Юридическая монография Серова

Нормативную основу функционирования реформированной судебной системы должны были, прежде всего, образовать регламенты городовых и провинциальных судов (издание которых декларировалось в ст. 2 закона от 19 декабря 1718 г.), Регламент Юстиц-коллегии (подготовка которого специально предусматривалась в именном указе от 9 мая 1718 г.1), а также судоустройственный и процессуальный разделы создававшегося с 1720 г. нового Уложения. Отмеченные намерения законодателя не воплотились, однако, на практике. Проект Уложения Российского государства 1723–1726 гг., будучи полностью разработан, так и не обрел силы закона (подробнее об этом будет сказано ниже). В противоположность этому, о составлении Регламента городовых судов каких-либо данных выявить к настоящему времени не удалось.

А вот Инструкцию провинциальному суду и не упоминавшуюся в ст. 2 закона от 19 декабря 1718 г. Инструкцию надворному суду в Юстиц-коллегии подготовили. Но, как уже упоминалось выше, будучи направлены в июне и в декабре 1722 г. в Сенат, проекты названных Инструкций остались без рассмотрения и, соответственно, не получили утверждения2. Что же касается Регламента Юстиц-коллегии (несомненно, составлявшегося в первой четверти XVIII в.), то таковой не был издан ни при жизни Петра I, ни впоследствии3. Иными словами, являвшаяся, стоит напомнить, судом третьего зве-

1 Законодательные акты Петра I. С. 60.

2 Рассмотрение проекта Инструкции надворным судам от июня 1722 г. в литературе см.: Богословский М. М. Областная реформа Петра Великого. С. 190–196; Акишин М. О. Судебная реформа Петра I: Дис. … С. 194–196.

3 В литературе на этот весьма примечательный факт указал лишь Е. В. Анисимов (Анисимов Е. В. Государственные преобразования… С. 161). Уместно добавить, что в дальнейшем подобная негативная ситуация с нормативным регулированием деятельности одного из ключевых правоохранительных и судебных органов повторилась в нашей стране единственный раз — с прокуратурой во второй трети ХХ в. Как известно, территориальные органы советской прокуратуры функционировали, не имея необходимой нормативной основы, на протяжении 19 лет: с момента перехода в исключительное подчинение Прокуратуры СССР в 1936 г. и до момента издания Положения о прокурорском надзоре в СССР 1955 г. (Бобровский С. С. Проблемы в развитии и деятельности органов советской прокуратуры в первые послевоенные годы (1945–1955) // История государства и права. 2002. ¹ 6. С. 15).

на и одним из центральных органов власти России XVIII в. Юстиц-коллегия проработала весь период существования без собственного Регламента.

Нельзя не отметить, правда, что еще при жизни Петра I на обрисованную ситуацию с нормативным обеспечением деятельности Юстиц-коллегии и подведомственных ей судебных органов обратила внимание новоявленная российская прокуратура. В 1724 г. в связи с отсутствием надлежащих регламентов забил тревогу прокурор Юстиц-коллегии А. Т. Ржевский. После нескольких безрезультатных письменных обращений по этому поводу А. Т. Ржевский добился разрешения выступить с докладом на соответствующую тему на заседании Правительствующего Сената. Как явствует из записи в Книге протоколов Сената от 3 августа 1724 г., «прокурор Ржевской доносил словесно, что де Колегия юстицыи и подчиненныя суды не имеют инструкцыи…». В ответ сенаторы ограничились предписанием, чтобы до издания требуемых Регламента и инструкций Юстиц-коллегия «поступала по е[го] и[мператорского] в[еличества] указом, которых ко управлению судных дел [отправлению правосудия] есть доволно…»1.

В итоге, нормативную основу функционирования реформированных судебных органов составили законы и распоряжения, относившиеся «ко управлению судных дел», разрозненно изданные в конце 1710-х — первой половине 1720-х гг. С одной стороны, это были законы, так или иначе касавшиеся Юстиц-коллегии и подведомственных ей судов, с другой — распоряжения самой Юстиц-коллегии, касавшиеся вопросов судоустройства и судопроизводства.

