свободы во многих отношениях протекает отчужденно от жизни общества в целом и близких им людей, в узких и огражденных рамках колоний и тюрем, имеет односторонний характер изоляции.

Несмотря на название — исправительные учреждения — они, неза­висимо от режима содержания, не создают необходимых условий для просоциального и нравственного совершенствования заключенных. Прежде всего потому, что малой группой — непосредственной сре­дой общественного обитания — для осужденного является группа осужденных преступников. В сфере непосредственного бытового окружения в местах лишения свободы — в малой группе — форми­руется индивидуальная позиция осужденного.

Межличностные отношения в группе осужденных регулируется не общепринятыми нормами, а правилами, распространенными в преступной субкультуре или влиянием лидера. Такие воззрения выражают татуировки:

■S «Чти закон воров»;

^ «Сила, месть, беспощадность»;

S «Не скорбящий ни о чем, кроме своего тела и пайки хлеба».

Систематическое общение с другими преступниками повышает концентрацию антиправовых мнений, способствует взаиморазру­шению внутреннего морального сопротивления. Так, порой еще в следственном изоляторе несовершеннолетний обвиняемый получает «прописку», обзаводится своеобразной меткой — татуировкой. В таких случаях это происходит порой не столько потому, что преступный мир заинтересован в пополнении своих рядов, а потому, что закоренелый преступник обладает определенной субкультурой, ее и передает дру­гим, так как другого образа жизни не знает, иных знаний не имеет, об иных жизненных ценностях даже не подозревает.

В период заключения происходит влияние на осужденного других преступников. Длительность срока может способствовать переоценке

12*-12<М

ценностей, закреплению антиправового мировоззрения и отрица­тельных личностных черт. Значительно влияние преступников-ре­цидивистов, намеревающихся продолжить преступную деятельность на свободе и нарушающих режим содержания. Многим из них в результате свойственного им преступного образа жизни характерны злобность, мстительность, цинизм, лживость, ослабление способности сопротивляться антиобщественным и аморальным влечениям, враж­дебное отношение к администрации исправительного учреждения, к деятельности его сотрудников.

При вхождении в преступную сообщи ость самосознание челове­ка изменяется. Указанные изменения психологи объясняют за счет таких механизмов, как «идентификация» и «криминальное зараже­ние», «приобщение к криминальной субкультуре», олицетворение ценностей этого сообщества.

Показательным является исследование образа права у заключенных, проведенное А. Г. Белобородовым¹ (2001). Для изучения смысловых образований, отражающих правовую сферу «случайных преступников», были отобраны субъекты с общей положительной социальной направ­ленностью. То есть те, кто совершил преступления впервые, в сложной ситуации (для дорожно-транспортных преступлений), в особом психо­физиологическом состоянии в момент преступления (стресс, усталость, опьянение и т. д.), с неосознанной мотивацией. Изучая особенности «образа права» у преступников по мере отбывания наказания в местах лишения свободы, автор показал его динамику с момента задержания и спустя двухлетний срок. Результаты исследования свидетельствуют, что в процессе отбывания наказания уровень правовых ценностей значитель­но снижается. Например, если на начальном этапе исследования они занимали 10—9 места из 18 мест в списке ценностей, что соответствовало местам правовых ценностей в общей структуре ценностных ориентации у законопослушных граждан, то на втором этапе эксперимента правовые ценности переместились на последние места (18—17 соответственно).

¹ Белобородое А. Г. Динамика «образа права» преступников по мере от­бывания наказания в местах лишения свободы // Прикладная психология. 2001. № 1. С. 73-83.

Был подтвержден вывод, сделанный другими исследователями: при­общаясь к преступному сообществу, человек одновременно принимает и олицетворяет его ценности. Так, если на 1-м этапе исследования такие объекты, как «закон», «кодекс», «правопорядок», «законность», испытуемыми (заключенными) оценивались положительно, то на 2-м этапе — выражено негативно. Как опасные стали ими оцениваться такие объекты, как «суд», «правосудие», «приговор», «милиция», «кодекс», «закон», а наиболее безопасными и близкими объекта­ми — «правовое государство», «права человека», «адвокатура».

А. Г. Белобородое делает предположение, что трансформация об­раза права является одним из механизмов психологической защиты у осужденных. Тем самым преступнику удается сохранить «позитивную самоидентичность, обезопасить собственный образ». Кроме того, по мнению автора, идентификация с преступной средой «положительно влияет на адаптацию к условиям наказания».