Юридическая монография Серова

нововведений, которые были осуществлены в ходе судебной реформы Петра I1.

Теперь стоит вкратце остановиться на проблеме взаимоизолированного рассмотрения в литературе XIX – начала XXI в. отдельных аспектов описываемых преобразований. Здесь, в первую очередь, необходимо отметить подготовку упомянутого выше грандиозного проекта Уложения Российского государства 1723–1726 гг., две первые книги которого были посвящены судоустройству и судопроизводству. Обстоятельства разработки названного проекта неоднократно освещались в трудах правоведов и историков — от докторской диссертации В. Н. Латкина 1887 г. до докторской диссертации М. В. Бабич 2003 г.2, — но в рамках изысканий, совершенно не касавшихся судебной реформы (за исключением упомянутой диссертационной работы Д. А. Романова). Кроме того, стоит заметить, что ни судоустройственный, ни процессуальный разделы проекта Уложения 1723–1726 гг. до настоящего времени никем из исследователей не анализировались.

Как уже говорилось, немало внимания в литературе было уделено и фискальской службе (ее историей впервые занялся еще в 1860-е гг. А. Д. Градовский), и «майорским» следственным канцеляриям (их «первооткрывателем» явился в 1900-е гг. В. И. Веретенников) — но опять-таки без всякой увязки с судебными преобразованиями первой четверти XVIII в. Вне контекста судебной реформы освещалось предшествующими авторами и функционирование Рекетмейстерской контора Сената.

Отъединенно от судебной реформы доныне исследовалась также ее субъективная предпосылка: политико-правовые воззрения законодателя — Петра I. При всем том, что к данной теме ученые обращались неоднократно (о чем еще пой-

1 Единственным исключением здесь следует признать узкую по тематике, но, безусловно, содержательную статью Ю. В. Мещерякова 1984 г., посвященную вопросу об использовании в судебной практике ХIX в. закона «О форме суда» от 5 ноября 1723 г. (Мещеряков Ю. В. «Суд по форме» в уголовном процессе России первой трети XIX в. // Вестник Ленинградского университета. 1984. ¹ 23. С. 110–114).

2 Обзор литературы, посвященной данному проекту Уложения (а заодно и деятельности Уложенной комиссии 1720–1727 гг.), будет приведен далее.

дет речь далее), влияние политико-правовых взглядов первого российского императора на проведение судебной реформы так и осталось непроясненным. Наконец, нельзя не отметить, что в предшествующей историко-правовой литературе не ставился — даже мимоходом — вопрос о Петре I как о судебном деятеле, о его личном участии в судопроизводстве.

Таков круг наиболее очевидных на сегодня пробелов и историографических несостыкованностей в изучении первой отечественной судебной реформы. Именно вышеобрисованные пробелы и несостыкованности и обусловили необходимость подготовки настоящей работы — первого опыта целостного рассмотрения осуществленных в нашей стране в первой четверти XVIII в. преобразований в области судоустройства и судопроизводства. Однако прежде чем переходить к изложению авторской реконструкции обстоятельств судебной реформы Петра I, имеет смысл коротко остановиться на характеристике тех исторических источников, благодаря которым оказалось возможным составить представление о событиях, стянувшихся в узел реформы без малого три столетия назад.

§3. Обзор опубликованных и архивных источников по истории судебной реформы Петра I

Послужившие основой данной работы источники распадаются на две группы: источники нормативные (прежде всего, законы) и источники правоприменительные (материалы судебной и административной практики). Что касается источников первой группы, то необходимость их привлечения не нуждается в обосновании. Как еще в 1837 г. замечательно емко выразился М. М. Сперанский, «история государства без познания законов не может иметь ни ясности, ни достоверности…»1. В данном случае проблема состоит разве что в поиске издания, в котором размещены те или иные нормативные правовые акты.

Наиболее широко — в опубликованном виде — нормативные источники периода единодержавия Петра I пред-

1 Сперанский М. М. Обозрение исторических сведений о Своде законов // Сперанский М. М. Руководство к познанию законов. СПб., 2002. С. 165.

ставлены в Полном собрании законов Российской империи с 1649 г. (или Первом Полном собрании законов). В этом хрестоматийно известном 40-томнике, подготовленном во Втором отделении Императорской канцелярии, по инициативе и под руководством М. М. Сперанского в 1826–1830 гг., акты петровского времени (общим числом 3107) оказались сосредоточены в третьем–седьмом томах1. В свою очередь, нормативные правовые акты, имевшие отношение к судебной реформе, попали, главным образом, в пятый и шестой тома Полного собрания.

