Риккерт_ ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ (Киев 1998)

дающимися кантианцами, например Рилем, видящим в нем «един­ ство научного метода», — окончательно преодолеть его во всей его односторонности и таким образом подойти к пониманию

всей научной работы, не исключая и исторической.

Утверждая, что для разрешения этой задачи до сих пор сде­

лано еще очень мало, мы, может быть, наткнемся на сильное сопротивление — ввиду множества исследований о сущности «на­ ук о духе», предпринятых со времени Миля. Мы, конечно, и не

думаем отрицать ценности всех этих трудов. Мы хотим лишь

сказать, что у Дильтея, Вундта, Мюнстерберга и других авторов,

труды которых во многих отношениях весьма ценны, либо, как у Вундта и Мюнстерберга, совсем не задет тот основной централь­

ный пункт вопроса, уяснение которого есть необходимое условие

действительно логического понимания истории, либо, как у Диль­ тея, — недостаточно резко оттенен и не настолько выдвинут

вперед, чтобы стать действительно плодотворным в логике исто­ рии. Это видно уже из обычной для всех этих трудов термино­

логии, противопоставляющей наукам о природе (Naturwissen­ schaften) науки о духе. В настоящее время вряд ли найдется что-нибудь менее однозначное, чем противоположность природы

и духа (Geist). Каждый из авторов, писавших о сущности наук о духе, по-своему определяет также и основное понятие «духа»; общее же у них всех собственно лишь то одно, что все они вообще признают существование двух различных групп эмпири­

ческих наук. Вряд ли, исходя из понятия духа, можно вообще прийти к согласию относительно сущности исторического мыш­

ления. В основе всех этих попыток заключается слишком много предпосылок, большей частью метафизических, которые предос­ тавляют лишь антиисторичному натурализму много удобных пун­ ктов для нападения. Единственное понятие духа, не требующее ныне более подробного обоснования, — это понятие психичес­ кого в своей противоположности к понятию физического, ибо, конечно, все авторы, более или менее принимаемые во внимание наукой, согласны в том, что то, что мы называем радостью, или ■вспоминанием, или волей, но есть тело. Точно так же никто не

станет отрицать, что объекты истории, если вообще только иметь в виду отличие физического и психического, подпадают под по­ нятие психического, и что, следовательно, история действительно

является наукой о духе постольку, поскольку она трактует глав­ ным образом о психическом бытии.

Но это единственное, не требующее дальнейших разъяснений,

однозначное понятие духа решительно ничего не дает для логи­ ческого разграничения отдельных наук и для понимания логи­

ческой сущности истории. Натурализм вполне справедливо будет

183

утверждать, что, если духовное в вышеприведенном смысле и не

есть, конечно, тело, оно все же всецело относится к природе и

потому в одинаковой степени со всеми другими объектами при­ роды должно стать предметом единого и однообразного науч­

ного рассмотрения» И это не простая лишь теория: практика

современной психологии усиливает достоверность этого утверж­ дения и ставит его выше борьбы различных методологических

воззрений. Защитники логической противоположности природы

идуха бессильны против утверждений подобного рода, бессиль­

ны постольку, поскольку их основное понятие определяется ими

недостаточно безукоризненно; что же касается понятия духа, то дать логическое определение его либо совершенно невозможно,

либо во всяком случае возможно лишь тогда, когда предвариг тельно уже имеется логическое понятие истории»

Учение о методе и не должно начинать с рассмотрения всех

этих спорных вопросов; его целью является ведь уяснение мето­ да., Метод же заключается в тех формах, которыми пользуется наука при обработке данного ей материала и прежде всего именно в формах. Конечно, и сам метод часто обусловливается особен­

ностями материала» Совершенно неправильно, нападая на логи­ ческое трактование научных методов, указывать при этом на то,

что оно, игнорируя предметные различия, необходимо лишается всякого значения. Выставляя в начале формально-логические точки зрения» мы не игнорируем вообще научного материала. Исследование, принимающее во внимание различия в содержа­

нии отдельных наук, может, конечно, привести иногда к результа­ там, весьма ценным в логическом отношении. Но это, вообще

говоря* дело случая, и потому логик, желающий наиболее верным

икратчайшим путем достичь своей цели, должен отвлечься от всех различий в содержании отдельных наук, чтобы тем лучше понять чисто формальные методологические различия.

