Юридическая монография Серова

именно Юстиц-коллегии суждено было взяться за исполнение сложнейшей задачи по переустройству судебной системы России. Кому же персонально было суждено непосредственно отвечать за подготовку и проведение судебных преобразований?

Президентов и вице-президентов коллегий Петр I назначил тем же указом от 15 декабря 1717 г. При выборе первых лиц новых органов власти царь применил следующий кадровый принцип: президент — русский администратор, вице-президент — иностранный специалист (исключение здесь было сделано лишь для Коллегии иностранных дел)1. Сообразно отмеченному принципу, президентом Юстицколлегии стал 52-летний граф Андрей Артамонович Матвеев, вице-президентом — 55-летний Герман Бреверн (Hermann von Brevern).

Сын знаменитого боярина А. С. Матвеева (с которым ему довелось провести шесть лет в ссылке), едва не погибший во время стрелецкого восстания 1682 г., с юности лично известный Петру I, А. А. Матвеев имел к моменту определения в Юстиц-коллегию значительный опыт государственной службы. К тому времени граф Андрей Артамонович успел побывать на должностях двинского воеводы (в 1692–1694 гг.), посла в Голландии (в 1699–1712 гг.), посла в Австрии (в 1712–1715 гг.), президента Морской академии (с 31 янва-

1 Примечательно, что должностью вице-президента оказался «обойден» Генрих Фик, ставший лишь ординарным советником Камерколлегии. Не менее примечательно, что вице-президентом Камерколлегии (то есть непосредственным начальником г. Фика) Петр I назначил 15 декабря 1717 г. Магнуса Нирота (Magnus Wilhelm von Nieroth), в полку под командованием которого, стоит напомнить, Генрих Фик служил в шведской армии. Причина, по которой Петр I не назначил г. Фика на более высокую должность, неясна и поныне. В данном случае нельзя не разделить недоумения А. Цедерберга, отчего «такой способный чиновник как Фик не получил [при учреждении коллегий] влиятельного поста» (Cederberg A. R. Op. сit. S. 66). Для полноты картины стоит добавить, что царь все же не оставил без награждения весьма активное участие Генриха Фика в деле подготовки судебной и административной реформ. Именным указом от 24 декабря 1720 г. камерсоветнику было пожаловано крупное имение Оберпален (Oberpahlen) в Дерптском уезде (Ibid. S. 69–70). Новейшую сводку данных о дальнейшей судьбе г. Фика, пережившего впоследствии десятилетнюю ссылку в Якутию и скончавшегося в 1750 г., см.: Серов Д. О. Администрация Петра I. 2-е изд. М., 2008. С. 78–79.

ря 1716 г.)1. А. А. Матвеев отличался широкой образованностью, владел латинским, польским и французским языками, испытывал несомненный интерес к юриспруденции2. Вместе с тем, хотя новоявленный президент Юстиц-коллегии и имел представление об организации государственного аппарата ряда европейских стран (особенно Голландии и Франции), в государственном устройстве Шведского королевства он ориентировался слабо.

Иной жизненный и карьерный путь к 1717 г. прошел Г. Бреверн3. Будущий вице-президент Юстиц-коллегии родился 20 июля 1663 г. в Риге в семье зажиточного бюргера Иоганна Бревера. По окончании в 1683 г. Рижской гимназии Герман Бревер поступил в университет в Альтдорфе близ Нюрнберга. Пройдя в 1683–1686 гг. полный курс обучения

вназванном университете и успешно защитив диссертацию по риторике, г. Бревер некоторое время посещал занятия в университете Иены, а затем два года изучал юриспруденцию

вуниверситете Лейпцига.

После этого на протяжении четырех лет Герман Бревер совершал образовательные поездки в Прагу, Вену, Регенсбург, Мюнхен, Зальцбург, Тироль, Феррару, Флоренцию, Рим, Турин, Париж, Гент, Антверпен, Гаагу и Лейден.

