4.3. Любомудры

Первая четверть XIXвека обычно ассоциируется с декабристами, которые своим мощным выступлением несколько заслонили очень важное течение начала века, которое позднее проросло в общественных движения предреволюционной поры – движениелюбомудров

Поколение, выступившее на общественную сцену сразу после трагического поражения декабристов целиком было погружено в духовную, мыслительную работу. Они как бы не действовали, а только размышляли. И в результате их облик не запечатлелся в истории с той рельефностью и остротой, которые присущи декабристам и людям 40-х годов.

На самом деле 30-е годы ни с чем не сравнимая эпоха истории отечественной культуры: лучшие творения Пушкина, все творчество Лермонтова, почти вся художественная деятельность Гоголя, первые оперы М.И.Глинки. Следующий подъем уже придется на 60-70-е годы.

Ядро названного поколения формируется в начале 1820-х годов в Московском университете. Там возникало много кружков и объединений. В 1823-1825 гг. сложилось особенно значительное объединение «Общество любомудрия», в которое вошли всего пять человек – Владимир Одоевский – председатель, Дмитрий Веневитинов – секретарь, Иван Киреевский, Николай Рожалин и Александр Кошелев. Общество собиралось в квартире Одоевского в Газетном переулке до 14 декабря 1825 года, когда оно в целях предосторожности было распущено, а его устав и протоколы сожжены.

Любомудры вели обширную литературную деятельность. Они издавали альманах «Урания», в котором были напечатаны первые стихотворения Тютчева. В конце 1826 года появился альманах «Северная лира», а в 1827 году «Московский вестник».

Исследователи иногда пытаются соединить, связать движения любомудров и декабристов. Действительно, иногда деятельность любомудров соприкасалась с декабристами. Так, Одоевский вместе с Кюхельбекером издавал 4 части «Мнемозины». Да и в самом создании тайных обществ прослеживается общий настрой, общий порыв. Но в отличие от декабристов любомудры выбрали другой путь.

Уже в 1826 году Одоевский в «Мнемозине» высказал отношение к французской философии, которой восторгались предшествующие поколения: «До сих пор философа не могут представить иначе, как в образе французского говоруна XVIIIвека. Много ли таких, которые могли бы измерить, сколь велико расстояние между истинною, небесною философией и философией Вольтеров и Гельвециев». В примечании Одоевский подчеркнул: «Посему-то мы для отличия и называем истинных философов «любомудрами».

Любомудры находились под влиянием немецкой философии, их вдохновляла немецкая всеобъемлемость. И с этой огромной меркой они подходили к русской истории. По мнению любомудров, у всех народов самостоятельных просвещение развивалось из начала отечественного. Россия все получила извне, и именно с этим связано отсутствие всякой свободы и истинной деятельности. Поэтому каждый должен как можно строже дать себе отчет в своих делах, определить сферу своей деятельности. В этом отношении, в отношении к самим себе у любомудров много общего с декабристами, но есть и очень важные отличия.

Поколение декабристов немыслимо без опыта войны 1812 года, включая зарубежные походы. Этот опыт давал им уверенность в том, что своими силами они могут преобразовать мир.

Любомудрам в 1812 году было по пять-девять лет. И опыта практической деятельности у них не существовало.

Декабристы в большинстве своем представляли высший слой аристократии (например, С.П. Трубецкой из Рюриковичей). Каждый восьмой принадлежал к титулованному дворянству. Это были люди более свободные, чем государственные и могли выбирать между рабством и свободой, любовью и ненавистью, между славой и неизвестностью, между властью и ничтожеством.

Любомудры целиком вышли из другого круга, из среднего дворянства и не могли не служить, они оказались на пересечении ученой и дипломатической деятельности. Они даже в мыслях не могли себе позволить никаких противоправных деяний и поступков (именно их Пушкин называл «архивны юноши»). Они видели истинное призвание свое и высшую ценность человеческого бытия в напряженной духовной работе, в глубоком движении мысли.