Философия. Учеб. пособие_2009

западного компрадорского капитала в экономике и политике страны. Чтобы противостоять глобализации по-американски, Россия должна встать на позиции разумной автаркии: государственная монополия на добычу и экспорт природных ресурсов ― первое условие, национализация банков ― второе. Мы должны избежать втягивания в конфликт с исламским миром и с китайской цивилизацией, ибо главная опасность сегодня ― это экспансия Запада.

Условием сохранения цивилизационной самостоятельности страныявляетсявозрождениенациональногосамосознания,формирование социального идеала, опирающегося на наши традиционные ценности. Преодоление кризиса возможно лишь на основе синтеза духовных традиций старой России и советского опыта народовластия. Государственность, коллективизм, социальная справедливость и духовность ― вот основные составляющие нашей национальной идеи. Здесь есть и некоторые обнадеживающие показатели. Оказывается, выкорчевать архетипы российской культуры не так-то просто. Население страны не приемлет ценности западной культуры. Сегодня их исповедуют 20% россиян (среди молодежи ― 27%), причем эта доля в последние годыуменьшается.92%ощущаютнесправедливостьсовременногообщества; стыд за нынешнее состояние страны испытывают 84%, а 78% считают, что дальше так жить нельзя. Среди молодежи 58% негативно относятся к капитализму. У 45% само слово «глобализация» вызывает неприятные чувства.

Российское государство должно стать сильным и способным обеспечить независимость страны и основные социальные гарантии ― труд, образование, медицинское обслуживание, пенсионное обеспечение ― каждому гражданину страны. Собственность на основные средства производства должна быть общественной ― государственной и коллективной. При этом целесообразно, чтобы государственная собственностьнаходиласьвоперативномуправленииираспоряжении трудовых коллективов. Тогда каждый трудящийся станет полноправным распорядителем средств производства и доходов предприятия. Всякое покушение на духовные основы нашей жизни следует рассматривать как повод для отпора. Наконец, чувство любви к Родине, традиционно присущее россиянам, всегда порождало тот исторический оптимизм, те нравственные духовные силы, без которых человек не выдержал бы тяжелых исторических потрясений. Но это чувство надо всемерно, последовательно и настойчиво культивировать.

– 571 –

ГЛАВА XXIII. ОБЩЕСТВЕННЫЙ ПРОГРЕСС И ПРОБЛЕМА СОЦИАЛЬНОГО ИДЕАЛА

Историческийпроцесс,какивсякоеразвитие,представляетсобой противоречивое единство совершенствования, восхождения к высшему и упадка, деградации. Вопрос состоит в том, какая линия здесь доминирует, является ли прогресс господствующим направлением развития человеческого общества? Можно ли говорить о движении человечества к высшим формам общественной организации?

Вопросом является и критерий прогресса в общественном развитии. По каким признакам мы судим об этом прогрессе? Как отличаем высшие общественные формы от низших? Главным же, в конечном счете, является вопрос о том, может ли человек реализовать в процессе развития истории свои цели и идеалы или он целиком зависит от объективных тенденций общественного процесса и история развивается сама по себе, следуя объективным законам?

1. Концепции общественного прогресса

Развитие в любой его форме представляет собой не хаотичное,

аопределенным образом направленное изменение. Оно включает в себя изменение качества и характеризуется как необратимое изменение. При этом существуют две противоположные формы развития

— прогресс и регресс. Прогресс есть такое направление развития, как переход от простого к сложному, от низшего к высшему, от менее совершенного к более совершенному. Регресс — совокупность изменений, имеющих противоположное направление.

Долгое время люди не замечали в окружающем мире изменений качественного характера. Библия утверждает: «Что было, то и будет,

ичто делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем». В античную эпоху люди были убеждены в полном отсутствии прогресса в чем-либо. Все представлялось им вечным и неизменным: звезды, планеты, земля, боги. В космосе нет необратимых изменений,

аесличто-тоименяется,тоэтонеболеечемперестановкаоднихитех же элементов. Такое мировоззрение было господствующим.