1 Новейшую сводку данных о биографии А. А. Матвеева см.: Серов Д. О. Администрация Петра I. С. 56–57. Уместно заметить, что должность президента Морской академии А. А. Матвеев сохранял и после назначения в Юстиц-коллегию — до 3 января 1719 г. Подробнее о руководстве А. А. Матвеевым Морской академией см. в особой статье Л. М. Балакиревой (Балакирева Л. М. А. А. Матвеев во главе Морской академии (1716–1718 годы) // Военное прошлое государства Российского: утраченное и сохраненное: материалы Всеросс. научнопрактич. конф. СПб., 2006. Ч. 2. С. 18–25).

2 В личной библиотеке А. А. Матвеева имелась необычно обширная для сановника петровского времени подборка книг правового содержания. Эта подборка включала, в частности, сочинения г. Гроция и С. Пуфендорфа, Кодекс Юстиниана, «Право всенародное римское», «Регламенты королей французских» (Луппов С. П. Книга в России в первой четверти XVIII века. Л., 1973. С. 225).

3 Наиболее детальное изложение обстоятельств биографии Германа Бреверна см. в оставшемся малоизвестным в России фундаментальном генеалогическом исследовании о роде Бревернов, подготовленном в XIX в. Георгом Бреверном, а также в упомянутых выше Записках Германа Бреверна (Brevern G. Zur Geschichte der Familie von Brevern. Berlin, 1878. Bd. 1. S. 23–58; Hermann's von Brevern Leben. S. 225–259).

5 октября 1694 г. шведский король Карл XI возвел Германа Бревера в дворянское достоинство, даровав при этом фамилию Бреверн. Государственная служба Германа Бреверна началась в 1693 г., когда он поступил на должность судьи

вРижский ландгерихт. В 1704 г., по королевскому указу, г. Бреверн был назначен асессором в Лифляндский апелляционный суд (передислоцированный к этому времени, стоит повторить, из Дерпта в Ригу).

В1708 г. Герман Бреверн некоторое время исполнял обязанности лифляндского губернатора, а в 1709 г. выехал вместе с семьей из Риги в Любек. После возвращения в 1711 г. в Ригу (уже занятую русскими войсками) г. Бреверн занял в апелляционном суде должность вице-президента. Кто именно порекомендовал г. Бреверна Петру I для назначения

вЮстиц-коллегию, в точности остается неясным: по крайней мере, лично царь с Германом Бреверном до 1717 г. не встречался. Не исключено, что протекцию вице-президенту апелляционного суда составил знавший его рижский губернатор П. А. Голицын1. Что бы там ни было, именно бывшему дипломату А. А. Матвееву и бывшему шведскому судье г. Бреверну довелось в 1718 г. взяться за построение нового российского суда2.

Первый серьезный подступ к реорганизации отечественного судоустройства Юстиц-коллегия предприняла в начале мая 1718 г. Тогда А. А. Матвеев направил Петру I подготовленный при активном участии г. Бреверна3 «Доклад о Коллегии юстиции», который состоял из пяти пунктов, содержавших вопросы и просьбы к царю по различным направлениям деятельности коллегии. По верному наблюдению К. Петер-

1 Подробности о взаимоотношениях Г. Бреверна с П. А. Голицыным см.: Hermann’s von Brevern Leben. S. 246–247.

2 Фактическое вступление г. Бреверна в должность вице-президента состоялось не ранее последних чисел апреля 1718 г., поскольку он прибыл в Санкт-Петербург лишь 24 апреля (Hermann’s von Brevern Leben. S. 249). Остается упомянуть, что, несмотря на высокообразованность, Герман Бреверн так и не овладел русским языком, о чем откровенно упомянул в своих Записках (Ibid. S. 247). В результате, как удрученно констатировалось в доношении Юстиц-коллегии Сенату от 13 мая 1719 г., «вице-президент [Г. Бреверн] и протчия иностранныя члены [присутствия коллегии] за неведением рускаго языка бес переводу скоро важных дел решить не могут…» (РГАДА, ф. 248, кн. 521, л. 113).