Не вдаваясь в углубленное рассмотрение принципов отбора материала для Первого Полного собрания (каковые подробно изложил сам М. М. Сперанский2), необходимо, тем не менее, отметить два обстоятельства. Первое из них заключается в том, что в состав Полного собрания законов были — вопреки современному пониманию его названия — включены не только законы и иные нормативные правовые акты, но и множество актов, вообще не содержавших норм права3. Впрочем, отмеченное обстоятельство, думается, не только не умаляет, а, наоборот, повышает историко-правовую ценность Полного собрания. Неслучайно именно Первое Полное собрание законов стало основным (а подчас и единственным) источником для нескольких поколений исследователей, обращавшихся к разысканиям по истории отечественного государства и права второй половины XVII – первой четверти XIX в.

Второе из указанных обстоятельств заключается — в противоположность первому — в наличии отчетливых пробелов в нормативном материале Первого Полного собрания (которое, как справедливо отметил еще в 1916 г. А. Н. Фи-

1 Уместно упомянуть, что помещенные в Первом Полном собрании законов акты, касавшиеся органов власти первой четверти XVIII в., систематически учтены в подзабытом ныне пособии А. В. Чернова 1960 г. (Государственные учреждения России в XVIII веке (законодательные материалы): справочн. пособие / сост. А. В. Чернов. М., 1960).

2 Сперанский М. М. Указ. соч. С. 160–164.

3 В историко-правовой литературе данную особенность Первого Полного собрания наиболее подробно осветил А. Ф. Шебанов (Шебанов А. Ф. Полное собрание законов Российской империи (из истории систематизации законодательства в России) // Труды Всесоюзного юридического заочного института. М., 1970. Т. 14. С. 288–292).

липпов, «в действительности неполное»1). И неполнота эта образовалась отнюдь не вследствие какой-то недобросовестности или некомпетентности составителей. Если в чем не возникает сомнений, так это в том, что М. М. Сперанский

иего сотрудники из Второго отделения проделали воистину титаническую работу — как в историко-правовом, так и в археографическом направлениях2. Упомянутые пробелы в Полном собрании законов возникли, как представляется, под влиянием совсем иных факторов.

Во-первых, составители Первого Полного собрания не могли выявить ряд материалов нормативного характера (особенно второй половины XVII – первой половины XVIII в.) по вполне объективным причинам. Дело в том, что не все нормативные правовые акты названного периода отложились в находившихся на особом архивном учете компактных подборках именных и сенатских указов или в указных книгах приказов. Немало актов (даже изданных типографски) оказались «похоронены» в гигантском массиве текущей делопроизводственной документации различных органов власти, разобрать который небольшой группе сотрудников М. М. Сперанского было заведомо не под силу. Кроме того, некоторая часть нормативных источников описываемого периода погибла в нанесших колоссальный ущерб государственным архивам пожарах в московском Кремле 1737 и 1812 гг.

Во-вторых, очевидными источниками пробелов в Первом Полном собрании законов явились две характерные для правовой системы средневековой России тенденции. С одной стороны, изменения в системе государственного управления

ив судоустройстве далеко не всегда оформлялись в ту пору особыми нормативными правовыми актами. Бывали случаи, когда дело ограничивалось устным распоряжением монарха, которое затем так и не облекалось в письменную фор-

1 Цит. по: Шебанов А. Ф. Указ. соч. С. 291.

2 В современной историко-правовой литературе археографическую сторону подготовки Первого Полного собрания законов детально охарактеризовал С. И. Сперанский (Сперанский С. И. Учение М. М. Сперанского о праве и государстве. М., 2004. С. 144–146). Сам М. М. Сперанский остановился на вопросе о порядке выявления нормативных источников и о порядке подготовки их к печати в отмеченной работе 1837 г. (Сперанский М. М. Указ. соч. С. 162–163).

му. С другой стороны, многие стороны административной и судебной деятельности органов власти долгие годы вообще нормативно не регламентировались, осуществляясь «по старине», сообразно веками складывавшемуся «приказному обычаю». Данные тенденции, весьма актуальные для допетровской Руси, проступали время от времени и в конце XVII-го, и в первой четверти века XVIII-го.