К числу обозначенных законов следует отнести: закон от 12 декабря 1718 г., «О должности коллегей, что в которой управлять надлежит», Генеральный регламент от 28 февраля 1720 г. (в котором, в частности, нашли закрепление общие принципы внутреннего устройства коллегий, а в гл. 51 определялась подсудность государственных служащих); Регламент Главного магистрата 1721 г. (в гл. 9 и 14 которого закреплялись, во-первых, судебная компетенция Главного магистрата — в ее отграничении от компетенции Юстиц-коллегии, а

1 РГАДА, ф. 248, кн. 1935, л. 106. Из числа предшествующих авторов обрисованный эпизод кратко осветил Д. А. Романов (Романов Д. А. Реформа государственного аппарата России… Дис. … С. 83–84).

во-вторых, особенности судопроизводства по делам с участием горожан); закон от 21 ноября 1721 г. о порядке утверждения приговоров, вынесенных судами первого звена по делам об особо тяжких преступлениях; закон от 4 марта 1723 г. о порядке апелляционного пересмотра решений и приговоров, вынесенных Юстиц-коллегией и надворными судами; закон «О форме суда» от 5 ноября 1723 г.1

Из распоряжений Юстиц-коллегии, касавшихся судоустройства и судопроизводства, необходимо отметить: распоряжение от 15 октября 1719 г. об улучшении работы Московского надворного суда; распоряжение от 28 июня 1720 г. о порядке рассмотрения в надворных судах дел, инициированных фискальской службой; распоряжение от 4 июля 1720 г. о запрете Канцелярии вотчинных дел и надворным судам пересматривать дела, решения по которым выносила Боярская дума; распоряжение от 5 июля 1721 г. о порядке утверждения приговоров городовых и провинциальных судов, в которых назначалось наказание в виде смертной казни или ссылки на каторгу2.

Наконец, именно Юстиц-коллегией был разработан и широко использован на практике введенный в научный оборот еще М. М. Богословским типовой Наказ городовому судье3. В этом Наказе (вступившем в силу, вероятнее всего, в начале 1719 г.) регламентировалась компетенция городового судьи, порядок его взаимодействия с надворным судом, Юстиц-коллегией и иными органами государственной власти. Списки данного Наказа (скрепленные печатью и подписями членов присутствия Юстиц-коллегии) выдавались в индивидуальном порядке лицам, назначенным на должность городового судьи4. Кроме того, в архивном источнике автору встретилось упоминание о ведомственной Инструкции

1 Полное собрание законов. Т. 5. ¹ 3255. С. 596; Т. 6. ¹ 3534, 3708, 3847. С. 158, 296, 300, 452–453; Т. 7. ¹ 4177, 4344. С. 27, 147–150.

2 РГАДА, ф. 285, оп. 1, кн. 5945, ¹ 190, л. 1–1 об. [Приложение IV, ¹ 4]; Полное собрание законов. Т. 5. ¹ 3435. С. 737; Т. 6. ¹ 3602, 3606. С. 208–209, 212.

3 Богословский М. М. Областная реформа Петра Великого. С. 205– 206; Балакирева Л. М. Судебная реформа Петра I. С. 245–247.

4 См. наказ владимирскому судье Ф. В. Тяпкину от 28 января 1721 г.: РГАДА, ф. 248, кн. 8104, ч. 2, л. 464–465.

обер-ландрихтеру (главе провинциального суда)1, однако ни единого списка таковой Инструкции выявить к настоящему времени не удалось2.

Далее следует остановиться на принципиально важном вопросе о том, каким образом в годы судебной реформы Петра I было нормативно закреплено отделение судебных органов от административных. Что касается такового отделения в структурном аспекте, то оно было закреплено в ст. 2 вышерассмотренного закона от 19 декабря 1718 г. об укреплении инстанционности в судопроизводстве. Однако для окончательного отмежевания органов правосудия от органов управления требовалось еще и обособить их функционально, для чего было необходимо лишить органы управления традиционно присущих им судебных полномочий. Подобное функциональное обособление не могло не стать важным шагом на пути формирования независимости российского суда (что, в свою очередь, создавало предпосылки для выстраивания в нашей стране ветви судебной власти).

Принятию Петром I решения о функциональном обособлении судебных органов от административных, несомненно, способствовал Генрих Фик. В п. 4 упомянутого «Краткого описания последующих губерний…» 1718 г., посвященного сопоставлению местных органов власти России и Швеции, Г. Фик специально отметил, что шведские главы администраций провинций «до юстиции… не касаются, кроме [того], что все случающияся (к судебному вершению) надлежащия дела в суды отправляют, а потом все ко эксекуции [исполнению] вспомогают, что суды вершили и приговорили…». В противоположность этому, как с полным основанием констатировал Генрих Фик, российские губернаторы обладали полномочиями «не толко во всем губернском управителстве [управлении]», но и имели «суд и росправу полную»3.