Прежде всего он должен только иметь в виду, что, во-первых, во всех эмпирических науках объектам противостоит познающий субъект, который — все равно, являются ли эти объекты духов­ ными или телесными явлениями, естественными процессами (Naturvorgänge) или продуктами культуры — принимает их прос­

то, как «данные» ему, и что, во-вторых, субъект этот ставит себе целью познание какой-нибудь части или даже всего данного

ему мира. Далее нетрудно показать, что познание это не может

быть воспроизведением или отображением (Abbild) объектов, что оно есть, скорее, преображающее (umbildende) их понима­ ние. Чтобы доказать это, независимо от других оснований, впол­

не достаточно простого соображения, что данная действитель­ ность, которая является исходным пунктом всякой эмпирической

184

науки, представляет из себя, как в целом, так и в каждой своей части, совершенно необозримое многообразие, не поддающееся никакому изображению. По содержанию своему всякое сужде­ ние, высказывающее что-нибудь о действительности, необходимо является уже значительным упрощением этой действительности.

Воззрительно (anschaulich) данный материал наука перерабаты­

вает в абстрактные построения мысли, к которым лучше всего, в отличие от воззрения, подходит название понятия. В этом абстрак­ тном (begrifflich) процессе переработки и заключается та сторона

научного метода, которая, с точки зрения логических различий, является наиболее важной.

Далее однако — и это особенно важно отметить — своеоб­

разные особенности различных форм научной работы, поскольку

формы эти являются средствами для достижения научной цели, должны всецело зависеть от формальных особенностей тех це­ лей, которые преследует познающий субъект. Логика, следова­

тельно, должна установить те формально различные задачи, ко­ торые различные науки ставят себе, и попытаться понять научные

методы, т. е. в данном случае виды образования понятий (Begriffsbildung), во всем их различии, смотря на них, как на необ­ ходимо различные средства для достижения этих различных

целей или как на необходимо различные способы преобразова­ ния и абстрактной обработки данного в воззрении материала.

Само собой понятно, что обнаруживающиеся при этом отличия в методах и целях чисто формальны; но именно вследствие свое­ го чисто формального характера они должны иметь основное,

решающее значение для понимания логической сущности науч­ ного метода. Как учение о методе, логика и имеет сначала дело лишь с формами мышления, и, только по выяснении этих форм,

она может приступить к вопросу о применении ижк различному материалу отдельных наук.

Если от этого общего определения логики отдельных наук мы обратимся к особый задачам логики исторической науки, то нам прежде всего необходимо будет уяснить себе основное фор­ мальное противоречив в нашем понимании эмпирической дейст­ вительности; нам нужно спросить себя, каково логическое значе­ ние этого противоречия, и затем указать, какой из элементов это­ го противоречия имеет решающее значение для исторического изображения (Darstellung) действительности.

Что существуют два принципиально различных вида понима­

ния действительности, это, пожалуй, лучше всего можно видеть на примере тех донаучных знаний, которые мы составляем себе о той или иной части окружающего нас мира. Ошибочно было бы утверждать, что знания эти являются отображением действи­

185

тельности, такой, какой она есть на самом деле. Еще до того, как наука приступает к своей работе, уже повсюду находит она само собой возникшее до нее образование понятий, и продукты этого

донаучного образования понятий, а не свободная от всякого

понимания действительность, являются, собственно, материалом на­

уки. Внутри этого донаучного образования понятий имеются весь­

ма существенные формальные различия. Основное различие зак­ лючается в следующем.