Тем не менее, зародыш прогрессистских представлений появляется уже в мифологическом сознании, а в эпоху кризиса античного мировоззрения идея прогресса находит свое выражение в христиан-

–573 –

стве. Здесь возникает представление о необратимости времени человеческогобытия.Вдальнейшемэтаидеятоисчезала,товозрождалась вновь, как это произошло в эпоху Ренессанса.

Но только в XVIII веке появляются научные гипотезы и философские учения, обосновывающие идею прогресса. Синтез научных достижений предыдущих веков приводит к мысли о существовании естественной истории. Философские обобщения эпохи буржуазных революций содержат в себе вывод о бесконечном прогрессе общества, основанном на развитии человеческого разума (А. Тюрго, Ж. Кондорсе, Г. Гердер). В XIX веке в философии Г. Гегеля была разработана концепция всеобщего диалектического восхождения от низшего к высшему, а общественная история была осмыслена как проявление этой всеобщей закономерности. В свою очередь, К. Маркс и Ф. Энгельс, опираясь на принципы исторического материализма, представили наличное состояние общества как результат прогрессивного развития способов практической деятельности людей и пришли

квыводу о бесконечном прогрессе общества, основанном на развитии исторически преходящих форм этой деятельности.

ВХХ веке В. И. Вернадский увидел в общественной жизни способсамоорганизациибиосферы.Онполагал,чтосовременемчеловек станетосновнымфакторомееэволюции;развитиеобществаприведет

квозникновению ноосферы, в которой человек должен будет выработать стратегию развития биосферы и новые стандарты своего образа жизни, позволяющие обеспечить осуществление этой стратегии. В философских изысканиях этого великого мыслителя впервые появляется идея оптимизации общественного прогресса сообразно критериям развития природных оснований человеческого бытия. Опираясь на идеи В. И. Вернадского, наш современник Н. Н. Моисеев представил ноосферу как высший этап самоорганизации материи, на котором ееразвитиепроисходитсучастиемчеловеческогосознания.Созвучны этим воззрениям представления французского мыслителя П. Тейяра де Шардена о теосфере, являющейся высшим состоянием, к которому стремится в своем развитии вся материя и которое будет создано усилиями всех поколений людей. Здесь осуществятся все человеческие идеалы, реализуются великое единение людей и вселенская любовь.

Наконец, теоретические основания прогрессистских идей содержатся и в таком современном научном направлении, как синергетика. Она утверждает, что жизнеспособная, устойчивая и развивающаяся

–574 –

система — это сложная динамическая система, состоящая из множества разнообразных элементов, какой является человеческое общество. Такая система, приходя в неравновесное состояние, при определенных условиях способна развиваться по пути самоорганизации

иобразования все более сложно дифференцированных (диссипативных) структур. По мере развития подобной «нелинейной» системы она приобретает все большую структурную пластичность и способность к самокоррекции.

Нарядусэтиминаучнымиифилософскимиподходамисложились

ипротивоположные взгляды на проблему общественного прогресса. Особенно активно они стали заявлять о себе в ХХ веке. В частности, русский философ С. Л. Франк писал: «Вера в прогресс, в неустанное

инепрерывное совершенствование человечества, в неуклонное, без остановок и падений, восхождение его на высоту добра и разума, — эта вера, которая вдохновляла множество людей в продолжение последних двух веков, в настоящее время разоблачена в своей несостоятельности с такой очевидностью, что нам остается только удивляться наивности поколений, ее разделявших».

Убежденными противниками идеи прогресса были западные социологи М. Вебер и П. А. Сорокин. Первый утверждал, что все представления о прогрессе опираются на субъективные предпочтения, которые могут приниматься большинством, приобретать общезначимость, не имея никакого отношения к объективному миру: я предпочитаю блондинок и лимонад, но не считаю возможным канонизировать свою ценностную шкалу, — пояснял он свои взгляды. П. А. Сорокин тоже подчеркивал относительный характер прогресса: для полководца изобретение скорострельного оружия — прогресс, для гуманиста — регресс.

Другие настаивали на том, что прогресс возможен лишь в отдельных сферах общественной жизни. Так, по мысли Р. Арона, невозможно установить критерий прогресса в сфере социального управления; демократия заключает в себе неразрешимое противоречие — рациональность и ориентация на желание массы. Тем более, говорил он, неможетбытькритерияпрогрессаобществакакцелого:ктобудетоценивать? — это все равно, что попытаться запрыгнуть себе на спину.