Охарактеризованные выше пробелы образовались в том числе и в круге помещенных в Полном собрании нормативных источников по истории судебной реформы Петра I. Например, в поле зрения сотрудников М. М. Сперанского не попало утвержденное 8 января 1719 г. Дополнение к закону «Должность Сената» редакции 1718 г. Это исходно написанное собственноручно Петром I Дополнение (в котором детализировался состав высших должностных лиц, назначавшихся указами Сената) было впервые опубликовано лишь в 1945 г.1

За пределами Первого Полного собрания законов остался и закон от 29 апреля 1722 г., в котором впервые подробно регламентировалась компетенция Преображенского приказа. Публикация этого весьма значимого для истории петровских специализированных судов законодательного акта состоялась уже в советское время2. Не попал в Первое Полное собрание также и закон от 15 января 1724 г. об упразднении Тайной канцелярии. Отложившийся лишь в делопроизводстве самой Тайной канцелярии данный закон был введен в научный оборот уже В. И. Веретенниковым в начале ХХ в.3 Не было

1 Законодательные акты Петра I / сост. Н. А. Воскресенский. М.–Л.,

1945. Т. 1. С. 291.

2 Законодательные акты Петра I. С. 254. Для полноты картины имеет смысл добавить, что текст закона от 29 апреля 1722 г. был все же воспроизведен в Первом Полном собрании — правда, под видом резолюции Петра I от 27 сентября 1723 г. на п. 1 доклада Главного магистрата (Полное собрание законов. Т. 7. ¹ 4312. С. 122). Соответственно, в историко-правовой литературе эта резолюция неизменно рассматривалась до настоящего времени как отдельный акт верховной власти. В действительности резолюция на п. 1 магистратского доклада представляет собой присланную из императорского Кабинета (хотя, разумеется, по высочайшей воле) копию закона от 29 апреля 1722 г.

3 Веретенников В. И. Указ. соч. С. 221. Что характерно, публикации полного текста закона от 15 января 1724 г. не состоялось и поныне.

внесено в Полное собрание законов ни единого акта, касавшегося Вышнего суда1.

С материалами о Вышнем суде произошла вообще загадочная история. Несмотря на то, что почти вся документация Вышнего суда погибла в кремлевском пожаре 29 мая 1737 г.2, до наших дней уцелела многообразно содержательная подборка законов и именных указов 1723–1726 гг. по вопросам функционирования и ликвидации суда. Эта подборка (хранившаяся в XIX в. в Санкт-Петербургском Сенатском архиве) осталась, однако, почему-то невостребованной составителями Первого Полного собрания.

Сходным образом не нашел отражения в Полном собрании законов и вышеотмеченный Наказ «майорским» следственным канцеляриям от 9 декабря 1717 г. Единственный известный на сегодня список Наказа сохранился в составе комплекса особо важных документов следственной канцелярии Г. И. Кошелева/М. А. Матюшкина. Находившийся в XIX в. в собрании все того же Санкт-Петербургского Сенатского архива, данный комплекс также не попал в поле зрения сотрудников М. М. Сперанского. В итоге, Наказ от 9 декабря 1717 г. увидел свет лишь в 2000 г.3

Первые отечественные органы предварительного расследования вообще оставили минимальный след в Полном собрании законов. Могущественная некогда система «майорских» канцелярий оказалась представлена в Первом Полном собрании лишь двумя актами: сенатским указом от 23 декабря 1717 г. и именным указом следственной канцелярии И. И. Дмитриева-Мамонова от 18 января 1719 г.4 Вместе с

1 Для полноты картины стоит добавить, что в Первом Полном собрании автору настоящей работы удалось выявить только два — впрочем, чисто механических — упоминания о Вышнем суде: в преамбуле Инструкции обер-вальдмейстеру от 3 декабря 1723 г. и в именном указе от 30 января 1725 г. об амнистии в связи с кончиной Петра I (Полное собрание законов. Т. 7. ¹ 4379, 4645. С. 185, 412).

2 Гоздаво-Голомбиевский А. А. История Разрядного архива (1711– 1812) // Описание документов и бумаг МАМЮ. М., 1888. Кн. 5. Отд. 1. С. 23.

3 «Розыскать накрепко, правдою, без всяких приказных крючков»: указы Петра I, Екатерины I и Сената в области судоустройства и уголовной политики. 1716–1726 гг. / публ. Д. О. Серова // Исторический архив. 2000. ¹ 6. С. 202.