Без сомнения, большая часть вещей и процессов представляют для нас интерес лишь постольку, поскольку они имеют что-ни­

будь общее с другими вещами и процессами; поэтому лишь это общее и принимается нами во внимание, хотя фактически каждая

часть действительности во всей своей индивидуальности безус­

ловно отличается от другой ее части и в мире ничто в точности не повторяется. Ввиду того, что индивидуальность большей час­ ти объектов нас совершенно не интересует, мы и не знаем их во

всей их индивидуальности; объекты эти являются для нас лишь

экземплярами общего родового понятия, которые всегда могут быть заменены другими экземплярами того же понятия; иными

словами, мы рассматриваем их, как будто бы они были равными, хотя в действительности они никогда не равны, и потому мы

обозначаем их общими родовыми именами. Это каждому знако­

мое ограничение интереса нашего общим, тем, что обще извест­

ной группе предметов, иначе говоря — это генерализирующее понимание действительности (generalisierende Auffassung), ко­ торое заставляет нас совершенно неправильно предполагать, будто в мире действительно существует равенство и повторение, —:

этого рода понимание действительности обладает вместе с тем для нас большой практической ценностью. Оно расчленяет для нас и вносит известный порядок в необозримое многообразие и пестроту действительности, оно дает нам возможность в ней ори­

ентироваться.

С другой стороны, генерализирующее понимание действитель­ ности отнюдь не исчерпывает нашего интереса к окружающему нас миру и, следовательно, наших знаний о нем. Тот или иной

предмет часто интересует нас лишь постольку, поскольку он име­ ет что-либо особенное, ему только присущее (eigentümlich), что

отличает его от всех других объектов. Наш интерес, следователь-?

но, и наше знание о нем направлены всецело на его индивиду­ альность, на то, что делает его незаменимым; и если мы также знаем, что и его, подобно всем другим объектам, можнорассмат­ ривать как экземпляр какого-нибудь родового понятия, то мы все же не желаем приравнивать его к другим вещам, стремимся выделить его из группы; на языке это отражается в том, что мы

186

здесь более всего важен не путь, при помощи которого находят­ ся общие понятия, но лишь логическая структура уже найденных,

готовых понятий и их отношение к эмпирической действитель­ ности, для которой эти понятия образованы. Как анализ, так и

абстракция одинаково имеют своим продуктом понятие, примени­ мое к известному множеству объектов и содержащее в себе то,

что обще всем этим объектам, между тем как индивидуальные

различия объектов игнорируются. В этом отношении совершен­ но безразлично, будем ли мы говорить о современном понятии

закона или об античном родовом понятии. Только это и нужно

нам теперь иметь в виду для того, чтобы охарактеризовать сущ­

ность генерализирующего метода в его наиболее общей форме,

а также выяснить все то громадное значение, которое он имеет для целого ряда наук.

Если, понимая таким образом генерализирующий метод, мы будем смотреть на понятие закона, как на безусловно общее понятие и, следовательно, лишь как на наиболее совершенную

форму общего понятия вообще, то мы вполне должны будем

признать правомерность стремления применить этот метод пони­ мания явлений ко всем областям действительности: во всех облас­

тях жизни — в духовной или телесной, в жизни природы или в культурной жизни, — повсюду мы можем пытаться находить за­

коны. В одной области это, конечно, может быть труднее, чем в другой; возможно даже, что в некоторых областях познание та­ ких безусловно общих понятий недостижимо для человека, и что,

в таком случае, стало быть придется довольствоваться чисто эмпи­ рическими и нумерически общими понятиями. В принципе, одна­ ко, генерализирующий метод применим всюду. Из этого, по-види- мому, вытекает одно важное в методологическом отношении след­ ствие. Отсюда можно вывести то заключение, что научное мыш­ ление вообще совпадает с построением общих понятий, т. е. с объединением в одно того, что обще известному множеству объек­ тов, причем все равно, каким образом это общее найдено: путем

абстракции или путем анализа, и что, следовательно, с чисто фор­

мальной точки зрения существует лишь один научный метод. Противоположность генерализирующего и индивидуализирую­ щего понимания действительности имела бы, в таком случае, для логики значение лишь постольку, поскольку наука вообще устра­

няет все индивидуальное при посредстве общих понятий; а имен­

но потому, что, исследуя вопрос этот, мы совершенно отвлеклись от особенностей материала различных наук, обычное разделение наук на науки о природе и науки о духе лишается, по-видимому, всякого смысла, во всяком случае оно утрачивает свое формаль­

но методологическое значение. Духовную жизнь следует так же,

189

как и телесный мир, рассматривать при посредстве генерализиру­ ющего метода, а потому, конечно, и историческая наука должна

тоже применять именно этот метод.