Всамомделе,кто-томожетсчитатьХХвеквекомпрогресса,ноон долженбытьготовктому,чтовсегданайдутсялюди,которыевозразят: век Освенцима и наркомании не может считаться веком прогресса, —

–575 –

оставьте ваши оценки при себе. Возникает вопрос: можно ли отвлечься от субъективных предпочтений и построить научную, неаксиологическую теорию общественного прогресса? Существуют ли какие-то основания для того, чтобы говорить о прогрессе общества в целом?

В живой природе содержанием прогресса считается усложнение биологических структур, которое и является объективным критерием прогресса. Однако содержание прогресса в развитии биологических систем связывают и с возрастанием приспособленности организмов к среде обитания, достигаемое посредством генетического наследования. Здесь прогресс понимается как возрастание многообразия функций системы. Отсюда выводится функциональный критерий прогресса: совершеннее та система, которая, независимо от сложности структуры, лучше, успешнее функционирует. Сообразно этому утверждается, что степень разнообразия свойств и отношений, обнаруживаемых системой в процессе ее функционирования, можно рассматривать как всеобщий критерий прогресса.

Можно ли считать, что усложнение социальных систем и повышение их функциональности — это критерии общественного прогресса? Каковы основания прогрессистского осмысления истории?

Одно из них заключается в следующем. Существование конечных вещей циклично: небытие — бытие — небытие. Существование же общественной системы не прекращается со смертью отдельных индивидов. Благодаря социальным механизмам наследования в обществе потенциал развития накапливается. «С новых вершин открываются новые дали», — это диалектика прогресса. История в одном из своих важнейших аспектов есть смена поколений людей, каждое из которых наследует производительные силы и формы деятельности предыдущихпоколенийиизменяетэтиусловиясвоейдеятельностью. В результате возникает необратимое движение общества к более совершенным формам организации путем разрешения противоречий, присущих каждому этапу общественной жизни.

Это представление можно уточнить следующим образом. В развитии общества действуют как природные («вечные»), так и социаль- ные(конкретно-исторические)факторы.Содержаниемобщественного прогресса является возрастание способности общества к преобразованию природной среды и структурированию социальных факторов. Эта способность реализуется посредством деятельности различных субъектов,котораязаключаетвсебевнутренниепротиворечия.Кпри-

– 576 –

меру, одни и те же изменения, прогрессивные для одних классов, являются регрессом для других. Поэтому надо из всего многообразия социальных факторов вычленить определяющее звено. Только в этом случае развитие общества в целом можно осмыслить как прогрессивный, восходящий процесс.

Такой подход реализуется в марксистской теории общественноэкономической формации, которая утверждает, что в основе общественного развития лежит прогрессивное изменение способов материального производства. В процессе производства постоянно наращиваются и совершенствуются производительные силы общества, уровень развития которых определяет характер производственных отношений и в целом тип общественного строя в той или иной стране. Поэтому история общества есть закономерный переход его от одной формации к другой. Исторический процесс есть последовательная смена состояний социальной системы, каковыми и являются общественно-экономические формации. При этом каждая новая формация является более высокой ступенью исторического развития по сравнению с предшествующей. Ведущей тенденцией здесь выступает повышение уровня организации системы.

Из формационной теории вытекает, что всякий общественный строй исторически оправдан до тех пор, пока он способствует развитию производительных сил. Как только он становится тормозом их развития, на смену ему приходит новый строй, дающий достаточно простора для развития производительных сил. Следовательно, прогрессивна та общественная форма, которая обеспечивает наиболее широкие возможности проявления трудовой активности членов общества. Состояние производительных сил, подчеркивал В. И. Ленин, — основной критерий общественного прогресса: «Производительность труда — это, в последнем счете, самое важное, самое главное для победы нового общественного строя».

Прогресс производительных сил, выступая основой единства и связи в мировой истории, обусловливает и наличие «сквозной» линии подъема, восхождения в развитии общества, обеспечивает совершенствование всех форм общественной жизни. В силу этого объективного обстоятельства прогресс выступает объективной закономерностью, ведущей тенденцией развития мировой истории. Таковы следствия формационной теории, позволяющие рассматривать ее как теорию общественного прогресса.