4 Полное собрание законов. Т. 6. ¹ 3138, 3284. С. 529, 616–617.

тем, в Полное собрание законов не были включены ни затерявшийся в грудах сенатского делопроизводства именной указ от 9 декабря 1717 г. с предписанием Сенату оказывать содействие «майорским» следственным канцеляриям, ни отложившиеся среди документов Вышнего суда законы от 9 декабря 1723 г. и от 22 января 1724 г. о ликвидации названных канцелярий (публикация этих документов состоялась только в 2000–2006 гг.1). Перечень таковых пробелов в Первом Полном собрании можно продолжить.

Что же касается обстоятельств судебной реформы, которые изначально не фиксировались в каких-либо нормативных правовых актах, то здесь необходимо вспомнить, в первую очередь, что в 1696–1718 гг. в нашей стране отсутствовало сколько-нибудь подробное нормативное регулирование судебной компетенции неоднократно реорганизовывавшихся местных и региональных органов власти. Как и прежде, никак законодательно не регламентировались в петровское время также многие стороны и судебного, и досудебного производства (в частности, порядок назначения и применения пыток). По всей очевидности, не был зафиксирован письменно и изданный в конце 1696 г. именной указ о передаче Преображенскому приказу исключительного права суда по государственным преступлениям (несомненность существования данного указа по материалам судебного архива приказа установила Н. Б. Голикова)2.

Нельзя не вспомнить опять-таки и о Вышнем суде, недолгая история которого таит многие исходно возникшие

1 «Розыскать накрепко, правдою…» С. 205; «И по делам всем, что есть, следовать»: документы об организации и деятельности первых отечественных органов предварительного следствия. 1713–1728 гг. / публ. Д. О. Серова // Исторический архив. 2006. ¹ 2. С. 195, 201.

2 Голикова Н. Б. Политические процессы при Петре I. С. 14. Нельзя не отметить, что подтвердивший отмеченную линию компетенции Преображенского приказа закон от 25 сентября 1702 г. о порядке заявления о государственных преступлениях уже был оформлен должным образом и впоследствии попал в состав Первого Полного собрания (см.: Полное собрание законов. Т. 4. ¹ 1918. С. 199–200). Остается упомянуть, что в реальности существования отмеченного именного указа 1696 г. усомнился М. О. Акишин. Впрочем, приведенные им — в противовес данным Н. Б. Голиковой — доводы выглядят малоубедительными (Акишин М. О. Судебная реформа Петра I: Дис. … С. 118–119).

пробелы такого рода. Так, вероятнее всего, исключительно устную форму имел именной указ 1723 г. о преобразовании временного судебного присутствия, созданного для рассмотрения единичного уголовного дела (по обвинению обер- прокурора Г. Г. Скорнякова-Писарева и сенатора П. П. Шафирова в преступлениях против интересов службы), в постоянно функционирующий Вышний суд. По-видимому, только в устной форме был выражен и состоявшийся в том же 1723 г. указ Петра I — немаловажный для истории как судоустройства, так и следственного аппарата России — о реорганизации следственной канцелярии генерал-прокуратуры в Розыскную контору Вышнего суда. Эти и некоторые другие, не оформленные должным образом акты верховной власти заведомо не могли попасть на страницы Первого Полного собрания законов.

Между тем, не прошло и полувека после выхода в свет Первого Полного собрания, как в научный оборот был введен новый — и весьма обширный — круг источников, связанных с правительственной деятельностью Петра I. Речь идет о публикации в 1873 г. вскоре ставшего хрестоматийным 11-го тома Сборника Русского исторического общества «Письма, указы и заметки Петра I», подготовленного (по инициативе и под руководством академика А. Ф. Бычкова) к 200-летию со дня рождения первого российского императора.

Однако при всей значительности проделанной составителями работы лишь сравнительно небольшую часть помещенных в 11-м томе материалов можно отнести к нормативным правовым актам. Иными словами, 11-й том Сборника Русского исторического общества мало чем дополнил Первое Полное собрание законов. Правда, если говорить об истории судебной реформы Петра I, то нельзя не отметить, что именно в 11-м томе были впервые опубликованы именные указы от 9 января и от 23 февраля 1723 г., касавшиеся учреждения и функционирования Вышнего суда1.

Вскоре после выхода 11-го тома Сборника Русского исторического общества, в 1880-е гг. началась реализация сразу двух грандиозных археографических проектов, всеце-

1 Письма, указы и заметки Петра I / под ред. А. Ф. Бычкова // Сб. РИО. СПб., 1873. Т. 11. С. 502–503, 506.