На таких доводах основывается часто провозглашение уни­ версального метода (Universalmethode), и надо сказать, что, в

силу своего чисто формального характера, это лучшие доводы из всех возможных; это вместе с тем наилучшая основа для

методологического натурализма, ибо именно в естественных науках генерализирующий метод празднует ныне блестящую по­

беду. Та логика,однако,которая хочет понять действительно су­ ществующие науки, никогда не удовлетворится одним этим ме­

тодом. Из того, что вся действительность может быть подчине­ на генерализирующему методу, — положения безусловно пра­

вильного, она никогда не будет делать того заключения, что пос­ троение общих понятий тождественно с научной работой вооб­

ще. Скорее наоборот: она задаст себе вопрос, действительно ли все науки применяют этот метод; и стоит ей только взглянуть

на научную работу, о которой свидетельствуют труды всех исто­ риков, чтобы отрицательно ответить на этот вопрос.

Это не значит, конечно, что метод истории во всех своих частях и во всех отношениях отличается от метода естественных

наук. Для нас важно здесь лишь отношение конечных результа­ тов исторической науки к действительности, о которой она трак­ тует, т. е. способ обработки и изображения последней. В особен­

ности мы должны опять-таки при этом отвлечься от пути, при

помощи которого историческая наука постепенно достигает сво­ ей цели; лишь в таком случае нам удастся достаточно ясно отте­ нить противоречие ее к естествознанию. Пусть Риль до извест­ ной степени прав, возражая против того, что метод ведения науч­

ного доказательства в так называемых науках о духе совер­ шенно иной, нежели в естественных науках, хотя в исторических

трудах вряд ли легко можно будет найти пример доказательства,

покоящегося на анализе и эксперименте в смысле метода Гали­

лея. Но как бы там ни было, в этой связи соображение это нас не касается. Факт остается фактом: историческое изложение в своем окончательном виде или, употребляя слово «понятие» в более широком и менее обычном смысле слова, историческое

понятие относится к объектам, для которых оно образовано и

которых оно подразумевает, совершенно, с логической точки зре­ ния — принципиально иначе, чем это имеет место у продуктов всякого генерализирующего образования понятий. В конце кон­

цов, факт существования научной исторической работы до того

очевиден, что даже приверженцы генерализирующего универ­

сального метода, или методологического натурализма не могут

190

отрицать его. Желая помочь делу, они говорят, что историческая наука ныне весьма еще несовершенна и что лишь потому она не подходит под общее правило; но дальнейший прогресс ее нераз­ рывно связан с тем, что она все больше и больше будет приме­ нять единственно научный, генерализирующий метод. Этот взгляд, однако, совершенно несостоятелен и, — это следует всегда осо­ бенно сильно подчеркивать, — несостоятелен отнюдь не пото­ му, что ту действительность, которую рассматривает история, нельзя подводить под общие понятия, ибо этого логика, в силу своего

формального характера, никогда не сможет доказать; несостоя­

телен он просто потому, что по логической сущности своей

историческая наука, поскольку она себя сознает, совсем и не хо­ чет обрабатывать действительность с точки зрения общего, а не

хочет она этого делать потому, что на этом пути для нее невоз­ можно достижение тех целей, которые она, как история, себе ставит. В самом деле, в чем заключаются эти ее цели, с чисто формальной точки зрения? Всегда и всюду историк стремится понять исторический предмет, — будь это какая-нибудь личность, народ, эпоха, экономическое или политическое, религиозное или

художественное движение, — понять его, как единое целое, в его

единственности (Einmaligkeit) и никогда не повторяющейся индивидуальности и изобразить его таким, каким никакая дру­ гая действительность не сможет заменить его. Поэтому история, поскольку конечной целью ее является изображение объекта во

всей его целостности (Totalität),не может пользоваться генерали­ зирующим методом, ибо последний, игнорируя единичное, как таковое, и отвлекаясь от всего индивидуального, ведет к прямой

логической противоположности того, к чему стремится история.