3 Hermann's von Brevern Leben. S. 249.

сона, из «Доклада…» очевидно, что на момент его составления А. А. Матвеев еще не имел «ясного понимания ни о юрисдикции своей коллегии, ни об ее месте в [реформируемой] судебной системе»1. Как бы то ни было, Петр I не оставил без внимания обращение президента Юстиц-коллегии. Уже 9 мая 1718 г. царь собственноручно наложил резолюции на все пункты «Доклада о Коллегии юстиции» 2.

Особое значение для дальнейшего хода судебной реформы имела высочайшая резолюция на п. 1 доклада А. А. Матвеева. В этой наиболее пространной из резолюций от 9 мая 1718 г. Петр I определил: «…Поместному приказу быть особливо (для умножения дел), однако ж под управлением Юстицколегии. А спорные дела для решения приносить в Юстицкалегию. Судам быть по городам, а главным в каждой губернии по одному, а малые под оным, а главные губер[н]ские под Юстиц-калегии»3.

В приведенной резолюции законодатель, во-первых, подтвердил реконструированный выше исходный замысел на создание в России строго централизованной судебной системы во главе с Юстиц-коллегией, а во-вторых, впервые конкретизировал свое видение устройства низовых звеньев этой системы. Реализуя исходный замысел реформы, будущий император оговорил подчинение Юстиц-коллегии старинного Поместного приказа — специализированного судебного органа, рассматривавшего дела по дворянскому землевладению (хотя и при сохранении его структурной обособленности).

Что касается будущей организации низовых звеньев судебной системы, то из высочайшей резолюции на первый пункт доклада А. А. Матвеева вырисовывалась следующая конструкция: первое звено — городовые суды, второе звено — губернские суды, третье звено — Юстиц-коллегия. Ко всему прочему (на что уже указывалось в литературе), подобная конструкция соотносилась — пусть и в общих чертах — со шведским идеалом: городовые суды — дистриктные

1 Peterson C. Op. сit. P. 312.

2 Первая публикация этого весьма содержательного документа была осуществлена, стоит повторить, в Первом Полном собрании законов, а повторная (по архивному подлиннику) – Н. А. Воскресенским (Полное собрание законов. Т. 5. ¹ 3202. С. 568–569; Законодательные акты Петра I. С. 368–369).

3 Законодательные акты Петра I. С. 368.

суды, губернские суды — провинциальные суды, Юстицколлегия — апелляционные суды1.

При этом предшествующие авторы не обратили внимания на то обстоятельство, что в резолюциях от 9 мая 1718 г. Петр I ни словом не упомянул о Правительствующем Сенате. И дело здесь было не только в том, что А. А. Матвеев не поставил в майском докладе вопроса касательно судебноиерархических взаимоотношений Юстиц-коллегии и Сената. Не вызывает сомнений, что в мае 1718 г. законодатель еще не определился, сохранять ли вообще за Правительствующим Сенатом судебные функции.

То, что Петр I испытывал значительные колебания на этот счет, очевидно из составленной до декабря 1718 г. первой редакции закона «Должность Сената». В этой редакции ни слова не сказано о деятельности Сената как органа правосудия2. Вместе с тем, столь же очевидно, что в мае 1718 г. законодатель и помыслить не мог, чтобы лишить судебной власти монарха.

На основании вышеизложенного представляется, что практическое воплощение приведенной выше резолюции от 9 мая 1718 г. могло бы привести к созданию в России стройной и внутренне целостной четырехзвенной системы судов общей юрисдикции: городовой суд — губернский суд — Юстиц-коллегия — самодержец. Кроме того, наряду с упомянутым в резолюции от 9 мая 1718 г. Поместным приказом, к Юстиц-коллегии как к апелляционной или как к ревизионно-решающей инстанции могли бы в перспективе — сообразно духу исходного замысла Петра I — оказаться пристыкованы и другие специализированные суды: от Преображенского приказа до кригсрехтов. В этом случае наша страна получила бы передовую (даже по строгим европейским меркам) судебную систему, способную со временем перерасти в жизнеспособную ветвь судебной власти.