1 См. распоряжение Юстиц-коллегии Воронежскому провинциальному суду от 20 июня 1721 г.: РГАДА, ф. 285, оп. 1, кн. 5943, ¹ 42, л. 4–4 об.

2 Как явствует из вышеупомянутого фундаментального «Описания изданий гражданской печати…», ни Наказ городовым судьям, ни Инструкция обер-ландрихтеру типографски не издавались.

3 РГАДА, ф. 248, кн. 58, л. 2 об.–3.

Для преодоления подобной ситуации — исходя из принципов камерализма и во исполнение стратегической установки следовать шведским образцам — Петр I и решился полностью лишить местные органы общего управления издревле присущих им судебных полномочий. Учитывая, что в 1719 г. в нашей стране развернулось проведение II губернской реформы, ситуация для утверждения новых начал

врегиональном и местном управлении сложилась более чем подходящая. Точкой отсчета для подготовки нормативной основы данной губернской реформы стал собственноручно написанный Петром I указ от 26 ноября 1718 г., в котором,

вчастности, предписывалось выработать для должностных лиц преобразуемых органов власти «инструкции… все протиф шведского (или что перепъравя)»1.

Наиболее радикальное установление по разграничению полномочий между административными и судебными органами законодатель внес в ст. 22 Инструкции или наказа земским комиссарам от января 1719 г.: «А что до юстиции в

уезде принадлежит, то впредь губернатору или воеводе и земскому комиссару до онаго дела не иметь…» В той же ст. 22 руководящим должностным лицам местных органов общего управления предписывалось — совершенно в шведском духе — оказывать органам правосудия необходимое содействие: «губернатору или воеводе яко начальствующему всей губернии или провинции надлежит вышнему [надворному] суду вспомогать, …земскому комиссару яко нижнему начальнику в уезде нижнему суду вспоможение чинить»2. Зарубежное влияние здесь совершенно очевидно: известно, что в качестве источника для составления Инструкции земским комиссарам 1719 г. была использована шведская Инструкция дистриктным управителям [häradsfogde] 1688 г.3

Глубоко показательно, что в изданной в том же январе 1719 г. Инструкции или Наказе воеводам Петр I уже отказался от столь буквального копирования иностранного образца (при всем том, что названная Инструкция была, как детально продемонстрировал К. Петерсон, подготовлена на основе шведской Инструкции ландсховдингам [land-

1 Законодательные акты Петра I. С. 63.

2 Полное собрание законов. Т. 5. ¹ 3295. С. 637. 3 Peterson C. Op. сit. P. 268.

shövding] 1687 г.1). В ст. 5 Инструкции воеводам 1719 г. определялось: «Хотя ему, воеводе, не надлежит ссор, тяжебного дела между подданных судить и судьям в расправе их [в отправлении правосудия] помешательство чинить, однако ж ему крепко смотреть, чтоб земским [городовым] судьи по данной им инструкции [по Наказу городовым судьям] уездный суд управляли и подданных продолжением и волокитами не утесняли. …Все сие вышепомянутое смотрение и в провинциальном… суде равенственно ему [воеводе] иметь повелевается». Одновременно в ст. 6 Инструкции предусматривалось право воеводы вносить в надворный суд протесты на решения по гражданским делам, вынесенные судебными органами провинции2.

Иными словами, не желая вовсе порывать с многовековой отечественной традицией, по которой местный орган общего управления обладал на подведомственной территории всей полнотой власти, законодатель в 1719 г. сохранил за главой провинциальной администрации право надзора за деятельностью «нижних» судов. Неслучайно, что при подготовке вышеприведенного фрагмента ст. 5 Инструкции воеводам 1719 г. послужившее для него непосредственным источником установление из ст. 5 Инструкции ландсховдингам 1687 г. подверглось кардинальной переработке3. Вместе с тем, согласно ст. 6 Инструкции воеводам, провинциальному органу общего управления — вполне в соответствии со шведскими порядками — вменялось в обязанность приводить в исполнение вынесенные судами провинции приговоры и решения, ежегодно отчитываясь по этому вопросу перед надворным судом4.