– 577 –

2. Противоречивость общественного прогресса

Диалектика общественного прогресса осмысливалась не только в западной, но и в нашей отечественной философской традиции, причем в ряде отношений более продуктивно. Здесь особо подчеркивалась сопряженность социального прогресса с жертвами во имя будущего. Жертвенность как таковая присуща и естественной истории: смерть организма — жертва во имя совершенствования вида. Но разница в том, что люди идут на жертвы сознательно, и вне этой жертвенности нет истории. Н. А. Бердяев утверждал, что жестокость, болезненность, страдание — это условия исторического восхождения: «Героическое начало — жестокое начало». Судьба христианских народов динамична, а не статична, как судьба народов Востока, потому что христианство считает неизбежным страдание и жертвенность; любовь к историческим ценностям требует жертвования благами нынешнего поколения.

Эта черта прогресса ярко проявилась в нашей отечественной истории, особенно после октября 17-го. Высочайшие темпы экономического развития, прогресс науки и техники были достигнуты за счет ограниченного потребления. Это была жертва во имя будущих поколений. А. А. Фадеев в ответ на замечание одного литератора, что оценивать писателей только по отношению к революции — бесчеловечно, сказал: «А к нам человеческие мерки неприменимы. Мы не люди, мы солдаты, по трупам которых идут к победе. Люди будут жить после нас». Таков был героический пафос революционного сознания, отражавшего характер социальных преобразований и перспективы дальнейшего прогресса.

Действительно, до определенного исторического рубежа развитие общества, понимаемое прежде всего как развитие материального производства, идет за счет ограничения потребностей основной массы населения, — таков объективный закон социального прогресса на этом этапе. Но объективные законы общественного развития реализуются не иначе, как посредством сознательной деятельности людей, а люди далеко не всегда правильно понимают требования этих законов и часто действуют вразрез с ними. Такое расхождение сознания и реальности в особенно драматичной форме обнаружило себя

вистории XX века. Попробуем это объяснить.

–579 –

В современной культуре не только западного, но и — в той или иной мере — российского и восточного общества доминирует европейская наука. На нее опираются система образования, стиль мышления, взгляды на мир, на общество, на человека. Между тем, в основании европейской науки, начиная с эпохи Возрождения и до сих пор, незримо присутствует «стрела времени»: если в Средние века представления о человеке и обществе опирались на понятия веры, справедливости, чести, то в Новое время это понятие неограниченной свободы, на которое и опирается теория прогресса в развитии общества.

Теория общественного развития, опирающаяся на представления о безграничной свободе человеческого действия, не учитывает, что движение по «стреле времени» есть движение к смерти. Как только свобода становится доминантой мировоззрения, теряется ощущение предела,непреодолимыхограничений.Стремлениекиндивидуальной свободе оборачивается явно выраженным стремлением к самоубийству человечества. Сегодня симптомы кризиса индустриального прогресса и сползания человечества к самоубийству стали очевидными.

Идея свободы в ее специфически «западном» понимании предполагает непрерывную экспансию (великие географические открытия, колониальная экспансия, выход в космос), основанную на прогрессе производительных сил. Если что-то мешает их развитию — будь то характер общественных отношений, культурные традиции, ментальность и т. п. — оно должно быть отринуто или трансформировано с целью интенсификации развития производительных сил. При этом всякая теория общественного прогресса, в основе которой лежит идея свободы и бесконечного экономического прогресса, молчаливо предполагает наличие неограниченных природных (энергетических, сырьевых и т. д.) возможностей материального производства. Развитие общества, движимое этим ложным постулатом, с неизбежностью ведет к экологическому кризису.

Экологическая катастрофа становится неизбежной, когда в целеполагании над законами объективного мира начинают «господствовать» потребности развития производительных сил. Рост производительности труда вызывает непредсказуемые изменения природной среды. Индийские крестьяне собирали достаточно высокие урожаи, возделывая поля деревянной сохой; возмущенные такой отсталостью английские колонизаторы заставили внедрить отвальный плуг, что

– 580 –