Однако приведенная резолюция от 9 мая 1718 г. явилась отнюдь не последним словом законодателя. По всей вероятности, Петр I испытал опасение, что дальнейшее развитие его замысла пойдет вразрез со стратегической линией на макси-

1 Богословский М. М. Областная реформа Петра Великого. С. 167; Peterson C. Op. сit. P. 312–313.

2 См.: Законодательные акты Петра I. С. 284–285.

мальное использование шведского опыта. А раз так, то необходимо было продолжить работу по адаптации шведской модели судоустройства к отечественным условиям. По всему этому, осенью 1718 г. появились два проекта реорганизации отечественной судебной системы. Это были проекты президента Юстиц-коллегии А. А. Матвеева и камер-советника Генриха Фика.

Проект Г. Фика был подготовлен по просьбе вицепрезидента Юстиц-коллегии Г. Бреверна, проект А. А. Матвеева — во исполнение распоряжения Сената от 3 ноября 1718 г., в котором предписывалось «о чинах земских судей, где сколко оным быть надлежит, взять ведение от президента Юстиц-коллегии»1. Проект Генриха Фика был изложен в указанных выше «Всеподданнейших замечаниях об устроении шведских верхних и нижних земских судов» от 3 октября 1718 г., проект А. А. Матвеева — в его доношении Сенату от 15 ноября 1718 г.

Оба этих проекта отложились к настоящему времени в уже упоминавшейся книге 58 фонда «Сенат» Российского государственного архива древних актов2. Будучи введены в

научный оборот и впервые проанализированы М. М. Богословским, данные проекты впоследствии рассматривались также К. Петерсоном, Л. М. Балакиревой, а также автором настоящей работы3. Проект А. А. Матвеева издал Н. А. Вос-

1 Законодательные акты Петра I. С. 61.

2 РГАДА, ф. 248, кн. 58, л. 34–35 (проект г. Фика), л. 314–314 об. (проект А. А. Матвеева). «Всеподданнейшие замечания…» написаны по-немецки и представляют собой автограф Генриха Фика. Оригинал озаглавлен: «Unterthänigste Anmerkungen über die Eintheilung der schwedischen Oberund Unter-Gerichte». Современный перевод «Всеподданнейших замечаний…» на русский язык выявить на сегодня не удалось.

3 Богословский М. М. Областная реформа Петра Великого. С. 167– 172; Peterson C. Op. сit. P. 319–324; Балакирева Л. М. Судебная реформа Петра I. С. 119–122; Серов Д. О.  Подготовка судебной реформы Петра I. С. 821–823. Следует отметить, что в литературе, начиная с упомянутого труда М. М. Богословского, утвердилась неточная дата написания «Всеподданнейших замечаний…» — 3 декабря 1718 г. Между тем, в проставленном рукой г. Фика в нижнем левом углу л. 35 кн. 58 времени составления названного документа — в качестве указания месяца — совершенно отчетливо читается римская цифра «Х», но никак не «XII».

кресенский, проект г. Фика был впервые опубликован в 2005 г.1

В состоявших из четырех пунктов «Всеподданнейших замечаниях…» Генрих Фик изложил свой вариант адаптации шведской судебной системы к российским условиям. Прежде всего, по сформулированной в первом пункте проекта мысли камер-советника, в крепостнической России не имело смысла учреждать судебный орган, подобный шведскому дистриктному суду, поскольку любой помещик обладал в отношении принадлежавших ему крестьян правом вотчинного суда. Исходя из этого, Генрих Фик предложил в качестве суда первого (основного) звена образовать в нашей стране земские суды, которые функционировали бы на уровне провинции.

Эти самые земские суды должны был состоять из председательствующего ландрихтера и четырех–шести асессоров (заседателей) из числа местных «образованных дворян» («Gelehrtesten Edelläuten in den Provicen»). Согласно рассуждениям г. Фика, земским судам надлежало разбирать уголовные и гражданские дела всех жителей провинции, включая крепостных крестьян (если они обвинялись в совершении особо тяжких преступлений2), а также посадских людей тех городов, в которых отсутствовали магистраты.