При этом опять-таки пока еще решительно все равно, принадле­ жит ли исторический объект к миру духовного или телесного, является ли он продуктом культуры или естественным процессом, важно лишь одно: если какая-нибудь часть действительности воз­ буждает вообще к себе исторический интерес, то значит требует­

ся изображение какого-нибудь единичного объекта, обладающе­

го индивидуальным содержанием, ибо только такого рода изоб­ ражение в состоянии разрешить данную историческую задачу. Этим мы отнюдь не хотим сказать, что история стремится дать отображение своего единичного объекта во всей его индивиду­ альности, ибо это — принципиально недостижимая задача: ведь

и донаучные наши познания не дают нам отображений объектов,

которые мы обозначаем собственными именами. Это не значит также, что, изображая свой предмет во всей его индивидуальнос­ ти, история изображает его таким во всех его частях, наоборот,

ее интересует лишь индивидуальность целого, а последняя, если

191

мы отвлечемся от мысли об отображении, отнюдь не совпадает с

суммой индивидуальностей его частей. Мы не отрицаем, наконец, того факта, что на пути к своей цели, например, доказывая или

опровергая фактичность какого-нибудь лишь по преданию извес­

тного нам события, история нуждается в общих понятиях и, стало быть, прибегает к услугам генерализирующего метода, точно так же, как и генерализирующие науки не могут обойтись без изоб­

ражения индивидуального, служащего исходным пунктом при пос­

троении общих понятий. Пока мы хотим лишь выяснить логичес­

кую сущность конечной цели исторической науки и необходимо

вытекающую из этой цели логическую структуру результатов исто­

рического исследования. Результаты же этого исследования, явля­ ясь пригодным средством для достижения цели, могут состоять из

одних лишь понятий с индивидуальным содержанием.

Если мы захотим примеров, то, конечно, решительно все рав­ но, какого «направления» придерживается автор рассматривае­

мого исторического труда. Что бы мы ни взяли: «Всемирную

Историю» Ранке, «Происхождение современной Франции» Тэна,

«Историю Германии в XIX столетии» Тройчке или «Историю Цивилизации в Англии» Бокля, «Основание Германской Импе­

рии Вильгельмом I» Зибеля или «Культуру Возрождения в Ита­ лии» Буркхардта, «Шарнгорста» Макса Леманна или «Историю Германии» Карла Лампрехта, — повсюду мы находим, как это и явствует из заглавий всех этих трудов, обозначающих какимнибудь собственным именем определенное историческое це­ лое, ряд событий, изложенных так, как они однажды произошли в мире, — и, какую бы форму им ни придавал историк, события эти изображены во всей их особности (Besonderheit) и инди­ видуальности. Возьмем для примера хотя бы «Историю Герма­ нии» Лампрехта, думающего, что он работает по «новому мето­ ду». Что является существенной частью этого труда? Разве

только то, что имеется и у других экземпляров общего родово­

го понятия наций, что, стало быть, точно также можно заметить и на развитии французского, английского, русского народа, и

что повторялось и будет повторяться любое число раз в раз­

личные эпохи и на различных местах? Стоит лишь поставить этот вопрос, чтобы тотчас же стало ясно, что и те историки,

которые, стремясь образовать возможно больше общих поня­

тий, в теории отвергают «индивидуалистическое» понимание исто­ рии, на практике тоже всегда рассматривают свой объект инди­ видуализирующим способом.

С другой стороны, в неисторических трудах, чем бы они ни занимались: телесным миром или духовной жизнью — этот ме­ тод, составляющий сущность всякого исторического исследова­

192