1 Peterson C. Op. сit. P. 270–281. Ландсховдингом в Швеции XVII– XVIII вв. именовался глава администрации провинции. Петр I употреблял этот термин в написании «ланцъэвдингъ» (Законодательные акты Петра I. С. 63). Примечательно, что получение копии Инструкции лансховдингам оказалось сопряжено для российского руководства со значительными затруднениями. Дело в том, что эту Инструкцию (не издававшуюся типографски) в свое время не сумел добыть Г. Фик. В итоге, список Инструкции лансховдингам удалось отыскать — причем негласным путем — лишь генерал-фельдцейхмейстеру Я. В. Брюсу в ноябре 1718 г. (там же. С. 62; Peterson C. Op. сit. P. 269–270).

2 Законодательство Петра I. С. 430.

3 Peterson C. Op. сit. P. 272.

4 Законодательство Петра I. С. 430.

Что бы там ни было, рассмотренными установлениями из ст. 22 Инструкции земским комиссарам 1719 г. и ст. 5 и 6 Инструкции воеводам 1719 г. и ограничилось нормативное закрепление линии Петра I на функциональное обособление суда от администрации. Как удалось установить, на протяжении 1719–1725 гг. ни законодатель, ни ведомственный нормотворец не продолжили более отмеченную линию. В итоге, осуществленное в нашей стране по шведскому образцу отделение судебных органов от административных не было, по справедливому суждению М. М. Богословского, «возведено на высоту отвлеченной идеи, откуда оно могло бы получить то значение юридического догмата, каким оно стало во второй половине XVIII века, и поэтому в глазах современников реформы оно имело значение случайной, а не существенной черты»1.

§2. Построение и функционирование системы судов общей юрисдикции в 1719–1722 гг. Юстиц-коллегия, надворные и «нижние» суды

Между тем, какие бы сложности не возникали с формированием нормативной основы деятельности новоучрежденных органов правосудия, формирование системы этих органов происходило скорыми — по меркам первой четверти XVIII в. — темпами. Быстрее всех сформировала штаты сама Юстиц-коллегия. В составе ее аппарата уже в ноябре 1719 г. одних только канцелярских служащих числилось 72 человека2. Неудивительно поэтому, что если еще 10 января 1719 г. Сенат указывал продолжить работу Расправной палаты, «покамест Юстиц-колегия в совершенство придет», то не прошло и полугода, как палата 1 июня 1719 г. прекратила существование, будучи реорганизована в Санкт-Петербургский

1 Богословский М. М. Областная реформа Петра Великого. С. 222. Вслед за М. М. Богословским Б. И. Сыромятников образно выразился в работе 1915 г., что попытка «выделить суд из общей системы управления… промелькнула, так сказать, «легкой тенью на миг» (Сыромятников Б. И. Очерк истории суда… С. 154). Вместе с тем, в свете изложенного выше, трудно согласиться с мнением А. И. Александрова, что Петр I вообще не ставил задачи отделения суда от администрации (Александров А. И. Указ. соч. С. 170).

2 Балакирева Л. М. Судебная реформа Петра I. С. 161. Некоторые подробности о последнем периоде существования Расправной палаты см. также: Филиппов А. Н. Указ. соч. С. 167.

надворный суд1. Что касается иных надворных судов, то еще раньше Санкт-Петербургского, по особому именному указу от 8 апреля 1719 г., был открыт Московский гофгерихт2.

Фактическое создание прочих надворных судов произошло в 1720–1721 гг. Из числа гофгерихтов, упомянутых в именном указе от 8 января 1719 г., позднее остальных начал функционировать Тобольский надворный суд. Первые двое судей этого суда (С. М. Козловский и М. И. Вадбольский) вступили в должность не ранее конца 1720 г.3 А вот президент и вице-президент были впервые назначены в Тобольский гофгерихт лишь сенатскими указами от 20 июля и от 7 августа 1722 г.4

Самым же последним открылся надворный суд в Енисейске. Акта об основании данного суда (не фигурировавшего в именном указе от 8 января 1719 г.) обнаружить к настоящему времени не удалось. Учитывая, однако, что назначение президента и вице-президента в Енисейский гофгерихт последовало 20 июля 1722 г., а первых судей — 26 июля 1722 г.5, следует полагать, что учреждение этого суда состоялось в 1722 г.6