Необходимо отметить, что предложение камер-советника касательно земских судов не отличалось оригинальностью. В данном случае — на что не было обращено внимание в предшествующей историко-правовой литературе — Генрих

1 Законодательные акты Петра I. С. 369–370; Серов Д. О. Генрих Фик и его проект реорганизации судоустройства России… С. 33–34. Заново подготовленные по архивным подлинникам публикации обоих характеризуемых документов см. в Приложении к настоящей работе [Приложение I, ¹ 1 и 2].

2 Показательно, что данное предложение г. Фика вполне соответствовало отечественной правовой традиции. Достаточно вспомнить, что, по ст. 79 гл. 21-й Уложения 1649 г. феодалам за самовольное наказание уличенных в разбое своих крепостных и холопов грозило наказание в виде конфискации поместий и оплаты исков потерпевших от разбоя (Российское законодательство Х–ХХ вв. Т. 3. С. 243). Впрочем, и в знакомой Генриху Фику шведской Лифляндии местное дворянство было также — еще в 1632 г. — лишено права уголовного суда над крепостными крестьянами (Егоров Ю. А. Вопросы истории государства и права… Тарту, 1972. Вып. 3. С. 43).

Фик использовал опыт шведской Лифляндии (где он, стоит вспомнить, проходил службу в 1700-е гг.). Как уже упоминалось, именно такие земские суды — ландгерихты существовали в Лифляндии с 1630-х гг.

В качестве суда второго звена отечественной судебной системы г. Фик проектировал создать надворные суды (гофгерихты) — аналог шведских апелляционных судов. Согласно второму пункту «Всеподданнейших замечаний…», в России предлагалось основать шесть надворных судов: в СанктПетербурге, Москве, Казани, Тобольске, Киеве и Риге (в последнем случае речь шла, строго говоря, о сохранении учрежденного шведскими властями еще в 1630 г. Лифляндского гофгерихта). Кроме того, в одном ряду с надворными судами г. Фик проектировал верхний земский суд в Ревеле (здесь опять-таки речь шла о продолжении работы существовавшего с 1647 г. Ревельского оберландгерихта).

Третьим (высшим) звеном отечественной судебной системы, по замыслу г. Фика, становилась заседавшая под председательством монарха Высшая судебная ревизия («hohe Justitz-Revision») — подобие шведской Королевской судебной ревизии. Правда, возможный состав Высшей судебной ревизии камер-советник обозначил вариативно: либо группа специально отобранных царем сенаторов совместно с президентом Юстиц-коллегии, либо общее собрание Сената (с обязательным участием вице-президента Юстиц-коллегии), либо собрание присутствия Юстиц-коллегии.

Заключительный, четвертый пункт «Всеподданнейших замечаний…» посвящался Юстиц-коллегии. Не желая придавать названной коллегии полномочия центрального органа судебного управления, Г. Фик выдвинул предложение совместить Юстиц-коллегию со столичным надворным судом. В этом случае Юстиц-коллегия оказывалась бы судом второго звена и выполняла бы точно такие же функции, как апелляционный суд в Стокгольме (неоднократно упомянутый Svea hovrätt). Таким образом, согласно проекту Генриха Фика система судов общей юрисдикции России должна была обрести следующий вид: земский суд — надворный суд — Высшая судебная ревизия (самодержец).

По-другому будущую организацию российского суда представлял А. А. Матвеев. Резонно констатировав, что «го-

сударство Российское перед Швециею в земских всяких делех за многонародством и за умножением челобитья гораздо пространным есть»1, президент Юстиц-коллегии предложил в качестве суда первого звена учредить «городовые меншие земские суды». Отмеченный судебный орган образовывался бы, по мысли А. А. Матвеева, один на два уезда и состоял бы из единоличного судьи — ландрихтера.

В качестве суда второго звена президент Юстиц-коллегии планировал создать располагавшиеся в губернских городах «началные суды», в состав которых аналогично входил бы единоличный судья — обер-ландрихтер, назначавшийся из числа «делных и знатных царедворцов [верхушки дворянства]» (о желательности наличия у «царедворцов» – судей еще и какогото образования  А. А. Матвеев, похоже, даже не задумывался). Кроме того, в штате губернского «начального» (главного) суда предполагалось ввести должность секретаря. Судом третьего звена Андрей Матвеев видел Юстиц-коллегию.