ло посвященных изданию документов петровского времени. Это были знаменитые «Письма и бумаги императора Петра Великого» и несколько менее известные «Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великого». Оба названных издания ожидала нелегкая судьба.

Как известно, «Доклады и приговоры…», публикация которых началась в 1880 г., прекратили издаваться в 1901 г. на шестом томе. В свою очередь, издание «Писем и бумаг…» (первый том которых увидел свет в 1887 г.) было свернуто в 1918 г. на седьмом томе, затем возобновлено в 1946 г., не завершившись, в итоге, и поныне1. Соответственно, составители «Докладов и приговоров…» успели опубликовать материалы только за 1711–1716 гг., составители «Писем и бумаг…» — за 1688–1713 гг.

С точки зрения наполненности нормативными правовыми актами «Доклады…» и «Письма…» существенно уступают, конечно, Первому Полному собранию законов. И причина здесь не только в незаконченности изданий «Докладов…» и «Писем…». Просто ни в «Доклады…», ни

в«Письма…», сообразно принципам отбора материала, не были — в отличие от Первого Полного собрания — включены те акты, которые не были лично написаны (или завизированы) Петром I либо не исходили от Правительствующего Сената. Остается добавить, что первую особую подборку нормативных правовых актов петровского времени в 1910 г.

вучебных целях опубликовал М. М. Богословский2. Таков круг основных изданий, содержащих нормативные материалы 1696–1725 гг., которые вышли в свет в нашей стране в XIX – начале XX в.

Всоветский период наиболее значимый вклад в дело публикации нормативных источников петровского времени внес незаслуженно подзабытый сегодня ленинградский ученый-подвижник Николай Александрович Воскресенский

1 Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великого / под ред. Н. В. Калачова и Н. Ф. Дубровина. СПб., 1880–1901. Т. 1–6 [вып. 1]; Письма и бумаги императора Петра Великого. СПб.–Пг.–М., 1887–2003. Т. 1–13 [вып. 2].

2 Памятники законодательства Петра Великого / под ред. М. М. Богословского. М., 1910.

60 СУДЕБНАЯ РЕФОРМА ПЕТРА I

(1889–1948)1. Задавшись целью подготовить исследование о деятельности Петра I как законодателя, Н. А. Воскресенский предпринял воистину титанический труд по выявлению и подготовке к печати всей совокупности автографов первого российского императора, имевших отношение к правотворчеству. Для этого Н. А. Воскресенский в одиночку (!) просмотрел сотни архивных дел в десятках фондов пяти архивохранилищ Москвы и Ленинграда, сумев заодно — во всех случаях обнаружения автографов — расшифровать крайне неудобочитаемый почерк Петра I.

Более того: не ограничившись отысканием подлинников огромного количества вышедших из-под пера Петра I законодательных актов, Н. А. Воскресенский проследил во многих случаях весь законотворческий процесс. Это удалось благодаря тому, что ученый сумел выявить как документы, послужившие первоосновой для подготовки ряда законов, так и промежуточные редакции немалого числа законопроектов. Разработав новаторские принципы публикации нормативных документов петровской эпохи (специальный доклад о чем он сделал на заседании Археографической комиссии АН

СССР еще в декабре 1925 г.)2, Н. А. Воскресенский подготовил к печати четыре тома законодательных и сопутствующих к ним материалов под общим заглавием «Законодательные акты Петра Великого».

Издательская судьба уникального труда Н. А. Воскресенского сложилась, однако, еще более печально, нежели «Докладов и приговоров…» и «Писем и бумаг…». Несмотря на то, что «Законодательные акты Петра Великого» были готовы к изданию уже на исходе 1920-х гг., реально вопрос об их публикации встал — при решающей поддержке известного советского правоведа Б. И. Сыромятникова — лишь на исходе 1930-х гг. Именно благодаря усилиям Б. И. Сыромятникова, в 1940 г. Институт права АН СССР принял решение

в приведенных ниже работах 1940 г., Е. В. Анисимов и Н. В. Козлова (Анисимов Е. В. Государственные преобразования… С. 7–8; Козлова Н. В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке (20-е – на- чало 60-х годов). М., 1999. С. 33–34).

2 Летопись занятий Археографической комиссии за 1923–1925 годы. Л., 1926. Вып. 33. С. 61–62.