На те же 1719–1721 гг. пришлось и создание системы «нижних» судов — провинциальных и городовых. Достаточно сказать, что к концу 1719 г. на судебные должности в названные суды Юстиц-коллегия определила 97 человек, а к авгу-

1 РГАДА, ф. 248, кн. 1882, л. 4; Балакирева Л. М. Судебная реформа Петра I. С. 257. В свете приведенных данных трудно согласиться с утверждением М. М. Богословского, что Санкт-Петербургский надворный суд «открыл свои действия довольно поздно» (Богословский М. М. Областная реформа Петра Великого. С. 183).

2 РГАДА, ф. 248, кн. 521, л. 69–69 об. [Приложение II, ¹ 1]. 3 Бородина Е. В. Тобольский надворный суд… С. 60–61. 4 РГАДА, ф. 248, кн. 1889, л. 454 об., 526.

5 РГАДА, ф. 248, кн. 1889, л. 454 об., 480. В изданных в 1885 г. «Памятниках сибирской истории XVIII века» оказался, между иного, помещен сенатский указ о назначении судей в Тобольский и Енисейский гофгерихты, датированный 17 августа 1722 г. (Памятники сибирской истории XVIII века / под ред. А. Г. Тимофеева. СПб., 1885. Кн. 2. С. 401–402). Однако никаких следов данного указа в материалах сенатского делопроизводства 1722 г. выявить к настоящему времени не удалось.

6 В предшествующей литературе на 1722 г. как на дату основания Енисейского надворного суда указал — впрочем, без всяких пояснений и ссылок – М. О. Акишин (Акишин М. О. Российский абсолютизм и управление Сибири… С. 62).

сту 1720 г. — 199 человек1. По ходу формирования системы «нижних» судов проступило и различие между ними: городовые суды организовывались как единоличные по судейскому составу, провинциальные — как коллегиальные. Характерно, что отмеченное различие сложилось в безуказном порядке, не будучи регламентировано никаким особым нормативным правовым актом.

Как и в случае с надворными судами, первый провинциальный суд появился в бывшей столице. Преобразованный из старинного Земского приказа Московский провинциальный суд был открыт по распоряжению Юстиц-коллегии от 13 августа 1719 г. Далее, распоряжениями коллегии от 27 и от 31 августа 1719 г., были основаны Нижегородский и Ярославский провинциальные суды2. Что касается Санкт-Петербургского провинциального суда, то он начал работу только в 1720 г. (причем обер-ландрихтер был назначен в этот суд лишь в июне 1721 г.3).

Необходимо отметить, что, несмотря на наименование, провинциальные суды были учреждены далеко не во всех городах — административных центрах провинций. Названные суды появились лишь в Санкт-Петербурге, Москве, Воронеже, Казани, Нижнем Новгороде, Новгороде, Симбирске, Смоленске и Ярославле. В итоге, реформированные органы правосудия оказались дислоцированы весьма неравномерно: в семи губернских и провинциальных городах разместились одновременно и надворные, и провинциальные суды (в СанктПетербурге, Москве, Воронеже, Казани, Нижнем Новгороде, Смоленске и Ярославле4). В то же время в 36 провинциальных и в трех губернских городах (в Архангельске, Астрахани и Киеве) новая судебная система была представлена лишь городовыми судами5. Вместе с тем, по воле царя-реформатора,

1 Богословский М. М. Областная реформа Петра Великого. С. 185; Балакирева Л. М. Судебная реформа Петра I. С. 246.

2 Балакирева Л. М. Судебная реформа Петра I. С. 248–249. 3 РГАДА, ф. 286, кн. 74, л. 122.

4 Стоит вспомнить также, что из перечисленных городов шесть — Санкт-Петербург, Москва, Воронеж, Казань, Нижний Новгород и Смоленск — являлись одновременно и провинциальными, и губернскими центрами.

5 Впрочем, впоследствии в Киеве долго не могли дождаться и городового судью. Как извещала Сенат Киевская губернская канцелярия в доношении от 10 июля 1721 г., «в Киеве и к нему в присудствующих горо-

дех определенных от Юстиц-коллегии судьи никого нет» (РГАДА, ф. 248, кн. 811, л. 268).