И хотя в проекте А. А. Матвеева ничего не говорилось о верхних звеньях судебной системы, такую судебную инстанцию, как монарха, исключить он, естественно, не мог. Сложнее понять, планировал ли президент Юстиц-коллегии сохранять судебные функции за Правительствующим Сенатом. Учитывая, однако, что в характеризуемом проекте Юстицколлегия была наименована «вышним [высшим] судом», представляется более вероятным, что в ноябре 1718 г. Андрей Матвеев не рассматривал Сенат как особое звено будущей судебной системы. В итоге, если полностью реконструировать ноябрьский проект А. А. Матвеева, то предлагаемая им система судов общей юрисдикции будет выглядеть так: меньший (малый) земский суд — губернский начальный (главный) суд — Юстиц-коллегия — самодержец.

Однако рассмотренный проект А. А. Матвеева то ли не удовлетворил Петра I слабым учетом шведского опыта, то ли показался ему недостаточно подробным, и — вероятно, сразу же после ознакомления с ним — царь указал президенту Юстиц-коллегии готовить новые предложения по реорганизации отечественного судоустройства. Кроме того, повидимому, аналогично по высочайшему повелению, особый доклад о низовых звеньях шведской судебной системы был

1 РГАДА, ф. 248, кн. 58, л. 314 об. [Приложение I, ¹ 2].

заслушан 4 декабря 1718 г. на заседании Правительствующего Сената1.

Между тем, подготовка нового доклада А. А. Матвеева не затянулась. Уже 3 декабря 1718 г. Андрей Артамонович направил Петру I «Доклад из Коллегии юстиции», в котором значительно отступил от предложений своего ноябрьского проекта. Пространный, состоявший из восьми пунктов «Доклад из Коллегии юстиции» был в целом посвящен проблеме укрепления инстанционности в судопроизводстве2. Во втором пункте «Доклада…» говорилось, в частности, о том, что «для полнаго удоволства челобитчикам… будут везде по губерниам, по провинциам и по городам учреждены суды и судьи, а над ними всеми — вызшей надворной суд».

В том же втором пункте пояснялось, что апелляционные жалобы на решения и приговоры городовых и провинциальных судов должны подаваться в совмещенный с органом управления губернский суд. Тем самым, в качестве будущего суда первого (основного) звена президент Юстиц-коллегии рассматривал теперь как городовые, так и провинциальные суды (а вовсе не фигурировавшие в ноябрьском проекте малые земские суды). Из пунктов третьего и четвертого «Доклада из Коллегии юстиции» явствовало, что под «вызшим надворным судом» — апелляционной инстанцией по отношению к губернским судам — Андрей Матвеев подразумевал саму Юстиц-коллегию3.

Наряду с этим, в четвертом пункте доклада от 3 декабря 1718 г. А. А. Матвеев впервые обозначил в качестве особого звена судебной системы Правительствующий Сенат. Сенат появился в судоустройственных замыслах президента

1 Законодательные акты Петра I. С. 370–371.

2 Там же. С. 372–374.

3 По мнению К. Петерсона, в докладе А. А. Матвеева от 3 декабря 1718 г. Юстиц-коллегия «была приравнена к Шведскому апелляционному суду» (Peterson C. Op. сit. P. 325). С приведенной точкой зрения трудно согласиться. Как уже говорилось, Шведский апелляционный суд (Svea hovrätt) функционировал в системе иных апелляционных судов королевства. Между тем, Андрей Матвеев (в отличие от г. Фика) никогда не проектировал такого звена российской судебной системы, как апелляционные (надворные) суды. Наименование в декабрьском докладе Юстиц-коллегии «надворным судом» явилось не более чем механическим использованием буквального перевода немецкого термина «Hofgericht», отчего-то привлекшего внимание А. А. Матвеева.